bannerbannerbanner
Нити судьбы

Елена Паленова
Нити судьбы

Полная версия

Глава 2

– Я не хочу жениться, отец. Не сейчас. И уж точно не на ней. Сколько этой девчонке? Семнадцать? Да она ещё жизни не видела! Если тебе так нужен Рион, я поеду в Гоотарн к Хелигаргу и поговорю с ним о выкупе. Или захватим эту землю силой, как когда-то сделала Иллиафия. У нас вполне приличное войско, чтобы справиться с такой задачей.

– Нэйд, мальчик мой, ты хочешь войны? – лорд Саржер Хараган оторвался от чтения поступившей утром корреспонденции и удивлённо посмотрел на сына. – Ты разве не понимаешь, что это поставит под удар весь Латернон? О выкупе тоже не может быть и речи. Думаешь, я не пытался? А брак с воспитанницей Бавора Рионского принесёт нам Рион на позолоченном блюдечке быстро, без боя и крови. Это политика, сын. В любом случае, Латернону всё ещё нужен наследник, так что этот союз может принести сразу две пользы.

Нэйджел помрачнел. Дурная манера отца на каждом шагу напоминать о том, что Латернону нужен наследник, выводила его из себя. Он и так прекрасно понимал, что обязан произвести на свет сына, но это означало, что на его совести будет ещё одна отнятая жизнь.

– Дракон спит, пока род Хараган продолжается. Нэйд, ты прекрасно знаешь, чем может закончиться твой бунт против исполнения своего предназначения, – лорд Саржер чувствовал, что сын снова готов замкнуться в себе, как делал это последние шесть лет при любой попытке заговорить о повторном браке. – Вот смотри, эта горка писем – отказы от всех, кому я отправлял предложение о заключении брачного союза. Все, Нэйд, они все отказались. Они боятся, и я их прекрасно понимаю. Лорд Рионский предлагает нам то, о чём можно только мечтать. Его воспитанница – сирота, а других наследников у него нет. Если ты откажешься жениться на ней, это сделает кто-нибудь другой, или же король Иллиафии просто отдаст Рион тому, кому захочет. А если женишься, то после смерти старика Рион станет частью Латернона, и проклятый Хелигарг лопнет от злости, но ничего не сможет с этим поделать, потому что…

– В письме написано, что супруг получит право только управлять Рионом, а владеть этими землями будет она. Рион всё равно будет принадлежать не нам, а Иллиафии. Так мы только позволим Хелигаргу дотянуться до Латернона.

– Да, но после смерти жены все её владения станут твоими, а это значит, что Рион полностью уйдёт под власть Латернона. И Хелигаргу останется только локти себе кусать. Всего год, Нэйд. Если мы сейчас примем это предложение, то уже через год у нас будет и Рион, и наследник.

– И ещё одна мёртвая жена, да, отец? А что, если опять родится девочка?

Лорд Саржер втянул воздух носом и закатил глаза.

– Да какая разница, кто родится? Женишься тогда в третий раз, а Рион останется нашим. Чего стоит одна жизнь, которую никто не будет оплакивать, когда речь идёт о более важных вещах? Всё, что от тебя требуется, это подписать брачный договор и обрюхатить девку. И всё! Зачем ты опять усложняешь простое? Заставь уже свою совесть, или что там тебя гложет, заткнуться и прими правильное решение.

– Это ты начни думать своей головой. С чего бы лорду Рионскому отдавать нам свою любимую воспитанницу, зная, что она умрёт, рожая мне ребёнка? Тебе не кажется, что это странно?

– Нет, не кажется. Он же всё объяснил. Он воспитывал эту девчонку только для того, чтобы было, кому передать наследство. Ему плевать на то, что с ней станет после свадьбы.

– А разве не логичнее было бы воспитать мальчика и передать земли ему? Мне это не нравится, отец. Тут явно что-то не так.

– Да что тебе не так-то?! – взорвался лорд Саржер. – Думаешь, это Хелигарг подстроил, чтобы развязать войну? Мы покусимся на его земли, он ринется их защищать, а заодно и наши прихватит? Так что-ли?

– Вроде того. И не кричи, а то у тебя снова начнётся мигрень.

– А я буду кричать! – лорд вскочил и врезал по столу кулаком с такой силой, что стоявшая на краю стеклянная чернильница подпрыгнула, жалобно звякнула и свалилась на пол, изливая своё содержимое на дорогой ворсистый ковёр. – Я требую, чтобы ты женился на Алимее Рионской! Я и так слишком долго потакал твоим капризам! Несчастный он, жена у него умерла! У меня тоже умерла!

– Одна, – спокойно уточнил Нэйджел, возвращая чернильницу на место.

– Да, одна! А мой отец похоронил четырёх жён, прежде чем я появился на этот свет! Пять жён, Нэйд. Пять! А ты из-за одной сопли распустил!

– Ты успокойся, а то у тебя уже лицо пошло красными пятнами. Того и гляди, удар хватит. Так ведь можно и не дожить до появления наследника…

Лорд Саржер задохнулся от возмущения. А пока он хватал воздух ртом и собирался с силами, чтобы разразиться очередной гневной тирадой, Нэйджел вышел из кабинета, бросив напоследок:

– На чернила не наступи, а то по всему ковру будут пятна. Я сейчас пришлю служанку, чтобы почистила тут всё. Ну и заодно обрюхачу её где-нибудь в тёмном углу, чтобы ты наконец от меня отстал. Рион мне при этом не достанется, зато одной головной болью будет меньше.

– Ну-ну, давай! Попробуй! – прокричал лорд Саржер закрывшейся за сыном двери и обессиленно рухнул обратно в кресло. – Если бы это было возможно, проклятому дракону уже давно был бы обеспечен вечный сон. Хоть самому женись, честное слово…

* * *

Мэй проснулась на рассвете оттого, что лорд Бавор больно вцепился в её волосы. В комнате стало заметно прохладнее и царил полумрак, в котором кто-то тихо шаркал по полу обувью. Прищурившись, девушка разглядела склонившихся над лордом Харса и Диру, которые явились, чтобы возобновить попытки спасти своего несчастного господина от неведомой болезни.

– Тс-с-с… – зашипел на Мэй Харс, заметив, что она проснулась. В тот же миг лорд снова потянул её за волосы.

Решив, что деду снова стало плохо, она аккуратно высвободила его пальцы из спутанных прядей и взволнованно заглянула в бледное лицо, но в этот раз родные черты исказила не боль, а самая настоящая паника – лорд с ужасом смотрел на врачевателей и, казалось, был готов провалиться сквозь каменный пол, лишь бы только его никто больше не пытался исцелять.

Поскольку до сих пор таланты лекаря и травницы не дали никакого результата, Мэй решительно выставила их за дверь и, чтобы не казаться чересчур уж грубой, вежливо попросила прислать в покои лорда кого-нибудь из слуг.

Это утро принесло ей осознание того, что теперь ответственность за Рион и его обитателей целиком и полностью лежит на её плечах. Нужно было хоть как-то успокоить домочадцев, заняться повседневными делами, приготовить комнаты для вызванных из Гоотарна колдуна и лучшего королевского лекаря, проследить, чтобы были убраны и другие гостевые комнаты на случай, если дурное известие приведёт в замок ещё кого-нибудь…

У Риона был свой управляющий, но он не касался забот по хозяйству. В его обязанности входили ведение бухгалтерских книг, регулярное пополнение припасов, приём и отправка корреспонденции. Всем остальным уже два года занималась Мэй, поскольку лорд Бавор воспитывал её как будущую хозяйку этого дома.Она отлично справлялась с руководством прислугой, хотя сама освоила далеко не все тонкости их работы. Впрочем, каких-то особенных успехов в мытье посуды, мыловарении или чистке балдахинов от неё никто и не ожидал.

Напомнив слугам, что болезнь хозяина не освобождает их от обязанностей, Мэй отдала все необходимые распоряжения и позаботилась о том, чтобы лорд Бавор был вымыт и накормлен горячим бульоном.

Ей нужно было занять себя чем-то важным и полезным, чтобы отвлечься от горьких мыслей о страданиях несчастного дедушки. И от раздумий о том, сон ей приснился накануне или она действительно говорила с призраком.

Кухарке повезло меньше других, потому что молодая хозяйка решила, что тут её помощь нужнее, чем где бы то ни было. В других обстоятельствах Криста попыталась бы избавиться от общества госпожи, убедив, что всё под контролем, но в сложившейся ситуации прогонять расстроенную девушку не решилась и доверила ей работу с луком, чтобы та заодно могла ещё и выплакаться, оправдав свои слёзы щипучестью едкого сока.

– Кристи, как ты думаешь, сколько времени может сохранять свою силу магия крови?

Стряпуха удивлённо приподняла правую бровь, перекинула на спину толстую рыжую косу и вытерла со лба пот измазанным в муке рукавом.

– Если вы действительно хотите знать моё мнение, госпожа, то я не верю ни в какую магию. И в проклятия не верю, и в благословения. Проще всего свалить неприятности на колдовство, чем искать истинную причину их появления. Не режьте так мелко, а то всё разварится.

Мэй подняла на неё красные опухшие глаза и отложила нож в сторону.

– Тебе не нравится, что я здесь, да? Я сегодня всем пытаюсь помочь, но, кажется, только мешаю.

– Ну что вы, госпожа? – кухарка густо покраснела и отвела взгляд, снова принявшись за тесто. – Вы совсем не мешаете, просто уже второй час кряду задаёте вопросы, на которые у меня нет ответа. Вам бы с отшельником Брисом поговорить. Вот он уж точно нашёлся бы, что сказать.

– И правда… – девушка вскочила и хлопнула себя по лбу. – Он же двадцать лет писарем в Обители Времён… А до этого при дворе короля Белинаргуса служил, где колдунов было пруд пруди. Как же я про него забыла-то? Вот ведь растяпа! Спасибо, Кристи, прости, если надоела тебе тут своей болтовнёй.

– Ну что вы… – начала было кухарка, но Мэй уже вышла из кухни, поэтому оправдание так и осталось недосказанным.

Отправив первого подвернувшегося под руку мальчишку в конюшню с приказом оседлать её любимую каурую кобылку, Мэй вернулась в свою комнату, чтобы переодеться в костюм для верховой езды. Любимец лорда Бавора – толстый чёрный кот с нелепой, но соответствующей его характеру кличкой Наглец – развалился на кровати и только лениво потянулся, когда хозяйка велела ему идти ловить мышей.

– Вот ведь ленивый котяра! И за что только дедушка тебя кормит? А ну брысь отсюда, брысь! Ишь, нашёл себе тёплое местечко!

 

В ответ Наглец умильно прищурился и, сладко зевнув, забрался в изголовье кровати, поудобнее устроившись между подушками.

– Ну и сиди тут дальше в одиночестве, – проворчала Мэй, затягивая на груди шнуровку куртки, сшитой из мягкой оленьей кожи, – а другие коты, которые не такие наглые и ленивые, в это время съедят в кухне все самые вкусные кусочки, оставшиеся после обеда.

Кот закрыл глаза и громко замурлыкал. Девушка хотела вынести его из комнаты, чтобы не оставлять запертым, но пожалела – уж очень сладко и безмятежно спал дедушкин любимец. «Вот бы мне так!» – с завистью подумала Мэй и ушла, оставив дверь приоткрытой, чтобы кот мог выйти, когда проснётся и захочет есть.

Запираться Мэй научилась пару лет назад, когда у лорда Бавора вдруг объявились дальние родственники, которые сразу же живо заинтересовались тем, кому достанется Рион после смерти нынешнего владельца. Обсуждать наследство при живом человеке – это отвратительное кощунство, но вопрос действительно был важным. По крайней мере, для лорда Бавора.

Пустив свою лошадку тихим шагом по лесной тропинке, Мэй задумалась о том, почему люди порой имущество ценят выше таких качеств, как честь, достоинство и гордость.

Человека, который претендовал на звание наследника Риона, звали Чарси Гарол. Ему было немногим за тридцать, и за эти годы он не нажил ничего, кроме дурной славы мошенника и кучи долгов.

Жена Чарси Эмма создавала впечатление послушной куклы, которую властный хозяин дёргал за верёвочки, заставляя делать то, что ему было нужно. Даже у кота Наглеца, не раз на дню получающего пинки под зад, было больше характера и чувства собственного достоинства, чем у этой женщины. А их дети… Они были просто невоспитанными.

По совести, их и родственниками-то можно было назвать с большой натяжкой – Чарси приходился дальним кузеном дальнему кузену внука дедушкиного кузена. Мэй жила в Рионе с самого рождения, но до своего пятнадцатилетия даже не знала о существовании этих людей. И дед не знал, но им всё же удалось убедить его в родственных узах.

Что можно взять со старика, у которого никого нет, кроме внучки-подкидыша? Конечно же, он был рад, что объявилась хоть какая-то родня. Точнее, сначала был рад, но когда Чарси с хозяйским видом принялся расхаживать по замку и рассуждать о том, что и как он здесь будет переделывать, лорд Бавор заметно погрустнел. Он ждал от родственников любви и внимания, хотя бы уважения, но так и не дождался.

Чарси не пытался заслужить право стать наследником – он его требовал. По законам Иллиафии унаследовать земли и титул мог только прямой наследник – сын. В случае смерти старшего сына, владения переходили к среднему, к младшему… Если сына не было, земли наследовала дочь, а титул позже назначался королём её супругу. Если прямых наследников не было вовсе, судьбу владений решал король.

С Рионом дела обстояли несколько иначе. Будучи долгое время на хорошем счету у королевской семьи, лорды Рионские заслужили право в случае отсутствия прямых наследников оставлять свои земли тому, кого сочтут достойным этой чести. Соответствующий указ хранился в архивах королевской канцелярии уже почти сто лет, но потребности воспользоваться исключительным правом до последнего времени не возникало – сыновей в Рионе всегда рождалось предостаточно.

У лорда Бавора Рионского тоже были сыновья. Точнее, два сына и две дочери. Их всех унесло поветрие, а леди Элейна, законная супруга лорда Бавора, не смогла пережить это горе и вскоре тоже отправилась к богам. Он так и не нашёл в себе сил завести новую семью, чтобы позаботиться о наследниках.

Откуда ночью при закрытых воротах в замковой конюшне появилась крошка Мэй, никто не знал. Повитуха давала голову на отсечение и клялась всеми богами, что за предыдущий месяц в Рионе и его окрестностях на свет не появилось ни одного младенца. Лорд Бавор не захотел разбираться в деталях происшествия, назвал это чудом и забрал малышку в замок. Он велел всем обитателям замка забыть о том, что девочка ему не родная, и воспитывал её, как собственное дитя. Даже когда Мэй выросла и достигла брачного возраста, он всё равно называл её «милой девочкой Алимеей» и отдавал всю нерастраченную любовь и нежность.

Он хотел, чтобы после его смерти Рионом владела она. Когда Мэй исполнилось тринадцать, старик начал подыскивать ей достойного мужа. Девочка не протестовала, потому что ничего в этом не понимала, и ей было всё равно, кто будет владеть землями, лишь бы любимый дед был счастлив.

В день пятнадцатилетия Алимеи у ворот Риона впервые остановилась видавшая виды карета, в которой изнывала от жары и усталости семья Гарол. Они представились дальними родственниками и предъявили какие-то письма, это подтверждавшие. Конечно же, старый лорд им не особенно поверил, но принял гостей, потому что у его «милой девочки» в тот день был праздник.

Поначалу они вели себя тихо и скромно. Чарси рассказывал лорду Бавору о том, как их жестоко обманули и вышвырнули из дома жадные ростовщики, как нелегко жить в столице без громкого имени и влиятельных друзей, как дети страдают от голода, когда не удаётся найти приличную работу. Эмма молчала и только иногда тихонько плакала.

«Мэй, ты понимаешь, какая это удача? – радовался старый лорд. – Если они окажутся теми, за кого себя выдают, я оставлю Рион им, а ты сможешь распоряжаться своей судьбой так, как тебе захочется. Ты сможешь выйти замуж по любви, а не по моему выбору. Ты не будешь привязана к этим холодным камням никакими обязанностями. Алимея Рионская, ты будешь абсолютно свободна!»

Ошибкой или настоящей удачей лорда было то, что он не смог сохранить свой замысел в тайне. Сболтнул управляющему, тот поделился секретом с женой, та – ещё с кем-то… Не прошло и нескольких дней, как весь Рион до самого отдалённого уголка знал, что у старого лорда наконец-то появились законные наследники.

Гаролы оказались именно теми, за кого себя выдавали – очень-очень дальними родственниками лорда Бавора. Дед навёл о них справки, чтобы получить подтверждение родства, и заодно выяснил, что в Гоотарне Чарси не принимают ни в одном приличном доме. Он был карточным шулером и мотом. Крупно проигрался, заложил всё имущество, чтобы рассчитаться с долгами, наделал новых долгов и остался без крыши над головой, когда пришло время платить по счетам.

Когда лорд Рионский спросил Чарси, почему он не сказал правды, тот рассмеялся старику в лицо и заявил, что правда никому не нужна.

«Какое вам дело до моего прошлого? Оно осталось в прошлом, правду про меня говорят или лгут. Я больше не прикасаюсь к картам, потому что от этого страдает моя семья. Я изменился. И я готов доказать, что достоин права унаследовать Рион…»

Он приехал только для того, чтобы добиться права на наследство. Это очень сильно огорчило лорда Бавора, но он всё же решил присмотреться к Чарси – вдруг тот и правда изменился. Но нет, дальше стало только хуже.

Недальновидность Чарси была настолько очевидна, что вскоре над ним начали посмеиваться даже слуги. Старый лорд сразу же прекратил сплетни и сообщил всем обитателям замка, что Гаролы – просто гости в его доме, и не более того, но Чарси пропустил это мимо ушей. Он вёл себя, как хозяин, хотя не имел на это никакого права. Командовал, требовал, строил планы.

Его двенадцатилетний сын Тарк вёл себя не лучше. Однажды Мэй застала мальчишку в своей комнате выбрасывающим её платья из шкафа на пол. «Хозяин этого замка разрешил мне занять ту комнату, какую я захочу. Я хочу эту!» Мэй пошла к деду спросить, какую комнату теперь можно занять ей, но выяснилось, что лорд никому никаких разрешений не давал.

Разразился скандал. Чарси кричал, что старик всё равно скоро отправится к богам и должен радоваться, что есть кому оставить нажитое. Дед бил кулаком по столу и требовал немедленно покинуть Рион. Если бы не затяжные дожди, превратившие дороги в непроходимую грязь, семья Гарол покинула бы замок в тот же день. Но лорд Бавор никогда не был жестоким, он позволил им остаться ещё ненадолго.

Тарк и его восьмилетняя сестрёнка Риана тут же принялись устраивать Алимее пакости, поскольку Чарси сообщил своему семейству, что их «вышвырнули из дома из-за безродной потаскушки Мэй». По приказу лорда дверь в комнату его воспитанницы была снабжена замком, от которого был всего один ключ. Дверь всегда была заперта, а уборку слуги проводили только в присутствии хозяйки.

Мэй видела, что старый лорд тяжело переживает происходящее. С одной стороны, он хотел защитить её от нападок своих родственников и должен был избавиться от их общества как можно скорее, но с другой стороны… Не мог же он выгнать Гаролов с детьми на улицу под проливной дождь. Девушка всё понимала и не упрекала старика ни в чём – он и так дал ей слишком много своей любви и заботы.

Вскоре дожди прекратились, дороги подсохли, и Гаролы покинули Рион. Они уехали, а привычка запирать дверь комнаты так и осталась, хотя в этом уже давно не было нужды.

Чарси приезжал в Рион ещё один раз спустя несколько месяцев после того, как был с позором изгнан из замка – без семьи, но с королевским посланником, которому надлежало получить от лорда Бавора Рионского подтверждение его родства с Чарси Гаролом. Этот наглец решил добиваться своего права на Рионские земли через короля.

Лорд Бавор подтвердил, что Чарси приходится ему дальним родственником, но поклялся, что не допустит, чтобы этот мошенник и негодяй унаследовал Рион. Он с новыми силами принялся за поиски мужа для Мэй, но не успел. Если бы он не был так щепетилен в выборе достойного спутника жизни для своей любимицы, Мэй уже давно была бы замужем и, возможно, сейчас носила бы под сердцем нового законного наследника Риона, а не занималась приготовлениями к приезду тех, кому здесь не рады.

Она не отправила Чарси сообщение о болезни старого лорда, потому что не знала, где искать этого человека и его семью. Но при этом была твёрдо уверена, что Гаролы заявятся в Рион первыми. Как стервятники, почуявшие запах лёгкой добычи.

Погрузившись в пучину воспоминаний, Мэй забыла о том, что возле поваленного бурей дерева с тропинки нужно свернуть влево. Она вообще не следила за тем, куда везёт её послушная лошадка, и догадалась осмотреться по сторонам только тогда, когда от тяжёлых мыслей её отвлёк шум разбивающейся о камни воды.

– Нежка, ты с ума сошла? Как ты сюда забралась?

Лошадь фыркнула и ударила по земле копытом, будто бы подтверждая свою уверенность в том, что принесла хозяйку именно туда, куда и нужно было. Выскользнувшие из-под копыта камешки резво покатились по склону и один за другим попадали в пропасть, по дну которой медленно несла свои ледяные воды река Таор.

– О-о-о, боги… – испуганно протянула девушка, пытаясь отвести лошадь подальше от обрыва. – Как же здесь высоко… Нет-нет-нет-нет-нет! Нежка, стой!

Но лошадь её не уже слушалась, потому что почувствовала страх хозяйки и тоже начала волноваться. Животное беспокойно переступало с ноги на ногу, пятилось и мотало головой, наотрез отказываясь подчиняться приказам.

«Сейчас мы вместе свалимся с этой скалы, и Чарси Гарол получит то, чего так страстно желал», – мелькнула в голове совершенно неуместная мысль, и Мэй что было сил вцепилась в поводья, норовившие вот-вот выскользнуть из рук.

– Да стой же ты, глупая скотина! – рявкнула она, ударив пятками лошади в бока с такой силой, что Нежка всхрапнула и замерла на месте. – Ну вот и славно. А теперь давай выбираться отсюда.

* * *

Нэйджел взволнованно наблюдал из своего укрытия за тем, как девушка пытается справиться с нервной лошадью. На той крошечной каменной площадке на краю пропасти, куда забралась эта ненормальная, и пешему-то человеку негде было развернуться, не то, что всаднику на коне. Если бы они сорвались вниз, он ничем не смог бы помочь.

Единственное, что он успел бы сделать – это пустить стрелу в её сердце раньше, чем юное тело окажется разодранным в клочья острыми камнями на дне ущелья. Нэйджел уже даже вскинул лук и тщательно прицелился, чтобы сделать точный выстрел, но тяжёлая рука отца легла на плечо, и стрела вонзилась в сухую корягу далеко от цели.

– Не надо, Нэйд, она справится.

Нэйджел наградил отца долгим свирепым взглядом, а когда снова посмотрел на обрыв, всадница уже спешилась и успокаивала свою лошадь, нежно поглаживая влажные раздувающиеся ноздри животного. Спустя пару минут она начала аккуратно спускаться вниз по узкой тропинке, ведя лошадку в поводу, и вскоре скрылась из виду.

– А она ничего, да? – ухмыльнулся лорд Саржер, похлопав сына по спине. – Только на мой вкус больно уж худа, но она всегда была тощей. Зато смелая.

– Ты её знаешь? – удивился Нэйджел и убрал вторую стрелу обратно в колчан.

– Ну да. Это твоя невеста собственной персоной. Правда, когда я её видел в последний раз, она ещё в куклы играла, но её трудно с кем-то перепутать. Рионцы либо рыжие, либо светлые, а эта девчонка там одна такая тёмненькая. У вас родится чудесный черноволо…

 

Нэйджел помрачнел и скрипнул зубами.

– Отец, ты опять за своё?

– Но она же взволновала тебя, правда?

– Нет, неправда! Я хотел избавить её от мучений, а теперь хочу, чтобы она вернулась, свалилась в эту треклятую пропасть и свернула свою треклятую шею. Может тогда ты наконец от меня отстанешь!

– Ладно, уже отстал. Но всё равно она хорошенькая…

Нэйджел сплюнул себе под ноги и снова занялся тем, зачем пришёл в этот забытый богами уголок Латернонского леса – ему нужно было найти новую нору фирвисов, которые повадились таскать кур из деревни. Отец считал такое занятие не слишком подходящим для лорда, но всё равно увязался следом, всю дорогу донимая Нэйджела нравоучениями, перемежающимися с рассуждениями о браке и наследниках.

Нэйд и правда мог поручить уничтожение вредителей егерям или слугам. Если бы знал, что отец решит составить ему компанию, то так бы и поступил, но было уже поздно – лорд Саржер догнал его у кромки леса и радостно сообщил, что с удовольствием подышит лесным воздухом, а заодно поможет сыну отыскать убежище вороватых зверьков. Нэйджел шёл сюда не фирвисов ловить, а хоть ненадолго спрятаться от отца, но ничего не вышло. Только хуже стало. А теперь, когда и без того до ужаса надоевший своими увещеваниями родитель вдохновился увиденным, Нэйджел ждал нового, ещё более бурного потока убедительных речей об очевидной пользе этого союза.

Но отец молчал. Молчал все те часы, которые они бродили по лесу. Молча сидел на старом пне, пока Нэйджел расставлял ловушки на поляне, где разбросанные повсюду куриные перья явственно свидетельствовали о присутствии фирвисов. И всю обратную дорогу до замка тоже молчал, только кряхтел от усталости, да изредка бросал на сына многозначительные взгляды и мечтательно улыбался.

– Хорошо, отец, будь по-твоему. Я женюсь на этой девчонке, – сдался Нэйджел после позднего ужина, который тоже прошёл в молчании.

– С чего это ты вдруг передумал? – осведомился лорд Саржер, чувствуя подвох.

– А я не передумал. Я женюсь, чтобы ты получил Рион. Но спать с ней я не буду.

– Но это нечестно! – возмутился старый лорд. – Латернону нужен наследник, а не кусок спорной земли. Я бы не отказался от того и другого сразу, но если ты ставишь вопрос таким образом, этот брак не имеет никакого смысла.

– Либо так, либо никак, отец. Раз Рион сам по себе тебя не интересует, я считаю этот вопрос закрытым.

Лорд Саржер недовольно поджал губы, швырнул на стол смятую салфетку и оставил сына в одиночестве. Нэйджел понимал, что такой вариант категорически не устроит отца, и был уверен, что после своих слов получит пусть кратковременную, но всё же передышку, пока старик будет собираться с силами и искать новые доводы. Донельзя довольный собой, он выбрал из вазы с фруктами самое румяное яблоко и с удовольствием вонзил зубы в сочную мякоть.

– Мы отправляемся в Рион завтра же! – прогремел от входа в столовую голос отца, и только что откушенный кусок яблока застрял у Нэйджела в горле.

* * *

Над Рионом уже сгустились сумерки, когда уставшая и измученная Мэй, едва переставляя ноги, добралась до крайнего из домов деревеньки, раскинувшейся у замковых ворот. Чувствуя, что не сможет больше сделать ни шагу, она тяжело привалилась к бревенчатой стене и сползла вниз, громко шмыгнув носом.

– Госпожа? – тут же раздался над головой знакомый голос жены скорняка Тарии. – Госпожа, что с вами? Вам плохо? Вас же все ищут.

– Я потеряла лошадь, – жалобно всхлипнула Мэй и попыталась подняться. – Она сбросила меня и ускакала. А там же скалы, дикие звери…

– Да дома ваша лошадь, давно уже пришла. А в замке такая суматоха началась… Всех слуг на поиски отправили, из деревни тоже мужчины в лес ушли. Как же это вы по дороге не встретили никого? А ну-ка, давайте-ка, пойдём в дом, чего здесь сидеть? Я вам чай травяной заварю…

Тария помогла Мэй встать и добраться до узкой лавки в просторной тёплой комнате. Из-за плотной занавеси тут же высунули свои любопытные носики дети – их у скорняка было трое, мал мала меньше. Хозяйка шикнула на пострелят и принялась хлопотать над девушкой, которая готова была не то заснуть, не то потерять сознание.

Быстро ощупав госпожу и не найдя никаких повреждений, кроме пары царапин и ссадин, женщина облегчённо вздохнула и занялась приготовлением ароматного травяного напитка. Правда, он уже не понадобился, потому что Мэй почти сразу же крепко заснула, прислонившись спиной к стене.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21 
Рейтинг@Mail.ru