Елена Княжина
Дикая магия. Проклятье «Черного тюльпана» – 2
Про арканский ритуал посвящения я слышала. Он проверял чистоту крови, подлинность фамильного древа… и награждал позорной отметиной слева на шее. Она напоминала букву Х, составленную из молнии и магического жезла. Джорджина давно открестилась от участия в делах Тайного Братства, но стереть магическую татуировку не мог ни один лазер. Поэтому прикрывать штамп приходилось то шарфиком, то ожерельем…
Мне было трудно представить, чтобы Мрачный Демон за кем-то… «ухлестывал». Но информация о несостоявшемся романе остро кольнула где-то между ребрами. И последние сутки я ходила сама не своя, ерзая в платье и потирая болезненную грудь, будто внутри торчал кусок арматуры или еще какая крупногабаритная заноза.
***
– Может, удастся исправить первое впечатление? – заискивающе улыбнулась Джорджина, ставя на стол графинчик вина и два бокала. – У тебя прелестное платье. Аманда Браун?
– Как вы узнали? – оторопела я от всего разом.
– Я неплохо разбираюсь в одежде. Такое вот дорогое хобби, – гордо задрала острый подбородочек внезапная гостья. – А твое я точно видела в ателье госпожи Браун. Очень узнаваемый узор на корсаже…
На всякий случай, я дождалась, пока Джорджина первой сделает глоток. С этой Судьбой надо держать ухо востро! Ладно, похоже, травить она меня не планирует.
Вино было гадким, и я ограничилась одним глотком. А может, сегодня мне все казалось более противным и малопривлекательным, в том числе и сам профессор.
Опасной и злющей Джина не выглядела. Она по-свойски уселась на больничную кушетку и растеклась в снисходительной улыбке.
– Я как-то провалялась тут три недели! – дамочка похлопала по матрасу, упакованному в голубой хлопок. – Эва Мейзел прокляла расческу… И вместо волос наутро из головы выросли змеи… Тонкие такие, золотистые, противные до ужаса… Они не кусались, но так мерзко елозили по плечам… Расследование не проводили, но я знаю, что это сделала Эва.
Мой организм так и не решил, то ли поежиться, то ли очистить от профитролей желудок, то ли в обморок упасть от представленной картины. Поэтому он просто икнул и потребовал еще вина.
– Непросто быть представительницей богатого, старинного рода. Всегда найдутся завистницы, ревнивицы… и просто трусихи… – Джорджина осчастливила кабинет скрипучим смехом. – Ни одна из моих подруг за три недели не рискнула навестить «змеиную королеву». А вот Кристиан и Андрей пришли. С ножницами. И в два щелчка отрезали ползучим гадинам головы.
– Уверена, с Эвой вы потом расквитались, – без улыбки ответила я.
– Я тоже неплохо разбираюсь в проклятиях… и в змеях… – туманно заверила опасная красавица, изучающе скользя глазами по складкам моего платья.
Неожиданный визит сбивал с толку. Неужели она надеялась подружиться? Зачем? Только потому, что ректор – мой крестный? Не было похоже, что первокровная дамочка приходит в восторг от общества дестинки…
– Слышала, ваш супруг недавно оставил этот мир… Соболезную. Вижу, вы ужасно опечалены? – не удержалась я от колкости.
– Жизнь – великое благо, грешно растрачивать его на сожаления, – Джина закусила губу и раздула ноздри.
Ее личико скривилось, но дамочка снова надела приветливую гримасу. Я вдруг поняла, что она изо всех сил пытается влезть в ангельскую шкуру, а наряд трещит по швам! Похоже, игра в милую собеседницу была не по нраву не только мне. А что я ожидала от арканки с километровой родословной?
– Притворство вас не красит, госпожа Ловетт, – не выдержала я глупого спектакля и первой нарушила правила. – Я дестинка, а у вас, похоже, врожденная аллергия на «черную» кровь. Красивый ошейник, кстати… Да и сама вы ничего. Вас разве не ждет на балу лучший друг почившего супруга? С предложением руки, сердца и короткого поводка?
По вмиг изменившемуся лицу собеседницы я поняла, что сболтнула лишнее и ступила на тонкий лед. Черт! Ну почему во мне нет ни капли чувства самосохранения? Вот зачем лезть на рожон и провоцировать мегеру, ко всему прочему входящую в Большой Совет Академии?
Но отступать и прикидываться слабоумной было поздно. Взметнув змеиный клубок золотых локонов, Джорджина спрыгнула с кушетки и хищно подлетела ко мне.
– Сколько гонора для «чернушки»! – гневно зашипела гостья, во всей красе предъявив себя настоящую. – Ты тоже «ничего»… Симпатичная дестинка! Какое многообещающее сочетание. Молодые лорды обожают играть в любовь с подобным отребьем. Через полгода для всех этих богатеньких мальчиков ты станешь обычной подстилкой.
Изуродованная в секунду вспыхнувшей злобой, «синеглазая Джинка» прожигала дыры в моем красном атласе, стремительно бледневшем на фоне ее королевского бархата.
– Спасибо, что просветили, – бросила я как можно равнодушнее, а потом задумчиво добавила: – Я все никак в толк не возьму, как вы могли увидеть мое платье в «Ателье Браун»… Неужто «Ангела» присматривали? Но что вы тогда забыли здесь?
Лицо Джорджины застелило ненавистью, аристократические ручки задрожали. Ничего себе реакция! Да она же психопатка…
– Не твое дело, маленькая дрянь! – заорала Джорджина, нависая надо мной разъяренной драконшей. – Что тянуть время… Я знаю тут одного парнишку, думаю, смогу убедить его оказать мне услугу. Давай ускорим твое превращение в «дестинскую подстилку»?
Голова почему-то закружилась, в глазах потемнело. О себе я в вотчине Артура не беспокоилась. Пустые угрозы… Но эти слова…
Что-то похожее сказала Ребекке Тильда. Я слышала, потому что пряталась в шкафу в комнате старших девочек. Того услужливого «парнишку» звали Джайлз… Джайлз Ньюман… Внук влиятельного судьи. Он легко отделался – перевелся в другой интернат, даже без грязной записи в личном деле. А Бэкс две недели провела на больничной койке, жуя мокрую от слез подушку и пронзая стену невидящими глазами.
Сейчас передо мной стояла не роскошная синеглазая Джина, а некрасивая Тильда, размазавшая жидкие, блекло-русые патлы по плечам… Пандоры-87 под рукой не оказалось. Я непроизвольно дернулась, женщина нервно взвизгнула. Вино стекало по ее лицу… Вполне даже красиво. Бордовые струйки скатывались по шее вниз и впитывались в синий бархат…
– Заплатишь… Заплатишь! – исступленно хрипела бешеная стерва. – Ты… Мне…
Ноздри Джорджины раздувались в гневном танце. Она резко выхватила свой вычурный именной жезл – с позолоченной рукоятью, усыпанной десятком пестрых самоцветов, – и с безумной улыбкой начала бормотать незнакомое заклятье.
– Вы забываетесь, мисс Дэлориан! – громоподобно зазвучал голос влетевшего в кабинет Карпова. – Или думаете, раз приходитесь ректору крестницей, то можете вести себя безрассудно и глупо?
До скрипа сжимая в руке опустошенный бокал, я переводила взгляд с разъяренного Демона на искореженное злобой лицо златовласой ведьмы. Карпов мягко перехватил ее руку и ласково отвел за спину, что-то томно зашептав стерве на ушко. Дамочка вдруг затихла и расплылась в предвкушающей усмешке. Мое сердце пристыло к нижним ребрам, предчувствуя эпичные неприятности.
Дверь с грохотом распахнулась, и вбежали новые свидетели моего позора – Мари и мисс Эмеральд. Дриада выглядела озабоченной и до белых костяшек стискивала рукой свой изящный браслетик, будто собиралась пустить в ход древнюю магию лесных нимф… Но, увидев Карпова, тут же успокоилась, ласково погладила липовые веточки и разжала пальцы.
– Вы будете наказаны по всей строгости, упрямая мисс. У меня даже есть идея, как именно, – медленно цедя слова, прошипел профессор. – Ваш прозрачный приятель Роджер устроил акцию протеста в уборной на третьем этаже, и теперь там… не слишком чисто. Уверен, вы, как истинная дестинка, поможете своему товарищу навести порядок. Только поспешите и не вздумайте переодеваться. Платье вам очень к лицу.
Ошарашенная и униженная, я растерянно взглянула ему в лицо. Настоящий Демон. Губы поджаты, брови решительно сдвинуты. Растолкав новоприбывших, я побежала вон из больничного отделения. Надо было успеть захлопнуть за собой дверь до того, как слезы предательски проступят из глаз.
Когда я добрела до женского туалета, то обнаружила, что никакой грязи там нет. То ли кто-то уже прибрал, то ли Роджер здесь сегодня не резвился. Я сползла по стенке на кафельный пол, обхватила колени руками и разрыдалась так, как не плакала еще никогда в жизни.
Глава 4. Лекарство от головы
Очнулась я на жестком желтом диване. Из окна сочился блеклый свет завершающейся ночи. Сознание неохотно выплывало из потемок, в горле пересохло. На мне все еще было атласное красное платье, изрядно помятое, – не везет мне с ними. Рядом с собой увидела госпожу Пламберри. Наставница сидела на краю дивана и задумчиво гладила мои волосы.
– Чем ты меня накачала, Мари? Я половину лица не чувствую, – я с трудом пошевелила языком.
– Одним замечательным успокаивающим средством из личных запасов, – повернула голову госпожа Пламберри.
– С твоим «средством» только на слонов ходить.
– Хорошо, что я тебя нашла, – бормотала главный лекарь Академии. – Впервые видела тебя в таком состоянии.
– А я впервые в нем и была, – смутно припомнила подробности вчерашней истерики, есть повод постыдиться. – Не знаю, что на меня нашло.
– Он, кстати, заходил ночью.
– Кто?
– Твой профессор, – буднично пояснила госпожа Пламберри.
– У меня нет в Академии какого-то личного профессора, Мари, – вяло возмутилась я, на серьезный протест не было сил.
– Ну, нет так нет. В любом случае, он заходил. Хотел убедиться, что ты не разбила себе голову о кафель из вредности или упрямства. Сидел тут с полчаса, – она кивком указала на кресло за своим столом. – Помолчал, посмотрел и ушел. Артур просил, чтобы я привела тебя утром. А пока спи.
***
Утро обещало быть недобрым, ведь начиналось оно с разноса в кабинете ректора. Госпожа Пламберри убедила меня, что лучше пойти раньше, чем позже – вроде как сорвать пластырь. Но чем ближе мы подходили к вотчине Артура, тем сильнее ноги мечтали повернуть обратно и бежать со скоростью гепарда.
Несмотря на две выпитые чашки кофе, меня еще шатало после успокоительных, и Мари вызвалась пойти вместе со мной. Только из уважения к ней я не рванула в противоположную сторону, подальше от унижения и позора. Подойдя к заветной двери, мы услышали раскаты грома, в которых я распознала голос моего «добросердечного» крестного.
Небольшой кабинет буквально распирало от количества присутствующих. Осворт суетливо мерил шагами ковер. Профессор Карпов – застывший и недосягаемый, – расположился поодаль, опираясь спиной о подоконник. Карамзина сидела в кресле у лампы, нервно щелкая костяшками длинных пальцев. Над ней с непокорным видом летало привидение.
– Не хочешь мне объяснить, какого тролля вчера произошло? – накинулся Артур, не дождавшись даже, пока я целиком перенесу свое тело через порог.
– Н-ничего, что заслуживало бы заседания Малого совета в полном составе…
– Надо ли спрашивать у двух кошек, из-за чего они поцапались? – подал голос призрак, носившийся у всех над головами. На мою ремарку Роджер горделиво взбил прозрачные кудри, видимо, причислив и себя к этому самому Совету. – Не дуйся, я на твоей стороне, пигалица. Я не забываю старых друзей.
– Я на транквилизаторах, Родж, меня не проймешь, – вяло улыбнулась просвечивающему приятелю. – У госпожи Пламберри такие волшебные успокоительные, что перед глазами до сих пор единороги пляшут.
Мне не часто приходилось видеть крестного в гневе, но сейчас был именно тот случай. Его лицо багровело на глазах, и оттого еще сильнее выделялось на фоне седых вихров.
– Госпожа Ловетт требует твоего исключения, – в голосе Артура появились ледяные нотки.
– Исключения? Из-за вина? Это же идиотизм…
– Она утверждает, что пришла в больничное отделение с миром. А ты на нее напала. Я хочу услышать твою версию. Если дойдет до разбирательства…
Какой-то театр абсурда! Будет еще и разбирательство? Изучат траекторию полета бордовой жидкости в лицо «сердечком»?
– Ты же ректор! Просто закроешь ей рот. Можешь кляп воткнуть, у меня найдется пара ненужных старых носков.
– Я не всемогущий, Анна. Оскорбление члена Большого Совета, знаешь ли… Мне ты можешь сказать. Джин тебя чем-то спровоцировала?
– «Джин», – передразнила я, вспомнив злобный оскал златокудрой психопатки. – А какая разница? Все равно ты будешь стелиться перед ней махровым ковриком и кидать вкусные косточки по мере пробуждения аппетита… Лишь бы не подавилась от такого счастья. Исключай. Вот прямо сейчас. Устроюсь закройщицей к мадам Чармингтон. Или помощницей косметолога в Эстер-Хазе. Мне дивно удаются кремы от прыщей. Можно идти?
Я развернулась к двери, ноги едва держали. Не распластаться бы прямо тут, у подножия ректорского стола… Черт бы побрал Мари с ее транквилизаторами и пляшущими перед глазами единорогами.
– Сядь. И благодари профессора Карпова за то, что он успел первым назначить наказание. Формально ты уже искупила свою вину перед госпожой Ловетт, и согласно Уставу Академии, она не может настаивать на исключении. Правда, Джорджина требует подтверждения… от него, – Артур указал пальцем на Роджера. – И нам пока не удалось убедить… господина Вортингтона… оказать содействие в этом вопросе.
В этот момент «господин Вортингтон» (в неофициальной обстановке «засранец Родж») с диким улюлюканьем вмазался в шкаф.
– Я просто набиваю себе цену… Рассчитываю кое-что получить за свою отзывчивость, – с хитрым видом призналось приведение. Роджер плюхнулся мне в ноги, серебристой лужицей растекся по полу и вдруг материализовался позади раскрасневшегося ректора. – Раз уж мне одному приходится защищать эту хрупкую девочку от мрака и негодяев… Негодяек.
Призрак завис над Карповым, и тот бросил в него крайне недобрый взгляд. Другой бы на месте Роджера от страха испустил дух… Но бестелесному дурню терять было нечего.
– Родж, говори, чего хочешь, и давай сворачивать спектакль, – слезно попросила я привидение. – Кофе перестает действовать, я сейчас упаду.
Мне всерьез стало дурно, мигрень усилилась. Я мешком опустилась в кресло для посетителей и сжала ладонями виски.
– Погуляешь со мной, Дэлориан? Ты не смотри, что я прозрачный, я парень хоть куда.
Призрак подлетел к креслу и сделал вид, что уселся на подлокотник. Прозрачной лапой аккуратно дотронулся до моей руки, и по телу пробежал жуткий холодок. Ощущение из неприятнейших, но я собиралась потерпеть и ладонь не убрала.
– Погуляю, Родж. Дай только отойти от транквилизаторов.
– Ты серьезно? Со мной?
Если бы у призраков могли проступать слезы на глазах, они бы это сделали. Он был растроган. Я кивнула. Я планировала исполнить обещание, хотя с трудом представляла себе прогулку с привидением. Краем глаза я отметила, что бровь Карпова поползла вверх, – ну, хоть что-то способно его удивить.
Крестному в затылок влетела теле-маго-грамма, и он тихонько выругался, усмиряя буйную картонку. Я мысленно потерла ладошки: сам придумал дурацкую систему связи, пускай тоже страдает.
– Эйвери… Срочно… – пробубнил Артур, поднялся и деловито направился к выходу. – Не расходиться.
***
– Почему вы не скажете ему правду? – произнесла изумрудная занавеска позади ректорского стола, едва за крестным захлопнулась дверь. С трудом разглядела на ее фоне дриаду – в брючном костюмчике цвета свежей весенней листвы.
– Какую? – переполошилась я, вспомнив с десяток секретов, о которых Артуру лучше не знать.
– То, что наговорила вам неприятная госпожа, – равнодушно хлопнула ресницами мисс Эмеральд и вдруг холодно процитировала: – Маленькая дрянь… Я знаю парнишку… Оказать мне услугу… Ускорим твое превращение в «дестинскую подстилку»…
– Ну у вас и слух! – поразилась я, поперхнувшись от по второму кругу кольнувших откровений.
– Обычный слух. А вот память – и впрямь хорошая, – спокойно и как-то даже лениво бросила дриада. – Лесные нимфы могут склонить к общению деревья, травы, ветра… Воздушные потоки в Академии очень контактны.
– Вы подслушали.
– Я подслушала, – безэмоционально отозвалась Марта. – Я часто это делаю, когда скучаю. Так почему вы не сказали крестному?
– Кто я такая, чтобы портить ему гениальную шахматную партию? Пускай развлекается… А пешки потанцуют.
Холод смачной оплеухой прокатился по щеке – это Роджер гневно всплеснул руками и случайно задел мою физиономию. Я бросила взгляд на призрака: кулаки сжаты, костяшки пальцев… можно сказать, что побелели, хотя на самом деле посинели.
– Я ни на шаг от тебя не отойду, Ани, – сосредоточенно пробормотал он.
– Я слышала кое-что еще. И думаю, профессор Карпов тоже, раз рискнул применить внушение такой интенсивности, – расслабленно заявила нимфа, щекоча пальцами тотемный браслетик и вызывая на нем новую поросль. Мне срочно нужен такой же. Или четки. – Заклятье, которое неприятная дама собиралась применить против мисс Дэлориан. Очень грязное. «Гильотинум Рандомус».
Марта резко махнула макушкой – будто не желала иметь в своей чистой голове столь гадких знаний и надеялась вытряхнуть их наружу, – и волнистые локоны заискрились изумрудной пылью. Карамзина тонко вскрикнула, но тут же взяла себя в руки и положила ладони на колени, как истинная леди.
– Она собиралась оторвать мне голову? – безуспешно имитируя спокойствие, поинтересовалась я. Так значит, Демон не комплименты шептал Джине на ушко…
– Вы путаете с «Гильотинум Тоталли», – сухо бросил профессор. Ничего я не путала, вообще впервые слышала эти названия. А вот со словом «гильотина» была знакома со школьных уроков истории. – Заклятье «Рандомус» – нечто вроде «Русской рулетки». Шесть хаотично настроенных невидимых кинжалов. Могут проткнуть живот, полоснуть по горлу… А могут ласково оцарапать ладошку. Никогда не знаешь, легко отделается жертва или истечет кровью за пять минут.
– Ваша подружка – само очарование.
Я старательно склеила ладони и принялась соединять подушечки соответствующих пальцев, делая вид, что крайне увлечена новым занятием. Если он рассчитывает на благодарность – не дождется.
– Я просто хочу, чтобы вы понимали… – раздраженно начал Карпов, но вдруг плотно сжал губы. Затем пересек кабинет, нагнулся над моим креслом, упершись крупными ладонями в подлокотники, и грозно прошипел: – Джорджина гораздо серьезнее тех соперниц, от которых вы скачете по залу на Практике сражения. Это могущественная и до невозможности вспыльчивая волшебница. С сильным жезлом-артефактом. С солидным арсеналом грязных заклятий в умной голове. А вы ведете себя, – негодующе засопел профессор в мое ухо, – как маленькая, обиженная, глупая девочка.
Отпихнув мужчину, я вскочила со своего места, приподняла полы измученного платья и со всей дури вонзила каблук в его ботинок. За несколько дней – вторая испорченная пара обуви, которую я не собиралась компенсировать. На секунду лицо Демона окрасилось болью, но тут же вернуло себе укоряющий вид. Он будто говорил: «Зная десяток атакующих заклятий – каблук?»
– Вот теперь я соответствую вашей лестной характеристике, – пояснила я свое спонтанное действие и пулей выскочила из ректорского кабинета.
Маленькая, обиженная, глупая девочка, готовая разродиться новой истерикой… Да, это сейчас было про меня.
***
Голова была – что ледник, напоровшийся на грузный, старательный ледокол. Кусок за куском разум разламывался на части, сопровождая процесс жутким треском и острой болью. Единорогов, исполняющих бодрый канкан, я больше не видала. Перед глазами было черно и пятнисто – этакая ночь в леопардовом принте.
Поскольку я проигнорировала завтрак, то, разнообразия ради, теле-маго-грамму получила не в тарелку, а на подушку. Она минут пять монотонно стукалась о лоб, пока я не решилась отогнать надоедливую муху и не увидела картонку.
«Профессор А. Карпов уведомляет обиженную, маленькую, глупую девочку о том, что «Магическое противостояние» переносится на вторник. И ожидает ее в шестой оранжерее, на «Волшебных травах», вместе с прочими учащимися. С ув., злобный Мрачный Демон.
P.S. Прогуливать не советую, морф в банке по вам давно скучает».
Что-то подсказало, что записку я получила эксклюзивную, чуть отличающуюся от остальных. Я сунула ее к другим персональным посланиям – в блокнот, под подушку. Скоро соберу коллекцию и издам «Собрание демонических сочинений».
У меня и так была передозировка обществом мрачного типа. Но приходилось признать, что, по воле несчастного случая, он еще и мой преподаватель, и игнорировать уроки я не могла. Смирившись, что мне в очередной раз за сегодня придется полюбоваться его надменной физиономией, я накинула на плечи теплый плащ и отправилась в шестую оранжерею.
Демона я планировала старательно игнорировать. Но не пришлось: он раздал листы с заданием и, не глядя в мою сторону, вышел из теплицы. Урок оказался приятным. То ли благодаря отсутствию чудовища, то ли из-за самой оранжереи… Через десять минут витания в травяных парах сознание пришло в норму, с глаз спала черная пелена.
Если бы я хоть на секунду могла допустить, что Карпова волнует мое самочувствие, я бы решила, что он специально перенес урок в шестую теплицу. Мысль была нелепой: недовольный вид вернувшегося к концу занятия профессора доказывал, что, будь его воля, он продлил бы мою мигрень на неделю. А то и на год.
***
Джорджина, «униженная и оскорбленная», отбыла восвояси после обеда, на который я благоразумно не явилась. Мари не дала умереть с голоду и раздобыла на кухне пару сэндвичей с ветчиной, сопроводив их еще двумя чашками кофе. Одну из них она приготовила для себя, но мой организм с этим не согласился.
Ближе к вечеру дежурство прервал галантный кавалер – старомодно выряженный и прозрачный. Он испросил у госпожи Пламберри разрешения выкрасть «прелестную мисс Дэлориан» на обещанную пешую прогулку. Над всей этой затеей ощутимо витал терпкий дух идиотизма, но Мари не возражала, и я, замотавшись в подбитый мехом плащ, выбралась в фойе.
Выяснилось, что гулять с привидением – истинное удовольствие. Он не лез ко мне с поцелуями, не хватал руку потной ладошкой, не оставлял на мне синяков, не цеплялся за локоть, не отдавливал в смущении ноги… Словом, избавил меня от десятка неловкостей, связанных с первыми свиданиями. Зато, как истинный джентльмен, изъявил намерение развлекать беседой.
– Спрашивайте, прекрасная мисс, о чем хотите. Я к вашим услугам, – церемонно поклонившись, заявил мерцающий в сумерках дурень.
– Помнишь, Карпов говорил что-то про твою глупую смерть?
– Дуэль. На жезлах.
– Ради чего ты дрался?
Роджер парил над дорожкой, но старательно переставлял ноги, имитируя размеренный шаг. Жаль, нельзя было взять его под руку, тогда наша неспешная прогулка имела бы и вовсе фантастический вид.
– Из-за девушки, с которой был помолвлен.
– Расскажи!
– Я был без ума от нее, а она – от всего остального. – Роджер задумчиво уставился в темнеющее небо. – Мы приехали сюда из Англии – я, Солли и ее брат-близнец.
– Зачем?
– За консультацией, Солли была не совсем здорова. Брат обязался приглядеть за моей невестой, пока я отлучусь в Лондон по семейным делам. Но сам отвлекся. Девица осталась одна в манящих огнях высшего магического света… Как она была хороша. Свежа, невинна! Истинная принцесса! Глаза сияли бирюзой, волосы стекали расплавленной платиной… Через три недели я вернулся. И почти сразу узнал, что она… кхм… вступила в тайную связь с местным аристократом – надменным, испорченным красавцем. Он с ней просто развлекался, рассказывая всем о новой игрушке…
– Как мерзко!
Я поежилась, вспомнив слова Джорджины про «светлое дестинское будущее». Но невеста «господина Вортингтона» наверняка была первокровкой и аристократкой…
– Не думал, что способен так злиться. Магический контракт, Анна! – Роджер наморщил лоб и показался невыносимо старым и измотанным. – Я обязан был на ней жениться. После такого позора… Профессор прав, я сам избрал путь. Решил, или смою грязь с обесчещенной невесты кровью того петуха… Или погибну с достоинством, и своей смертью разорву коварную помолвку. Умер я вот тут. На месте пятой оранжереи.
Эта английская теплица – словно магнит для разного рода неприятностей… Прямо как я.
– Почему ты… ну… не пошел дальше?
– Меня лишили выбора, пигалица. «Несчастный случай». Первое время я был этому даже рад… Ждал, что Солли появится, покается, прольет слезу. Но она за всю жизнь ни разу не ступила на территорию Академии. У нее были… «веские причины». А сейчас я, пожалуй, слишком стар, чтобы так молодо выглядеть.
– И сколько тебе?
– Восемнадцать, – лукаво подмигнул приятель, и вокруг его тонких губ образовалась паутинка прозрачных мимических морщин. – Всегда восемнадцать…
– Что с ней стало, с твоей невестой?
– Вышла замуж за того петуха. Уверен, не обошлось без влияния ее братца, – усмехнулся парень.
– Родж… Откуда ты знаешь… Про пигалицу? – смущенно пробормотала я, и он заулыбался еще шире.
– У призраков хороший слух… Особенно, если они от скуки торчат в стене какого-нибудь кабинета, – туманно объяснил «недоделанный Каспер». – Я знаю много секретов.
– Прямо призрачная энциклопедия! Как давно ты торчишь в Академии?
– Было время, когда я выглядел старше вашего грозного профессора. О чем еще ты хочешь узнать?
О молодости Карпова… О том, кто все-таки зачаровал те синие розы… О секрете, про который Демон просил Роджера помалкивать…
– Знаешь, что за сокровища были у Кристиана, что из-за них все вдруг сошли с ума? – вслух спросила я прозрачного кавалера.
– Его дед, Арчибальд Ловетт, почти тридцать лет стоял во главе Темного Братства. Он годами копил тайны, касающиеся Источника первобытной магии, собирал древние ритуалы, восстанавливал пророчества… Балбесу-внучку было на роду написано ввязаться в дела арканов. Вопрос честолюбия.
Обратившись в слух, я замедлила шаг. Почему я раньше не догадалась, что Роджер – кладезь ценной информации?
– Кристиану не хватало таланта, но он и так был звездой, потомком «того самого Ловетта». Ходили слухи, что старик припрятал кое-что перед внезапной кончиной… Значительную часть личной коллекции… А парню оставил подсказки. Правда, Ловетт-младший умом не блистал, и десять лет его поиски шли впустую.
– Но он нашел, да? – затаив дыхание, просипела я.
– Твой крестный подозревает, что да. Артур тоже повернут на этих рукописях. Десять лет искал их параллельно с Кристианом. Если кто и знает, что там за бесценные сведения, способные изменить мир, то только ректор Кроу. Но арканы тоже встрепенулись после смерти Ловетта-младшего…
– Почему их попросту всех не переловить и не отправить в тюрьму? – в сердцах возмутилась я, представив, сколько еще «златовласых психопаток» разгуливает на свободе.
– Это не сказочный мир, Ани, где есть хорошие, а есть злодеи! Арканство считается религией и официально не запрещено. Под его своды приходят по разным причинам. Кто-то верит в Великое возвращение даров… Кто-то желает сверкнуть бриллиантовой чистотой крови… Кто-то жаждет получить доступ к самому большому собранию исследований Темной материи. Половине арканов плевать на идеологический подтекст.
– Что такого страшного может быть в дряхлых книжках Ловетта-старшего?
– Во времена моей юности ходила легенда о «запирающем» ритуале… Или о «сковывающем», не помню точно… – почесал несуществующий затылок мой приятель.
– Что запирающем?
– Магию, глупышка.
***
Голова снова начала рассыпаться на мелкие щепки. Словно я попала в сказку про дровосека, но не в роли Красной Шапочки, а вполне себе за дерево. Затолкав свое измученное транквилизаторами тельце под одеяло, я послала мученическую улыбку Авроре – она-то не виновата в моем тотальном невезении – и уложила похрустывающий череп на подушку.
В этот самый момент дверь с шаркающим свистом отворилась, и в спальню влетел ураган имени Дженивьевы Абрамс.
– Ты должна это видеть, Ани!
Ворчунья была запредельно жизнерадостна, что само по себе внушало опасения. Она сжимала губы, боясь проговориться раньше времени. Партизанка. Ну что еще?
– Давай-давай, поднимайся и пойдем в парк. Ты ведь еще ни разу не была здесь в конце осени.
Стоило признать, что день не задался. Я выдохнула, с горестным всхлипом вытащила тельце из-под одеяла и поплелась за мучительницей. Все равно не отстанет. Я и не заметила поначалу, что была в спальне одна. Видимо, соседки уже убежали в парк.
– Если мы на улицу, мне нужен плащ, – пробормотала я, застряв у вешалки с верхней одеждой.
– Не нужен! – если бы от восторга Джен зажигались лампочки, я бы ослепла прямо тут. – Горячий туман Авроры! Уникальное природное явление, случается раз в году.
Ладно, купила. Как была, в шифоновой блузе с перламутровыми пуговками и серой шерстяной юбке до пят, я стремительно потопала за Джен.
Мы спустились по лестнице и выбежали на порог. В парк позади Академии не пошли, встали прямо у парадного крыльца. Не из идеологических соображений, просто Джен не удалось меня сдвинуть с места. Подменяя пятую мраморную статую, я стояла в ступоре, пытаясь осмыслить открывшуюся глазам картину.
Лес, лабиринты дорожек, оранжереи – все тонуло в теплом пушистом «молоке». Погода позабыла про поздне-осеннее ненастье, на улице было не меньше восемнадцати градусов. Летний вечер, не иначе. Позади Академии слышались крики и пение, ни один студент не остался внутри, боясть пропустить… да что это вообще было?
– Магия Авроры, – загадочно протянула Джен над моим ухом и ускакала вперед. – Раз в год территория погружается в горячий туман. Ходят легенды, что, если намеренно в нем заплутать, то можно повстречать свою судьбу. Но я боюсь далеко отходить… Не видно же ни тролля!
Туман был белым, как накрахмаленный воротничок первокурсницы «Эншантели». Плотным, густым. Я протянула руку вперед и с трудом различила кончики пальцев. Шевелюра Дженни маячила в паре метров размытой рыжеватой кляксой. Страшно, но величественно.
Держась за руки, мы прошли немного вперед и столкнулись с моими соседками. Рашель, Рози и Влада заливисто хохотали у пятой оранжереи – неужто через стекло парами надышались?
Не знаю, что Аврора добавила в белый газ – тот, который «туман», – но мне тоже захотелось смеяться. Забыв о мигрени и прочих напастях, я закружилась на траве, разгоняя юбкой-колоколом сливочную дымку. Вязкое белоснежное нечто отшатывалось от буйной студентки, но тут же снова приходило в наступление и заволакивало пространство.
Мимо проскользнула дриада в шелковистом брючном костюме цвета «засохшей лаврушки». Она двигалась плавно и была чудо как хороша. В любой природной стихии Марта Эмеральд чувствовала себя как рыба в воде.
– Владислава! – торжественно заявила Рашель и глупо хрюкнула, тут же сбавив пафосность момента. – Предлагаю тебе добровольно заблудиться! Авось наткнешься на младшего Бероева.
Аристократка залилась румянцем и вцепилась в руку старшей Рид.
