Елена Гурьянова
Хакер всея Руси
Хакер всея Руси
Все персонажи и события вымышлены,
любые совпадения случайны
Автор
Глава 1: Никита – без приличных вариантов
– Заведу собаку! – Никита, задумчиво сидевший на корточках перед топкой, повертел в руке полено. Вздохнул, закинул его к другим и закрыл железную дверцу, за которой разгоралось пламя. Подтопок еще не нагрелся, и в избе было холодно. Блестящий светлыми боками алюминиевый чайник на плите подтопка оставался пока ледяным. – Хочу проверить интеллект.
– Свой? – невинно поинтересовался Виктор, пристроившийся на мягком кресле с планшетом на коленях.
– Было бы что проверять! – фыркнул Николай, развалившийся во втором кресле. – С вашим, господин профессор, все понятно, а собака – это человек. Умные давно это знают.
– Заводи– заводи, – поддержал Виктор. – Может, песик поможет прочистить мозги и разобраться с прогнозами.
– Ни одного приличного варианта, – вздохнул Никита, не обращая внимания на подколки. – Так не бывает… Но вот так…
– Это только ты веришь, что твоя «царица наук» даст ответы на любой вопрос, – поддел Николай.
– Дело не в ответах. Какие ты ждешь варианты прогноза при таких исходных данных? Надо их менять, – Виктор начертил в воздухе косой крест, словно что-то основательно перечеркивая.
– Кому надо? – ехидно поинтересовался Николай.
– Хороший вопрос, – согласился Виктор и уткнулся в планшет.
Лесная избушка, где собрались трое мужчин, выстроена была на совесть: стены из толстых бревен, которые внутри не стали ни штукатурить, ни закрывать обоями, пол из деревянных досок, покрытых лаком, высокие узкие окна с зеркальными стеклами… Про такой деревянный дом, возведенный правильно и красиво, строители говорят: «Воздух в нем прозрачный». Вся мебель здесь тоже была отличного качества, не старая, не покореженная, какую обычно свозят на дачу. Впрочем, спрятавшаяся в лесу избушка чем-чем, а дачей не была ни в коей мере. Скорее уж любимым политическим поисковиком россиян – условной «кухней» для интеллектуалов…
Трое интеллектуалов, собравшиеся здесь, были друзьями с детства. Учились в одной физматшколе, потом в одном университете, хотя на разных специальностях: Никита на программиста, Николай на химика, Виктор на физика. Никому из них еще не исполнилось сорока лет, а все уже стали докторами наук и профессорами. Они были удивительно похожи, как братья, высокие, поджарые, сильные – мускулы заметны, несмотря на толстые свитера. Сюда, в лес, подальше от цивилизации, три профессора приезжали, чтобы «глянуть на нашу жизнь со стороны», как заметил однажды Виктор. Он был, как уверял сам, крутым реалистом, Николай – бесспорным пессимистом, Никита – сдержанным оптимистом. Такое сочетание позволяло посмотреть на любую проблему с разных сторон и найти более-менее приемлемое решение. Но на этот раз решение не просматривалось.
– Единственно верное решение всегда находят американцы. После того, как перепробуют все остальные. Черчилль так говорил. Похоже, мы идем по их стопам, – усмехнулся Николай.
– Пусть они варятся в своей тарелке, у нас свои котелки и кастрюли, – Виктор пролистнул еще несколько сайтов на планшете.
– Что-то наши котелки сегодня плохо варят, – рассмеялся Николай. – Нечего было в такую рань выезжать, хоть выспались бы…
– Кстати, о котелках и тарелках, давайте-ка достанем буженинку и прочую снедь, – поднялся Никита. На всякий случай он притронулся рукой к чайнику, потом к плите. Николай только головой укоряюще покачал: «Да рано еще!»…
– Правильно! – оживился Виктор. – Ну, какого черта решать судьбу страны на голодный желудок!
– Мы решим, как же, – протянул Николай. – Да я вам хоть сейчас скажу, что надо делать. Просто те, кто наверху, должны делиться с народом, а не пояса ему затягивать… на шее. И все, никаких вам проблем и революций… И нам мозги не ломать.
– «Никто кроме нас!» Лозунг десантников не забыл? – уже куда бодрее провозгласил Никита, раскладывая на чистом деревянном столе бумажные пакеты со всяческими готовыми продуктами.
– Ребята, – внезапно напряженным голосом позвал друзей Виктор. – Это вам надо посмотреть…
Он развернул планшет так, чтобы видели все.
– Что за фигня? – начал было Николай, но сразу замолк. Никита уронил очередной сверток на пол, не заметив этого: «Какой сайт?!»
– Минуту… Этот… И этот… И… Слушайте, все! Все сайты – губернатора, мэра, заксобрания, нашего универа, – виновато перечислил Виктор.
– Убью! – шепотом прокричал Никита.
– Может, это не он? – неуверенно предположил Николай.
– Разве это имеет значение? – мрачно возразил Виктор. И Никите: – Звони скорее!
Никита потянулся к лежащему на столе мобильнику.
– С ума сошел! – рявкнул Виктор.
Вздрогнув и тряхнув головой, Никита вытащил из сумки необычный телефон, куда больше стандартного сотового, с антенной. Включил и нажал одну кнопку. Из динамика понеслись ровные длинные гудки… Один, второй… десятый…
Глава 2: Прокурор
Областной прокурор спокойно уселся за стол в своем кабинете, удобно устроился в вертящемся солидном кресле и потянулся включить компьютер – побродить по интернету, узнать новости, местные и федеральные. Прокурор улыбался сам себе – с утра у него было превосходное настроение. Вчера удалось посидеть допоздна и по-дружески переговорить с прибывшим погостить в родной город высоким чиновником из Москвы. По счастью, закончившим тот же юрфак, что и прокурор. Кажется, замаячили кой-какие столичные перспективы…
Экран дружески засветился, прокурор широко зевнул – и остался сидеть с открытым ртом. Только через десяток секунд захлопнул рот – судорожно, с зубовным лязгом. Тревожно оглянулся, вскочил с кресла и бросился к двери… Тут же вернулся обратно и резко вырубил монитор. Снова включил. Начал искать клавишу выключения компьютера на системном блоке. Потом схватился за мышку…
Через две минуты, слегка придя в себя, перезагрузил компьютер, выключил, включил, снова перезагрузил. Картинка не изменилась.
С лица обильно стекал пот, прямо за воротник очень светлой, очень дорогой и очень модной рубашки…
Глава 3: Судья
Председатель областного суда пришел на работу пораньше, но все равно едва пробился в свой кабинет через привычную толпу желающих пообщаться лично. Сплавив народ помощникам, с полчаса листал одно весьма интересное, но проигрышное дело. Безусловно, проигрышное, – сверху уже вежливо попросили «замять». Правда, оппозиционная пресса про дело пронюхала («Ну, подлецы, откуда?» – подумал почти восхищенно). Но тут работникам золотого пера ничего не обломится. «Нет, ничего», – покачал головой судья, выдирая из дела подлинники самых крутых документов. Аккуратно упаковал вырванные листочки в прозрачный файл и убрал в портфель. Поднял трубку внутреннего телефона:
– Слава, заготовь мне проект приказа о выговоре… Нет, лучше о строгом выговоре судье Иванову. За халатность, проявленную при хранении дела номер, – судья перевернул обложку, – Да-да, именно этого. Молодец, что помнишь. Не срочно, но сегодня сделай. А когда подпишу, позвони паре своих дружков-журналистов… знаю-знаю, что они у тебя есть… и расскажи по секрету про приказ. И не забудь пожаловаться, что я был страшно зол, рвал и метал… Пусть Ирина мне чай принесет. Что? Она знает, сегодня зеленый.
Едва закончил говорить, как тут же – дожидался, что ли? – зазвенел другой телефон. Судья неторопливо поднял неприметного салатного цвета трубку:
– Слушаю. Добрый-добрый… Да, я все посмотрел. А там нет ничего, из-за чего вам стоило бы волноваться. Абсолютно ничего, – судья немного помолчал, слушая собеседника. – Нет-нет, в деле ничего подобного нет. Хотя, может быть, и было. К сожалению, ведущий это дело судья Иванов проявил совершенно непростительную халатность. Представляете, нечаянно забыл папку с документами в зале заседаний. И в ней кто-то покопался. И, может быть, уничтожил ценные бумаги. Да, теперь от них остались только незаверенные копии и, вероятно, пепел. Возмутительно! Я, конечно, вынужден был объявить выговор. Строгий выговор! Кстати, я краем уха слышал что судья Иванов просит у вас земельный участок в центре города. Так? Настоятельно рекомендую отказать ему. За проявленную вопиющую халатность. И вам всего хорошего! Спите спокойно!
Посмеиваясь, судья закрыл толстую папку, отодвинул на край стола. Включил компьютер. И удивленно замер, глядя на экран. Всмотрелся внимательнее – и глаза у обычно невозмутимого судьи полезли на лоб…
В дверь мягко постучались.
– Да-да, заходи, Ирина.
В дверь легко скользнула симпатичная девушка с маленьким подносом в руках:
– Добрый день!
– Добрый-добрый… Поставь на столик. Спасибо тебе.
– Пожалуйста, – секретарь улыбнулась и тихо выскользнула за дверь.
– Так-так-так… Это оч-чень интересно, – сказал судья, предельно внимательно изучая экран.
Он включил принтер и распечатал страничку с экрана. Потом сохранил ее на флешке. И аккуратно убрал то и другое в свой портфель.
Глава 4: Хакер – вариант «а»
Если спозаранок… в десятом часу утра… телефон разрывается от звонков… А лег ты в четыре… Тогда хочется сказать не «алло», а разные другие, тоже подходящие слова…
–Вигвам! – пробормотал, натягивая на голову одеяло, Сережка.
Он, конечно, проснулся. Но очень надеялся, что этот… который звонит ни свет ни заря… отстанет. Но телефон продолжал надсаживаться.
Сергей – длинный, худой, со взъерошенной после сна шевелюрой паренек – откинул одеяло и вяло протянул руку к мобильнику. Нечаянно шваркнул об тумбочку. Глянул: номер скрыт. Все-таки включил и открыл было рот для незапланированного выступления на тему «С добрым утром, товарищ!». Но услышал сдавленный голос Никиты:
– Быстро вставай, собирай все свои гаджеты и уматывай. Немедленно! По варианту «А».
И в трубке заполошенно закричали короткие гудки.
Вариант «А»?!! Мгновенно, как под ледяным душем, слетела сонливость и прояснились мозги. Он еще не успел соскочить с дивана, а уже знал, что делать и как делать. Словно попал в компьютерную игру – поворот, прыжок, дикий монстр из-за угла… Но ты готов к этой милой встрече и жмешь клавишу мышки – «Огонь!»…
Сколько осталось минут? Десять? Десять?!
Когда опасно – сокращаешь высчитанный заранее запас времени на 25 процентов. Когда очень опасно – на 50.
А когда смертельно опасно? Сергей оставил себе три минуты.
И тут телефон зазвенел снова. И снова – номер скрыт. Никита схватил мобильник: опять Никита?
– Это Рыбак. Я обещал предупредить. Уходи немедленно! Мобильники выкинь! – и короткие гудки.
Секунды летели стремительно. Одеться. Сумку. Планшет. Телефон. Флешки. Паспорт! Деньги из тайника. Ключи, где ключи от квартиры?!
Он уже слышал, как внизу аккуратно взвизгнули тормоза, и почти сразу резко хлопнули дверцы машины. Так быстро? Но дверь подъезда – она на кодовом замке. Или у вас, ребята, это предусмотрено? Что, уже и лифт загудел?..
Глава 5: Карта судьбы – малыш
Когда Сережка думал о своей судьбе, он никак не мог разобраться, повезло ему или все-таки не очень?
Он родился в семье алкоголиков в пригородном поселке. Причем буквально в поселке, а не в роддоме, – мать ехать в роддом не пожелала, и роды принимала прямо в холодной избе соседка, медсестра. Впрочем, все обошлось, Сережка родился вполне здоровым и жизнеспособным.
Это ему здорово помогло потом, ибо, сколько он себя помнил, ему в родном доме почти всегда было холодно и почти всегда жутко хотелось есть. Это были для него в детстве самые главные проблемы. Он научился уворачиваться и убегать, когда, напившись, мать или отец пытались его поколотить. Научился засыпать под пьяное бормотанье или, хуже, дикие хмельные ссоры родителей. Научился не видеть то, что они, не обращая внимания на сынишку, делали порой друг с другом. Это все было ерундой. Даже то, что у него не было никаких игрушек, Сережку ничуть не смущало, – он ведь не знал, что у малышей должны быть игрушки. Играл железными ложками и железными кружками, а особенно ему нравился половник. Это была такая большая ложка, что зачерпни ей себе еду – и запросто хватит, чтобы наесться. Но наесться удавалось не часто. Голод мучил мальчишку очень сильно. Он с четырех лет научился сам варить картошку и макароны, но и они были в доме редко. Наедался досыта мальчик только тогда, когда та самая соседка, тетя Маша, звала к себе, усаживала за стол и кормила.
Тетя Маша – невысокого росточка, худенькая, подвижная, всегда приветливая… Маленький Сережка очень удивлялся, почему она никогда не кричит? Почему у нее дома даже зимой тепло? Почему у нее всегда есть, что поесть? Почему у нее во дворе так весело бегают куры?
Тетя Маша разрешила – что там разрешила, приказала! – маленькому соседу всегда, когда он хочет есть, а ее самой нет дома, заходить в сарай и брать у кур свежие яйца.
– Кур и петуха не бойся, – говорила она, – они у меня смирные, клеваться не будут. И сырые яйца пить не бойся – никакой сальмонеллез к тебе не прицепится, у моих квохтушек его в жизни не было и не будет…
Долгое время Сережка представлял этот сальмо… сальне… это страшилище в виде индюка, которого видел порой на соседской улице: красивый, грозный, сердито косит круглым глазом… Перед тем, как зайти в сарай, Сережка на всякий случай заглядывал в дверь и, когда глаза привыкнут к полутьме, оглядывал углы. Хоть тетя Маша и сказала, а вдруг…
Когда она была дома, то сама звала Сережку и наливала ему щи с мясом, кормила кашей с маслом, салатами. Такую изумительную еду он ел только здесь. Компот и кисель мальчик тоже пил только у соседки – дома для питья была вода, которую сам Сергей и таскал с колонки. Кажется, это стало его обязанностью, едва он научился ходить. Сначала ведерки были детские, маленькие, потом побольше, а потом, казалось ему, он бы спокойно притащил и бочку… если бы она была в доме.
Мылся мальчишка тоже только у тети Маши – на кухне в корыте. Маленького она его купала, в четыре года он уже справлялся сам, а когда ему стукнуло пять, тетя Маша просто говорила:
– Вода нагрета, иди, мойся
И вздыхала.
Новую одежку, когда мальчишка вырастал из старой, ему тоже давала тетя Маша. Сережка не задумывался об этом, он с детской наивностью полагал, что так и должно быть… Так и должно быть, когда пьяный отец перетряхивает шмотки сына, выбирает, какие получше, и утаскивает неизвестно куда…
У них-то в доме не было не только новой одежки, не было даже стульев. Лишь табуретки с шатающимися ножками. В пять лет Сережа попробовал их отремонтировать, без спроса забрав у тети Маши молоток и гвозди. Сначала ничего не получалось – молоток был слишком тяжелым, гвозди – непослушными. Мальчик сильно зашиб на левой руке большой палец, с которого потом долго и болезненно слезал ноготь. Но через месяц добился, что все четыре табуретки в доме стали прочными и надежными.
Заглянув посмотреть на них – Сережка не удержался и похвастался тете Маше – она почему-то расплакалась. А через неделю, получив зарплату, подарила мальчугану дешевенький столярный набор. Сережка был от подарка в восторге – тем более что это вообще был первый большой подарок в его жизни. Не считая шоколадок от тети Маши… Набор он держал у тети Маши в сарае, и пользовался им лишь тогда, когда родители уходили из дома. Но это было не проблемой, поскольку они уходили, тем более, в теплые дни, постоянно, а летом вообще пропадали на две-три недели…
Глава 6: Редактор – верстка номера
Редакция областной оппозиционной газеты «Трибуну – люду!» сдавала очередной номер. Впрочем, до подписания его в печать оставалась еще масса времени – 47 минут.
В крохотной, полтора на два с половиной метра, комнатушке, исполняющей обязанности кабинета редактора, едва умещались письменный стол с компьютером, вращающееся кресло, шкаф и трехногая табуретка. Стол был завален всевозможными рукописями, они громоздились неряшливыми пачками также на табуретке и на полу. Из-за приоткрытой дверцы встроенного в стену шкафа тянулся вверх сизый дымок, затейливо украшая скудный интерьер редакторского кабинета. Кто не знал, в жизни бы ни догадался, что за узенькой дверцей не просто шкаф, а превращенная в верстальный кабинет темнушка.
Сам редактор по имени Игорь, невысокий, плотно сбитый мужчина в возрасте ближе к сорока, чем к тридцати, сидел в кресле и мрачно глядел на разложенную на столе почти сверстанную первую полосу.
Из шкафа донесся недовольный бас:
– Фотка не лезет!
Редактор недовольно отмахнулся:
– Обрежь!
За дверцей зафыркали и зарычали. Потом предупредили:
– Снесу полголовы.
Редактор не отреагировал. Он молча страдал: вся газета, и первая полоса тоже, была забита до отказа, все материалы – убойные и оперативные. Но левые депутаты заксобрания только что прислали по электронке «срочно в номер» совершенно разгромное письмо по проекту областного бюджета. Письмо надо поставить непременно, больше никто его не опубликует. Но снимать с полосы было нечего.
– Втиснул! – пророкотал довольный бас из шкафа. – Слышь, Игорь, вроде успеваем сдать…
Игорь, тяжело вздохнув, в который раз обвел глазами груды рукописей на полу, поглядел на стены, на потолок. Ответа нигде не просматривалось. Письмо следовало втиснуть во что бы то ни стало.
Редактор перевел апатичный взгляд на монитор – и дернулся вперед, носом почти что в экран. Слегка подпрыгнул на стуле. Потом замер, только глаза судорожно метались по изображению, отмечая: здесь, и это тоже, а вот тут!!!
Не отводя глаз от увиденного, откинулся на спинку кресла и до боли сцепил пальцы рук. Было почти слышно, как бешено крутятся у него в голове шестеренки, просчитывая варианты… Крикнул нетерпеливо:
– Сашка, беги сюда!
– Чего тебе? Дай линейки выровняю…
– Скорей, говорю!
Из шкафа, неразборчиво ворча что-то под нос, вылез обладатель могучего баса – неожиданно щупленький, малого роста паренек, явно студент. Редактор показал на экран:
– Смотри.
С полминуты верстальщик пялился на монитор, потом выдал оценку:
– Ни фига себе!
– Ставим! – решил редактор.
– Куда-а-а?!!
– На первую.
– Ого! Не втисну. Может, и не надо? – опасливо спросил он.
– Ставим.
– Тогда сократи чего-нибудь. Или выкини. Чтоб на две колонки полезло… Или на полторы.
– Нет! – отрубил редактор. – На полполосы. Все выкидываем, только это – он ткнул пальцем в экран, – и письмо левых.
– Ты чё? – изумился верстальщик. – Спятил?
– Давай-давай! Всё с полосы – и мухой. У нас полчаса еще, успеем.
– Игорь!! На полполосы!!! Засудют и посадют! Не буду я это ставить. Больной я, что ли? Короче, я заболел. Ангиной. Скарлатиной! Воспалением легких!! И вообще я тут больше не работаю…
– Хватит болтать! Пошли.
И редактор, не без труда протиснувшись между своим столом и своим верстальщиком, ринулся в шкаф, к верстальному компьютеру…
Глава 7: Карта судьбы – дошкольник
Тетя Маша была человеком очень занятым. Она работала в поликлинике, а еще ее часто звали соседи – «посмотреть» подхватившего ангину ребенка, помочь нечаянно поранившему в огороде дедушке, подсказать, каким лекарством лечить радикулит или сосуды… В поселке все знали, что рука у тети Маши легкая. Если она возьмется лечить больного, он как-то незаметно и быстро поправляется. «В больнице-то залечат, и лекарства выписывают безумно дорогие, – сетовали отнюдь не зажиточные поселяне. – А тетя Маша самые дешевенькие капельки принесет, палочки какие-то в нос ребенку поставит, ласково с ним поговорит… Глядь – дитё уже выздоровело…»
Сережку тоже лечила тетя Маша. Но редко – слава Богу, мальчишка рос здоровеньким. А еще она подсказывала ему, какие слова нельзя повторять за родителями. Когда чуток подрос, подарила старый букварь и показала буквы. Читать он научился потрясающе быстро. И тут тетя Маша показала ему, где в шкафу лежат книжки, бывшие дочкины. Их там было много, и не только детских. Читал Сережа у тети Маши – домой никогда ни одной книжки не брал. Зимой устраивался у печки, летом – в большом кресле у окошка. Тепло, сухо, никто не кричит и – тетя Маша обязательно накормит. Она никогда не отпускала мальчишку домой голодным…
Сережка читал все подряд – «Буратино», «Кот в сапогах», «Волшебник Изумрудного города», «Золушка», «Три мушкетера», «Голова профессора Доуэля», «Ревизор», «Война миров», «Война и мир»… Больше всего, однако, ему понравился невесть как попавший в сельский дом старый и весьма потрепанный учебник по самбо «Самооборона без оружия». Эту книжку мальчуган выучил практически наизусть и часто отрабатывал – с воображаемым противником – приемы, подробно и с рисунками описанные в книге.
Получив такое необычное «начальное образование», Сережа с некоторым удивлением узнал из книжек, что родители не всегда бывают такими, как у него. Уяснив понятие «отчим», мальчик даже задумался, а, может, у него как раз не папа, а отчим? Он ведь к сыну – к сыну ли? – относился совсем равнодушно. Когда был трезвый – что случалось крайне редко – вообще не замечал. Пьяный – бил, чем попало, но только если сынок ненароком подвернется под руку. Сережка давно знал привычки родителей и под руку им, пьяным, подворачивался очень редко и только случайно.
Однажды мальчик, дождавшись хорошего настроения у матери, спросил: «А кто мой папа?». Мать равнодушно пожала плечами и сказала непонятно: «Живешь – живи». Столь двусмысленный ответ только подтвердил неясные опасения Сережи. Порой он думал: а вдруг у него есть другой отец? И если бы он знал про сына, может, даже приходил бы в гости. Хотя бы раз в месяц… Но, честно говоря, эта проблема Сережку не слишком волновала. У него было полным-полно других забот.
Тетя Маша подсказывала ему, что можно сделать в доме, иногда покупала маленькие ножовку или рубанок, гвозди, шурупы, саморезы, находила где-то ветошь, давала дощечки из своего сарая…
В шесть лет Сережка сам придумал и сам сделал в доме глухую перегородку с очень узким лазом наверху. И обеспечил себе собственный более-менее спокойный уголок. Там стояла тети Машина раскладушка – старая, но починенная им и потому надежная. На ней теперь лежали не старые дырявые пальто, а подаренные тетей Машей самый настоящий, очень удобный матрас и мягкая подушка. У мальчика теперь были даже свои простыня, пододеяльник и наволочка! Их Сережка с удовольствием сам стирал летом, когда родителей не было дома. Он всегда, сколько себя помнил, сам стирал – и чинил, кстати, тоже – свою немудреную одежку. Еще в закутке стоял настоящий, тоже отданный тетей Машей, мягкий – мягкий! – стул. В собственной комнатушке Сережа хранил теперь все свои сокровища – столярный набор и другие инструменты…
Отгородившись от родителей, Сережка был почти счастлив. Если бы еще мама почаще покупала хоть какую-нибудь еду…
Закончив обустраивать свою комнату, шестилетний Сережа законопатил все щели в доме, в том числе огромные – в окнах. Потом починил оба забора – свой и соседки. Потом починил тети Машин сарай и сделал так, чтобы дверь в него открывалась и закрывалась, а не висела, покачиваясь и скрипя, на одной петле. Потом починил две крыши, хотя тетя Маша настрого запретила ему лезть наверх. Он послушно согласился, дождался, когда она уедет, как говорили в поселке, «в город», к дочери, – и полез сначала на свою крышу. Дел-то оказалось – всего ничего, законопатить такие же щели, как в доме, да замазать их глиной. Щелей, правда, было много. Затем Сережка слазил на крышу тети Машиного домика и там тоже замазал щели, которых было намного меньше.
Вернувшись и увидев на двух крышах свежие следы высохшей глины, тетя Маша страшно ругала Сережку. Хотя разве это ругань! Мальчик удивлялся про себя: чего она боится? Он что, маленький, чтобы свалиться с крыши? Он давно большой, сильный и ловкий. Сережа охотно пообещал слушаться тетю Машу и больше на крыши не лазить. В самом деле, там уже нечего было делать…
В лето перед школой, когда ему исполнилось семь, Сережка сам переложил в доме печь. Тетя Маша по его просьбе нашла и купила книжку, где говорилось, как правильно сделать печку. Соседка теперь безоговорочно верила в необычайные способности пацаненка и нисколько не сомневалась, что печка будет на славу. Может, эта наивная вера и помогала мальчугану добиваться успеха в очередной своей бытовой авантюре? Сережа насобирал по всем окрестным улицам и новостройкам кирпичей – целых, половинок, четвертинок… Весь июнь он изучал «инструкцию по производству печи», чертил по памяти ее устройство на песке, нашел пару недостатков, которые, нимало в себе не сомневаясь, решил поправить, – и в июле, когда родители в очередной раз пропали, взялся за дело.
Самым трудным оказалось разобрать старую печь. Казалось бы, она совсем уже разваливается, ан нет – кирпичи были склеены так прочно, что у Сережки не хватало силенок их разъединить. К тому же он старался не разбивать дефицитные кирпичи – они должны были пойти на новую печку.
Он, конечно, не успел справиться до возвращения родителей. Он не успел даже разобрать до конца печь. Когда пьяненькие и веселые мама и папа увидели порушенную печку и аккуратно сложенные у стены кирпичи, воплей было столько, что их слышал, наверное, весь поселок. Папочка даже схватил подвернувшийся под руку кирпич, но Сережка успел шмыгнуть в дверь и спрятаться в сорняках. Искать его там родители не собирались: репейник, конский щавель, крапива и прочий бурьян на так называемом огороде были выше человеческого роста.
Философски почесывая крапивные ожоги в прорехах старых штанов, Сережка решил, что на следующую весну он выдерет всю эту дрянь на огороде и посадит картошку. Тетя Маша одолжит, чтобы посадить. Тем более, одну картофелину можно разрезать на несколько частей, лишь бы глазки были, – это Сережка знал точно.
Да, наверное, на будущий год у него уже хватит сил вскопать огород. А если не хватит, то попросит тетю Машу нанять алкоголика дядю Гошу. За бутылку тот согласится, точно…
Что вскопать огород могли бы и родители, Сережке даже не пришло в голову.
Он представил, сколько соберет картошки будущей осенью, и как спрячет ее в подполе у тети Маши, и будет жарить и варить и маме, и себе… И у них постоянно будет еда…
К Сережке сразу вернулось великолепное настроение.
Побуянив денек-другой – Сережа переждал это время, тайком прячась у тети Маши, – родители снова исчезли. Мальчик опять взялся за свое грандиозное строительство.
Как ни удивительно, но на ответственных испытаниях, которые провели Сережа и тетя Маша, новая печка показала себя с самой лучшей стороны. Теперь надо насобирать побольше дров, старых досок, щепок – и зимой в доме будет тепло.
Радуясь, Сережка еще не знал, что зимой у него уже не будет ни печки, ни дома, ни родителей.
