Елена Джеро
Рим за три дня. Нескучный путеводитель
И все в малом монашеском бизнесе шло хорошо, пока кто-то не донес аббату, с которым изначально решили не делиться, может, и зря. Аббат очень ругался и грозил отлучить от церкви каждого, кто посмеет зарабатывать на видах Рима. А чтобы ни одного слова не забылось, велел выгравировать полный текст на табличке и дверь на лестницу замуровал. С тех пор на видах Рима зарабатывают в других местах, а табличка висит в церкви Святого Сильвестра (Chiesa di San Silvestro in Capite) и по сей день.
А в XV веке на колонну вернули статую. Только это уже был не Марк Аврелий, а святой Павел. Потому что он – один из покровителей Рима (второй – Святой Петр). А может, потому, что философов тут не очень любят…
Кроме самой колонны, на площади имеются и другие интересные обитатели: например, дворец Киджи (Palazzo Chigi) – белое здание с флагами. Это резиденция премьер-министра Италии. За дворцом Киджи, на соседней площади Монтечиторио, виднеется дворец Монтечиторио (Palazzo Montecitorio) – желтое здание с флагами и пологими ступенями, перед которым красуется Солнечный обелиск (Obelisco Solare, или Obelisco di Montecitorio). Это здание примечательно тем, что в нем заседает палата депутатов парламента, и тем, что строить его начал сам Бернини.
Боком к дворцу Киджи стоит дворец Ведекинд (Palazzo Wedekind), его легко узнать по названию газеты Il Tempo («Время»), редакция которой там заседает. До редакции в палаццо заседали: Республиканская фашистская партия (до 1944 года), банкир Карл Ведекинд (чье имя носит палаццо), Министерство образования Италии, Папская почта, Главный викарий католической церкви и даже языческие жрецы, ведь во времена Древнего Рима на месте «Времени» стоял храм Марка Аврелия. Название у газеты, можно сказать, говорящее.
Напротив площади Колонны – Галерея Альберто Сорди (Galleria Alberto Sordi), она же Галерея Колонна. Альберто Сорди, имя которого носит торговый центр, – великий комик итальянского кино. Между прочим, прекрасная мысль – называть торговые центры именами народных любимцев!
Пересекаем площадь и сворачиваем на via dei Bergamaschi, которая через минуту доставит нас на площадь Пьетры (piazza di Pietra)
Pietra в переводе с итальянского означает «камень», и, вероятно, площадь так назвали из-за фрагментов храма Божественного Адриана (Tempio di Adriano), от которого сегодня остались 11 колонн. Барокко вокруг колонн – это биржа. Адриан, судя по виденному нами обелиску Антиноя, при жизни был обычным императором, но после кончины его приемный сын Антонин уговорил сенат обожествить отца. И за это получил прозвище Пий, что означает «благочестивый, исполняющий сыновний долг». Сам же Антонин Пий усыновил Марка Аврелия, чью колонну мы только что видели перед резиденцией премьер-министра. Все втроем нынче в замке Святого Ангела (он же мавзолей Адриана) демонстрируют потомкам, что приемные дети иногда роднее родных.
Основатель ордена иезуитов Игнатий Лойола послужил прообразом одному хитроумному идальго по имени Дон Кихот.
Держим прежнее направление и, сделав небольшой крюк с via del Burro, выходим к пьяцце, которая больше напоминает сцену театра, чем городскую площадь. Это площадь Святого Игнатия, на которой «живет» церковь Сант-Иньяцио (Chiesa di Sant’Ignazio di Loyola in Campo Marzio): фокус-покус.
Кто же такой святой Игнатий де Лойола, которому посвящена церковь? Почти Дон Кихот. Именно Игнатий де Лойола послужил прообразом хитроумному идальго. А еще он основал орден иезуитов. Это очень интересный орден – иезуитам разрешено сохранять принадлежность к нему втайне и вести светский образ жизни. Но внутри ордена порядки далеко не светские. Железной дисциплиной и беспрекословным подчинением младших чинов старшим орден очень напоминает армию, их глава даже называется «генерал». Подчиняется генерал напрямую папе римскому. Кстати, нынешний папа римский Франциск – первый в истории папа-иезуит.
Но самое главное отличие ордена иезуитов от всех остальных орденов – это система морали. У иезуитов она своя собственная, позволяющая трактовать религиозно-нравственные нормы так, как им удобно в данный момент. С таким приспособленческим подходом к жизни иезуиты почти не совершали грехов. По крайней мере, в своих глазах. В чужих это выглядело иначе, поэтому слово «иезуит» стало нарицательным и обозначает двуличного человека.
Но вернемся к церкви. Ее архитектором был Орацио Грасси – тоже личность известная, причем не столько из-за церкви, сколько из-за астрономического трактата, написанного им в 1618 году. Знаменитым трактат сделался несколько лет спустя, когда его оспорил Галилео Галилей. Кстати, впоследствии оказалось, что из двух ученых ошибся именно великий Галилей: Грасси утверждал, что кометы – это внеземные объекты, а Галилей считал, что это оптические явления в атмосфере Земли.
Однако есть еще один человек, чье имя связано с церковью Сант-Иньяцио. Именно из-за него большинство посетителей приходят сюда и восторженно ахают.
Если вы хотите искренне ахнуть, тогда не читайте дальше, пока не зайдете внутрь и не посмотрите вверх, на купол.
Ну как? Красивый купол? Однако его нет! Совсем.
Можете выйти на улицу и убедиться, что крыша плоская. Ну не хватило денег. Поэтому купол нарисованный, совсем как очаг в каморке папы Карло из сказки про Пиноккио. Папой Карло церкви Святого Игнатия в 1685 году был Андреа Поццо, разумеется тоже иезуит, а главное – математик. Именно благодаря точным расчетам художнику удалось создать эту удивительную иллюзию, за что он и получил лестное прозвище «Микеланджело перспективы». Прекрасные фрески в кафедре и апсиде тоже его работа, но даже они меркнут по сравнению с куполом, которого нет.
Piazza Sant’Ignazio
Пн – вс 7.30–12.30 / 15.00–19.00
Выйдя из церкви, идем направо и еще раз направо, а потом налево на via Lata. Там нас ждет говорящая статуя! Таких статуй в Риме целых шесть. Почему же они называются «говорящими»? А потому что с XVI века они служили гласом народа. Не слишком громким, надо заметить, но и не шепотком. Вещал этот голос с помощью анонимных эпиграмм, появляющихся на статуях исключительно по ночам. И в основном о политике, экономике и новостях из жизни тогдашних звезд.
Знакомьтесь – Носильщик (Facchino). Этот фонтан, действующий и сегодня, – работа Якопо дель Конте, хотя некоторым историкам очень хочется приписать его Микеланджело. Придумали тоже, разве «Носильщик» похож на «Давида»? Не очень, прямо скажем. Он похож на Аббондио Рицио, того самого носильщика, в честь которого и сооружен. Очень, кстати, прибыльная была профессия – носильщики, они таскали воду из Тибра и из фонтана Треви и продавали ее прямо на улицах или с доставкой на дом. Это продолжалось почти до конца XVI века, когда наконец починили античные акведуки, и это ремесло потеряло всякий смысл.
Раньше фонтан красовался на улице Корсо, но там его задевали проезжающие мимо экипажи и обстреливали камнями мальчишки, поэтому в XIX веке Носильщика сдвинули с фасада на торец того же здания. Правда, без таблички, которая ранее возвещала, что Аббондио Рицио «таскал груз, какой хотел; жил, сколько мог; но однажды, с вином в бочке на плече и внутри себя, умер против собственного желания».
Ну, главное, что жил, как хотел! Идем дальше. Угловое здание на улице Корсо – это базилика Санта-Мария-инвиа-Лата (Basilica di Santa Maria in via Lata). Яркий пример того, что в Риме эпохи не следуют друг за другом, а надстраиваются друг на друга. Современная церковь находится на месте античной базилики, которая стоит на месте римского дома, где, по легенде, содержался под стражей апостол Петр. А еще здесь похоронены члены семейства Наполеона Бонапарте (скоро вы узнаете почему). В церкви находится чудотворная икона Божьей матери XIII века, а главный алтарь – творение Бернини.
Via del Corso, 306
17.00–22.30
Крипта и подземелье
Зима: вт – вс 15.00–18.00 / Сб 10.00–13.00
Лето: вт – вс 16.00–19.00
Понедельник – выходной
Цена удовольствия – 2 евро
Сразу же за церковью располагается Галерея Дориа Памфили (Galleria Doria Pamphilj), где живут творения Караваджо, Тинторетто, Веласкеса, Тициана, Бернини и других гениальных знаменитостей. И эта сокровищница, простите, коллекция – частная! Сей факт настолько поражает, что многие не задумываются о личностях коллекционеров. А они, между прочим, прекрасное доказательство того, что самое важное в жизни – любовь!
«Серым кардиналом» Иннокентия X была его невестка донна Олимпия Майдалькини, хоть и умная, но все-таки женщина, поэтому часто встречаться с ней приличный папа римский, разумеется, не мог.
Итак, был такой папа римский Иннокентий X (с которым мы познакомимся поближе на площади Навона). Так вот, как известно, «серым кардиналом» Иннокентия была его невестка донна Олимпия Майдалькини, хоть и умная, но все-таки женщина, поэтому часто встречаться с ней приличный папа римский, разумеется, не мог. Почтальоном им служил сын Олимпии (то есть племянник папы) Камилло Памфили, за что папа пожаловал ему кардинальский чин и обещал блестящую карьеру в церкви.
Но Камилло не хотел карьеру в церкви. Он хотел Олимпию Альдобрандини, на которой и женился. Потому что это была любовь, а вовсе не потому, что у нее в приданом значился этот самый дворец. И Рафаэль с Тицианом. Жених, между прочим, тоже не с пустыми руками пришел, основную часть коллекции составляли шедевры, доставшиеся ему от дяди Иннокентия. Правда, не сразу. Сначала дядя осерчал, и пришлось сбежать вместе с женой на некоторое время в деревню, в глушь, в Тоскану. Но потом гнев понтифика остыл, супруги вернулись и стали жить в том самом палаццо, где сейчас обитают их наследники. Наследники, к сожалению, беспрерывно судятся друг с другом, забыв, что оба были когда-то усыновлены и богатство досталось им совершенно случайно. Они забыли, что прежде всего – любовь, а потом уже Бернини с Караваджо.
Еще пара шагов от галереи, и мы на площади Венеции (piazza Venezia).
Несмотря на небольшой размер, эта знаменитая площадь хранит очень много тайн (впрочем, для Рима это обычное дело). Свое имя площадь получила от стоящего на ней дворца Венеции (Palazzo Venezia). Посмотрите, как выглядит здание, которому шесть веков.
Первые сто лет жизни его называли «палаццо Барбо», потому что дворец был построен по заказу венецианского кардинала Пьетро Барбо, который впоследствии стал папой Паоло II. Не знаю, каким уж он был папой, но ценителем античных ценностей точно не был – стройматериалы для дворца активно изымались из Колизея и театра Марцелла. Еще Паоло II любил лошадиные бега. Они, как мы помним, проходили по улице Корсо, а финиш был как раз на площади Венеции. Папа наблюдал за лошадками с того самого балкона, с которого четыре века спустя, 9 мая 1936 года, Муссолини объявит о рождении империи.
Но не будем забегать вперед. С середины XVI века и аж до конца XVIII дворец служил посольством Венеции, поэтому первоначальное имя «палаццо Барбо» изменилось на сегодняшнее «палаццо Венеция». Народ за два с половиной века к новому названию привык и папу-лошадника позабыл (так ему и надо, за Колизей!).
Стены дворца Венеции в 1770 году слышали четырнадцатилетнего Вольфганга Амадеуса Моцарта!
Потом настала очередь австрийского посольства, которое занимало здание дворца больше ста лет, но у австрияков на место в памяти римлян изначально шансов не было. А в 1927 году дуче Бенито Муссолини пришел, увидел и экспроприировал дворец. Его можно понять – внутри множество интереснейших комнат и залов, построенных вокруг средневековой башни. Стены дворца в 1770 году слышали четырнадцатилетнего Вольфганга Амадеуса Моцарта, отыгравшего полный концерт, а в 1842 – Йоакина Россини с его Stabat Mater.
На самом деле внешне дворец Венеции не такой уж и красавец по сравнению с другими зданиями, населяющими славную площадь. Краше него даже сосед – изящный особняк середины XVII века, построенный знаменитым архитектором по заказу двух знатных маркизов.
И кто из римлян сейчас, без подсказки Википедии, помнит, как их зовут? Никто. Зато особняк знают все, он стал знаменитым в 1818 году, когда туда заселилась Мария Летиция Рамолино, престарелая мать Наполеона. Да, того самого, который Бонапарте. И здание носит то же имя – дворец Бонапарте (Palazzo Bonaparte). Видите зеленый балкон на углу? Там мать Наполеона проводила день за днем, наблюдая за повозками и пешеходами, снующими по площади, носящей в те времена имя Сан-Марко. Мария Летиция не удалилась с балкона, даже когда ее покинуло зрение, просто с тех пор рядом стояла прислуга и комментировала живое «кино».
Теперь посмотрите на здание дворца «Общее страхование» (Palazzo delle Assicurazioni Generali), о котором, впервые попав на площадь, вы подумали, что это и есть дворец Венеции. Потому что, во-первых, окна с колонной посредине напоминают о городе любви, а, во-вторых, лев святого Марка – символ Венеции. На самом деле окна только прикидываются венецианскими – те правильные, трехчастные, а эти романские, двухчастные. А вот насчет льва угадали – животное XVI века привезли из Падуи, оно раньше красовалось там на крепостной стене. Однако все остальное построено всего сто лет назад, в начале XX века. По римским меркам, дом-младенец.
Еще один юнец, хотя и гигантского роста, стоит в самом центре площади. Римляне его терпеть не могут и обзывают «вставной челюстью», «печатной машинкой» и «свадебным тортом». Хотя на самом деле называется он Витториано (Vittoriano) – монумент в честь первого короля объединенной Италии Виктора Эммануила II. Если бы не этот король Савойской династии, Италия до сих пор оставалась бы лоскутным одеялом из маленьких королевств. А так все слились в один колхоз, что очень нравится изворотливому югу и не очень – работящему северу.
Фундамент Витториано несет на себе следы ног Бурбонов, герцога Баварского и великого царя Александра.
Но вернемся же к «челюсти»! То есть к «торту». Как обычно бывает в Риме, чтобы его построить, снесли все, что можно: и средневековый монастырь Арачели, и колонну Павла III, и три дворца, среди которых дворец Торлония (полное название Неро-Болоньетти-Торлония). В этом последнем дворце проводились закрытые вечеринки, простите, приемы для венценосных особ, но можно сказать, что фундамент Витториано несет на себе следы ног Бурбонов, герцога Баварского и великого царя Александра. Но их не видно.
Зато виден король Виктор Эммануил II, на коне, бронзовый, высотой 12 метров, весом 50 тонн. Под памятником небольшая терраса: по центру богиня Рома, справа барельеф под названием «Триумф любви к Родине», слева барельеф «Триумф работы». На заднем плане колоннада, и над ней портик с шестнадцатью республиками, простите, регионами Италии, слева от которых четверка коней, везущих девушку по имени Единство, справа другая четверка с девушкой по имени Свобода.
А внизу, под террасой, прячется добавленная после Первой мировой войны Могила Неизвестного Солдата. Из-за нее комплекс был официально переименован в Алтарь Отечества. Но римляне, конечно, оставили свои названия.
Еще одна, хоть и невидимая, «новинка» площади Венеции – Атеней. Основанная императором Адрианом в 135 году н. э. школа изящных искусств, в число предметов которой входили риторика, философия и логика, была откопана в 2009 году при строительстве метро. Тут вообще, где ни копни, чего-нибудь да найдешь. Римляне, можно сказать, ходят по Атлантиде и хнычут, что метро строится слишком медленно.
В уголке между дворцом Венеции и базиликой Сан-Марко (Basilica di San Marco Evangelista al Campidoglio) пристроилась Мадам Лукреция (Madama Lucrezia) – единственная «говорящая» статуя-женщина. Странное имя для трехметровой статуи, да? Но в Риме ничего не называют просто так, всему есть причина (просто некоторых мы не знаем). Дело в том, что на этой площади проживала Лукреция д’Аланьо, любовница короля Неаполя Альфонса V Арагонского. То есть сначала она, разумеется, была «прописана» в Неаполе, но после смерти короля кардинал Пьетро Барбо (любитель лошадей) пригласил красавицу пожить у себя.
Это об имени. А о самой статуе известно лишь то, что она стояла в античном храме богини Изиды, культ которой был очень популярен в Древнем Риме.
«Изречения» Мадам не уступали мужским. В 1591 году папа Григорий XIV, чувствуя приближение смерти, в надежде поправиться переехал во дворец Венеции, расположенный в двух шагах от Мадам Лукреции. Высоченная ограда вокруг дворца изолировала понтифика от людей и производимых ими звуков. Когда он все-таки умер, Мадам Лукреция холодно заметила: «Смерть нашла калитку».
В прошлом народ собирался перед базиликой Сан-Марко на всяческие демонстрации и праздники, особенно популярным из которых был «бал бедняков», проводившийся 1 мая. Кого только не было на этом балу: не самая образованная, но очень бойкая молодежь, калеки, убогие, нищие, но веселые в этот день обитатели Рима. Мадам Лукреция в честь праздника получала бусы из лука, чеснока и острого перца.
Обходим Витториано справа, и сразу за инсулой (чудом выживший образчик древнеримской многоэтажки) взору предстают две лестницы. Одна нормальная, но очень длинная (в ней 124 ступеньки) ведет к базилике Санта-Мария-ин-Арачели (Basilica di Santa Maria in Aracoeli), а другая, пологая и ощутимо пониже, – на Капитолийскую площадь. В церковь сразу идти расхотелось, да? А зря, там чудеса на каждом шагу.
Чудо первое, полуночное. Если, проходя мимо церкви в 12 часов ночи, вы увидите человека, карабкающегося на коленях наверх и выкрикивающего: «Мельхиор! Каспар! Бальтазар!», знайте, что это обычный римлянин, который собирается выиграть в национальную лотерею. Верный способ. А что не все выигрывают, так это оттого, что забывают – кроме призывания волхвов, надо читать сто двадцать девятый псалом, известный также как «Песнь восхождения».
Чудо второе, деревянное. Это статуэтка Святого Ребенка (Bambin Gesù). Статуэтку вырезал францисканский монах из оливкового дерева, которое росло в Гефсиманском саду. А разрисовали статуэтку ангелы, когда монах заснул. Поэтому Святой Ребенок способен на многие чудеса, не считая уже упомянутой лотереи. На многие, но не на все. Узнать, сможет он помочь или нет, можно сразу. Если после того как вы высказали свою просьбу, губы малыша покраснели – залог успеха. А если побелели, то шансов нет. По крайней мере, так было раньше, но в 1994 году Святого Ребенка украли. Так что нынешний малыш – это копия.
Чудо третье, императорское. Это алтарь церкви. Он единственный в своем роде, потому что появился ДО рождения Святого Ребенка. Дело было так: однажды император Октавиан (с которым мы встретимся у портика Октавии) обратился к великой предсказательнице сивилле Тибуртинской с вопросом: «Я ль на свете всех умнее, всех главнее и сильнее?» Сивилла на это ответила, что «да, конечно, спору нет, но совсем скоро…» И показала на фоне неба образ из будущего – Святую Марию с младенцем. Увидев это, Октавиан приказал установить на холме жертвенник, а поскольку имени младенца он еще не знал, написал просто: «Посвящается “Перворожденному от Бога”». «Ара Чели» (Ara Coeli) означает «Небесный алтарь».
Scala dell’Arce Capitolina, 14
Лето: пн – вс 9.00–18.30
Зима: пн – вс 9.30–17.30
Капитолийская площадь (piazza del Campidoglio): привет от Микеланджело.
Все имеет свое название, даже странные пологие лестницы с широкими ступенями. Эта называется Кордоната (Cordonata), от слова «cordoni» – белокаменные границы ступеней. Шедевр, неудобный для человеческих ног, зато удобный для конских, спроектировал Микеланджело Буонарроти. Именно ему тогдашний папа Павел III поручил переделать площадь к приезду тогдашнего императора Карла V. И Микеланджело переделал. Для начала развернул площадь лицом к собору Святого Петра (раньше она смотрела на Римский форум, не зная, что исторические приоритеты уже поменялись). Потом архитектор покрыл площадь необычным орнаментом, визуально расширяющим маленькое пространство, и пристроил к ней Новый дворец. К сожалению, гений не дожил до окончания работ, но доделывающие проект мастера строго придерживались его заветов.
Итак, что мы видим? Слева от Кордонаты – маленькая бронзовая статуя, сразу ясно, что молодая, позапрошлого столетия. Это Кола ди Риенцо, итальянский революционер XIV века. На этом месте его убили.
На вершине Кордонаты – мощные статуи Диоскуров – Кастора и Поллукса, участников похода аргонавтов.
Прямо – дворец сенаторов (Palazzo Senatorio), раньше тут заседал сенат, а теперь мэрия. В нише – богиня Рома, справа Тибр, слева Нил.
Справа от Кордонаты – дворец консерваторов (Palazzo dei Conservatori), слева – Новый дворец (Palazzo Nuovo). Кстати, в его дворе обитает Марфорио (Marforio) – одна из «говорящих» статуй. Он родился в I веке до н. э., и римляне уверены, что статуя изображает бога Тибра, их любимой реки. Некоторые, правда, утверждают, что это Нептун, Юпитер или Океан, но те по большей части стоят (как в фонтане Треви), а вот реки лежат (как на перекрестке Четырех фонтанов).
Что же это за имя такое – Марфорио? Статуя была обнаружена на форуме Августа неподалеку от античного храма Марса Мстителя, в районе, который в средние века назывался Марсовым форумом (Martis Forum). Есть, правда, и другая гипотеза, утверждающая, что дело в ныне утерянной табличке на статуе, гласившей «Mare in Foro» (Море на форуме).
По ошибке можно не только пропасть, но и, наоборот, выжить.
Другом Марфорио был Пасквино, с которым они частенько переговаривались. Вот пример их диалога о папе Сиксте V. Папа был крестьянских корней, и после его избрания сестра понтифика сделалась знатной дамой. Марфорио спрашивает у Пасквино: «Эй, Пасквино! Почему ты такой грязный? Твоя рубаха черна, как у какого-нибудь угольщика!» На что Пасквино отвечает: «Что поделаешь? Моя прачка стала принцессой!»
Все три дворца занимают Капитолийские музеи (Musei capitolini), в которых много оригиналов того, что мы видим на улицах, включая оригинал скульптуры, стоящей в центре площади. Это Марк Аврелий работы неизвестного скульптора II века и прекрасный пример того, что по ошибке можно не только пропасть, но и, наоборот, выжить. Когда христиане начали гонения на язычников, Марк Аврелий выжил только потому, что его приняли за императора Константина (того, который назначил христианство официальной религией).
Раньше под поднятым копытом коня находилась голова поверженного варвара, а сама статуя была полностью золотой. Легенда гласит, что, когда полностью вернется золото и пропоет сова (комочек перьев за ухом лошади), наступит Судный день. Насчет совы не скажу, а вот статую уже позолотили, правда, не эту, а оригинал, который в Капитолийских музеях…
Слева от дворца Сенаторов нас поджидает Капитолийская волчица – Lupa capitolina. Сегодня это статуя, однако в тридцатых годах прошлого века возле Кордонаты стояла клетка с живой хищницей, а в пятидесятых – даже с волком, хотя волк в этой истории абсолютно лишний персонаж.
