bannerbannerbanner
Доверься мне

Елена Д.
Доверься мне

Полная версия

Глава четвёртая

Это случилось где-то месяцев через восемь после сцены рыдания о превратностях судьбы. Ленка так же оставалась в хирургическом отделении, но уже простой медсестрой. В платную послеоперационную палату поместили мужчину, лет пятидесяти. Оперировали его по причине непроходимости кишечника. Вывели трубку. Пациент был в тяжёлом состоянии, но в реанимацию определять его не стали, решив, что в платных палатах и так уход на высоте. Как раз тогда выдалась Ленкина ночная смена, и ухаживать за «сложным» пациентом довелось ей. Других операций в тот день не проводилось, и у неё была возможность уделить этому человеку максимум внимания. Полностью отойдя от наркоза, мужчина стал малость буйным – никак не мог смириться с тем, что теперь на его теле был зафиксирован калоприёмник. Весь этот гнев на врачей и обиду на судьбу больной вылил, разумеется, на Ленку.

Она и не поняла, как так получилось и какие её слова сыграли решающую роль, но после двадцати минут беспощадных проклятий и грязных ругательств, этот мужчина уже просто тихо плакал, уткнувшись носом в запястье Ленкиной правой руки. А левой она гладила его по голове, произнося Димкино коронное «не волнуйтесь, всё будет хорошо», и от себя добавляла: «Непременно всё будет хорошо». И он внял ей. Уже через пару дней пошёл на поправку. Между ними завязались добрые отношения. Ленку он называл «спасительница» и требовал, чтобы только она ставила ему капельницы и делала уколы. Однажды, войдя в палату с установкой для внутривенных вливаний, Ленка с укором произнесла:

– Василий Иванович! Ну, что же вы со мною делаете? У меня же руки трясутся, когда нужно попасть даже в видимые вены, а в ваши, трусливые, которые прячутся при моём появлении, я вообще с первого раза воткнуться не могу. Вам нравится, что я делаю вам больно?

– Нет, я не люблю боль, – спокойно отрицал он.

– Так какого же… вы меня вызываете? – недоумевала она. – Есть же девочки, которые не глядя вену найдут и всё сделают.

– Потому, что я вам верю. И в вас верю.

У Ленки на глаза навернулись слёзы. Подойдя к его койке, она сказала:

– Спасибо вам, конечно, за эту веру. Но вы заблуждаетесь на мой счёт. Бездарная из меня медсестра. Давайте руку.

– Почему же бездарная, если вы словом лечите быстрее, чем действуют лекарства?

– Потому, что я дура. Не своим делом занимаюсь. Но что уж об этом.

В следующее Ленкино дежурство у них состоялся разговор по душам.

– Леночка, – сказал он ей, – а почему вы думаете, что занимаетесь не своим делом? Может, просто пока мало практики?

– Василий Иванович, я сейчас скажу вам страшную вещь: вы даже не представляете, как я ненавижу то, что мне тут приходится делать. Каждый день хожу сюда, как на каторгу.

– Вот это да! А чем бы хотелось заниматься?

– Ох, если бы я знала! Но точно не этим. Вот, пробую осваивать менеджерскую профессию, может, там повезёт.

– Так от чего же не уходите?

– Есть причины, – она немного помедлила. – Да и муж не разделяет моих идей (Ленка в разговорах всегда называла Диму мужем).

– А кто у вас муж?

Она засмеялась и спросила его:

– Помните фильм «Обыкновенное чудо»? Так вот. Мой муж – волшебник.

– Помню, – улыбнулся он. – Так что же он вас насилует тогда?

– Неее, это не он. Это я сама. Не хочу быть балластом.

– Послушайте, спасительница моя, я владею строительной фирмой, пусть не такой крупной, как хотелось бы, но развиваемся мы быстро. Менеджером по продажам пойдёте ко мне? Как раз сейчас ищем себе сотрудника.

У Ленки загорелись глаза. Немедля ни минуты она ответила:

– Конечно, пойду! Уж не знаю, смогу ли быть вам полезной, но стараться буду так, как никто другой.

Через пару недель Ленка вышла на новое место. Работа так захватила и так нравилась, что отпали все сомнения: «Это – точно моё!» – радовалась она.

Первое, чему ей пришлось научиться, – это разговаривать с людьми. С разными людьми. И уже через месяц тихоня-Ленка превратилась в общительную и активную девушку. Вот что значит – быть на своём месте! Она старалась вникнуть во всё. Помимо основной работы – поиска клиентов – постоянно напрашивалась на стройки, наблюдала, как закладывается фундамент, как на пустом месте вырастает дом, лезла в сметы и общалась с подрядчиками, изучала стоимость строительных материалов и училась заключать договоры. Двумя словами – нашла себя. Работала много и напряжённо, но и денег в семью стала приносить куда больше, чем со ставки медсестры.

С директором всё складывалось прекрасно. Он по-отечески относился к этой девочке, был ей наставником и всегда подбадривал. Ленка в нём души не чаяла: уважала и почти боготворила, а при необходимости поддерживала медикаментозно. Училась у него всем премудростям строительства, какие только могла впитать. И снова бурным потоком понеслась вереница дней, смывая на своём пути прошлое и увлекая за собой в грядущее.

Сидя дома на кухне, они вдвоём отмечали четырёхлетие со дня знакомства, когда зазвонил телефон и Димкин отец сказал ему: «Приезжай, дело есть». В эту же субботу он помчался в дом к родителям и вернулся на следующий день очень озабоченным.

– Нам нужно поговорить, – напугал он её серьёзным тоном.

– Милый, что случилось? – она смотрела на него в ожидании плохих вестей.

– Я говорил с отцом. Он плохо себя чувствует и хочет отойти от всех дел. Оставит только консультации, – Дима помедлил и прислонился спиной к стене. – Не так давно недалеко от Москвы, по Минке, он выкупил участок с наполовину построенным коттеджем. Хотел изменить проект и соорудить там… что-то вроде небольшой клиники… но сейчас понимает, что сил на строительство, да и вообще, на ведение дел у него не хватит, – Дмитрий замолчал и посмотрел Ленке прямо в глаза.

– Почему ты молчишь? – она напряглась ещё больше.

– Отец предлагает мне заняться этим делом и построить клинику для себя. Это его подарок мне на тридцатилетие.

– Ух ты! Но у нас же нет таких денег!

– Деньги на стройку он мне даст. Остальное придётся делать своими силами. Я хочу спросить тебя: ты со мной?

Ленка посмотрела на Дмитрия непонимающими глазами и в сердцах воскликнула:

– Как ты можешь сомневаться в этом? Зачем спрашиваешь, когда ответ тебе известен? Разве может быть по-другому? – она чуть не разрыдалась.

– Лен, я не хотел тебя обидеть. Но не спросить не мог. Я сам понимаю, что, ввязавшись в это дело, мы хапнем проблем по самые уши и жить придётся неизвестно как и на что. Готова ли ты к этому? Мы и так деньгами не богаты, но будет ещё труднее.

– Если ты со мной – я ничего не боюсь, – сказала она и достала из холодильника недопитую бутылку вина. – Будешь?

– Давай!

Так началась новая страница жизни под названием «Стройка».

Дмитрий ушёл из больницы и начал много и усердно работать в частных клиниках. Он стал единственным добытчиком денег в семье, потому что его спутница жизни целиком и полностью погрузилась в строительство. Она откровенно поговорила со своим наставником, объяснила, что не может дальше продолжать у него работать. Это, наверное, был исключительный случай, когда начальник смог порадоваться за своего подчинённого и даже предложить свою помощь. Не безвозмездную, разумеется. Ленка воспользовалась только частью предложенного – проект перекроили в стенах её «альма-матер». Но перед этим долгими поздними вечерами они с Дмитрием сидели на кухне, обозначая на существующих чертежах необходимые для ведения дел помещения, понимая, что сначала необходимо разрушить половину уже построенного и только потом возводить новые стены. Расчёт по смете был такой, что бюджета не хватило бы, чтобы осилить и половину стройки – спецы в компании были отличные, но цены неподъёмные в этом конкретном случае. И пустилась Ленка во все тяжкие в поисках людей, которые выполнят задачу за предоставленную Димкиным папой наличность.

Она просто жила на этой стройке и этой стройкой. Ни машины, ни прав на её вождение у Ленки тогда не было. Рано утром бежала она к метро, потом ехала на электричке, дальше пятнадцать минут пешком к «месту боевых действий». Вечером тот же путь в обратной последовательности. Иногда на помощь приходил, вернее, приезжал Лёшка. Отвозил домой её почти бездыханное тело. Она контролировала все процессы, всех рабочих и прораба вместе с ними, все закупки материалов и соблюдение необходимых требований к строительству. Сложностей было столько, что голова шла кругом и к вечеру Ленка просто выдыхалась.

По всем согласующим инстанциям пришлось бегать тоже ей. Но тут своим авторитетом поддержал её Николай Семёнович. Они и так с ним были дружны, а стройка объединила их в команду, для которой не было преград. Ленка научилась пользоваться своим обаянием. Она не была классической красавицей, скорее, лицо и весь её внешний облик можно назвать словом «миленькая». В свои двадцать три она продолжала походить на тощего подростка с длинной косой. Но как изменилась она внутренне с тех пор, как ушла из больницы! Сколько энергии оказалось в этом хрупком теле! Просто фонтан оптимизма, который своими брызгами заряжал находящихся рядом людей. Ей довелось стучаться в разные двери, и почти все они открывались с первого тук-тук. А там, где не открывались, приходилось сначала подкладывать под порог конвертики, а уж потом двери можно было распахнуть и войти.

Когда стройка была практически завершена, деньги закончились. Как ни экономила она, как ни старалась снизить расходы, непредвиденных трат избежать не удалось. И вынужденный простой обернулся для неё нервным срывом. Но не только остановка стройки была причиной депрессии…

Чтобы сменить обстановку, она уехала на неделю к родителям, где поняла, что даже в этом состоянии, но рядом с Димой, ей лучше и легче, чем в родительском доме. Вернулась к нему через три дня с предложением:

– Дим, давай квартиру продадим? Купим где-нибудь однушку за МКАДом, а на разницу достроим начатое. Как самый крайний вариант, можно попробовать напроситься пожить какое-то время у твоих родителей. Я знаю, будет очень трудно, начиная с того, что добираться придётся не один час, но нельзя надолго стройку тормозить.

 

– Лен, я же здесь вырос, – он смотрел на неё печальными глазами. – Да и родители, скорее всего, будут против.

– Но ведь это твоя квартира! Они же отдали её тебе! И только тебе решать, жить в ней или продавать.

Дмитрий тогда ничего не ответил. Ушёл спать. И играл в молчанку ещё пару дней. Но она уже была приучена к таким его «уходам в себя»: значит, думает, значит, зерно, посеянное ею, прорастёт. На третий день он дал Ленке листок с записанными на нём цифрами и сказал: «Это номер телефона риелтора. Пожалуйста, не продешеви».

Покупатели на квартиру нашлись очень быстро. Ленка не стала заморачиваться тем, чтобы сначала подобрать жильё для себя, а потом уже оформить сделку. Деньги ведь нужны были вчера. Димкина мама пришла в «неописуемый восторг» от их затеи и неделю выносила мозг и ей, и Диме. Стало понятно, что перекантоваться месяц-другой у родителей не получится. На помощь снова пришёл Алексей.

– Вы можете пожить у меня. Нас всех всё равно днями, и порой ночами не бывает, так что проблем не должно быть, – сказал он, когда Димка пожаловался ему на состояние дел.

– А как же твоя девушка? – Ленка была рада, но и одновременно смущена его предложением.

– А девушка, – он пристально посмотрел на Ленку, – поживёт пока у себя дома.

– Лёш, но это не очень удобно, – поддержал Дима свою женщину.

– Ну, хоть ты не начинай эти бабские сопли разводить. Если я предлагаю, значит, удобно.

Ленка подумала, что пока не понятно, сколько останется денег на покупку жилья после завершения строительства, рассматривать варианты квартир нет смысла. И Диму уговорила не дёргаться. «В конце концов, закончим стройку и поставим кровать в твоём кабинете, если не купим ничего. Ну, или каждый возьмёт себе по койке в какой-нибудь из палат», – пыталась шутить она. Он смотрел на неё с тоской, но соглашался, понимал, что достроить – это только часть дела. Потом нужны будут деньги на то, чтобы всё начало функционировать. И это не меньшие средства.

Четыре месяца они жили втроём в доставшейся Алексею от родителей маленькой двушке с крошечной кухней.

Глава пятая

«Ох уж мне этот Лёха!» – думала Ленка, обгоняя по встречке колонну военных машин. Она уже не злилась на него. Не хотела цепляться к словам, которые он наговорил вчера. Думала, что ему, скорее всего, тяжелее сейчас, чем ей, и он винит себя за то, что не сдержался и выплеснул этот ушат холодный воды на её голову.

Алексей был сыном лучшего друга Николая Семёновича. Они, как и их сыновья, тоже дружили с детства, учились вместе и вместе потом работали. Когда Лёшке было всего четыре года, его отец умер прямо на рабочем месте – оторвавшийся тромб мгновенно лишил его жизни. Бывает и так, что доктора не могут вовремя поставить диагноз и спасти себя.

Димкин отец стал помогать вдове друга, заботясь о его сынишке. Лёшка много времени проводил с семьёй Косьяновых. Потом, при содействии Косьянова-старшего, он стал учиться в одной школе с Димой, в очень хорошей школе, надо сказать. Не без его же участия поступил в институт заодно с другом. И всё бы хорошо, если бы не Анна Тимофеевна. Она невзлюбила мальчика с момента его первого появления в своём доме. Злилась из-за того, что её муж так много внимания уделяет чужому ребёнку и тратит на него деньги. Ничего не переменилось, даже когда парень стал взрослым. Но тогда Коваленко уже понимал, что в этом доме ему «не до конца» рады и старался реже появляться на глаза хозяйке. Короче говоря, Ленка с Лёшкой были друзьями по несчастью.

Когда Алексей заканчивал институт, скончалась его мать. Парню было очень сложно. Он чуть не загубил защиту диплома. И опять на помощь пришёл Николай Семёнович – святой человек! Он не оставлял без помощи и поддержки людей, которых любил. Правда, Ленка никогда не могла понять, что его держит рядом с этой мегерой? Ведь как в песне поётся: «Каждый выбирает по себе…»

Интересные отношения у Князевой с Коваленко сложились с самого начала – с момента их совместного посещения кино. Вика тогда оказалась пророчицей – никогда больше с Ленкой она не встретилась, потому что на совместные мероприятия своих подруг Алексей больше никогда и не приводил. Теперь, как только Ленка появлялась в поле зрения Лёшки, всё его внимание было сконцентрировано лишь на ней. Но делал он это так ненавязчиво, так красиво, что Ленке было приятно и легко находиться рядом. Он окутывал девушку каким-то невидимым светом, который всегда приводил её в равновесие (последняя их встреча – не в счёт). Рядом с Димой этого, к сожалению, не случалось – чаша весов всегда перевешивала в его сторону.

И те четыре месяца она жила с хозяином квартиры душа в душу. Когда её любимый оставался на ночные дежурства, «кореша» могли полночи проболтать, сидя на кухне. Они курили сигареты одну за одной – отрывались, пока не было Димки; он такой привычки не имел и всегда ругался на эту парочку из-за того, что к его возвращению в доме пахло табаком. Но, как говорится, «моя крыша – мои правила» – Лёшка не очень-то переживал, что тому не комфортно, главное, что ОНА не возражает. В одну из таких посиделок Ленка поведала Алексею, что совершила поступок, из-за которого теперь себя ненавидит.

Основной причиной Ленкиной депрессии в период остановки стройки стал аборт.

Наверное, так всегда случается: поговорка «Где тонко – там и рвётся» права на все сто процентов. Уже начались отделочные работы на первом этаже, когда с пониманием того, что деньги практически закончились, к Ленке пришло осознание, что она беременна.

– Дим, я сегодня сделала тест, – она стояла перед ним бледная, замученная, и с таким виноватым видом. – Тест положительный.

– Что намерена делать? – он смотрел на неё в упор, не моргая.

– Почему только я? – испугалась Ленка. – Это же наш общий ребёнок.

– Но принять решение, оставить его или нет, можешь только ты, – Дмитрий был холоден и серьёзен.

– А ты? Ты что мне скажешь?

– Я скажу, что худшего времени для его появления не придумаешь. И мне кажется, что ты и сама понимаешь, насколько эта беременность некстати. Как его поднимать, если сами на ноги ещё не встали.

– Разве ты не стоишь на ногах? – почти шёпотом спросила Ленка.

– Не делай вид, что не понимаешь, о чём я говорю! – рассердился он.

– Но ведь у нас обоих есть родители, можно попросить помощи у них.

– Не смеши меня! Отец отдал нам всё. С твоих вообще взятки гладки, – он ещё сильнее занервничал, говоря ей эти обидные слова.

– Я сейчас не про деньги. Может, они согласятся помогать с малышом, чтобы я могла работать.

– Господи, Лена, какой малыш!? Ты сейчас сама рассуждаешь, как ребёнок!

– Значит, ты совсем его не хочешь и даже не рассматриваешь возможность его появления? – у неё затряслись руки, которыми она теребила кончик шарфа, а по лицу побежали струйки слёз.

– Не хочу, потому что не вижу возможности. Всё, закончим этот разговор. Я тебе сразу сказал, чтобы решала сама. Не нужно меня мучить вопросами. Я тоже человек, и мне этот разговор даётся не легче, чем тебе! – сказав это, он схватил висящую на вешалке куртку и выскочил из дома, как ошпаренный.

– Предатель, – прошептала она ему вслед, но он её уже не слышал.

Дмитрий вернулся только под утро пьяным, не раздеваясь плюхнулся на диван и уснул. А она эту ночь провела без сна, оставшись в полном одиночестве со своими жуткими мыслями. Что только ни передумала, каких вариантов развития событий ни рисовала в своём охваченном обидой и досадой мозгу. Ленка пыталась его оправдывать: родить ребёнка сейчас – это распрощаться с идеями, которые так долго вынашивались и к воплощению которых она сама стремилась. Но не это пугало. Она боялась, что он оставит её одну с малышом, как сейчас с проблемой. И страшно было даже спросить, что будет с их отношениями, если ребёнок родится. Потому что, если бы он ответил, что уйдёт, ей бы пришлось это сделать самой и сразу, ведь жить бы с ним уже не смогла. А потерять его она боялась больше, чем боялась расстаться с зародившейся в ней новой жизнью.

И когда вчера, спустя столько лет после этого случая, Ленка стояла, рыдая под душем, задавая себе вопрос: «Где и в какой момент я допустила ошибку?», то просто врала себе, что не понимает. Всё она знала. Это малодушное решение «не спросить», чтобы остаться, породило плоды, которые приходилось пожинать сейчас.

Ленка, ничего не сказав Дмитрию, взяла деньги из тех, что отводились на стройку, и сделала аборт. Срок был маленький, ей предложили «мини» и уже через неделю освободили от ноши, которую, как ей тогда казалось, поднять она не сможет. Но что с ней творилось потом, когда, выйдя из поликлиники, осознала, что рассчиталась жизнью собственного ребёнка за «розовое завтра»?! В голове звучала только одна фраза: «Я – убийца, убийца, убийца…» Покинув «место преступления», Ленка, шатаясь, поплелась в сторону дома. Взять такси даже не подумала – приученная экономить на всём, и сейчас действовала по инерции. Боль физическая пронзала её тело, но боль душевная была ещё круче. Смесь этих ощущений с такой силой обрушилась на неё, что в глазах заплясали чёртики. Поблизости не было магазинов, и Ленка решила зайти в кафе, чтобы купить воды и выпить обезболивающее, которое у неё было с собой. Согнувшись, одной рукой держась за живот, она открыла дверь заведения и чуть не свалилась на пороге. Сидящая за столиком у окна девушка видела её через стекло, когда та ещё только шла ко входу. Она быстрее администратора подскочила к Ленке и поддержала, не дав упасть.

– Вызвать вам скорую? – спросила сердобольная незнакомка, помогая ей сесть на стул.

– Спасибо… не нужно. Я и так только из больницы. Мне бы воды, таблетку запить.

Девушка позвала официанта, и тот очень быстро принёс стакан минералки. Ленка закинула в рот сразу две пилюли и мелкими глотками выпила всю принесённую воду.

– Сколько я должна? – спросила она, пытаясь подняться и одновременно доставая из сумочки кошелёк.

– Перестаньте, я заплачу сама. Зачем вы встали? Вы что, в таком состоянии собираетесь продолжить путь?

– Мне нужно домой, – еле слышно сказала Ленка.

– Посидите немного, пусть лекарство подействует, а я допью свой кофе и отвезу вас. Далеко ехать до вашего дома?

– Нет, не далеко. Мне всего пару остановок осталось пройти. К нам очень неудобный заезд, он по ту сторону улицы. Придётся делать слишком большой круг. Так что не волнуйтесь, я сама дойду. Спасибо вам! – при этих словах её снова качнуло, но она успела ухватиться за стул.

– Да что с вами такое?! – почти до крика повысила голос девушка. – Садитесь же! Я сказала – отвезу, значит, отвезу.

Так Ленка познакомилась со Светкой. Вспоминая это сейчас, она снова отчётливо видела ту картинку, как её будущая подруга засовывала в свой «миникупер» еле двигающуюся незнакомую девушку. «И как ты не побоялась тогда? Вдруг бы я была какой-нибудь разбойницей?» – однажды спросила она Светку. «Да у тебя на лице написано было: «Кто-нибудь, спасите, или я умру!» Разве я могла, видя это, не помочь? Да и вряд ли на Кутузовском много гопников живёт», – ответила та.

Светка довезла её домой и помогла подняться на этаж. Пока они кружили, разыскивая удобный разворот, Ленка рассказала, почему так себя чувствует и что ей сейчас больно и горестно. А её благодетельница тогда произнесла: «Мне жаль. Но, вполне возможно, на данный момент это был лучший выход для тебя. Даже если сейчас так не кажется. Не вини себя, прими, как есть». Они расстались у двери, обменявшись номерами телефонов. С этого печального дня началась их дружба.

Ленка открыла дверь и увидела его ботинки. Дмитрий почему-то был дома. Он услышал, что она пришла, и вышел в прихожую. Ленка медленно стала снимать плащ, и, глядя на него, сказала: «Ребёнка больше нет. Ты рад?» Он молча подошёл к ней, обнял, и, опустив голову ей на плечо, заплакал. Так, прижавшись друг к другу, они стояли в прихожей на протяжении нескольких минут, и оба рыдали. Она приняла тогда его слёзы за раскаяние. Ей очень хотелось верить: он действительно сожалеет, что толкнул её к этому шагу, – очень хотелось его простить. Его, не себя. Решив, что это будет легче сделать, если они на время расстанутся, она тогда и поехала в Тверь.

Никогда больше Ленка не видела слёз в Димкиных глазах, даже на похоронах родителей он не проронил при ней ни одной.

Когда Алексей услышал её покаяние, долго молчал, потом закурил ещё одну сигарету.

– Почему ты ничего не сказала мне? – глубоко затянувшись и выпустив в сторону дым, он посмотрел на неё.

– Ты в своём уме? – удивлённо спросила она. – Я даже представить себе не могу, что звоню тебе и говорю: «Лёша, я беременна и иду на аборт». Да и вообще, причём тут ты?

 

– Но я бы постарался помочь, – он вздохнул, потёр свой лоб ладонью и встал. – Ну почему всё всегда так поздно?!

– Никак бы ты нам не помог. В этом деле решение принимают только двое, ну или кто-то одна, – на её лице отразилась горькая улыбка, взяв его за руку, она попросила: – Пожалуйста, не говори ему, что ты знаешь. Не думаю, что Дима придёт в восторг от того, что я тебе рассказала про эту свою печаль.

– Хорошо, – он затушил окурок. – Пойдём спать.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30  31 
Рейтинг@Mail.ru