Елена Д.
Доверься мне
Глава шестая
– Сколько сейчас времени? – внезапно проснувшись и ощутив под головой Лёшкину ногу, а на голове Лёшкину руку, нежно гладящую её волосы, Ленка подскочила с дивана.
Алексей кинул пристальный взгляд на часы, стараясь рассмотреть циферблат:
– Два часа ночи.
– Охренеть! Я спала, а ты сидел всё это время, не двигаясь?
– Ну, почему же? – он улыбнулся и показал на пустую бутылку, стоящую на полу. – Я потихоньку допивал твой коньяк. Нога, правда, затекла, но зато я узнал, что ты, оказывается, храпишь, – говоря это, он начал хорошенько разминать конечность.
– Сомнительное открытие. Ты всё ещё живёшь с мыслью, что принцессы не пукают? Некрасиво, конечно, получилось. Извини, не ожидала, что так вырубит. Перевозбудилась, однако.
– Разумеется, не о такой ночи с тобой я мечтал, но и эта была великолепна, – он засмеялся и встал с дивана. Видно было, что нога его реально болела. Прихрамывая, он направился в сторону туалета. – Не против, если воспользуюсь?
– Зачем спрашивать, конечно, иди! – хозяйка квартиры стояла посреди гостиной в полной растерянности.
Выйдя из туалетной комнаты, Алексей пошёл прямо в прихожую.
– Ты куда? – не поняла она.
За время, пока его не было, Ленка убрала бутылку и бокалы, сходила в гардеробную и взяла там полотенце и халат.
– Как куда? Домой. Мне тоже не мешает поспать, – ответил он.
– Не выдумывай! Я постелю тебе в кабинете или, если хочешь, тут, на диване. Вот тебе полотенце и халат. Иди в душ. Незачем по ночам разъезжать. Тем более, что тебе на другой конец Москвы.
– Лен… – начал было он.
– Всё, не спорь со мной! Я не отпущу тебя. Просто бери вещи и иди в ванную. В среднем ящике тумбы под раковиной возьмёшь зубную щётку. Там их несколько, выбирай, какой цвет понравится больше. Скажи только, где хочешь спать – тут или там?
Алексей испытующе посмотрел на неё:
– Спать я хочу с тобой, но где постелить мне, решай сама, – взяв у неё из рук полотенце, он посмотрел на халат. – Димкин?
– Ну, естественно.
– Обойдусь.
Он исчез за дверью ванной, а Ленка поплелась в кабинет, приготовить для Алексея постель. К моменту выхода мужчины из душа мягкий кожаный диван был разложен и заправлен нежно-бирюзовым бельём. В комнате горела настольная лампа, разливая свой тусклый свет на предметы интерьера и на развешенные по стенам фотографии в красивых рамках цвета бронзы. Алексей остановился взглядом на одном снимке, где красовалась ещё юная Ленка. Он хорошо помнил момент съёмки. В первый год знакомства они часто фотографировались, и это фото было сделано им самим. «Столько лет прошло! Она совсем не изменилась», – подумал он, ложась в постель.
– Спокойной ночи! – громко крикнул мужчина, чтобы его могли услышать в соседней комнате.
Расстелив свою постель и взяв пижаму, Ленка проследовала в ванную. Подойдя к кабинету, она взялась за ручку полуоткрытой двери и, закрывая её, произнесла:
– Сладких снов тебе! Спасибо, что… был сегодня со мной.
Ленка встала под душ. Противоречия раздирали её на части. Разговор, состоявшийся этой ночью между ней и Алексеем, снова и снова обрывками фраз всплывал в памяти. «Почему всё так? Почему всё это происходит сейчас со мной? Где и в какой момент я допустила ошибку, что события стали разворачиваться по такому странному сценарию? Почему я не уловила сути этих событий? Как можно было не видеть, не понимать, что все мои отношения с человеком, которого я так любила, даже боготворила, были построены на его желании идти против собственной матери? А может, это не так? Может, всё, что сказал мне Лёшка, – это только плод его фантазии? Может, не было никаких «военных действий»? Может, только в его глазах это выглядело так, будто Димка просто использует меня? Ведь было же столько радостных моментов в жизни, которые не могли быть иллюзией! Я же чувствовала себя счастливой много лет! И Дима…. Не мог он быть таким безупречным актёром, чтобы ничем не выдать своих истинных эмоций и намерений! Ладно год, и даже пять лет, но чтобы столько! Нет, это всё неправда! Он любил меня, и любил по-настоящему! Зачем я поверила Лёшкиным словам? Он это сказал, чтобы я ещё больше злилась на Димку. Но, Господи! Ведь его «мысли вслух» были частями несобранного пазла моих раздумий, который в итоге сложился!» – весь этот диалог с самой собой снова вызвал поток слёз, которые текли по лицу вместе с водой, струящейся из душевой лейки. «Как же мне теперь не думать ещё и об этом? Ведь одно дело – узнать, что твой мужчина оставил тебя ради другой женщины, но знать, что он никогда по-настоящему твоим не был – это совсем другое. Это в сто раз больнее! Я просто не выдержу этого!» – разрыдалась Ленка.
Она провела в ванной довольно много времени, прежде чем успокоилась, оделась и пошла в спальню. Проходя мимо кабинета, где спал Алексей, прислушалась – в комнате было тихо. Уже лёжа в кровати, Ленка взяла телефон и, посмотрев на время, ахнула: «Три часа ночи! Нужно завести будильник на девять». Сделав это, она подумала, что ни о каком раннем выезде не может быть и речи. «Нужно обязательно выспаться и привести себя в порядок. Встану я ещё той красоткой! После таких завываний опухшего лица не избежать», – это ей было понятно, а вот как теперь заснуть с клубком дурных мыслей в голове – оставалось загадкой.
Но сон настиг её быстро, создав ощущение, что Ленка просто куда-то проваливается, и провалом этим было странное видение, в котором она блуждала по узкой тропинке, заросшей по обеим сторонам высоким бурьяном, и никак не могла выйти на дорогу. Впереди себя она толкала тележку из супермаркета, полную каких-то вещей и металлических предметов. Один из них напоминал старинный меч. Ей захотелось посмотреть на него поближе. Она подошла и попыталась взять меч в руки – он оказался почему-то безумно тяжёлым. Подняв оружие, Ленка увидела, что с клинка стала струиться кровь, просачиваясь прямо через металл. Испугавшись, бросив его и тележку, она что есть мочи побежала обратно по тропинке, которая становилась всё уже и уже, а ветки бурьяна стали цепляться за одежду, открытые участки тела и больно хлестали ей по лицу. Это ощущение боли разбудило её.
Открыв глаза, она увидела, что за окном уже светло. Стрелки часов показывали половину девятого. Спать уже не хотелось, несмотря на чувство усталости и морального опустошения. Встав с кровати и подойдя к зеркалу туалетного столика, Ленка взглянула на себя. «Мамочки! Вот это рожа! Нужно срочно делать холодный компресс!» – расстроилась она. О том, что в доме присутствует ещё один человек, ей вспомнилось, только когда проходила мимо закрытой двери кабинета. На носочках, чтобы не создавать никакого шума и не разбудить гостя, Ленка проскочила в ванную комнату и снова, как накануне вечером, стала проделывать ту же процедуру приведения себя в товарный вид: прохладный душ, мытьё головы, патчи под глаза. «Входит в привычку», – пошутила она про себя.
Замотав мокрые волосы в полотенце и намочив салфетку холодной водой, так же бесшумно вернулась в спальню, легла на кровать и положила салфетку на лицо прямо поверх наклеенных пластырей. Пролежав так минут двадцать, встала и снова подошла к зеркалу. Картина слегка изменилась, но покоя ей это не добавило. Последовало нанесение освежающей маски. И ещё пятнадцать минут Ленка провела в горизонтальном положении. Только когда после всех этих манипуляций на лицо лёг тональный крем, смотреть на себя ей стало приятнее. Распустив и расчесав ещё влажные волосы, надев вместо пижамы длинный шёлковый халат, она вышла из своего «реабилитационного центра» и направилась в кухню.
Каково было её удивление, когда там перед ней предстал Лёшка. На плите шкворчала яичница, а на столе уже стояли блюдца с рыбой и мясной нарезкой. В момент, когда она вошла, он намазывал сливочное масло на хлеб.
– Ты уже не спишь? Я не слышала, как ты встал.
– Я проснулся, когда ты пошла в душ. Не думал, что снова спать ляжешь, – не отрываясь от хлеба и ножа, произнёс он.
– Я не спала, марафет наводила.
– А я не стал кофемолку включать, боялся тебя разбудить. У меня всё готово, осталось только кофе сварить.
Алексей, наконец, оторвался от своего занятия и посмотрел на неё. На его лице читалась грусть. Лёгкая щетина, появившаяся за ночь, наряду с серыми кругами под глазами добавляли всему облику усталость и какое-то разочарование. Он встал и переставил сковороду с плиты на подставку.
– А ты хорошо ориентируешься в моём доме! – говоря это, Ленка подошла к барной стойке, на столешнице которой стояла кофемолка. – Как спалось на новом месте?
– Я не спал. Может, только полчаса до момента, как ты пошла мыться.
– Я так храпела, что ты не мог уснуть? – попыталась шутить она.
– В этой квартире хорошая звукоизоляция, раз уж ты не слышала, как я тут вожусь.
Пока мололся кофе, оба молчали. Ленка, не отрываясь, наблюдала за аппаратом, измельчающим божественно пахнущие зёрна, а Алексей смотрел на женщину, с которой провёл эту ночь в одной квартире.
– Не передумала ехать? – поинтересовался он, когда кофемолка отключилась.
– Не вижу причин менять свои планы.
– Во сколько собираешься выдвигаться?
– Сейчас позавтракаем, высушу волосы, отвезу тебя домой и поеду. Как раз поможешь мне чемодан в машину закинуть.
– Меня отвозить не нужно. Прогуляться хочу. Громадину твою, так и быть, дотащу уж, –он улыбнулся. – А тебе как спалось?
Ленка подошла к плите и поставила турку на конфорку, добавив воды и немного сахара в перемолотый кофе, она обернулась к собеседнику.
– Тебе с корицей?
– Можно и с ней.
– Молока только нет. Хотя, постой, есть упаковка порционных сливок. Сейчас достану. Знаю, ты чёрный кофе не очень любишь.
– Не страшно, можно и без сливок. Не суетись.
– Как спала, спрашиваешь? – вернулась она к его вопросу. – Спала. Что уже хорошо.
Ленка перемешала содержимое турки и немного убавила конфорку. Затем открыла один из верхних шкафов, достала пакетик со сливками и передала их Алексею.
– Сил хватит на дорогу? Не заснёшь по пути? – спросил он.
– Да тут-то ехать.
Кофе был готов. Ленка разлила напиток по кружкам.
– Лёш, ты сидишь на моем месте, пересядь, пожалуйста.
– Правда? А я думал, гостям предлагают всё самое лучшее.
– Есть вещи, которыми я не делюсь, – они только мои. Например, в этом доме – мой стул и моё место за столом, моя кружка, моя подушка, мои тапочки, моя зубная щётка. Всем остальным могу дать тебе попользоваться. Хочешь? – она была серьёзна, говоря это.
– Я понял.
Алексей грустно улыбнулся, поднялся и пересел на другой конец стола, оказавшись напротив неё. Они принялись завтракать. Сначала тишину нарушали лишь звуки, издаваемые вилками и ножами. Чувствовалось, что оба сидящих за столом напряжены и каждый ждёт, чтобы кто-то оборвал тягостное молчание.
– Очень вкусно! У тебя, должно быть, в зачётке пятерка по яичнице? – первыми прозвучали Ленкины слова.
– Я долго упражнялся. Предмет знаю наизусть, – поддержал её Алексей.
– Чем ты теперь планируешь заняться? Вернее, что думаешь насчёт работы?
– У меня есть несколько вариантов. Например, давно зовут в Белоруссии поработать. Контракт на три года предлагают. Если решусь, поедешь со мной?
Он оторвался от еды и пронзительно-тоскливо посмотрел на свою собеседницу.
– Нет, Лёш. Из Москвы уезжать не хочу, тем более за рубеж, хоть и не столь отдалённый.
Ленка ответила на его взгляд улыбкой.
– Но тебя же всё равно куда-то несёт. Чем твоя деревня лучше Минска?
– Тем, что я там надолго не останусь. Так, дух переведу, да с мыслями разберусь. К глобальным переездам, увы, не готова.
– Извини за вопрос, – сказал Алексей и чуть помедлил, – тебе есть, на что жить? Он оставил какие-то деньги? Может, помощь нужна?
– О, это был момент неслыханной щедрости! – произнеся это, она сделала большой глоток кофе и продолжила: – Я сначала хотела послать его подальше, когда он предложил мне два миллиона отступных. Но потом посчитала, в каком минусе сейчас нахожусь, и решила свою гордость засунуть куда подальше, – Ленка снова запила свои слова ароматным напитком. – Дима, конечно, покупку этой квартиры оплатил, но ремонт и приобретение мебели вытянули из меня всё, что было нажито непосильным трудом. Пришлось даже кредит взять – не хватило на обстановку его кабинета. А хотелось сделать сюрприз, – тут она горько улыбнулась и продолжила медленнее: – Учитывая, что теперь мой доход равен нулю, и ситуация в ближайшее время не изменится, я решила сначала полностью рассчитаться с банком, чтобы не втянуть себя ещё в большую кабалу. Ну, и какие-то копейки даже остались, – последовал ещё один глоток кофе, и она обратилась взглядом к сидящему напротив. – Спасибо, что беспокоишься. И за предложенную помощь тоже огромное мерси. Я надеюсь справиться. Тем более, что он обещал остаток денег частями на карту ежемесячно присылать.
– Предложил деньги и не отдал сразу? – Алексей посмотрел на Ленку с изумлением.
– Нет, не отдал. Он же меня знает, наверняка думал, что я их не возьму. А тут пришлось раскошелиться, – было видно, что эта ситуация Ленку забавляет, и она добавила: – Я же отказалась уволиться. Вот он, видимо, решил отыграться таким образом. Но мне пофиг. Будет совсем тяжко – машину продам.
– Ну и сволочь же он! – говоря это, мужчина покачал головой.
– Да ладно тебе! – Ленка махнула на него рукой. – Без штанов не оставил – уже счастье. Я до сих пор не пойму, как он на покупку этой квартиры согласился, если уже тогда знал, что жить со мной не собирается. Наверное, все-таки побоялся Бога, раз за все труды и работу без зарплаты на протяжении стольких лет он решил не вышвыривать меня на улицу.
– А как ты свой уход одним днём решила? На тебе же столько всего в клинике завязано!
– Да… я сама дура. Уже давно подготовила всё для того, чтобы меня можно было пнуть и не бояться последствий. Там везде порядок и с бумагами, и с контрагентами, и персоналом. Он знал прекрасно, что не опущусь до мести и не сделаю пакостей. Через месяц забудут, что я там и была. Особенно, если фотографии в Димином кабинете снимут. Ой, что-то я опять завожусь. Давай сменим тему. Не могу больше про это ни говорить, ни думать.
Она нервно сложила приборы на тарелку и отодвинула её от себя.
– Давай, – согласился Алексей. – Только ты, пожалуйста, помни, что я у тебя есть. Ладно? Если что-то нужно будет, прошу тебя, обращайся. Всем, чем смогу, помогу.
– Хорошо, Лёш, я обязательно буду это помнить.
Завтрак был завершён. Ленка убрала посуду со стола в раковину. «Придётся вымыть руками – не включать же посудомойку из-за двух тарелок и чашек, тем более, что это растянется на пару часов», – подумала она и уже включила воду, как сзади к ней подошёл Алексей, положил руки ей на плечи и тихо сказал: «Иди, суши волосы, я сам всё вымою».
Окончательные сборы заняли ещё час. Поработав с феном и доделав всё необходимое по дому, Ленка забила свою сумку-рюкзак доверху, скидывая в неё то, что под руку подворачивалось. Всё это, как ей казалось, должно пригодиться. Остатки трапезы тоже были упакованы в фольгу и заняли своё достойное место в разбухшей от содержимого «дамской сумочке» – может, в пути захочется перекусить.
Они «присели на дорожку», оба молчали. Напряжение снова разлилось по венам и вышло за пределы тела, пронизывая воздух, которым становилось всё труднее дышать. Каждого мучали десятки личных вопросов, но на них не было ни одного ответа. Так же молча они спускались в лифте. Молча он закинул в багажник машины неподъёмный чемодан, а она обошла вокруг автомобиля, чтобы проверить, в порядке ли колёса.
Ленка открыла дверцу со стороны водителя, бросила на соседнее сидение сумку и, повернувшись лицом к Алексею, прервала «торжественное молчание»: «Ну, что же, давай прощаться. Очень непростая выдалась ночка… Даже не знаю….» Не дав договорить, он быстрым движением притянул её к себе и одной рукой со всей силы сжал в объятьях. Удерживая другой рукой её голову, Алексей впился сначала в Ленкины губы, потом начал покрывать короткими поцелуями лицо и шею. Его трясло, а она, остолбенев от напора, обмякла, не пробуя, а может, и не желая вырваться, но и не отвечая ему взаимностью. Всё закончилось так же резко, как началось. Оторвав губы от её лица, взглядом «раненой лани» он посмотрел на неё и сказал: «Ничего не говори. Я всё равно буду тебя ждать». Затем, разжав объятья, отвернулся и стремительно зашагал прочь от места, где несколько секунд назад его просто разрывало от страсти и боли.
Ленка села в машину, положила обе руки на руль, а на них опустила голову, в которой в бешенном ритме закружились мысли, а потом собрались в один невероятного размера клубок. Но ни одной нити из этого клубка, чтобы связать хоть что-то путное, вытянуть не получалось. Если бы в этот момент спросили: «О чём ты думаешь?» – она бы не смогла ответить – настолько хаотично сейчас работало её сознание. Ленка уже была готова разрыдаться, но в самый последний момент, как бывает в экранизированных боевиках, пришедший на помощь спасительный внутренний голос жёстко сказал ей: «Прекрати ныть! Сколько можно лить слёзы и жалеть себя? Ты ничего уже не изменишь! Прими всё, как есть, – это единственный способ не сойти с ума. Ты никого не спасёшь, если не спасёшься сама». Последнюю фразу она повторила вслух. Глубоко подышав, ещё пару минут посидела, глядя в лобовое стекло. Затем завела машину, внесла в навигатор необходимый для движения ориентир и, со словами: «Ну, с Богом!», медленно направила свой автомобиль по установленному маршруту.
***Она часто вспоминала те годы. И не было ничего странного в том, что сейчас память снова унесла её во времена ушедшей юности. Скорее, это было даже закономерно – путь длинный, машин на трассе много, и двигались они медленно. Ни радио, ни музыку Ленке слушать не хотелось, а потому, не теряя контроля над дорогой, она погрузилась в раздумье о прошлом, собирая в длинное кино кусочки знаковых событий своей жизни.
Часть вторая «Дорога в прошлое»
Глава первая
Ей было семнадцать. Окончив школу и уехав из Твери в Москву, она с треском провалила вступительные экзамены в мединститут и, решив не возвращаться домой, зачем-то пошла в медучилище. Медицина никогда не прельщала её, даже в детстве она не играла в доктора, не «лечила» своих многочисленных кукол. Но, уступив напору матери, сказавшей: «Ты всё равно не знаешь, кем хочешь быть, так иди на врача! Без куска хлеба не останешься», поехала подальше от дома, учиться зарабатывать этот хлеб. Оценки в аттестате позволяли рассчитывать на успех, но…
Шумное общежитие действовало угнетающе, это усугубляло и без того нелёгкую учёбу и тяжёлое душевное состояние. Отец в то время уже пристрастился к спиртному и втянул в это дело мать, деньги из дома поступали редко, их ни на что не хватало, жить приходилось, перебиваясь с копейки на копейку. Ей нужно было учиться хорошо, чтобы хотя бы стипендию получать. К счастью, мир не без добрых людей. Видя, как тяжело приходится её любимой ученице, одна сердобольная преподавательница пристроила Ленку работать в больницу в хирургическое отделение.
Это была еще та работёнка! Мытьё полов и вынос «уток» за лежачими больными по выходным и вечерами некоторых будних дней, превратили Ленку в «тень». Она сильно исхудала, вид у неё был болезненный. Но даже это считала лучшим вариантом, чем сдаться и вернуться домой. Плюсом работы была возможность бесплатно питаться в больничной столовой. А иногда бывало так, что к Ленке подходил кто-нибудь из родственников прооперированных пациентов и, опустив в карман её халата денежку, просил присмотреть получше за его родичем. Ей было стыдно брать деньги. Но их так не хватало! И Ленка отрабатывала каждую копейку по полной.
В отделении она почти ни с кем не контактировала. Не находилось на это ни времени, ни сил, а главное – желания. Кроме приветствия по приходе на работу и прощания по убытии, она мало что ещё произносила. Сплетен с коллегами не поддерживала, с больными больше общалась улыбкой, нежели словом. При этом все были к ней добры и, может, именно потому, что ни к кому не лезла с лишними вопросами и разговорами. Иногда старшая медсестра под «страшным секретом» позволяла Ленке остаться в больнице на ночь, но это уж когда сил на дорогу совсем не оставалось и приходилось просить о помощи. Время шло. Понимая, что дальше так продолжаться не может, Ленка решила перевестись на вечернюю форму обучения, а днём продолжать работать. Заведующий отделением откликнулся на просьбу милой девушки о возможности трудиться ежедневно, и тогда она стала заступать на свой пост каждое буднее утро.
Однажды, в середине рабочего дня, набрав в ведро для мытья полов большее количество воды, чем обычно, Ленка шла по коридору от туалета к палате, держа эту «гирю» правой рукой, а левой волоча за собой швабру с намотанной на неё тряпкой. Неожиданно металлический крючок ручки соскочил с одного края эмалированного ведра, и оно с грохотом рухнуло на пол. Падать ведру было не высоко – при маленьком Ленкином росте и физической неподготовленности к переносу тяжестей, таскала она этот груз, склоняясь практически до земли. Поэтому, встретившись с полом, ёмкость не перевернулась. Только расплескавшаяся вода огромной лужей растеклась по кафельной плитке.
– По-моему, вы решили взять вес больше своего, – послышался приятный мужской голос за её спиной.
– Что? – обернулась она.
За ней стоял высокий парень плотного телосложения. Волосы у него были густыми, тёмно-русыми, но, несмотря на молодой возраст, на лбу уже обозначились залысины. Цвет его глаз вторил голубой униформе врача, что мягко обтягивала сильное тело. Из-под короткого рукава рубахи выступали мощные бицепсы, а треугольный вырез обнажал слегка волосатую грудь. Его довольно крупное лицо не имело классической красоты, которая обычно привлекает внимание, но оно освещалось такой лучезарной улыбкой, что первые несколько секунд Ленка не могла отвести взгляда от незнакомого мужчины.
– Я сказал, – медленно повторил он, – что эта ноша, должно быть, вам не по силам. Давайте помогу? – не дожидаясь ответа, он подошёл к ведру, быстро воткнул крючок на место и, продемонстрировав силу своих рук, загнул его так, чтобы у этого «шкодника» больше не было шанса выскочить. – Ну, вот… Куда вам его отнести?
– В восьмую палату, – произнесла Ленка, не узнавая собственного голоса.
Он подхватил ведро, словно то было лёгкое пёрышко. А она со скоростью электрошвабры вытерла лужу и побежала догонять неизвестно откуда появившегося героя. Возле двери палаты номер восемь он опустил ношу и дождался, пока Ленка подойдёт к нему.
– Груз доставлен, теперь можно и познакомиться, – протянув девушке правую руку, он произнёс: – Дмитрий.
– Я не смогу с вами за руку поздороваться, – подняв обе кисти вверх, она продемонстрировала резиновые перчатки. – Пока получится их снять, полчаса пройдёт.
– Не волнуйтесь, – сказал он и, взяв Ленку за запястье, слегка потряс его. – А вас?
– Лена.
– Будем знакомы, Елена Прекрасная! – и, одарив её той же гипнотической улыбкой, добавил: – Не набирайте столько воды, а то потом мне придётся лечить ваш позвоночник.
После этих слов он повернулся, зашагал в сторону ординаторской и уже через несколько секунд скрылся за дверью.
Нужно ли говорить, что с минуты этой встречи больше ни о чём другом, как о нём, думать Ленка уже не могла. «Кто он? Почему я раньше не встречала его здесь? У кого спросить?» – весь оставшийся день только эти вопросы занимали её голову. Прошла неделя, прежде чем, собрав обрывки информации, она смогла составить для себя хоть какую-то картину. Ей пришлось начать общаться с людьми. Ненавязчиво, стараясь не выдать настоящего интереса, где-то подслушав, где-то спросив, по капельке выуживала сведения об этом парне. В итоге портрет сложился так: сын известного кардиолога, только что закончивший ординатуру, подающий неплохие надежды молодой хирург. И на этом всё. Но теперь у неё появилось предположение, что не виделась она с ним раньше потому, что в выходные работали только дежурные врачи, впрочем, как и вечером. А его, видимо, на такие дежурства просто не оставляли. Хотя, какая разница, где он был всё это время? Теперь она знала, что он есть и он здесь!
Между тем, Дмитрий (как оказалось, Николаевич) ежедневно здоровался, посылая ей свою удивительную улыбку вместе с одним и тем же приветствием: «Здравствуйте, Елена Прекрасная!», и спешил по своим хирургическим делам. А Ленка переставала после этого дышать, и её тело, будто отрываясь от земли, парило следом за ним, словно, проходя мимо, он забирал с собой весь воздух коридора, оставляя полный вакуум. Ох, как же она влюбилась в этого человека! В первый раз ощутив, что никакие проблемы уже не давят на неё и есть только одна: «Я редко его вижу!»
Учёба стала даваться ещё тяжелее, и, если что-то удерживало Ленку в стенах училища, то это был «подающий неплохие надежды хирург» – доведётся с ним когда-нибудь пообщаться, можно будет сказать, что она тоже медик.