Елена Безрукова
Хорошая для плохого. Стань моей
5.
Даня выехал на дорогу.
– Позвони маме, – сказала я ему. – Они нас обыскались, оказывается…
Даня достал телефон и дозвонился маме. Сообщил, что с нами всё хорошо. Очевидно, Альбина на него тоже ругалась за то, что мы так резко и надолго пропали вдруг со всех радаров. Пока говорил всё поглядывал на меня – понял, что мы натворили дел и всех заставили переживать…
Он рассказал маме, что моему деду нужны таблетки и мы сейчас едем в аптеку. А после он вернётся сразу домой.
Даня повесил трубку и снова уставился на меня.
А меня такой страх за деда разобрал, что я не могла сдержать слёз, которые крупными каплями падали на мои джинсы.
Этот день должен был стать самым счастливым в моей жизни, но наполнился страхом и обернулся кошмаром…
Дед мог совсем разболеться, и всё из-за нас! Как я себе за такое прощу?
Как назло мы ещё и все светофоры пособирали…
Как обычно: если уж попал на красный сигнал, то так всю дорогу и будет вечно красный попадаться…
Ехала и молила светофор менять цвета поскорее… Каждая минуты была на счету.
Когда машина припарковалась у ближайшей аптеки, опрометью выскочила из салона и понеслась в здание.
Запыхавшись, назвала лекарство провизору и показала рецепт, сфотографированный на телефон. Забрала таблетки и понеслась обратно к машине.
Буквально запрыгнула на переднее сиденье авто Даниила и он тут же сорвался с места, разворачивая машину в сторону моего дома.
Обратная дорога казалась мне ещё более длинной, чем до аптеки. Я только и причитала:
– Быстрее, пожалуйста… Только бы успеть. Только бы успеть…
Даня, поджав губы, и наплевав на светофоры, мчал, пропуская их, и наверняка, нарываясь на штрафы, но сейчас это было неважно – лишь бы не сбить никого и успеть к деду.
– Я посижу тут, в машине, – сказал мне Даня, когда мы, наконец, остановились возле моего подъезда, и я уже ухватилась за ручку двери. – Посмотри, как там дед. Дай ему лекарства. И если что – звони, я пока тут.
– Хорошо, – кивнула я, чувствуя, как пальцы от ужаса холодеют. Надеюсь, с дедом всё будет хорошо, и мне не придётся перезванивать Дане по какому-то ужасному поводу, я лишь скажу, что всё хорошо, и он может ехать спокойно домой.
С этими мыслями я понеслась к подъездной двери, открыла её кое-как – непослушные пальцы от нервов никак не могли попасть ключом в замок домофона…
Преодолела лестничные пролёты до третьего этажа за считанные мгновения. В боку уже закололо от спешки, но я не останавливалась, словно бы предчувствуя что-то нехорошее…
Открыла дверь в квартиру и тут же ринулась в комнату, не сняв обувь и едва прикрыв за собой дверь.
И тут же застыла на месте, чувствуя, как липкая рука ужаса стягивает горло.
Дед лежал, закрыв глаза. Он не шевелился. Как будто просто уснул, пока я ездила за таблетками для него. Но меня смутило, что он был слишком уж белый…
Я кинулась к нему.
– Дед! Деда, – тянула и трясла я его за руку.
Никакой реакции.
Вскочила на ноги и стала трясти его уже за плечи.
– Ну, очнись же. Очнись! Дед! Ну не пугай ты так меня, а… Дед…
Ни один мускул на его лице не шелохнулся.
Я попыталась нащупать пульс и испугалась ещё больше, когда поняла, что он еле-еле прощупывается. Раздвинула веки одного из его глаз и поняла, что глазные яблоки закатились. Дело плохо… Он без сознания.
Ужас пытался меня сковать и парализовать, хотелось бегать и орать от страха, но я не дала панике взять над собой верх.
Я должна держать себя в руках, потому что только я сейчас могу и должна его спасти. Каждая секунда – на вес золота, плакать и паниковать просто некогда.
Я шумно выдохнула, заставляя страх отпустить меня и вернуть мне способность двигаться и говорить. Это сейчас сделать казалось сложно, как никогда: ни тело, ни язык меня просто не слушались, стали одновременно ватными и тяжёлыми, словно в меня по горло налили плавленного свинца.
Деду плохо.
Но он жив.
Он дышит.
Таблетки ему уже не помогут.
Нужен врач.
Схватила телефон, который бросила где-то рядом с диваном, на котором без сознания лежал мой дедушка, и набрала службу экстренной помощи.
– Служба экстренной помощи. Что у вас случилось? – спросил холодный женский голос по ту сторону.
– Пришлите бригаду скорой помощи, – заговорила я быстро, помня, что сейчас дорога каждая секунда. – Мужчина, шестьдесят лет, без сознания. Было повышено артериальное давление потому что он переволновался. Гипертоник, наблюдался в местной поликлинике. Я ездила в аптеку за таблетками, чтобы сбить давление. Вернулась – он без сознания уже. Пожалуйста, пришлите врачей.
– Кем приходитесь больному?
– Внучка. Он мой…единственный опекун.
Ну, конечно, уже не опекун, так как мне исполнилось восемнадцать, но кроме деда у меня действительно никого не осталось кроме не совсем здоровой мамы…
Я не могу, не могу его потерять. Ещё так глупо и по собственной вине…
– Адрес?
Я продиктовала.
– Вызов оформлен. Ждите бригаду, – сообщил мне женский голос и отсоединился.
Я же принялась ходить по квартире.
Боже, и сколько же так ждать?
А вдруг у него сердце остановилось или пошло кровоизлияние в мозг?
Может, Даня и я сможем погрузить его в авто и доставить до больницы быстрее?
А если мы хуже сделаем? Может, его не стоит трогать?
Но всё же набрала номер Дани, вместе решим, что делать.
– Даня! – закричала я в трубку, когда он принял вызов. – Дед без… сознания. Я… – мои слова перебивали рыдания, с которыми справляться было всё труднее. Но я сражалась сама с собой, иначе Бодров даже не поймёт, что я говорю. – Я вызвала скорую. Но они так долго едут… Может, мы с тобой его…
– Понял. Иду.
Он повесил трубку, а через минуту или даже меньше постучал в дверь.
Я открыла её и впустила его в квартиру.
Даня тут же прошёл мимо меня в комнату и сел возле моего деда.
Также, как и я до этого, попытался прощупать пульс и посмотрел глазное яблоко.
– Чёрт… – процедил он сквозь зубы. – Могут не успеть. Агния, давай, помогай. Сами повезём его.
Я подбежала к ним и мы вместе подняли деда с дивана. Даня взял его на руки и понёс вниз, к машине…
Я побежала следом, прихватив документы деда и на скорую руку затворив дверь.
Помогла Дане выйти из подъезда.
– Агния, возьми брелок… От машины, – сказал Даня, остановившись у задней пассажирской двери авто. Он тяжело дышал. Нести в одного моего деда наверняка нелегко, но Даня справлялся. А я молила бога, чтобы всё у нас получилось, и мы не опоздали… Скорой так и не было видно во дворе. – У меня в кармане брюк… Я не смогу открыть.
Я быстро залезла рукой в карман и вынула черный брелок.
– И куда жать? Господи, я же ничего в этом не понимаю… – снова расплакалась я.
– Жми замочек, там нарисован внизу самом, – терпеливо стал инструктировать меня Бодров. Он, в отличие от меня, сохранял спокойствие и трезвую голову. – Открытый замок, видишь? Направляй на машину.
Я нашла значок и нажала его. Послышался щелчок открываемых замков и машина помигала нам фарами.
Фух, получилось.
– Вот и умница.
Я тут же кинулась открывать перед Даней дверь, чтобы он мог положить деда на заднее сиденье. Под голову мы ему положили скомканный пиджак Дани, чтобы она оказалась выше тела.
Затем мы сели вперёд. Даня вдарил по газам, резко выкручивая руль и выворачивая со двора на дорогу…
Только бы успеть…
6.
Дедушку сразу же отправили в реанимацию, а мы остались стоять у её дверей и ждать. Медсестра забрала его документы, чтобы оформить на стационар, а мы мерили шагами коридор отделения реанимации.
– Это мы с тобой виноваты! – хлюпала я носом.
– Почему – мы? – спросил Даня.
– Потому что убежали. Никого не предупредили… Мы виноваты. Мы! Как я себе это прощу, Дань? Пока мы с тобой… Ему плохо было.
Даня подошёл ко мне и обнял. Уложил мою голову себе на плечо. Стал ласково гладить по спине.
– Мы не виноваты, – сказал он. – Да, конечно, мы не правы, что никого не предупредили, что поедем погулять. Но мы не хотели ведь плохого… Кто бы мог подумать, что всё вот так обернётся.
– А надо думать! – заявила я. – У меня есть дед, который волнуется, когда я не выхожу на связь. Мы не можем думать только о себе!
– Ты права, права… – вздохнул Бодров. – Не привык я ещё ко всем событиям в твоей жизни. Про деда твоего просто из головы вылетело. Будет нам урок на будущее – надо предупреждать.
Я молча плакала на его плече. Не дай бог случилось что-то непоправимое – я не знаю, как я это переживу…
– Всё будет хорошо, слышишь? – говорил он мне ухо. – Не может быть иначе. Помнишь… Помнишь, как ты верила сильно в то, что я встану?
– Да…
– Вот теперь верь также сильно, что с твоим дедом всё обойдётся, – говорил он мне. – Верь и всё так и выйдет. Со мной же сработало?
Я подняла глаза на него.
Я не знала, чем закончится эта ситуация. С Даней была совсем другая история – он молодой, выкарабкался. А дед мой уже не так молод и здоров…
Но попытка Дани поддержать меня – дорогого стоила.
Я прижалась к нему и закрыла глаза.
Стала молиться за деда…
А минуты всё тянулись и тянулись, казалось, конца и края им нет…
– Кто привёз Кострова? – спросил доктор, который выглянул в коридор, и я вздрогнула от неожиданности.
Мы с Даней тут же ринулись к нему.
– Мы.
– Кем приходитесь Кострову? – окинул нас оценивающим взглядом врач.
– Я внучка, он мой опекун, – ответила я.
– Ясно, – хмыкнул доктор. – Ваш дедушка сейчас находится в стабильном состоянии. Беду удалось предотвратить. Однако пока что он, конечно, останется в реанимации. Если состояние не ухудшится – переведём в обычную палату. И очень вас прошу – старайтесь оградить его от стрессов. Каждый новый – может стать для него последним.
– Конечно, доктор, – выдохнула я. – Значит, с ним всё будет хорошо?
– Будет, – кивнул он. – Ничего непоправимого не случилось, вы успели вовремя, молодые люди. Но наблюдаться у терапевта и пить таблетки ему всё-таки придётся. Пренебрегал ведь лечением, да?
– Пренебрегал, – вздохнула я. – Сколько уж раз я просила его сходить к врачу!
– Теперь это необходимо, – сказал доктор. – Если он, конечно, планирует ещё увидеть внуков. – Я и Даня смущённо переглянулись. – Навестить пока нельзя – он будет спать до утра. Езжайте-ка домой, молодые люди. Вам нужно отдохнуть. Костров под контролем врачей, беспокоиться не о чем.
– Спасибо вам большое, – вклинился в диалог Бодров. – Скажите, а… Можно позаботиться о том, чтобы за ним был хороший уход? Платная палата, может быть…
– Всё можно, – ответил доктор. – Только это стоит недёшево.
– Это не проблема, – ответил Даня. – Мы всё оплатим.
– Ну, пока не надо, – сказал врач. – Как встанет вопрос о переводе Кострова в обычную палату, я отправлю куда нужно. А сейчас у него и так особый уход, он ведь в реанимации.
– Хорошо, спасибо.
– Езжайте спать, молодёжь, – сказал он нам. – Ночь уж на дворе… Всё будет с вашим дедом в полном порядке.
Врач ушёл, а мы посмотрели друг на друга.
– Как хорошо, что мы успели… – прошептала я, испытывая нереально облегчение.
– Не думай о плохом, – покачал головой Даня и взял меня за руку. – Тебе даже доктор сказал: всё будет в порядке. Едем домой, Бэмби… Ты устала и наревелась.
И он повёл меня за собой к выходу из здания больницы.
7.
– Ты же не свернул! – встрепенулась я, мигом очнувшись ото сна – задремала в машине по пути домой. – Проехал поворот.
– Ничего не проехал, – упрямо отозвался Даня, крепко сжимая руками руль. – Я тебя не повезу в квартиру.
– Как? – опешила я. – А…куда?
– Ну, куда, Бэмби? – спросил он. – Домой.
– Так мы проехали уже поворот! – нахмурилась я.
Чего-то я его не понимаю сегодня совсем…
– Так не к тебе домой, – пояснил он терпеливо. – Ко мне.
– К тебе? – подняла я брови. – Зачем?
– Ты же не думала, что я тебя в такой ситуации оставлю там одну, в пустой квартире?
– Но… – растерялась я.
Он хочет, чтобы я осталась ночевать у них? Или вообще – осталась на время, пока деда не заберём из больницы? Но это же неудобно…
Одно дело приходить туда как в гости, ужинать даже за одним столом с его семьёй, и совсем другое – остаться там совсем, пусть и временно…
Аж пальцы закололо от мысли, что я буду спать где-то в постели семьи Бодровых.
– Но что скажет твоя мама? – спросила я.
– Моя мама, Бэмби, поставит меня в угол на горох как раз в том случае, если я тебя не привезу и оставлю одну в пустой квартире без присмотра, – хмыкнул Даня.
– А чего за мной присматривать? – фыркнула я. – Я уже давно вышла из возраста, когда за мной прямо смотреть надо. И мне есть восемнадцать!
– Ты попробуй это объяснить моей маме, – рассмеялся Бодров. – Для неё мы ещё дети…
– Дети… – протянула я, невольно снова вспомнив наш вечер там, на горе. Его ласки… Совсем не детские. От воспоминаний, как всё это происходило, щёки опять опалило стыдом. И удовольствием… – Дети, которые планируют пожениться. А как же она нас тогда отпустит жить отдельно или мы, поженившись, автоматически перестанем быть детьми?
– Ага, видимо. Как кольцо надел на палец в загсе – так сразу взрослым стал.
Даня припарковался возле своего дома. – Идём.
Я всё ещё сомневалась, стоит ли мне принимать предложение Дани и идти в дом. Он даже и не предлагает и ставит перед фактом.
Всё же вышла следом за ним из машины и мы вместе направились к дому.
Альбина, мама Дани, не спала и ждала нас.
– Ну, наконец-то! – Сказала она и встала на ноги, едва мы переступили порог дома. – Я уже опять звонить хотела. Ночь на дворе, а вы всё в больнице… Ой, ты с Агнией… Добрый вечер.
– Здравствуйте, – отозвалась я.
Было, конечно, очень непривычно находиться здесь именно ночью.
– Как дедушка? – спросила она, внимательно глядя на меня.
– Врачи сказали, что уже в стабильном состоянии и…всё обошлось.
– Слава богу, – выдохнула Альбина. Чувствовалось, что она тоже переживала, хоть мой дед к ней и не имел отношения. – А что говорят про лечение? Может, помощь какая нужна? Материальная в том числе… Ты говори, не стесняйся.
– Да пока ничего не говорят, – вздохнула я. – В реанимации он. Если всё будет нормально скоро переведут в обычную палату.
– Я уже спрашивал про платную, мам, – вклинился Даня. – Оформим его туда, да?
– Конечно, – кивнула Альбина. – Всё оформляйте, что нужно. Даня, контролируй, мне скажешь потом реквизиты куда оплачивать. А то Агния наверняка застесняется. Так что поручаю это тебе.
– Есть! – приложил он руку к голове.
Я же смущённо опустила ресницы.
Конечно, не стала бы я ничего у них просить.
Это неудобно. Полежал бы дед и в обычной палате. Лишь бы поправлялся…
– Проходите давайте, – перевела тему Альбина. – Голодные наверное… Мойте руки, идите в кухню.
Мы с Даней послушно выполнили просьбу его мамы и уже с мытыми руками пришли к столу. Даня помог мне занять место за ним, а мама уже накладывала по тарелкам еду. Только сейчас поняла, что ужасно проголодалась. В животе словно монстр какой заурчал, еда моего обоняния коснулся запах горячей пищи…
– Ешьте пока, – сказал Бодров и куда-то направился из кухни.
– Ты куда, Дань? – окликнула его мама. – Остынет же…
– Да приду сейчас, – ответил парень уже на лестнице. – В душ схожу и сниму костюм этот… В печёнках уже.
Да, действительно. Я-то уже переоделась в своё, а Даня так и ходил с самого вечера в том, в чём мы на выпускной ходили. Конечно, ему хотелось уже надеть что-то попроще…
Я же принялась за еду.
– На хлебушка, – поставила рядом корзинку с нарезанным хлебом мама Дани и села напротив.
– Спасибо, – поблагодарила я её и взяла один кусочек.
Моя тарелка довольно быстро опустела.
– Очень вкусно, – улыбнулась я ей. – Спасибо большое. Давайте я…тарелку помою?
– Да отдыхай уж, – махнула рукой Альбина. – Завтра загружу в посудомойку и делов… Давай я тебе чая лучше налью.
– Спасибо…
К нам присоединился и Даня. Он сел рядом со мной. Парень переоделся в свободные футболку и тонкие спортивные брюки. На его волосах и шее блестели капельки воды.
Я невольно засмотрелась на него.
Какой же он красивый… И тело у него такое крепкое, мужественное…
Поймала себя на мысли, что хотела бы провести рукой по его коже без этой футболки. Почувствовать пальцами, какая она горячая… Нащупать кубики пресса.
Увидеть в его глазах удовольствие от моих касаний…
– Агния, – услышала я голос Альбины и словно очнулась. – А? Что, простите?
Я загляделась на Даню так, что даже не слышала, как его мама меня звала.
Стыдно стало и я снова опустила ресницы и ощутила как горят мои щёки.
О чём я сижу и думаю?
Совсем с ума сошла уже…
– Идём, покажу тебе твою комнату.
– А вы не против, что я останусь? – спросила я.
Удивительным образом и Даня, и мама словно бы сразу единогласно решили, что я должна остаться здесь, и для них это как будто само собой разумеющееся.
– Против? – переспросила она. – Ни в коем разе. Я против, детка, чтобы ты ехала в пустую квартиру и ночевала там одна. Пока твой дедушка не вернётся домой ты будешь жить у нас. И это не обсуждается. Данечка, ты ешь, я провожу Агнию.
И она повела меня наверх, в ту комнату, которая должна была стать моей на время, пока я нахожусь в доме Даниила…
8.
– Проходи, милая, – открыла Альбина дверь передо мной. – Пока побудешь тут. Тебе нравится?
Я прошла в спальню и огляделась. Светлая, просторная… Почему она мне не понравилась бы? У Альбины отличный вкус на вещи, мебель и интерьер.
– Очень нравится, спасибо, – кивнула я. – Только вещей у меня тут нет никаких… Даже в чём спать. И полотенца…
– Это не переживай, – улыбнулась мама Даниила. – Я тебе найду сейчас что-нибудь. Вон, Данькину футболку… Тебе как платье пойдет. Он у нас такой медведь…
Альбина достала из шкафа чистую мужскую обычную белую футболку и положила её на кровать. Затем пошла искать полотенце для меня.
Я смотрела на футболку и невольно представляла себе как выглядела бы в ней.
Наверное, это будет красиво. И сексуально.
Это же одна из главных фантазий девчонок – походить в футболке любимого.
Так и хотелось уже надеть на себя… И чтобы Даня увидел…
А потом тут же смутилась собственных мыслей – о чём я вообще думаю?
У меня дедушка болеет, а я думаю о том, понравится ли Дане мой вид в его футболке…
Вспомнила про деда и снова загрустила.
Надеюсь, с ним и правда будет всё хорошо и он скоро будет переведён в обычную палату…
– Ну, вот и полотенце… – сказала Альбина, вернувшись ко мне с махровым полотенцем в руках. – Переживаешь?
– Да, конечно, – отозвалась я. – Врачи сказали, что всё в норме, но… Организм ведь живой, мало ли что может поменяться ещё за эту ночь.
– Ты себя накручиваешь, – отметила Альбина и посмотрела мне в глаза. – С ним рядом доктора. Вы успели вовремя. Если даже что-то произойдёт – медицинская помощь уже рядом.
– Ну, может быть… – вяло отозвалась, не особо удовлетворившись её словами.
Дед для меня – самый важный человек. Теперь один и важных. Я просто не могу не переживать, если он сейчас нездоров. Вот поправится – тогда я перестану переживать. А до этого ещё далеко. После потери сознания и такого высокого давления дедушку вряд ли выпишут из больницы спустя пять дней. А значит, стоит запастись терпением.
– Агния, – взяла она меня за руку. Рука у неё тёплая, мягкая… И говорила она таким успокаивающим тоном… Невольно напомнила мне мою маму. Наверное, просто мама – само по себе гораздо большее, чем одно слово. Мама – она со всеми мама. – Врачи в этой клинике очень хорошие. Ничего слишком страшного с твоим дедушкой не произошло. Я тоже переживала весь вечер, но доктора ведь сказали – всё самое страшное позади. Надо им верить. И надеяться на лучшее. Не ты ли вселяла в нас оптимизм в похожей ситуации не так давно? Помнишь? Кроме тебя почти никто не верил в благоприятный исход ситуации. И… Как я до сих пор благодарна тебе, что ты несла этот свет и вселила во всех надежду. И даже в Даню, который просто сдался в какой-то момент. Он больше не хотел сражаться. Не хотел бороться за себя и своё здоровье. И тогда появилась ты. Именно ты стала для него тем самым стимулом, которого ему так не хватало. Я до сих пор не знаю, как благодарить небеса, что они послали нам тебя.
– Я…ничего такого не сделала, на самом деле… – смутилась я. До сих пор никак не привыкну к такой горячей благодарности этой женщины. Я ведь в самом деле не считала, что сделала что-то просто нереальное какое-то… – Я просто люблю его, и всё.
– И этим всё сказано, детка, – тепло улыбнулась мне она. – И этим всё сказано. Ох… Вот ты знаешь… Никогда ведь не рассуждала и не представляла себе даже, какой будет моя реакция на то, что однажды в нашу вроде бы спокойную и размеренную, такую понятную жизнь, войдёт девушка, которая скажет, что любит моего сына.
