Елена Андреевна Тюрина
Лучший папа для моего сына
Глава 5 Алевтина
В один из тихих вечеров, когда Митенька уже спал, а я в очередной раз читала юридические сайты и женские форумы, понадобилось мне зайти в соцсети. Страничка у меня там имелась, но я ею почти не пользовалась. Это Вадик любил там время проводить, фото выкладывать. И сейчас оказалось, что его профиль открыт. Видимо, забыл выйти после последнего посещения. Получается, я могла зайти и прочесть все его переписки. Наверное, раньше я бы так ни за что не сделала. Никогда не лазала в телефоне мужа или на его страницах в соцсетях. Но сейчас мне было не до порядочности, которую с детства прививала мне бабушка. Вадик оказался не тем человеком, с которым следует церемониться. Поэтому я без зазрения совести открыла сообщения. Как я думала, там была переписка с Анжелой. «Люблю тебя», «хочу тебя», «спокойной ночи, любимый», «с нетерпением жду встречи»… Стандартная любовная чепуха. Наверное, моё сердце просто уже не в состоянии было вместить столько боли, поэтому к этим их розовым соплям оно оказалось совершенно равнодушно. С совершенно холодным разумом я читала их сообщения, будто речь шла о постороннем человеке. Оказалось, что началось их общение в соцсети почти два года назад… Просмотрев другие его сообщения, я обнаружила, что он давно и регулярно писал каким-то девушкам, приглашал в кафе. Даже когда я была беременная. Но поразило меня не это. А его переписка с лучшим другом Кириллом. Тот несколько лет назад переехал с семьёй в столицу, и теперь они виделись редко. В основном общались по телефону или видеосвязи. Помнится, Кирилл звал нас с Вадиком и Димкой в гости на новый год. Так вот, в их переписке Вадик жаловался на меня. Целые простыни писал. «Аля начала меня раздражать, как только вернулась с сыном из роддома. Носилась с ним, как квочка. Всё для него, для Димочки. Я вообще для неё стал невидимым. Только о ребёнке и говорила. А меня бесит этот его пустой взгляд. С другими детьми можно поговорить, поиграть. А с ним нет смысла. Он никак не реагирует. Или кричит так, что голова взрывается. Я с ним не могу и не умею обращаться. Он начинает меня страшно злить. И она тем, что бежит на каждый его писк. Я хочу нормальную семью, здорового ребёнка. Она же сказала, что больше рожать не будет. Димка ей тяжело дался и много внимания требует. Второго она не потянет. А мне что делать? Я в их с Димкой семье третий лишний. Мне о себе думать надо. Кому я без жилья нужен? Купил малосемейку пока, может, потом возьму в ипотеку нормальную квартиру. Аля сама виновата, что всё так вышло. Если бы согласилась по-честному квартиру разделить, всё было бы нормально. Поехала бы к матери жить, в конце концов. Какой смысл в том, что она за эту несчастную трёшку борется? Кому она нужна? Димке? Он даже неспособен оценить её жертвы. Алевтина стала душной. Загруженная мыслями о сыне, она меня не слышит. Много лет я видел в ней идеальный образ жены, который полностью соответствовал моему представлению, картинке в моей голове. Но то, как она повела себя после рождения сына, не оправдало моих ожиданий и постепенно этот созданный мною самим образ начал рассеиваться. Она стала исчезать из моих фантазий, моей постели, моих мыслей. А когда я встретил Анжелу, этот процесс дошёл до порогового значения. Быть рядом с Алей я уже не могу. Мне кажется, в её присутствии я постоянно испытываю дискомфорт и даже стресс. Начал избегать её сначала инстинктивно, а потом уже осознанно. Только сама она этого не замечала. Наша квартира из зоны комфорта превратилась в место пыток…», – и дальше всё в таком же духе. Только вот он не признался другу, что продал часть квартиры за моей спиной. И что теперь на меня наседают коллекторы. Какой же он малодушный трус!
Не знаю, откуда эта мысль у меня возникла. Но она буквально стала навязчивой идеей. Мне нужно было сходить к гадалке, ворожее, «бабушке», или как там называют подобных людей. Я хотела разобраться, откуда эта чёрная полоса в моей жизни. Кто навёл на меня порчу? Кто мог желать моей семье зла? Долго вынашивала в себе эту мысль. С Людой советоваться я не решалась. Она наверняка будет против, начнёт отговаривать. А может даже посмеётся. Людка – убеждённая материалистка и ярый скептик. Поэтому я попросила совета на форуме мамочек. Но и там меня осудили. Стали советовать пойти в церковь. Одна женщина вообще написала что-то вроде того, что болезнь ребёнка – это всегда грех матери, реже – отца. Осознанный или не осознанный – не суть важно. Важно – покаяние, чистое сердце, путь исправления. Причём не ради здоровья ребёнка, а ради любви к Богу, – писала она. «А как ещё Бог обратит ваше внимание на то, что у вас грехи, что вы от него отвернулись, поворачиваетесь в пол оборота, одним глазом к Богу, вторым – к тёмным силам? Человек будет пожинать плоды своих грехов до тех пор, пока не оставит путь греха и не обратится к Богу ВСЕМ сердцем своим». Фраза эта, признаться, меня очень впечатлила. Я даже серьёзно задумалась над этим. А потом мне написала ещё какая-то девушка:
– У кого-то был мотив делать вам порчу? Вы увели чьего-то мужа, кого-то сильно обидели?
– Да нет, это как раз у меня мужа увели.
– В любом случае начните с вопросов к себе. Порча – слишком громкое слово, которое привыкли соединять с неудачей или временными неприятностями. Возможно, у вас обычная апатия. Затянувшаяся. Не буду вам советовать бежать в церковь. Конечно, не всё так просто. Есть люди, которые «видят». Лично знаю случаи необъяснимых чудес. Но в нашем городе вы точно таких не найдёте.
Какой-то мужчина-завсегдатай женских форумов, написал нечто странное: «Любить учимся всю жизнь. Любить всех вокруг и всё. Не каждый этому может научиться. Любовь к мужчине тоже не сразу приходит. Сначала это страсть, когда не можешь без него дышать и он весь без изъянов, идеал. Живя с ним, понимаешь, что всё совсем не так. Вот тогда и учишься любить его настоящего, такого, как есть. И если научилась принимать его таким, жалеть, беречь, поддерживать, значит, умеешь любить. Любовь-это огромный труд и самосовершенствование». Не знаю, что он хотел всем этим сказать. Что я так и не научилась любить Вадима, а значит, сама виновата? Это сообщение я даже Люде переслала. Но она отреагировала бурно.
– Меня что-то уж поддостало быть сильной и всё тащить на себе, – выдала подруга. – Ну-ка нахер эти шалаши. Мужчина – он с древних времён считался добытчиком и защитником своей семьи. Сейчас, если мужик чувствует, что женщина самостоятельная, то он считает, что ему можно и расслабиться. Надоело. Хочу почувствовать с собой рядом сильное, надёжное плечо.
Я хотела уже удалить свой пост с того форума, когда мне вдруг написала женщина, которая представилась гадалкой. Написала она не много. Всего лишь вот это:
– Всё твоё, что тебе суждено, приходит в твою жизнь легко. А что через проблемы и боль ты вырываешь у судьбы, то не твоё и счастья тебе не принесёт.
Сейчас, анализируя наше прошлое, я пришла к выводу, что обида на мужа у меня появилась давно, задолго до этого предательства. Вадим в тот день привёл своего друга Сергея. Они сидели на кухне, пили пиво с рыбой. По маленькому плазменному телевизору, висевшему на стене, шёл футбольный матч. Я пошла в ванную, чтобы бросить в корзину испачканную одежду сына, и услышала обрывок их диалога.
– Не хочу я её, Серёга, совсем. Вот как отрезало. На других баб смотрю, и понимаю, что хочу. А её нет.
– Ну и дурак. Ты, главное, ей об этом не говори. А то завтра ты её снова захочешь, а она уже не поверит. Придётся доказывать, добиваться. И не факт, что добьёшься. Я вот так же жену и потерял. По пьяни ляпнул подобное, а она развернулась и ушла.
– Да ну!
– Правда. Я потом и поговорить пытался, и с цветами, и с подарками. Она ни в какую. Думал, для неё мои слова просто поводом были, чтоб уйти. Злился. Но она года два точно одна была. А сейчас вроде замуж собирается. Так что я идиот. Не повторяй моих ошибок.
– Слишком гордая у тебя Настька. Моя не такая. Никуда она не денется, – услышала я голос мужа.
Было очень обидно. В ту ночь я ушла спать в комнату сына под предлогом того, что он капризничает. А сама лежала и плакала. Вадик так и не узнал, что я всё слышала. Вёл себя как обычно. И я делала то же самое. Но те его слова не забылись. Они прочно засели в памяти и потихоньку царапали меня изнутри. Грызли, разрушали мои чувства к Вадиму.
Правда, однажды, когда сын был у бабушки, а я затеяла уборку, Вадим приехал с работы пораньше. Не знаю, что на него нашло. Он буквально набросился на меня. У нас был просто умопомрачительный секс. Тогда я решила, что всё налаживается, и что я просто не правильно поняла его. Стала убеждать себя в этом, заставила саму себя поверить.
…Вадик тянул с разводом. А я не могла понять, почему. Хотел удостовериться, что с тем ребёнком всё хорошо, и на Анжеле стоит жениться? Или он ждал, чтобы я сама подала на развод? Семья разрушена до основания, разрыв неизбежен, оттягивать не имеет смысла. Но я всё же не могла просто пойти и подать на развод. И только продлевала агонию.
– Давай разведёмся поскорее. Сделай этот шаг. Ты мужчина, ты всё начал, ты и поставь точку.
Не я начала разрушать наш брак, не я. Меня вообще кто-нибудь спросил? Обо мне кто-нибудь подумал? Я всё понимаю. Любовь не вечна, всё проходит, ничего не проходящего в жизни нет. Он был не счастлив со мной, разлюбил и пошёл на поиски своего счастья. Только не понимаю, почему нельзя было просто уйти. Не к другой женщине, а просто уйти… Честно сказать мне обо всём, глядя в глаза, а не продавая за спиной нашу квартиру, лишая меня и собственного сына нормальных условий для жизни. То, что он сделал, совершенно не по-мужски. Только виновата я. По его мнению, виновата я. И решение он перекладывает на меня.
– Думаешь, он не понимает, что сделал? – задала мне как-то вопрос Люда. – Он всё понимает. Но ему хорошо, и это главное. На остальных плевать. Он никого не любит. И эту свою Анжелу тоже. Ему ребёнок нужен здоровый. Точнее не сам ребёнок, а вот эта уверенность «я могу, я нормальный, я молодец». Тебе надо его отпустить, вычеркнуть из жизни.
– А разве я так не сделала?
– Конечно, нет. Ты живёшь, повернув голову назад, и ждёшь от него каких-то действий. Да не будет он ничего делать, кроме того, что уже сделал! Его всё устраивает. Он не придёт с повинной головой просить прощения и не раскается в содеянном. Блудники все эгоисты и никогда никого не спрашивают. Ты должна просто принять этот факт, а не спрашивать у неба «за что?». Тебе больно, я понимаю. Но пора двигаться дальше.
Люда неожиданно открылась мне с новой стороны. Она говорила, как настоящий психолог. Наверное, всё когда-то пережитое заставило её сотни раз переосмыслить ситуацию. Свою. И она переносила её на меня, высказывала вслух то, что могла бы сказать когда-то себе. Да и опыт общения с многочисленными клиентками давал о себе знать. Она столько людских судеб узнавала, выслушивая истории девушек, которым делала перманентный макияж, что впору уже самой книги писать.
Недавно я осознала, что муж никогда ничего не делал для меня. Именно для меня и просто так. Он делал для себя, для семьи, для дома, для машины. А лично для меня – нет. Никогда не радовал какими-то сюрпризами, цветы дарил только по праздникам, да и то не всегда. Он считает их бессмысленной и бесполезной тратой денег. Всю одежду и косметику я покупала себе сама на деньги с детского пособия. Когда родился наш сын, он мне даже спасибо не сказал, не говоря уже о том, чтобы сделать в честь этого события какой-то подарок. Он для меня не старался. А ведь когда любишь кого-то, то тебе хочется этого человека радовать, тебе для него ничего не жаль, и ты делаешь это просто так, без оглядки на какую-то выгоду. По крайней мере, в моём понимании любят именно так. Когда мужчина любит, он сам стремится совершать для женщины поступки. Без всяких подсказок и намёков.
Честно, я не знаю, во что я верю и чего жду. Мне хочется, чтобы мне стало легче, просто легче. Не могу уже от этой боли, слёз. Вроде держусь день, два, неделю. Щелчок и всё… Потом вроде снова немного легче. А он… Получается он меня никогда не любил, любила только я. Но разве люди могут просто так жить вместе десять лет? Не знаю.
– Если честно, я и сама не могу сказать, что хотела его. Сначала да. А потом что-то как будто сломалось внутри, – призналась я подруге.
На что Люда с глубокомысленным видим заявила:
– Женщина в мужчине должна видеть лидера, альфа-самца, тогда она его хочет, тогда она ему покорна, старается для него. А в том, кому жаль на тебя копейку потратить, или своё время тебе уделить, лидера и альфа-самца трудно рассмотреть, поскольку его там нет. Какое тут может быть желание, покорность?
– Тебя бы сейчас большинство мужиков обвинили бы в меркантильности.
– Вот! Эти обвинения в адрес женщин – реакция обиженного мальчика и неудачника. Это ж и есть лакмус, по которому видно, нормальный мужчина с настоящими мужскими понятиями перед тобой, или так, недоразумение. Да я себе сама могу все, что нужно купить, но когда это делает для меня мужчина, я себя начинаю чувствовать настоящей женщиной, красивой и слабой, а в нём видеть сильного и надёжного защитника. Тому, кто вот этой безусловной истины не понимает, и доказывать что-то нет смысла. Разворачивайся и уходи.
– Если бы всё было так легко, Люд.
– Нелегко, знаю. Но через много лет сама себе спасибо скажешь за то, что не стала его удерживать. А он ещё назад проситься будет, вот увидишь. Строгальщик хренов. Только детей и умеет делать. А как прижмёт под старость, прибежит к сыну. Тьфу!
– К Димке?
– Ага. Это сейчас пацан ещё маленький, не понимает, какой он, его папка. А вырастет – поймёт. И знаешь, не каждый сын сможет простить такого отца. И правильно, если не простит. Нельзя таких прощать! Есть такие мужчины – «перекати-поле». Легко уходят, легко находят замену своим любимым и любящим женщинам, ломают людям жизни. Ненавижу таких!
Наши с кумой беседы в последнее время стали напоминать заседания клуба феминисток-мужененавистниц. И меня это не радовало. Но я надеялась, что пройдёт время, боль от поступка Вадима притупится, и я смогу спокойно оглянуться вокруг, не подозревая каждого встречного мужчину в подлости.
Звонок от Люды в десять часов вечера удивил. Она, конечно, звонила часто, как и я ей. Но в такое время обычно я укладывала сына и она об этом знала, поэтому не беспокоила. Возможно, сейчас была веская причина, поэтому я ответила.
– Да, Люд.
– Прикинь, подруга, это просто анекдот какой-то, – та как обычно сходу начала выливать на меня море информации. – Ваша эта Анжела опять ко мне явилась.
– Зачем?
Димка уже спал, а я загружала стиральную машинку.
– Ты там занята, да? – спохватилась подруга. – Ну я быстро расскажу. Не могла удержаться, поэтому позвонила, как только домой добралась. Не, в этот раз она не собиралась делать перманент. Пришла духи у меня купить. Ну я как-то рассказывала, что занялась продажей оригинальных духов. Не помнишь? А, может я не рассказывала. Короче, она ко мне за духами прибежала. Купила «Молекулу». Ну и заодно поболтали мы с ней. Она пока ждала, когда поставщик духи привезёт, сидела у меня в салоне.
– Странно. Вадик же знает тебя, он что ей не сказал, что ты моя подруга?
– Нет, наверное. Он же её от бизнес-центра забирал, а не прямо из моего кабинета. Я их в окно видела. Может она ему не сказала, зачем сюда приезжала. А то наругает ещё.
– Тогда понятно.
– Короче, я вошла в роль бывалой любовницы. Как-то так обмолвилась, что были в моей жизни отношения с женатым мужиком. И что потом я сильно об этом пожалела. Особенно сделала акцент на том, что поняла одно – не стоить лезть в отношения, в которых замешаны дети.
– Господи, Люд, ну зачем?
– А пусть понервничает. Сказала, что эффект бумеранга ещё никто не отменял. Расплата будет, нет счастья на беде. Не было и не будет. Пожаловалась, что тот любовник меня, якобы, бросил в итоге. И что я до сих пор одна, будто проклял кто-то. Мне кажется, она крепко задумалась. Погрустнела, во всяком случае. Гадина малолетняя. Бегает к косметологам, духи за пятнадцать тысяч покупает, пока у тебя хотят квартиру отжать, извиняюсь за сленг. Зла на неё не хватает.
– Не знаю, Люд, мне её жаль. Девчонка ещё совсем.
– Нашла, кого жалеть! – закричала подруга прямо мне в ухо. – То, что она связалась с женатиком, зная о его семейном положении, очень характеризует её как человека. Не с лучшей стороны.
– Может Вадик ей не говорил, что женат?
– Сомневаюсь. Скорее всего, говорил. Некоторые думают, плохенький но свой. У меня одна знакомая была такая. Увела мужика из семьи, её даже наличие ребёнка там не остановило. Как она говорила, жена не стена, можно пододвинуть.
– Я так не смогла бы, для меня женатики – табу, – сказала в трубку, выбирая программу стирки. – У меня повышенный порог женской солидарности!
– Мне когда-то давно мама сказала одну фразу, которая на всю жизнь в память врезалась и повернула моё романтичное мировоззрение, – говорила между тем Люда. – «Мужики приходят и уходят, а ты у себя одна остаешься». Речь о том, чтобы себя любимую на первое место ставить, а мужики – это как простуда, которой переболеть можно. Кстати, Вадим твой наверняка и раньше погуливал.
– Не замечала такого. Порно иногда смотрел вот только, – я пожала плечами.
– Измена начинается с малого. Со взгляда, брошенного в сторону. С мысли, что твой партнер не так уж хорош. Вот он тебе столько боли причинил, а ты его всё равно оправдываешь. Ещё скажи, что он не изменял, а боролся с простатитом.
Я усмехнулась. Люда в своём репертуаре. Говорит о серьёзных и даже грустных вещах, а всё равно с юмором.
– В общем, запомни, дорогая, иногда что-то идет не так, как надо, чтобы только чуть позже всё сложилось наилучшим образом, – глубокомысленно изрекла кума, после чего самодовольно добавила: – А любовницу его я хорошенько пристыдила.
Глава 6 Алевтина
Сын обожает рисовать. У нас дома много разных видов красок, фломастеров, карандашей. Нейропсихолог советует почаще рисовать именно пальчиками. Такое занятие помогает развивать мелкую моторику и положительно влияет на мозг. Этим мы и занимались. Когда в дверь позвонили, я тут же бросилась открывать. Была уверена, что это соседка. Но ошиблась, напоровшись взглядом на какого-то мужчину.
– Добрый день, – сказал он и сделал шаг в мою квартиру, а я, не знаю, почему, пропустила, уставившись на него, как зачарованная.
Светлые глаза, русые волосы и лёгкая щетина… Он был красив, как бог! Довольно высокого роста, одетый в чёрный деловой костюм. Я совсем не разбираюсь в брендах, но уверена, что это дорогая одежда. Верхняя пуговица белой рубашки была расстёгнута. Мой взгляд почему-то остановился именно на этой пуговице, а потом поднялся выше и упёрся в чуть пухлые губы.
– Меня зовут Елисей Эдуардович Ярославцев, – представился гость.
Он говорил, но смотрел не на меня, а на потолки и стены. Смотрел оценивающе, деловито. А я во все глаза глядела на него. И слабо улавливала смысл его слов. Такой представительный! Голубые глаза его глядели высокомерно и строго. Я сразу почувствовала себя школьницей. Кто это? Первой мыслью было, что Люде удалось найти адвоката и это он. Приехал, чтобы во всём разобраться, лично увидеть мою квартиру.
– Здравствуйте. Меня зовут Алевтина Гавриловна Невьянова. А вы, простите, кто? Адвокат?
Он перевёл на меня недоумённый взгляд и словно только сейчас заметил. Выражение лица его, по-моему, смягчилось. А при виде выглядывающего из комнаты Димки и вовсе потеплело. Или это мне так показалось. Я стояла перед ним какая-то растрёпанная, в домашнем халате, уставшая после почти бессонной ночи. Хочу заняться репетиторством, поэтому нужно освежить знания. Но времени на это практически нет. Вот и занимаюсь, когда сын спит.
Было непривычно, что Дима не спрятался, а наоборот, вышел посмотреть, кто к нам пожаловал. Но в тот момент все мои мысли настолько заняло появление незнакомца, что я не придала этому значения.
– Нет, я не адвокат. Я купил часть вашей квартиры и хотел бы приобрести всю.
Не знаю, что я почувствовала в этот момент. Ненависть к нему? Пожалуй.
– Что? – переспросила, не верят своим ушам.
Какую наглость нужно иметь, чтобы вот так явиться сюда!
– Я сказал, что хочу купить вашу квартиру. Сколько вы за неё хотите?
– Мое жильё не продаётся, – я произнесла это максимально твёрдо, прижимая к себе Димку и ничего не видя от волнения. – Уходите!
– Как-то у нас не складывается беседа. Может, пригласите на чай?
Он произнёс это так непринужденно, что я задохнулась от подобной дерзости.
– Выметайтесь, я вам повторяю! – мой голос уже дрожал от возмущения и слёз. – Уйдите! Вы пугаете моего ребёнка!
– Не сказал бы, что он напуган.
Мужчина вдруг присел на корточки, и глаза его оказались на уровне Димкиной головы и моего живота.
– Привет. Как тебя зовут? – он обратился к моему сыну на удивление дружелюбно.
И протянул ему руку для рукопожатия, как обычно делают мужчины.
– Он не разговаривает… – отрезала я. А потом зачем-то добавила: – С чужими!
– Это правильно, – кивнул Ярославцев, поднимаясь. – Нечего с кем попало разговаривать. Это небезопасно.
Он полоснул по мне взглядом, и я зачем-то принялась стягивать на груди халат. Сама не понимаю, откуда взялось это движение. А он заметил и усмехнулся.
– Так вы уходите? – нетерпеливо спросила я.
– Ну раз меня выгоняют, то почему бы не уйти. Не стоять же мне в вашей прихожей вечно.
Лишь когда я замкнула за ним дверь, то смогла полноценно выдохнуть. В коридоре стоял аромат какого-то мужского парфюма. Очень приятный, в отличие от своего владельца. У меня внутри всё клокотало! Как этот человек посмел сюда явиться?! Вот так нагло, спокойно, без всякого смущения, как к себе домой! Я подбежала к окну на кухне, чувствуя учащенное сердцебиение. Ярославцев, или как его там, как раз вышел из нашего подъезда. Он с явным интересом поглядел вокруг. Потом повернулся и уставился на дом. Точнее прямо на меня. Я не стала прятаться. Особого смысла в этом уже не было. Он меня видел. А я буравила его ненавидящим взглядом. Мужчина сухо кивнул, глядя на меня, будто хотел сказать что-то вроде «до встречи», и направился к серебристому внедорожнику. Какая у него предсказуемая машина! Странно, что не чёрная. На таких только бандиты ездят! Ещё чего захотел! Мою квартиру! Нет уж. Сейчас я твёрдо решила бороться за неё до победного! Только вот что я могу против такого солидного бизнесмена или кем он там является?
Когда я в совершенно расстроенных чувствах шла собирать Димкины рисунки и краски, то мельком взглянула на своё отражение в зеркале. И опешила. У меня на лице и на груди была краска! Прямо такие жирные цветные мазки! И много мелких брызг на халате. Чёрт! В каком ужасном виде я предстала перед Ярославцевым! После его ухода долго не могла прийти в себя, обдумывая каждую фразу. Вадик говорил, что продал свою часть старушке. Этот пижон явно не был похож на старушку. Да и на старика тоже.
Конечно я тут же рассказала об этом странном визите подруге. И вскоре Люда откуда-то разузнала, что Ярославцев является владельцем магазина антиквариата. Может быть, я сошла с ума от отчаяния, но решила встретиться с ним, и попытаться разузнать, могу ли я выкупить у него часть моей квартиры, например, частями. Зачем ему доля, если остальное он всё равно не получит?
К этой встрече я готовилась основательно. Хотела доказать, что вовсе не страдаю от его козней и не являюсь несчастной овечкой, какой он меня видел, явившись ко мне домой и застав врасплох. Люда одолжила мне очень стильное платье-карандаш, туфли на высоком каблуке и маленькую элегантную сумочку. И строго настрого запретила что-то с собой делать. Сказала, что мне достаточно распустить волосы и слегка подкраситься. Я так и сделала. При моём росте чуть ниже среднего каблуки меня совершенно не портили и не делали дылдой. Рядом с любым мужчиной я выглядела достаточно хрупкой. И главное, я умела довольно ловко ходить даже на самых высоких шпильках. Правда, почти никогда этого не делала. Люда всегда восхищалась этим моим, как она говорила, даром свыше. Подруга страшно любила обувь на каблуках, но быстро от неё уставала и считала, что двигается на шпильках неуклюже. Другое дело, что у меня таких туфлей не было. Ходить мне в них некуда. Не с сыном же гулять на детской площадке. А покупать для какого-нибудь особого случая, чтоб пылились в коробке на антресолях, я считала неразумным. Потому и попросила у подруги. Благо, её одежда сидела на мне идеально. Даже неудобно было так роскошно выглядеть! Точнее непривычно. Это меня смущало. Казалось, что щёки вот-вот станут пунцовыми. Но, видимо, это только мне самой казалось, что я чересчур вызывающе одета. После такого контраста с собой в халате или спортивном костюме любая приличная одежда покажется мне чем-то невозможно праздничным.
Офис Ярославцева я нашла быстро. Он находился в бизнес-центре недалеко от поликлиники, в которую я водила сына. Весь путь до его кабинета для меня был словно в тумане. Безумное волнение не позволило ничего рассмотреть и запомнить. Секретарь, миловидная брюнетка, сообщила своему руководителю о моём визите и меня тут же пропустили.
Он принял меня, сидя за столом на балконе. Это был просторный балкон с окнами в пол. Завтракал. Перед ним стояла чашка кофе и молочник, блюдо с фруктами и бутерброды с красной рыбой. Я, повинуясь его кивку и не решаясь начать, присела на краешек стула. Всё здесь меня смущало, начиная от роскошной обстановки и заканчивая его чересчур прямым взглядом, каким он меня буравил.
– Здравствуйте, Алевтина Гавриловна. Чай, кофе?
Ярославцев и бровью не повёл при виде меня. Должно быть, совершенно не был впечатлён. Не знаю почему, но меня это задело. Я ожидала какой-то реакции. По крайней мере, если не восторга, то одобрения в его глазах. Но ничего подобного не увидела.
– Спасибо. Ничего не нужно.
Не знаю, где я находила силы говорить с ним, ведь он – причина всех моих проблем и того ужаса, что окружает нас с Митькой последние несколько недель. Наверное, мне придавала уверенности мысль, что я борюсь за благополучие своего ребёнка. Лично для себя я бы никогда ни на что подобное не решилась бы.
– Я вас слушаю. Вы передумали насчёт продажи квартиры?
– Скажите, зачем вам именно наше жильё? – спросила я.
– Старинный дом, удачное расположение… Вам не обязательно знать всего. Главное – мне эта квартира нужна.
В груди всё сковало и это мешало дышать. Он так спокойно говорит о том, что хочет отобрать у меня жильё… Я лихорадочно теребила ремешок сумки и зачем-то поглядывала на часы. Мне казалось, что Ярославцев держался со мной почти презрительно. И это вводило в полнейший ступор, мешая соображать. Все заготовленные слова вылетели из головы, и мне дико хотелось одного – убежать.
– Елисей Эдуардович, – я судорожно сглотнула, чувствуя, как предательски дрожит голос. – Я хочу выкупить у вас долю. Частями. Это возможно?
– А мне это зачем? – спросил он крайне сдержанно, будто говорит с не совсем адекватным человеком. – Я не для того её покупал, чтобы продавать.
– Но… Вы же понимаете, что я не отдам вам свою квартиру? Даже не надейтесь. Я буду на неё бороться до последнего!
Он помешивал ложечкой чай, а после этих слов поднял на меня глаза, полные искреннего удивления. Словно ожидал сейчас услышать что-то совершенно иное. Ярославцев вдруг положил руку на стол. Невольно я проследила за его движением и увидела половинку грейпфрута. Он коснулся кончиком пальца самой сердцевинки, провёл по ней медленно, будто наслаждаясь этим странным поступком. Палец его проскользнул между плотными красными дольками вперед, назад, снова вперед и назад. Я не сразу осознала, что наблюдаю за этим действом, как загипнотизированная. Выглядело не просто странно, а вызывающе пошло.
– Хотите? – неожиданно прозвучал вопрос.
Я перевела взгляд с руки Ярославцева на его лицо.
– Что? – переспросила непонимающе.
– Говорю – хотите?
Пауза. Мне стало крайне неловко, потому что я не могла понять, что он имеет в виду. Видя моё замешательство, Ярославцев и не думал прекращать, терзая грейпфрут уже двумя пальцами – указательным и средним. А потом вдруг поднес руку к губам и слизнул с пальцев сок экзотического фрукта.
– Люблю… грейпфруты, – зачем-то сообщил он.
Я почувствовала такое замешательство, что даже забыла, где нахожусь и зачем вообще пришла. Он словно нарочно стремился выбить меня из колеи, заставить почувствовать стыд, сбить с толку. Неловко повернувшись, я случайно задела чашку, которую зачем-то всё-таки принесли мне. Кофе пролилось на скатерть и на пол. Немного попало мне на платье. Я встрепенулась, понимая, что испортила одежду Люды.
– Ничего страшного, сейчас Надя вам поможет, – спокойно вымолвил Ярославцев, наблюдая за тем, как я пытаюсь нерасторопно стряхнуть с ткани остатки кофе и ищу глазами выход.
Прибежала какая-то девушка и повела меня к двери. Я послушно двигалась следом, почти ничего не соображая. В большом зеркале во всю стену увидела направленный на меня взгляд Елисея Эдуардовича. Он демонстративно взял ту половинку грейпфрута и припал к ней ртом. К самому центру, словно норовя выпить сок. Поймав в отражении мой взгляд, подмигнул. По-моему, я вздрогнула, и он это заметил. И мой растерянный взгляд, и пунцовые щёки, и крайнюю степень смущения. Этого он и добивался – чтобы я выглядела глупо! Мне казалось, что я сейчас ненавижу его ещё больше, чем в тот момент, когда он сообщил, кем является. В животе появилось почти болезненное напряжение, ноги плохо слушались, пальцы мелко дрожали. Какой же он мерзкий, бессовестный, вульгарный! Как он мог показаться мне вначале красивым?! Хотелось как можно скорее сбежать оттуда и никогда больше его не видеть. Только вот если я так просто сдамся, он точно отнимет нашу с Димкой квартиру. И никто нам не поможет.
