Елена Андреевна Тюрина
Лучший папа для моего сына
Глава 3 Алевтина
События последних дней не укладывались у меня в голове. Периодически я возвращалась к нашему с Вадиком последнему разговору и анализировала каждую фразу. Как же ловко он всё перекрутил! Выставил себя честным мужем, который говорит жене правду в лицо, а не трусливо прячет любовницу и стирает от неё сообщения. «Я, конечно, мог бы в тихую гулять от тебя, а дома строить из себя примерного мужа»… Но ведь он так и делал, пока она не узнала правду! Так и скрывал бы всё до того момента, когда будет готов уйти. И, похоже, этот миг был не за горами. Слишком быстро супруг всё признал и решился на разрыв. Потому что его часть квартиры уже продана и ему нечего бояться… Я понять не могла, как Вадиму удалось провернуть сделку с продажей своей доли в квартире? Это ведь незаконно! Я совершенно не сильна в юридических вопросах. Мне нужна консультация юриста, но это стоит немалых денег. Что делать, куда обращаться – не знала. Я пребывала в полнейшей растерянности. Ещё психологическое давление от присутствия этих людей в моей квартире давало о себе знать. Конечно, я сразу вызвала полицию. Эти типы вломились к нам, страшно шумя, воняя перегаром, устраивая беспорядок, и заявили, что теперь будут тут жить. Они даже не разувались, проходя в комнату! На вопросы сотрудников правоохранительных органов скандалисты ответили, что комнату снимают. Уголовное дело полиция почему-то не завела.
– По закону здесь могут находиться только прописанные по данному адресу граждане. Вы таковыми не являетесь, поэтому покиньте квартиру, – просто сказал участковый.
После долгих препирательств они убрались. Но Димка, по-моему, страшно испугался и совсем перестал выходить из своей комнаты. Сидел и смотрел в окно.
Когда я позвонила Вадиму и потребовала всё объяснить, он говорил со мной совершенно спокойно. Сказал, что продал свою долю какой-то старушке и ни о каких коллекторах ничего не знает. Посоветовал согласиться на продажу остальной части квартиры и уехать с сыном к матери. И главное – покровительственным тоном «успокоил», что от алиментов он не отказывается, платить будет.
Меня терзали три чувства – жалость к себе, ненависть и обида. Мне нужно было всем рассказать о том, какой он предатель. Маме, подруге. Хотелось, чтобы меня жалели и поддерживали, а его осуждали. Но… Они послушают, поддержат, осудят, и пойдут по своим делам дальше жить свои жизни. А выкарабкиваться из всего этого теперь мне самой.
Самое удивительное, что Вадик ничего не рассказывал своей матери. Она, как и прежде, периодически брала к себе Митю и не подозревала, что её сын решил оставить внука без жилья. Рассказывать ей я ничего не хотела, чтобы не оказаться виноватой. Это должен был сделать он. Но то ли боялся реакции родителей, то ли у него имелись другие причины. Постепенно я стала реже бывать с сыном у свекрови и под разными предлогами старалась избежать встречи с ней.
В ответ на мою новость о случившемся подруга Люда пару секунд молчала. А потом произнесла:
– Что у человека в голове? Непонятно. А что в сердце? Вообще страшно представить. Пустота.
Но долго предаваться грусти Людка не умела. Ей всегда нужно было что-то предпринимать, куда-то двигаться. И она тут же принялась давать мне советы.
– Ну, во-первых, за десять лет у вас по-любому накопилось общее имущество. Да и ребёнок. Это значит развод только через суд. То есть тебе адвокат нормальный нужен, который и с имуществом разберётся, и с незаконной продажей доли в квартире.
– Какой адвокат, Люд? Ему же платить много надо. У меня таких средств нет.
– Значит, на работу устраивайся. Ты же универ закончила. Репетиторством займись. Хоть что-то заработаешь.
Когда я вышла за Вадима, то решила, что ухватила судьбу за хвост. Обеспеченный, красивый, умный. Людка мне много раз говорила, что надеяться, даже живя с мужем, нужно только на себя. Она вон свой бизнес создала, раскрутилась, и теперь ей ничего не страшно. Но я эти её слова пропускала мимо ушей. Для меня самым важным было родить ребёнка. Я всегда считала, что без детей – это не семья.
Люда советовала сходить к психологу или, на худой конец, почитать психологическую литературу на тему развода, измены, кризиса в отношениях. А я полночи шерстила всевозможные правовые сайты и читала всю информацию, связанную с нашим случаем. Оказалось, что в принципе, Вадим ничего не нарушил. Дима не является одним из собственников жилья, квартира на него не оформлялась и покупалась не из средств материнского капитала, который нам даже не положен. Так что с этой стороны придраться не к чему.
«Собственник доли имеет право продать её кому угодно и когда угодно. Это написано в п. 2 ст. 246 ГК РФ – «участник долевой собственности вправе по своему усмотрению продать, подарить, завещать, отдать в залог свою долю либо распорядиться ею иным образом». Сам факт того, что один из собственников квартиры является несовершеннолетним, вообще не имеет значения» – такая информация была размещена на одном из юридических сайтов.
Оказалось, что для продажи доли не нужно спрашивать ни согласия других собственников и прописанных или проживающих в квартире граждан, ни разрешения органов опеки, если один из проживающих – несовершеннолетний. Выходит, что согласие других владельцев жилья необходимо только для распоряжения всей квартирой, а не отдельной её долей. Единственная зацепка – по закону собственник доли обязан в первую очередь предложить выкупить его часть остальным собственникам. Причём в письменном виде. Вадим этого не сделал. Хотя кто ему помешает предъявить какие-нибудь бумажки, подписанные задним числом, и сказать, что вот, он предлагал, а я отказалась? По сути, так и вышло.
– Я тебе предлагал выкупить мою долю, – на голубом глазу солгал мне по телефону супруг. – Кто виноват, что ты не получила письмо? Отправленное по почте уведомление считается доставленным адресату. Так мне нотариус сказал.
– Какой же ты, Вадим, оказался… – я не договорила, потому что душили слёзы и понимание того, что я столько времени жила в тумане иллюзий, не видя его настоящего.
Выходило, что после отправки письма с уведомлением нужно прождать месяц. Получили его или нет – не важно. Человек считается извещённым, даже если он ничего не получал. Так что с этой стороны Вадим подстраховался.
Как оказалось, Люда тоже читала в интернете всё, что можно, в надежде выудить полезную информацию.
– Полазила я тут по форумам, – объявила она мне по телефону. – Короче это типичные коллекторы. Конечно, все их действия незаконны. Но некоторые не брезгуют подобным, чтобы получить желаемое. Кому Вадик продал свою долю?
– Говорил, что какой-то старушке, которую в глаза не видел.
– Мда… Слабо верится, что он не врёт. Вон даже коллекторов на тебя натравили, когда он ещё с тобой жил. Чтоб из себя жертву сделать. Мол, он тут не причём. И якобы тоже пострадал от их действий. Не удивлюсь, если он ещё и в суд подаст на коллекторское агентство с огромной суммой за возмещение морального ущерба. Кстати, ты тоже можешь так сделать.
– Попробовать, конечно, можно, но у них, я думаю, юристы дай бог, как работают. Хотя может и придётся, если не отстанут.
А они не отставали. Начались странные звонки. Звонили на мой мобильный и на городской телефон. Угрожали и требовали шесть миллионов. Говорили, что не успокоятся, пока я не заплачу. Или не продам свою часть квартиры. Теперь я твёрдо решила отнести заявление не только в полицию, но и в прокуратуру.
А когда через пару дней мы с Димкой вернулись домой с занятий у нейропсихолога, двери были взломаны и в квартире царил беспорядок. Там снова обосновались эти… Не знаю, как я смогла не расплакаться. Позвонила Люде, комкано рассказала о случившемся.
– Тупые и отмороженные коллекторы…– процедила та. – Им пофиг, что у тебя маленький ребёнок. И что ты никому ничего не продавала. А может это вообще мошенники? Их методы – чистейшее вымогательство. Рэкет какой-то.
– Это не мошенники вроде бы, Люд. В интернете я нашла эту контору. У них есть представительства по всей стране.
– Вот как.
– Да. И что мне делать? – голос мой звучал слабо и жалобно.
Я и сама чувствовала себя совершенно беспомощной, растерянной. А они там, за стеной, пили и громко разговаривали.
– Говорю ж, тут без помощи юриста не обойтись. Я сама в этом не сильна, – сочувственно проговорила подруга. – В любом случае надо в прокуратуру обращаться для начала. А лучше в суд. Тот, кому Вадим продал долю, нарушил закон о персональных данных и передал их этим коллекторам. Или кто это сделал, не знаю. В любом случае речь идет о вторжении в частную собственность.
– Они же сидят в комнате, которую якобы выкупили, – я шмыгнула носом.
Не знаю, где Люда его нашла, но через несколько дней мне позвонил какой-то юноша. Судя по голосу, студент. Сказал, что работает помощником адвоката и готов бесплатно меня проконсультировать.
– Если грамотно себя повести, то можно этих ребят элементарно подвести под хулиганку, – сказал он. – Их конторе это сто лет не надо, так как они и так на грани фола работают. Попросите их вежливо перестать хулиганить. Скажите, что подадите на их организацию в суд. Должно сработать. Коллекторы не вправе каким-либо образом угрожать должнику, тем более применять к нему насилие, причинять вред его имуществу, оказывать психологическое давление.
– Тем более что я и не должник, – поправила его я. – Только их это не волнует.
Однако советы молодого человека мне не помогли. То ли я говорила недостаточно уверенно, то ли они поняли, что я блефую. Но лишь посмеялись в ответ.
Мне стоило огромных усилий не грубить им. Юрист предупредил, что этого ни в коем случае не следует делать. Оскорблять, грубить, применять силу в ответ на их действия нельзя. Иначе это могут использовать против меня. Приходилось разговаривать с ними максимально спокойно и терпеливо. Но я за три года научилась этому с сыном, поэтому выходило неплохо. Правда троих хамоватых мужиков с ребёнком не сравнить, и всё же опыт общения с упрямым и капризным сыном пригодился.
Однако ко многим их выходкам я оказалась совершенно не готова. Однажды утром вошла на кухню и расплакалась. На полу, в самом центре, лежала разбитая банка малинового варенья, которое мама прислала, чтоб лечить Димку, когда простудится. Варенье разлилось по линолеуму и забрызгало мебель. На идеально белой поверхности холодильника, плиты и кухонного гарнитура цвета слоновой кости засохли малиновые сахарные пятна. Кто мог это сделать? У меня даже сомнения не возникло, что это те трое, что решили выжить нас с сыном из принадлежащей нам по праву квартиры. Как же мне было обидно! Я просто физически не способна была скрыть слёзы. Просто села на табурет и плакала, когда один из них, кажется, его звали Данил, вышел из туалета, хмуро поглядел на меня и скрылся за дверью оккупированного ими помещения. Не удивлюсь, если это именно его рук дело.
Следующим актом вандализма стали изрезанные в мелкие кусочки наши семейные фотографии. Кто дал этим людям право творить подобные вещи, вторгаться в наше личное пространство?
Происходящее сейчас я могу назвать самым сложным периодом своей жизни. Я потеряла веру во всё. Мне кажется, я лопну от всего несчастья, которое на меня свалилось. Мы сильно отдалились с мужем. В один момент стали чужими людьми. Почти врагами. От новости, что он мне изменяет, и что решил продать свою долю в квартире, я рухнула на эмоциональное дно. Но бетонной плитой стало не это, а то, что Димке поставили под вопросом аутизм. Об этом я узнала, когда, наконец, нашла время изучить заключение его обследования и анализы. Да и отвлечься нужно было от всего происходящего. Как только прочла в документах о предположительном диагнозе, сразу позвонила нашему нейропсихологу. Доктор принялась убеждать меня, что аутизм может не подтвердиться, и что проблемы с речью у многих детей в возрасте Димы. Но её слова меня не успокоили. Я хожу, езжу по делам, разговариваю, но при этом мне настолько больно, что хочется рыдать навзрыд. Я верю, что со здоровьем моего ребёнка всё будет хорошо и предположения врачей не подтвердятся. Но каждый вечер бесшумно реву в ванной.
Глава 4 Алевтина
После того, как я обратилась в прокуратуру, нежеланные гости снова ретировались. То ли это тактика такая была – то появляться, то исчезать, то ли проблемы с прокурором им действительно не нужны были. Эта передышка помогла мне немного взять себя в руки и обдумать проблемы своей семьи. Приехавшая в гости Люда в этом изо всех сил помогала.
– Эти женатики на сайтах знакомств толпами сидят и сообщения девкам строчат, – заявила уверенно она, попивая на кухне чай и качая ногой. – А как до реальных действий доходит, мигом сливаются. Пишешь ему: «Ну приезжай вечером в гости или давай в кафе сходим». А он такой: «Ой, у мамы день рождения, так что никак не могу». Сразу куча отмазок. Зато в переписке такие сказки рассказывает о том, как бы он меня сейчас… ух! Мамкин фантазёр. Пока жена не знает, они все смелые половые гиганты.
За что я люблю Людку, так это за её непосредственное отношение к жизни, лёгкость на подъём и чувство юмора.
– Одни просто сидят и слюни на девушек пускают, а мой вон взял и ушёл, – сказала я, нарезая пирог.
– Наверное, он надеется, что эта девка… Как её? Анжела? Короче, что она ему ребёнка родит, – предположила Люда.
– Здорового, – добавила я.
Эта мысль раньше не приходила мне в голову. А сейчас оглушила, как обухом по голове. Я тем же вечером позвонила мужу.
– Вадик, скажи честно, твоя Анжела беременна? – спросила с ходу.
В трубке повило молчание, а потом раздался осторожный вопрос:
– Какая тебе разница?
– Я просто хочу понять, что так резко изменило твоё отношение к нам с сыном. Должна же быть какая-то причина. И думаю, что я права. Надеешься, что в этот раз всё будет не так?
О том, что в результате последнего обследования Диме поставили под вопросом аутизм, я решила мужу не говорить. Теперь это не его проблемы.
– Конечно, всё будет не так, – резко бросил он. – Это даже не обсуждается. Значит, рождение Димки стало для Вадима ударом по его мужскому самолюбию. У него родился необычный ребёнок, и он почувствовал себя неполноценным мужиком, неспособным произвести на свет здоровое потомство. Нужно во что бы то ни стало убедить окружающих в обратном. Родят они сейчас здорового малыша, и этим он докажет, что проблема во мне, что это мои гены стали причиной задержки речи у сына. Я думала об этом и накручивала себя, всё острее чувствуя боль.
Наше подозрение насчёт беременности новой пассии моего мужа подтвердилось совершенно неожиданно. По реакции Вадима я и так догадывалась, что мы с Людой правы, но всё же твёрдой убеждённости в этом не было. Вадик ведь не подтвердил и не опроверг это.
Дело в том, что Люда – мастер перманентного макияжа. Она говорит, что делает девушек красивыми. И часто рассказывает мне разные истории из своей практики. Обычно курьёзные. Но не в этот раз. Люда приехала ко мне после работы вся какая-то взбудораженная, и мы снова сели на кухне пить чай.
– Представляешь, сегодня такое было! – начала подруга, едва мы расположились поудобнее. – В восемь утра пришла ко мне девочка на брови. Я принялась работать. Цвет выбрали, форму нарисовали, Лидокаином обработала, начала бровки колоть, а её как затрясло! Она вся дрожит, сжалась в комок, лицо стало бледное, как полотно. Господи, как я испугалась! До сих пор не могу отойти! Не пойму что с ней, что делать вообще. Если бы аллергия на Лидокаин, это было бы видно. Лицо отекает. А тут просто дрожит человек и сжимается весь. Она кричала, что умирает. И что она беременная. Вызвали скорую. Врач сказала, это у неё паническая атака.
– Ужас. Вот надо оно ей, беременной, эти брови делать?
– Не говори. Она мне даже не сказала, что в положении. Живота нет. Откуда я могла знать? Но это ещё не всё. Знаешь, кто за ней примчался? – Люда отпила чаю и продолжила совершенно обыденным тоном, – Вадик твой.
– Это была Анжела? – тихо спросила я, и медленно оставили чашку, чтобы не уронить.
– Ага. Если б я знала, что это она, я б её сразу послала куда подальше! Анжела Иванникова. Двадцать лет. Студентка. Учится на менеджера. Это она мне успела рассказать ещё до приступа своего.
– Понятно. Значит, всё-таки беременная…
Вот так всё и открылось. Вадик ушёл, потому что там у него был шанс стать отцом здорового ребёнка. Да и его новая подруга на восемь лет младше меня. С ней они ещё много детей смогут завести. Вадим всегда мечтал о большой семье. У меня создать её теперь никакого шанса. Всю жизнь буду заниматься сыном. Ни один нормальный мужчина не станет связываться с такой неудачницей. И чужой ребёнок, тем более имеющий проблемы со здоровьем, никому не нужен. Даже родному отцу.
Создавалось впечатление, что эта девушка, сама того не зная, меня всюду преследовала. На выходных мы с Людой решили выбраться на прогулку – сходить в парк, покатать Димку на качелях. Сын сосредоточенно гонял на беговеле, подаренном в прошлом году крёстной, а мы шли по парковой аллее и беседовали, пока мой взгляд не споткнулся об неё. Сидела на скамейке у искусственного пруда, в котором плавали золотые рыбки и черепашки, в окружении нескольких таких же юных девчонок, и смеялась. Должно быть, остальные девушки тоже студентки.
– Кого ты там увидела? – спросила Люда. – Тебя аж перекосило. Бесюгана какого-то? Подругу подколодную?
– Анжелу. Любовницу мужа.
– Ого. Одним взглядом по мордам всем надавала.
Люда обернулась и уставилась на девушек, совершенно не скрывая своего интереса.
– Точно, я её узнала. Это она ко мне приходила, – подтвердила кума. – Совсем дитё. Даже не знаю, чем она Вадика зацепила. Ни кожи, ни рожи.
Люда говорила стандартные в таких случаях слова, чтобы меня успокоить. Но даже если она и была права, мне-то что от этого? Муж уже ушёл, доля в квартире уже продана. Сделанного не изменить.
Девушки нас не замечали, увлечённые своей болтовнёй.
– Вот же пигалица! – не унималась Люда. – Увела мужика из семьи и радуется. Не понимает ещё, что на чужом несчастье счастья не построишь. Не зря люди так говорят. «Нельзя любить чужого мужа, старо, как мир, как мир – не ново: не тронь его, не тронь чужого» – Роксана Бабаян эту мудрую мысль давно и красиво пропела всем дамам. До сих пор актуально. Тебя предал и её предаст. И да, Господь-то, смотришь, по жизни наказывает, и очень круто. А ты чего молчишь?
– А что говорить, Люд? Я же ничего сделать не могу. Он всё решил. Да и не стала бы я его возвращать. Теперь главное от этих коллекторов избавиться и здоровьем сына заняться. А она… Мне плевать на неё, как и что с ней будет…
– Ну ничего, мы твоего Невьянова оставим с голой задницей. Я тебе найду хорошего адвоката. Нельзя это всё так просто на самотёк пускать.
В своём энтузиазме Люда очень походила на свою тёзку – героиню фильма «Москва слезам не верит». Я прямо ждала от неё того, что она матери моего пока ещё супруга начнёт звонить или на работу ему. У меня же сил бороться не было. Раз уж всё так сложилось, то какой смысл злиться? Быть может, не будь проблем с Димкой, я бы упивалась этим своим несчастьем – уходом мужа к любовнице. Но все мои мысли занимал сын. Нужно было заниматься дальнейшим обследованием, чтобы подтвердить или исключить аутизм. Если всё подтвердится, то нужно будет оформлять инвалидность. В общем, мне теперь предстояло побегать по врачам и инстанциям.
– А может ты и права, – вдруг сказала Люда. – Зачем вообще бороться и пытаться доказать что-то предателю? Найди себе человека, который будет любить и уважать. И давай вон мороженка купим.
Да уж. Людмила всегда была оптимисткой. Как будто это так просто – взять и кого-то найти. Тем более в моей ситуации. Сейчас я даже не думала о новых отношениях.
Может быть, Люда и права. Она знает, о чём говорит. Сама всё это прошла. И осталась одна с двумя маленькими детьми на руках. Растит их сама. Когда случилось то предательство от мужа, Люда как раз серьёзно болела. Это был нож в спину. Она тогда жить не хотела. Так что моё состояние ей знакомо. Тогда любовница не погнушалась влезть в семью с двумя малышами, а муж ушёл от неё в самый трудный момент. Они переступили через всё. Как будто это в порядке вещей и вполне себе нормально. Но Людмила это пережила и закалилась как сталь. Каюсь, мне тогда эти её проблемы были не близки. Я была поглощена отношениями с Вадимом и попытками забеременеть. Но Люда не обижалась на мою отрешённость. Увы, я не поддерживала её так, как она меня сейчас. Но запомнила, что Люда тогда сказала – всё вернётся бумерангом. И как в воду глядела. У новой супруги её бывшего мужа серьёзные осложнения случились после коронавируса. Что-то там с лёгкими. Люда после всего этого не ожесточилась, осталась хорошим человеком, и мстить, желать зла никому не думала. Даже помогала им. Нашла благодаря своим связям какого-то хорошего врача, к которому очередь на много месяцев вперёд, договорилась, чтоб принял их. Бывший супруг одно время пытался наладить отношения, мосты навести. Может быть, хотел вернуться. Но Люда не приняла.
Вот так и моя семья была разрушена изменой мужа. Одно пепелище осталось.
