Елена Амеличева
Купить мужа, или Голая правда о драконах

А дальше время покажет!

Глава 6. С точки зрения дракона

Черут

Иногда хорошие вещи случаются с теми, кто этого никак не заслуживает. Как я, например. Вчера со мной случилась Дэна. По какому-то счастливому для меня стечению обстоятельств в ее хорошенькую головку взбрела мысль выкупить меня из долгового дома – той еще помойной ямы, которая стала тем самым дном, ниже которого падать уже некуда.

Сначала я подумал, что Дэна из тех богатеньких девиц, репутация которых не позволяет им надеяться на приличного жениха. Вдовушка веселая, которую престарелый муж осчастливил своим уходом в мир иной, оставив при деньгах. Или бывшая куртизанка, сумевшая неплохо устроиться благодаря запавшему на нее клиенту.

Вариантов много в голове промелькнуло, пока наблюдал за ее торгом с хозяином долгового дома. Согласен был на любой вариант, надоело гнить заживо, света белого не видя. Хотя иного я и не заслужил, жизнь все же подкинула мне неплохой шанс.

Новость о женитьбе, конечно, малость припугнула, как и любого нормального мужчину. Но плюсов было явно больше, чем минусов, посему особо трепыхаться не стал. Нужна ей эта ссуда, ну и ладно, сделаем, как барышня просит. От меня требовалось лишь быть хорошим мужем, как будущая женушка выразилась. Что ж, пусть брак будет приятен обоим, постараюсь, исполню супружеский долг с блеском!

Но оказалось, что с горизонтальными обязанностями я знатно пролетел. Лицо Дэны, пылающее гневом, в тот момент, когда я продемонстрировал себя во всей красе, лежащего в ее постели и готового к употреблению, так сказать, никогда не забуду. Отчитала так, что уши запылали. Еще и ботинком по заднице досталось.

Но такая красивая была эта разъяренная тигрица, что едва удержался, чтобы не схватить в охапку и не поцеловать! Остановил только кнут в ее руках. Хотя, если бы она в обмен на поцелуй исполосовала мою спину, невелика цена, пусть. Потому что до одури хочется узнать, какие на вкус эти алые губки! А моей солдатской шкуре не привыкать, и не такое повидала на своем веку.

Помотал головой, прогоняя наваждение. С чего вдруг подобная реакция, спрашивается? У меня, конечно, явный дефицит женской ласки в последнее время, в камере долгового дома с этим напряженка. Но все же раньше такой необузданности за собой не замечал. Видимо, дракону внутри Дэна пришлась по вкусу, его тянет к ней. А когда включается этот инстинкт, мозги вырубает напрочь.

Я встал под душ во дворе и фыркнул, когда сверху потекла холодная вода. Как раз то, что нужно, дабы охладить расшалившиеся желания. Не стоит им потакать, а то снова огребу, и в этот раз уже вовсе не ботинком по заднице. Да и не привык нежиться в горячих ваннах с ароматной пеной. Бывало, в военных походах и снегом освежаться приходилось, когда уж самого от своего запаха воротить начинало.

Хмыкнул, вспомнив рычащую от злости Дэну. Я слукавил, когда сказал ей, что она симпатичная. На самом деле она была именно красива. Но не стандартной красотой, которая настолько идеальна, что порой холодна и неинтересна. По такой равнодушно скользишь взглядом и забываешь через секунду.

А Дэна… На нее хочется смотреть, любоваться, запоминать, как прекрасную картину, вышедшую из-под кисти давно почившего Мастера. Она была прекрасна внутренним огнем, который связывал воедино всю ее внешность.

Мягкий овал лица с мерцающими, зелеными, как море на отмели, глазами в опушке длинных, по-детски завитых на кончиках ресниц. Розовые, влажные губки, одну из которых она постоянно втягивала внутрь, когда задумывалась о чем-то.

Волосы теплого каштанового оттенка загустевшей карамели. Пышную грудь, от которой чертовски сложно было отвести взгляд, когда мы ехали в карете – она колыхалась, будто волны в океане, тяжело, упруго и волнующе, заставляя отзываться разом и мои мужские инстинкты, и драконью силу.

Я рыкнул, намыливая тело, по которому растеклась от этих мыслей горячая, болезненная волна истомы. Даже холодная вода не спасла! Рассмеялся сквозь стон. По иронии судьбы, именно так и должен реагировать муж на свою жену. А мне нельзя. Лучше не расслабляться, не привыкать к Дэне.

Иначе потом, когда стану не нужен и бывшего мужа выставят за дверь, придется вырывать ее из сердца и заново учиться жить с кровоточащей раной в груди. Хватит, наелся уже. Любовь не для меня.

Да и ей ни к чему такой «подарочек», как бывший солдат, который много повидал на своем веку и не имеет за душой ничего, кроме тяжких грехов на совести. Мне нечего предложить этой девушке. Ведь я приношу одни беды.

Натянул светлую рубаху, портки и вышел из душа. Из кустов на меня глянули блестевшие любопытством глаза хитрозадого пацаненка, который вчера увел у меня медальон.

– Чего? – бросил я, завязывая мокрые волосы в хвост.

– Ничо, – тот, набычившись, посмотрел на меня, а потом заявил, задрав нос, – я тя не боюсь!

– Ага, так не боишься, что весь побелел сквозь смуглоту.

– Тебе кажется! – он вылез из кустов.

– А так? – я рыкнул, клацнув зубами и позволив драконьему зрачку сверкнуть в глазах.

– Ааааа! – только пятки засверкали, как пацан понесся прочь.

Я ухмыльнулся. Мелочь, а приятно!

***

А вот и мой запретный плод. Я подошел к широко распахнутым дверям гостиной и замер, любуясь Дэной. Сидит на диване перед столиком, который завален бумагами, и читает одну из них. Хмурит лоб, значит, приятного мало. Сквозь ушки просвечивает солнце, медом заливающее все вокруг. Гуляющий по дому сквозняк шевелит ее волосы, собранные в простой пучок.

С трудом отвел взгляд и увидел, что рядом, в кресле сидит какая-то черноволосая бабенка. Нога закинута на ногу – так, что в разрезе подола почти задницу видать. На фоне Дэны женщина казалась едва ли не дурнушкой, хотя по общепринятым меркам была красива – той приторной смазливостью, от которой неизбежно слипнется все.

– О, так это и есть твой супруууууг? – заметив, протянула она, оглядывая меня столь бесцеремонно, будто я кусок мяса на рынке.

– Не помешаю? – осведомился, подойдя к ним.

– Нет, конечно, – женушка одарила теплой улыбкой, от которой тут же захмелел. – Знакомься, Мирабелла, моя подруга. А это Черут, мой, – на мгновение споткнулась, – муж.

– Рад знакомству, – сел рядом с Дэной.

– А я-то как рада! – пропела Мирабелла, все еще беззастенчиво глазея на меня.

Но об этом не думал. Нос уловил цветочный аромат волос супруги, и я поплыл. Дракон, много лет спящий внутри, не подавая признаков жизни, заворочался, заставив почувствовать, как его сила наполняет изнутри, распирает – так, что даже сложно было вновь вдохнуть.

Словно кто-то расчистил канал, по которому в уже пересохший, затянутый ряской пруд когда-то давно поступала вода. И вот она снова мощным потоком потекла туда, очищая, восстанавливая, наполняя жизнью все вокруг и рассыпая во все стороны сотни радуг.

– Почему ты меня на свадьбу не пригласила? – капризно протянула подруга. – Обиииижусь!

Постарался сконцентрироваться на ее противном голоске, чтобы отвлечься от бурлящих во взбунтовавшейся крови желаний. Не особо удалось, правда. Надо что-то делать с самоконтролем, срочно!

– Прости, Мира, мы никого не звали, – повинилась Дэна. – Не люблю все эти мероприятия, сама знаешь. Просто небольшая церемония была. И тортик разрезали.

– Ты такая скучнаааая! – бабенка надула губы. – Ну, а как прошла первая брачная ночь? Явно послаще, чем тортик было, верно?

– Мира!!! – женушка покраснела.

– Были свечи, шелковое белье и кнут, – пробормотал я.

– Черут!!! – супруга дошла до цвета переспелого помидора.

– Надеюсь, хоть ты ее расшевелишь, молодожен, – Мирабелла усмехнулась, откровенно строя мне глазки.

– Приложу все силы, – широко улыбнулся, кивнув.

– Я в тебя верю, – она облизала губы и перевела взгляд на Дэну. – Так что скажешь о договоре?

– Лакомый кусь, – та отложила бумаги. – Но, боюсь, нам не получить этот контракт.

– Почему?

– Мира, где я и где дворец Императора, сама посуди, – супруга вздохнула. – За право поставлять в него краски будут драться даже столичные маги. Как туда вклиниться моей мастерской?

– А если я тебе скажу, что поставщик, который будет заключать этот договор, – подруга хитро прищурилась, – скоро прибудет в наш город?

– Что это меняет?

– То, что я смогу устроить вам встречу, как бы случайно. На моих вечеринках собираются самые сливки, сама знаешь. Договоришься о разговоре, а там все только от тебя зависит. Ну, и мои проценты, как всегда, не забудь.

– Можно попробовать, мастерской позарез необходим этот заказ.

– Тогда договорились, – Мирабелла захлопала в ладоши. – Хватит о делах. Теперь немедленно расскажи мне самое любопытное – как отреагировал Клайв на твое внезапное замужество!

– Понятия не имею, – Дэна пожала плечами.

Кто такой Клайв? Я напрягся, сам не понимая, почему.

– Так он еще не приходил? – глаза бабенки загорелись жгучим интересом. – Ууу, поселилась бы у тебя, чтобы это увидеть, но надо бежать. Меня кое-кто ждет! – она встала, чмокнула воздух. – Пока, голубки! Отправляйтесь в спальню, не теряйте время!

– Ты уверена, что она тебе точно подруга? – спросил я, когда стих стук каблуков.

При всей этой приторной смазливости очевидно, что мадам цепкая, как репей, и своего не упустит, и чужое слямзит на раз, если хозяин зазевается. А надувать губки, делая вид, что она длинноногая глупышка, ей бесполезно, это то же самое, как если бы остро заточенное мачете прикидывалось безобидной пилочкой для ногтей.

– А что? – женушка нахмурилась.

– С таким друзьями, как эта барракуда, врагов не надо.

– Вчера только поженились, а сегодня ты уже пытаешься решать, с кем мне общаться? – глаза Дэны недобро сверкнули.

– А ты уже освоилась, смотрю, в роли мегеры? – ничего не могу с собой поделать, мне нравится ее дразнить!

– Именно! – она собрала бумаги в аккуратную стопочку и встала. – Иди-ка на кухню, на сегодня поступаешь в распоряжение Таранты, чешуйчатый!

– А не боишься, что я твоему Тарантулу мозг покалечу своими шуточками? – осведомился, прищурившись.

– Нисколько, – фыркнула Дэна, – у Таранты антишутин имеется, скалка называется.

– Может, лучше я тебе помогу?

Надежда, все же, умирает последней.

– Поможешь тем, что не будешь мешать, – она довольно улыбнулась, бросила напоследок, – муженек! – и зашагала прочь.

– И тебе приятного медового месяца! – крикнул ей вслед и поплелся на кухню.

Здравствуй, рабство!

***

На кухне в саду с четырьмя жаровнями все булькало, шкворчало, шипело и распространяло дивные ароматы. Да уж, готовит этот Тарантул так, что пальцы откусишь по колено, сам вчера в этом убедился! Хотя после той гадости, которой кормили в долговом доме, любая еда покажется безумно вкусной.

– Чего тебе? – когда подошел, она покосилась на меня, орудуя большой ложкой в огромной кастрюле.

– Прибыл в ваше распоряжение, откомандирован молодой женой за непослушание и ехидство! – гаркнул, приложив руку к груди, как бывалый солдат.

– Ясно, – вздохнула женщина. – Она замуж вышла, а я воспитывай.

– Безобразие и беспредел, – кивнул сочувственно.

– Ты шутник, как я погляжу, – в меня вонзились два кинжала ее глаз. – Смотри, обидишь мою девочку – пожалеешь! Понял? Дана только с виду такая сильная и независимая. У нее душа тонкая, ранимая, понимаешь?

– Да, – снова кивнул, но уже перестав дурачиться.

– Молодец. А теперь засучи рукава и сначала наруби дров, потом натаскай воды и, – задумалась на мгновение, – и вот те кастрюли песочком надо так отдраить, чтобы я в них как в зеркало смотреться смогла. Приступай!

– Сделаем, – я пренебрежительно усмехнулся.

После первых лет в армии меня никакой работой не напугать.

– Могу еще и мешок картошки начистить, если кое-что расскажете.

– Хитрец, – Тарантул хмыкнула и уточнила, – два мешка.

– А вы, дамочка, ушлый делец, как я посмотрю! – искренне восхитился ее хваткой. – Идет, два мешка. Взамен скажите, кто такой Клайв и что у него с Дэной?

***

С этим хлыщом, о котором никак не мог перестать думать, я познакомился ближе к вечеру, когда жара ушла, и в дом из сада начал заползать прохладный воздух. Кроме прохлады, правда, приполз еще и высокий блондин. Я увидел этого франта, стоявшего в холле дома, когда начал спускаться по лестнице. Одет во все белое – видимо, барышня замуж собралась, волосы зализаны назад, усики воинственно торчат вверх, будто это и не усы вовсе, а вилы.

– Чи-чи! – неодобрительно сообщила обезьянка Феня, шлепнувшись на мое плечо.

– И не говори, кроха, – отозвался я. – Мне он тоже не нравится!

Услышав, блондин повернулся и смерил меня надменным взглядом.

– Вы кто? – водянистые глаза воинственно засверкали.

– Вас могу спросить о том же, – отозвался я, сойдя на каменные плиты.

– Я жених хозяйки этого дома, Даниэллы! – гордо заявил хлыщ.

– Вот как! – забавно вышло.

– А вы кто такой?

– А я, знаете ли, ее муж! – ответил с удовольствием.

– К-как? – блондин рассеянно захлопал глазами.

Один ус вдруг уныло опустил кончик вниз, придав лицу мужчины комичное выражение. Ишь, как распереживался, бедный!

Феня хихикнула, прикрыв лапками мордочку.

– А вот и моя любимая! – я увидел девушку, вошедшую в дом. – Где ты пропадала, соскучился уже безумно! – подошел к ней, прижал к себе и потянулся за поцелуем.

Увы, моя шустрая успела увильнуть в последний момент, и мне удалось лишь чмокнуть ее в теплую бархатную щечку.

– Чипа-Чипаррррь! – откуда-то сверху спикировал попугай.

Я вовремя успел пригнуться, крылатый прошел на бреющем полете над моей головой и уселся, довольный, на плечо Дэны. Обезьянка тут же забыла про меня и тоже перескочила к хозяйке.

И, наконец, к нам присоединился усатый хлыщ. Залезать на ручки к Дэне он, конечно, не стал, хотя, чувствовалось, был бы не против.

– Даниэлла, нам нужно поговорить! – заявил вместо этого звенящим от гнева голосом.

– Вернулась домой, называется, – пробормотала она.

– Дорогая, этот хлыщ, – я кивнул на блондина, – утверждает, что он твой жених.

– А этот… – тот взмахнул руками, но красноречие его подвело, – этот говорит, что он твой муж! Что за шутки, Даниэлла?

– Ты решила завести гарем и побоялась мне об этом сообщить? – я снова притянул ее к себе под шумок.

– Гарррем? – попугай распушил перья. – Будет два дррракона? Не перрреживу!

– Чи-чи-чи! – согласно закивала обезьянка.

– Даниэлла! – хлыщ обиженно надул губы, усы над которыми совсем поникли, рыжеватыми полосками протянувшись до подбородка.

– Черррвячки! – Чип перелетел на его плечо и клюнул в щеку.

– Отстань! – отмахнулся тот.

– Вррредный! И невкусный! – попка вернулся обратно к Дэне, которая рявкнула, сжав кулаки:

– Тихо всем! Ты кушай, – она протянула Фене маленький банан. – И поделись с Чипом. Ты, – перевела взгляд на меня.

– Я больше люблю персики, – предупредил на всякий случай.

Закатила глаза, вздохнув, и посмотрела на блондина.

– Идем в гостиную, поговорим.

– Идем, дорогая, – он горделиво глянул на меня, подкрутил усы и зашагал за ней следом.

Глава 7. Просто чмок

И о чем им разговаривать? Я стиснул зубы. Тарантул сказала, что этот хлыщ за Дэной уже полгода волочится, презентики таскает, цветочки – видимо, на что-то рассчитывает, пакостник. Покосился в сторону гостиной и, не удержавшись, зашагал туда. Остановился за колонной, увитой цветами.

– Подслушивать нехорррошо, – сообщил попугай, но Феня сунула ему под клюв бананчик, и Чип переключился с моральных принципов на желания желудка, ведь не зря второе всегда оказывается в итоге сильнее первого.

Пусть нехорошо, зато информативно. К тому же, это моя жена, имею я право быть рядом – на тот случай, если ее придется спасать от этого незваного гостя? Мало ли, что ему в голову взбредет? Брошенный и обманутый в лучших ожиданиях мужчина опасен, как раненая акула.

Хотя этот Клайв тянет разве что на краба. Или на рыбу-клоуна, что более вероятно. Напыщенный и нелепый.

– Что это значит, Дэниэлла? – тем временем донеслось из гостиной. – Почему этот хлыщ зовет себя твоим мужем?

Вот ведь голимый плагиат, это я его хлыщом обозвал! Похоже, у кого-то напряг с фантазией!

– Потому что мы вчера поженились, – последовал ответ Дэны. – Лучше скажи, с какого перепугу ты себя назвал моим женихом?

Умница, девочка! Я довольно кивнул. Так его!

– А кем мне себя считать? Полгода сюда таскаюсь, Даниэлла! По-моему, мои намерения и так ясны, как день!

Да, метафоры так себе, штамп на штампе.

– Клайв, ты сюда, как ты выразился, таскаешься, потому что я преподаю тебе живопись! – голос женушки начал наполняться сталью. – Думала, ты хочешь научиться рисовать. Иные твои намерения – твои проблемы! Я никогда не подавала повода надеяться, это наши отношения перейдут в иную плоскость!

Ага, именно на плоскость этот блондин и рассчитывал!

– А поцелуй? – взвился тон хлыща, ударив по ушам визгливыми нотками. – Наш с тобой поцелуй, помнишь?!

– Да не было там нечего! – возмутилась она. – Просто мы выпили, и атмосфера… Вечеринки Миры все такие! И вообще, один чмок не считается!

– Для меня это был не просто чмок! И я картину ту закончил сегодня, хотел пригласить тебя в гости, подарить ее тебе и сделать предложение, как полагается, а ты!

– А я сказала бы тебе нет.

– Значит, так, да?! – голос блондинчика дал петуха. – Даниэлла, последний шанс! Если я сейчас уйду, то больше не вернусь, учти!

Какой пафос! Да вали ты уже побыстрее!

– Клайв, ты знаешь, где выход, – ехидно донеслось в ответ.

– Ты пожалеешь! – взвизгнули каблуки, и я едва успел отойти от колонны, как из гостиной вылетел красный, будто рак – если уж пользоваться штампованными метафорами, хлыщ.

Феня кинула на пол шкурку от банана и захлопала глазками. Блондин наступил на кожуру, взмахнул руками и упал на задницу с точно таким же шлепком, как тесто, которое Тарантул с силой шмякает об стол. Весьма вкусные пирожки потом получаются, кстати.

И хотя «булкам» блондина пришлось несладко, главной его проблемой было не это, ведь над горе-женихом нависла угроза посерьезнее синяка на полупопиях.

Стоявшая рядом пузатая ваза с цветами зашаталась, когда ухажер начал подниматься и уперся рукой в высокий шкаф, на полке которого она стояла.

– Ой-ей, – прокомментировал попугай, явно с интересом ожидая развития событий.

– И не говори, – пробормотал я, сам замерев в ожидании.

А ваза, перестав шататься, как девица, которая никак не может выбрать между двумя кавалерами, уверенно рухнула вниз. Угодив как раз на голову хлыща, она уселась над ней, как достаточно забавная каска – с двумя ручками и золотыми птицами по бокам.

Так и представил себе воина-модника, который идет на бой в таком великолепии. А следом несется пехота в простых железных кастрюлях. Веселый вышел бы бой. И короткий – надо было бы лишь перебить противника, который, не в силах устоять на ногах от хохота, сдался бы на милость напавших клоунов.

– Ай, – обозначил свое негодование и удивление Клайв, снова шлепнувшись на задницу.

Не ожидал от него такой деликатности в подборе выражений. Даже Император, думаю, в такой ситуации использовал бы слова из лексикона пьяного вусмерть конюха!

Потянув за ручки, блондин попытался снять вазу, но та твердо была намерена не расставаться с ним ни под каким предлогом и слезать с головы не пожелала.

– Да чтоб вас всех! – голос Клайва снова наполнился визгливыми нотками.

Он встал и, слегка пошатываясь, поплелся к выходу из дома.

– Молодчинка, Феня, – я подмигнул обезьянке и подставил ей ладонь. – Дай пять!

Маленькая лапка коснулась моей пятерни. По мордашке хулиганки расплылась довольная улыбка.

– И не стыдно вам? – Дэна подошла к нам и с укором покачала головой.

– А чего это нам должно быть стыдно? – возмутился я. – Это он, твой жених, слямзил напоследок вазу и смылся! Видимо, за моральный ущерб с тебя взыскал. Или на память утащил, даже не знаю. Чтобы горючими слезами наполнить до краев, вероятно.

– Плохо то, что теперь наш бюджет лишился еще и денег от уроков, которые Клайв у меня брал, – она вздохнула. – Впрочем, этого следовало ожидать.

– Ты только его учила, или стоит ожидать новой волны нашествия женихов, обманутых в лучших ожиданиях моей коварной супругой?

– Очень смешно! – фыркнула она, но все улыбнулась.

А потом, сделав шаг, тоже поскользнулась на кожуре. И угодила прямиком в мои объятия. Прижалась к груди, обволакивая цветочным ароматом волос, утопила в своих океанах, потянула к себе с такой силой, что не сумел устоять. Ибо кто же отказывается от счастья, которое само идет в твои руки? Вернее, в них падает!

Ее нежные губы попали в плен моих, раскрывшись, как бутон, и подарив свой нектар. Дракон внутри встрепенулся, мигом распознав, какое чудо угодило в его лапы. Когти вспороли душу, заставив сдавленно зарычать, наслаждаясь фейерверком оттенков самых разных чувств, взорвавших нутро. По жилам понеслась лава, заставив позабыть обо всем на свете, сосредоточившись на удовольствии, которое щедро лилось внутрь.

А потом меня оттолкнули, окатили яростью, бушующей в океанах глаз, и влепили такую оплеуху, что вместе с искрами, сыпанувшими во все стороны, туда же едва не полетели и мои зубы!

– Кто тебе удар ставил? – пробурчал я, почувствовав, как рот наполняется кровью.

Но большую часть сожалений, если честно, испытывал не по поводу разбитой губы, а из-за того, что вкус ротика моей Дэны неуклонно таял, превращаясь в щемящее душу воспоминание.

– Улица ставила! – бросила эта тигрица, все еще полыхая гневом. – И тяжелая работа!

– Женился на боксере, – попытался улыбнуться. – Кто же бьет молодожена? Имей совесть, дождись хотя бы окончания медового месяца!

– Тебя взяла в мужья порядочная девушка! – процедила моя мегера. – Вспомни, о чем договаривались и лапы не распускай, понял?

– Ты доходчиво объяснила в первую брачную ночь. – Хмыкнул, проверяя, шевелится ли челюсть. – И сейчас напомнила так, что сложно не понять.

– Отлично! А теперь садись, – указала на диван перед столиком.

– Зачем? – осведомился, с опаской потирая горящую щеку.

– Тебе нужно подписать документ.

– Какой? Завещание? Я тебя уже боюсь, жена!

– Приземли свою попу, говорливый геккон!

Она дождалась, когда я сел, положила передо мной бумаги и ткнула пальчиком на строчку внизу листа, исписанного каллиграфическим убористым почерком:

– Вот тут нужно подписать.

– Кровью?

– Ты бываешь серьезным? Хоть когда-нибудь?

– Не дождешься, – пробурчал и, пробежав глазами бумаги о ссуде, нарисовал нужную закорючку. – Теперь буду дверь спальни запирать, тут в случае моей смерти половина долга списывается.

– Даже так? – она выхватила документ и, разглядывая подпись, пробормотала, – а если жена явится взыскать супружеский долг?

– Точно явится? – судорожно сглотнул, почувствовав, что сердце угодило в пятки и трепыхается там, счастливое. – Тогда буду держать дверь нараспашку, пусть приходит! А потом… – мотнул головой. – Хоть на сапожки и сумочки меня пускай пустит, согласен!

– Тебе все шуточки, – она вздохнула и убрала бумагу в папку.

– Дэна, – я встал и сделал шаг к ней. – А если я не шучу?

– Как же сразу не поняла! – сделав большие глаза, всплеснула руками. – Ты же влюбился в меня без памяти, едва увидел, да? Встретил свою истинную пару и теперь дышать не можешь, если она не рядом, верно?

Я промолчал, перестав улыбаться. Да, наверное, со стороны глупо выгляжу. И пОшло. Как кретин, который всеми правдами и неправдами пытается затащить девушку в постель.

– Прости, – через силу широко улыбнулся. – Вопрос о супружеском долге снимается с повестки дня. Более докучать тебе не намерен, моя добродетельная супруга. Позволь откланяться.

Отвесил церемонный поклон и вышел из дома на улицу. Надо найти, чем себя занять. Физическая работа – лучшее средство от непростых дум и тревожащих сердце желаний. Выложиться по максимуму и завалиться спать. Лишь бы только кошмары не вернулись.

Дэна

Всего несколько дней, как это чешуйчатое наказание стало моим мужем, а уже куча проблем! Язвит, шутит, спелся с Феней и Чипом – возглавил эту банду хулиганчиков, можно сказать. И я постоянно чувствую на себе его взгляд! Он не сказать, чтобы неприятный был, просто… Даже не понимаю, что происходит, когда его глазищи касаются меня. И думать об этом не желаю!

А еще он лезет целоваться! Мало мне было шуток про супружеский долг, так теперь еще в собственном доме ходи и оглядывайся! Никогда не поверю, что у него вдруг чувства какие-то особые проснулись. Ага, вот прямо как «да» произнес, так молнией сразу и шарахнуло! Наверное, просто мужские инстинкты взыграли.

Но зато у меня на руках ссуда! В город уже приехал проводник, надо с ним встретиться и договориться, когда можно будет отправить малышей в Цитадель – оплот Сопротивления в горах.

Я подошла к окну, распахнула деревянные створки, мешающие яркому солнцу наполнять комнату жарой днем, и привычно улыбнулась, любуясь красотой из окна.

Дом стоял на возвышении и открывал вид на морскую гладь, которая убегала вдаль, сливаясь с горизонтом, тающим в темно-бирюзовый дымке, размытой, будто акварель. Никогда не перестану любоваться тем, как вода меняет оттенки, ближе к закату наливаясь тяжелой сапфировой глубиной, которую розовеющее небо накрывает багровой пелеринкой, причудливо переплетая цвета.

Шепот волн, поглаживающих песок, лился в мои уши, успокаивая и даже убаюкивая. Прохладный ветерок путался в занавесках и вплетался лентами в мои волосы. Как же хорошо здесь! Жалко только, что нельзя выпустить наших малышей, чтобы побегали по берегу, гоняясь за своими шаловливыми фамильярами, помочили в водичке ножки, поплавали в теплых, как парное молочко, волнах.

Сидеть в подвале – разве это детство? Они должны проказничать, дышать свежим воздухом, познавать мир, изводя взрослых бесконечными «почему?», а не проводить все время в четырех стенах!

Проклятые маги, чтоб им пусто было! Кто же знал, что они придут к власти и, не ограничившись одной страной, нападут на Эльфийское государство, разгромят его, а потом увязнут в партизанской войне – ведь теперь из каждых кустов торчат острые эльфийские ушки!

Шум в коридоре отвлек меня от размышлений. Шлеп-шлеп-шлеп. Узнаю звук! Тааак, неужто опять наш непоседливый тушкан сбежал, воспользовавшись тем, что остроухие катастрофы, наши братья эльфята опять что-то поделить не могут? Подошла к двери, приоткрыла ее, выглянула – как раз вовремя, чтобы увидеть, как чей-то хвостик с пушистой пумпочкой на конце исчез за поворотом.

А ты маленький пакостник! Надо догнать, пока бед не натворил! Пробежала за ним по коридору, но беглец, заметив меня, лишь расхихикался и попрыгал вперед еще шустрее.

– Ушастик, стой! – позвала громким шепотом и понеслась вдогонку. – Давай поиграем, хочешь?

– Неть, не хочу! – маленькие лапки быстрее зашлепали прочь.

Прыг, прыг, прыг – как мячик с ушками скатился по лестнице, перемахнул через столик в гостиной.

– Опля! – оттолкнулся от стены и поскакал обратно.

– Да стой же! – я смогла лишь взглядом проводить этого хулигана, в два прыжка одолевшего лестницу. – Нет, ну так нечестно!

– Догонялки! – а ему все было нипочем.

Довольный ночным развлечением ушлый звереныш поскакал дальше. Я поспешила следом. Этак я за ним до утра гоняться буду!

– Вредятинка ты пушистопопая! – почти догнала проказника в коридоре, прыгнула на него, как большая лягуха и…

Шлепнулась на пузо, схватив воздух. Выругалась и, слушая ехидное хихиканье, поднялась. Ага, в другой коридор свернул! А там тупик, ему деться некуда будет!

– Попался! – выбежала из-за угла.

– Неть! – подлый тушкан толкнул лапками ближайшую дверь и проскакал в комнату.

Бросилась за ним, упруго скачущим по спальне. Прыг, прыг, и вот он уже на кровати. Я вскочила на нее следом за ним и…

– Ты все-таки передумала! – промурлыкал лежащий подо мной Черут.