Елена Александровна Кралькина
Немчиновы. Часть 1: Беспокойное лето
Стройка. Имение Немчиновых. Валентина
Сразу в усадьбу мы не поехали. Сначала Вадим позвонил Батищеву, рассказал новости и попросил приютить на время не только нас, но и Мадлен с Жан-Пьером. Выяснилось, что Мадлен и Жан-Пьер могут выехать немедленно с оказией. Потом Вадим позвонил Жан-Пьеру, опять рассказал новости и попросил срочно собирать вещи. Потом Вадим, как обещал, стал обходить коттеджи. По каждому дому он составлял дефектную ведомость. Плюс к недостаткам, на которые указывали хозяева, Вадим находил еще массу недочетов. Плитку он всем обещал заменить на настоящую итальянскую. Потом мы поехали в усадьбу. Светку с Мишкой Павел привез чуть раньше. Когда Варвара увидела Вадима, у нее глаза вылезли из орбит. Она, наверное, была уверена, что он в тюрьме. Откуда только узнала о несчастье с Иваном Никитичем? Ее настроение несколько улучшилось, когда Вадим довел до ее сведения, что ночью мы на время уезжаем. Потом я пошла собираться и собирать Мишку, а Вадим куда-то уехал. Он вернулся довольно быстро, я даже не успела начать волноваться. Вадим зашел ко мне и надел на палец кольцо с бриллиантом. Потом Вадим пригласил меня и Светку в кабинет. Он расплатился с нами и подарил по красивейшим серьгам с бриллиантами. Вадим попросил нас выбрать самые лучшие шубы и прислать ему счет. Светке и Павлу он подарил билеты с открытой датой на самолет до Парижа. Двери дома его отца, как он красиво выразился, всегда открыты для них. Мы все пошли в столовую. Жан-Пьер перед отъездом сотворил чудо. Стол был необыкновенно красивым. Шампанское лилось рекой, и все громко желали нам счастья. Мишка кричал: «Ура!» и без конца звонил деду, но он был уже в самолете, летел в Москву. Мишка раскололся, что перед отъездом Виталий Петрович ходил в церковь и поставил свечку, чтобы у нас Вадимом все сложилось. Все было очень трогательно, но когда мы, наконец, остались с Вадимом вдвоем, я вздохнула с облегчением. Я так ждала этой минуты.
Наша первая ночь была короткой, но полной любви и нежности. Когда прозвенел будильник, мы с Вадимом почувствовали, что за прошедшие часы нас как бы пришили друг к другу очень крепкими нитками. Расстаться было совершенно невозможно. Когда мы спустились вниз, Мишка с Павлом уже нас ждали. Моей ноге стало легче, и я могла идти вполне нормально. Мы двинулись к воротам, там нас должен был ждать Колька. У каждого из нас в кармане был приборчик, по которому мы могли послать сигнал SOS Кольке. Мы медленно шли, Вадим крепко держал Мишку за руку. Вдруг из кустов вышел Недельский и позвал меня. Я остановилась, в тот же момент Недельский схватил меня за руку, дернул к себе и приставил мне нож к горлу. В этот же момент, как черт из табакерки, выскочил Семен и приставил нож к спине Павла. Из кустов вышла Варвара, она тащила Игоря, который еле переставлял ноги. Когда она его отпустила, он не удержался на ногах и сел прямо на землю. По лицу у него текли слезы. Варвара зачем-то сунула в руки Игоря ноутбук.
– Вот так, граф, finita la commedia, – обратился к Вадиму Недельский.
– Хочешь остаться жив сам и оставить в живых этого ублюдка, – он показал на Мишку, – отдай проект и бумажку подпиши, что опознал артефакты, которые в завещании указаны. Обманывать нас не вздумай. Игорек проверит, тот ли проект отдаешь. На это его умишка хватит.
– Я все сделаю, только отпусти Валю.
– Как бы не так, пока нужный человек наследство не получит, я Вальку в заложницах держать буду, и каждый день мы с Сеней будем ее трахать, чтобы тебе потом даже смотреть на нее противно было. Это ведь Игорек с твоей Жаклин спал, ох и смеялись мы над тобой, когда ты из-за этой шлюхи в страдания ударился.
– Я очень благодарен Игорю за Жаклин. Ведь я действительно мог на ней жениться, а потом всю жизнь страдать. Я давно понял, что Игорь с Жаклин любовники. Ты же мне по мейлу все время снимки слал, как они там в постели… Лицо Игоря ты закрывал, но я все равно догадался, что это именно он с Жаклин. Сначала я фотографии удалял, а потом зачем-то в отдельный файл складывать стал. Как-то решил файл стереть, но почему-то прежде фотографии просмотрел. Я тогда уже Валечку полюбил, и мне на Жаклин было плевать. Посмотрел я фотографии и понял, что со мной Жаклин все время притворялась, а с Игорем – была сама собой. Я понял, что Жаклин чужая и совсем не нужная мне женщина. А Валю ты никогда и ничем испачкать не сможешь. Я Валю люблю и женюсь на ней, что бы ты с ней ни делал.
– А если дядя не женится на тете Вале, то на ней женюсь я, когда вырасту. – Мишка даже сейчас был верным моим поклонником.
– Ты-то, может, и женишься, ты такой же дурак, как твой отец был. Правильно, что мы с ним разделались.
Мишка кинулся на Недельского, Вадим еле-еле удержал его.
– За что ты Сержа на смерть послал? Что он тебе сделал?
– Как что? Ему же Варвара русским языком объяснила, чтобы он бумаги подписал на наследство, а он честный… Как же его можно было в живых оставить, он бы к тебе приехал и Варвару сразу узнал. Он сам себе смертный приговор подписал. А тебе, граф, я шанс даю. Будешь молчать и все сделаешь, как я велю, жив останешься и Валентину свою получишь, только позже, когда мы с Варенькой с денежками далеко будем.
Тут из кустов вышла Варвара.
– Хватит разговоров, граф, – она доставала из кармана пистолет.
– Да, кончай торговаться, граф. Варенька у нас чемпионкой области по стрельбе была, ты же сегодня сам видел, как чисто она пенсионера сняла.
Я неотрывно следила за Варварой, она стала наводить пистолет на Мишку, Вадим вышел вперед и заслонил племянника собой. Я начала читать «Отче наш»… Но тут почти одновременно раздались два хлопка. Варвара удивленно обернулась и упала навзничь. В тот же момент Павел одним движением пнул Семена и выбил у него нож. Мишка стрелой кинулся и схватил его. Семен поднял руки вверх. Недельский толкнул меня на Павла и бросился бежать. Тут мелькнула серая тень, и Рекс сделал все так, как его учил Вовка.
Не помню, как я оказалась в объятьях Вадима, я только почувствовала, что приплыла в родную гавань. Я огляделась. Я увидела, что к нам стремглав бежит Светка, что Колька застегивает наручники на Недельском, а Манечка – на Семене, потом увидела, что появился ОМОН, потом мое «я» куда-то провалилось, и я потеряла сознание.
Париж. Москва. Дом Батищева. Виталий Петрович
Такси уже пришло, я последний раз обошел дом. Надо ехать, но ноги не идут. Почему-то я знаю, что французская часть моей жизни закончилась. В последние дни я обошел все свои любимые места в Париже, посидел в кафе, съездил на русское кладбище, где покоятся мои предки, Люси и Серж с Луиз. Я переговорил со смотрителем, конечно, я уже много лет оплачиваю уход за могилами, и всегда все бывает сделано на высшем уровне, но сейчас мне захотелось еще раз убедиться, что и без меня за могилами будет надлежащий уход. Уже уходя с кладбища, я зашел в церковь. Я раньше нечасто заходил туда. Я подошел к иконе Спаса Нерукотворного. Мне показалось, что он смотрит мне прямо в душу. Вдруг мне пришла в голову мысль, что все испытания были посланы нам, Немчиновым, за то, что мы оставили нашу Родину, за то, что жили во Франции в тепле и достатке, когда наши соотечественники, русские люди, терпели холод, нищету, лишения. Человеку естественно стремиться к лучшей жизни, но мы, Немчиновы, оставшись во Франции, не просто жили сытой, удобной жизнью, мы кичились нашим положением. Мы пытались обмануть нашу судьбу. Дети это поняли раньше меня. Мне это понять мешала гордыня. Я попросил Господа простить меня и немного продлить мои дни, чтобы я мог хотя бы попытаться исправить сделанные ошибки. Я поставил свечки за упокой души близких, а Богородицу, попросил, чтобы у Вадима с Валечкой все получилось. Уже в самолете у меня зазвонил телефон, за секунду до того, как по радио передали просьбу выключить гаджеты. Звонил Вадим. Он произнес только три слова: «Валечка – моя невеста», и отключился. Богородица помогла.
В Москве в VIP-зале меня уже ждал Батищев. Когда-то Анатоль подолгу жил у нас в доме. Его отец, мой друг, был видным дипломатом и часто вместе с супругой был вынужден находиться вне Франции. Постоянные переезды могли повредить образованию Анатоля, поэтому он и оставался у нас. Это не было нам в тягость, Анатоля связывала крепкая дружба с моими мальчиками.
Раз уж я оказался в Москве, я попросил Анатоля отвезти меня на Красную площадь. Конечно, я много раз видел по телевизору Красную площадь и Кремль, но я не отдавал себе отчет в том, что они такие большие и красивые. Конечно, храм Василия Блаженного – чудо мировой архитектуры, но самое большое впечатление на меня произвела Спасская башня! Она оказалась такой строгой и величественной. Под стать ей и куранты. Они звучат очень торжественно. Совсем не так, как в телевизионных трансляциях. Увидел я и мавзолей. Первый раз в жизни я пожалел Ульянова. Столько лет лежать не похороненным.
Я осмотрелся вокруг. Все люди говорили по-русски; смешно, но для меня это было совершенно удивительно. Люди ели мороженое, делали селфи, смеялись. Я увидел не безликую, серую толпу, а вполне цивилизованных, довольных жизнью людей. Такую толпу можно увидеть в любой европейской столице. Я еще раз упрекнул себя в былом снобизме и попросил прощения у Господа.
Анатоль показал на часы. Мы сели в машину и поехали на аэродром, где нас уже ждал личный вертолет Анатоля. Я не отрываясь смотрел в окно. Я понял деда, который рассказывал мне о бескрайних русских лесах и полях, которых ему так не хватало в эмиграции. С нетерпением я ждал встречи с моей сестрой Анечкой, последние дни мы подолгу беседовали с ней. Я не переставал удивляться, как много у нас общего. Мы подлетели к усадьбе Анатоля уже ночью, но еще в воздухе я заметил на земле фигурку сестры, смотрящую в небо.
Что сказать, встреча была трогательной. Мадлен и Жан-Пьер только что приехали и наперебой рассказывали новости. Вадима, Мишеля и Валечку ждали к утру. Мы сидели за столом и говорили, говорили… Я посмотрел на часы, по моим сведениям, Вадим уже должен был садиться в поезд. Я набрал телефон Вадима, но он не ответил, я набрал номера Мишеля, Николая, Мари – тишина. Батищев попытался дозвониться до своих людей, охранявших Вадима, – тишина. Я заволновался. Анечка начала мерить мне давление и сделала укол. Она попыталась дозвониться до Пантелея, вроде он уже должен был прилететь из Китая.
– Мама, ты что, знаешь Пантелея Ивановича, нашего мэра? – удивился Юра. Я знал, что Анечка боится рассказать Юре, что Пантелей его отец. Она до сих пор любит Пантелея и не хочет, чтобы Юра думал о нем плохо.
– Да, знаю. Пантелей – твой отец. – Анечка заплакала.
– Мама, почему ты мне никогда этого не говорила? Я же уже не маленький.
Анечка ничего не ответила, она плакала.
– Юра, сначала тесть твоего отца, а потом Недельский шантажировали Пантелея. Они грозились сделать много пакостей Анечке и тебе, если Анечка расскажет тебе, кто твой отец. Пантелей очень любит тебя и гордится тобой. Для него это трагедия, что он никогда не мог подойти и обнять тебя.
– Пантелей Иванович часто утром проезжал мимо нашей школы, он был у нас на линейке, когда я в первый класс пошел, и на выпускном вечере. Я этим гордился. Мама, велосипед тогда это он купил?
Аня кивнула, но тут зазвонил телефон у Анатоля. Он молча выслушал сообщение и коротко сказал: «Все живы, Недельского взяли». Потом зазвонил телефон у Ани, звонил Пантелей. Они вместе с губернатором вылетали в Сосновск. Недельский обманул всех и вернулся из Китая домой на два дня раньше срока. Губернатор уже уволил начальника своей охраны, который допустил побег Недельского. Еще Пантелей спрашивал, что делать в случае обморока. Анечка начала объяснять, но Юра выхватили у нее телефон: «Папа, я рад, что ты есть», – и опять передал трубку Ане.
Тут наконец зазвонил мой телефон, это был Вадим. Я включил громкую связь. В комнату ворвались собачий лай, матерная брань, плач Мишеля. Я услышал безжизненный голос Вадима.
– Папа, у нас все хорошо, Недельского взяли, это он убил Сержа. Он сам признался, есть свидетели. Папа, мы к Анатолю не поедем, приезжай к нам, пожалуйста, приезжай скорее, я так без тебя устал…
Я посмотрел на Анатоля, он кивнул.
– Вадим, мальчик мой, уже еду, я уже еду, что у вас произошло, почему Мишель плачет?
– Папа, Недельский пытался взять в заложницы Валечку, он хотел, чтобы я отдал ему проект и наследство. Он угрожал, что надругается над Валечкой. Я обещал ему отдать все, только если он ее отпустит, а он не хотел… А потом Коля и Маня Валечку освободили, а Недельского задержали. Все было хорошо, а потом Валечка потеряла сознание, Мишель решил, что она умерла, а она дышит, дышит… Звонил Пантелей Иванович, он сейчас в Москве, он уже лучшего врача вызвал. Мы ждем. Папа, приезжай…
Телефон выхватила Аня.
– Вадим, это тетя Аня, скорее всего, у Вали обморок. Попроси кого-нибудь из аптечки в машине нашатырь принести или похлопай ее по щекам. Она должна в себя прийти. Это шок.
Вадим начал кого-то звать, тут телефон взял Мишель.
– Дееедушка, ты уже едешь? Приезжай скорей! У нас тут такое… Недельский стал у дяди проект требовать, а дядя не соглашался, пока тетю Валю не отпустят, тогда Варька на меня начала пистолет наводить, а дядя меня загородил, а потом дядя Коля и тетя Маня как стрельнут. Они Варьку убили, наверное. Дееедушка, а дяде Коле и тете Мане ничего не будет? Дядя Коля хороший, он меня защищал. Приезжай, мы с ним на рыбалку поедем.
– Мишель, внучек, дяде Коле и тете Мане ничего не будет, я тебе обещаю, я тебе клянусь…
– Дедушка, тут такое было… только я очень испугался, что Недельский убежит, но Рекс как побежит, как прыгнет на него, Недельский упал, тут дядя Коля к нему подбежал и наручники надел. Дядя Коля Недельского за тетю Валю бить начал, я тоже хотел ему за папу с мамой дать, но тетя Маня не разрешила, а дядя Павел дядю Колю от Недельского силой оттащил. Потом дядя Коля с тетей Маней целоваться стали… Ура!!!! Дедушка, дядя не стал тетю Валю по щекам бить, он стал ее целовать, а потом Рекс ее еще немножко полизал, и она глаза открыла…
Мы услышали взволнованный, но счастливый голос Вадима:
– Валечка, сейчас поедем в больницу, и все будет хорошо, все будет хорошо, – а потом тоненький Валечкин голосок:
– Не надо в больницу, хочу здесь, с тобой, с Мишкой…
