Елена Александровна Ершова
Память сердца
Глава 6, прогулочная
Кто сделал ветер
Когда у дедушки-волшебника-врача выдавались свободные полчаса между приемом пациентов, он провожал Машу на троллейбусную остановку. Но случалось такое нечасто…
Обычно они шли по протоптанной дорожке среди длинноногих сосен, окруженных кустами шиповника и ежевики, вперемежку с тонкими рябинками и лохматыми кленами. Часто во время таких прогулок дедушка рассказывал Маше что-нибудь интересное. Вот и сегодня она шла рядом с ним, боясь проронить слово, ожидая, когда же он начнет свой рассказ, но дедушка молчал. Подняв с земли веточку с разноцветными кленовыми листьями, он шел, разглядывая их, и улыбаясь.
– Посмотри, Машенька, как прекрасны эти осенние листья, как они неповторимы, не похожи один на другой…
– Да-а-а… – почему-то неуверенно подтвердила девочка.
– И деревья разные. Даже деревья одной породы никогда не повторяют друг друга. Погляди, все сосны похожи друг на друга и, все-таки, они разные. И все птицы разные, только мы их пока не научились различать, если они из одной стаи, например, воробьев или ворон.
– И все облака разные, – гордясь своей находчивостью, подсказала Маша дедушке.
– Конечно, разные, – весело подхватил дедушка.
И тут же спросил ее:
– А знаешь, почему?!
– Почему? – переспросила Маша, ожидая, объяснения.
Но дедушка, хитро посмеиваясь, молчал, ожидая ее ответа.
– Облака… потому такие… – начала придумывать Маша. – Потому… что ветер дует то сильнее, то слабее, то сверху, то сбоку… Вот и лохматит их по-разному.
– Ну, хорошо… – улыбнулся такому ответу дедушка. – А ветер почему такой непостоянный? Дул бы в одну сторону и все.
– Характер у него такой… непостоянный, как у малыша. Только-только смеялся и вдруг плачет. А потом опять смеется…
– Почему же у него характер такой?! – продолжал упорно выспрашивать ее дедушка.
– От воспитания, – нашлась Маша. – Папа строгий, а мама все разрешала…
– Интересно-интересно! А, кто же у него – папаша?! – заулыбался дедушка, задав такой коварный вопрос.
Тут Машина фантазия иссякла, и она угрюмо буркнула:
– Не знаю…
– Итак, спрашивается вопрос, – улыбаясь, продолжал дедушка. – Кто сделал ветер, небо, деревья?! Ты, конечно, знаешь, что сосны растут из шишек. Но тогда, кто сделал первую шишку? Откуда она взялась? С неба упала?! – будто не зная ответа, спросил он.
– С неба?! – рассмеялась Маша в ответ, представив, как шишки дождем сыплются с неба.
– И мне смешно, – улыбаясь, начал свой рассказ дедушка. – А есть люди, которые пытаются доказать, что некоторым рыбам надоело плавать и они выползли(!) из воды и научились ползать, как ящерицы. А некоторые особо прыгучие ящерицы даже научились летать! Но это не все… Дальше некоторые ящерицы научились лазать по деревьям и обросли шерстью, превратившись в обезьян. Затем нескольким обезьянам надоело висеть на деревьях и ходить на четырех лапах, и они стали учиться ходить на двух, при этом, потеряв в скорости и устойчивости. Иначе бы все они бегали на двух ногах, как страусы или кенгуру…
– Дедушка, я не хочу «происходить» от обезьяны. Я их в зоопарке видела. Мне больше медведь понравился…
– И я не хочу от обезьяны, – поддержал ее дедушка. – Бог создал этот мир и все в нем сотворил: сначала деревья и травы, потом рыб, ящериц и птиц, и, наконец, зверей. А потом и первых людей сотворил-сделал…
– А как Бог их сделал?! Слепил и оживил?! – допытывалась девочка.
– Возможно, но как Бог первых людей сотворил никто не видел… И как все остальное… Это – великая тайна, – ответил задумчиво дедушка.
– Почему тайна? – не унималась Маша.
– Потому, что узнав, как можно сотворить дерево, землю, зверей, люди начнут делать все это в неразумном количестве. В мире возникнет путаница, неразбериха. Например, если бы у нас было двадцать четыре солнца, и каждый час одно солнце всходило, а другое бы заходило. Тогда никогда не было бы ночи…
– Как хорошо! – обрадовалась девочка. – Тогда можно было бы никогда не ложиться спать.
– А если бы появилось сразу тысячу солнц и они заполнили все небо как мячики?! И стало бы нестерпимо жарко…
– Ну, тогда было бы плохо… – согласилась она.
– Вот и тебе понятно, что во всем в мире должен быть порядок, иерархия. Это значит, кто-то – старший, а кто-то – младший. И старшего надо слушаться, как дети родителей. Самый старший в мире – Бог. Чтобы люди знали, что хорошо и что плохо, Он написал для нас на большой каменной книге десять законов, заповедей, которые через своего пророка Моисея, святого человека, передал нам, чтобы мы их знали и исполняли.
– Это как законы светофора: на красный – стой, на зеленый – иди?! – попыталась рассуждать по-взрослому Маша.
– Похоже. Только этих основных законов десять, столько же, как пальцев на наших руках. Наверное, чтобы было удобнее заповеди запомнить, – в тон ей ответил дедушка. – И законы эти очень просты: Не убей. Не укради. Не обманывай. Уважай и слушайся родителей. Люби Бога…
– А как любить Бога?! Я Его никогда не видела. Только на картинках…
– Старайся не огорчать Его своими плохими поступками. Помни, что Бог все видит, слышит и знает. А говорить с Богом можно словами молитвы, обращаясь к Нему «Отче наш»… Я дам тебе текст этой молитвы, – пообещал дедушка и, увидев подъезжающий троллейбус, поднял девочку с земли и поставил на его нижнюю ступеньку, а когда Маша поехала, помахал ей рукой.
Глава 7, задумчивая
Куклы-дочки
Хотя Маша и пошла в школу, но она, по-прежнему, очень любила играть в куклы-дочки. Даже в школу брала свою куклу Малышку, размером с ладошку. Ее Малышка была совсем маленьким младенцем, поэтому она спала в Машином карманчике, пока шли уроки.
Девочка только время от времени заглядывала в него, проверяя, как там спит ее «дочка», не размоталось ли ее одеяльце, удобно ли ей?! Дома девочку ждали еще три «дочки»: Таня, Катя и Соня.
Таня была самая большая и старшая среди них. По праву старшей она следила за младшими сестрами, чтобы они были опрятными и аккуратными, чтобы не шалили и не мешали Маше готовить уроки. У нее были две светлые косички с синими ленточками и строгое синее платье.
Катя была самая маленькая из них. Ее темную косу украшал алая ленточка, а сама она была одета в красное платье в белый горошек. И, поскольку Катя ростом была невелика, то помещалась и в кузове грузовой машины, и в вагоне детской железной дороги, и даже на палубе корабля-катера, поэтому она очень любила путешествовать и почти не бывала дома.
Третью «дочку» звали Соня. Она была у Маши самая любимая. Ростом чуть поменьше Тани, но и не такая маленькая, как Катя. У нее были короткие, но очень густые золотисто-рыжие волосы и небесно-голубые глаза, которые сами закрывались, если ее положить, и сами открывались, если ее посадить или поставить. На Соне было очень красивое белое капроновое платье на белой подкладке и белые туфельки. А главное, только она одна умела говорить «мама». Как же ее не любить больше всех?!
Дедушку Маша тоже очень любила. Вот и решила показать ему свою любимую «дочку».
– Ах, какая красавица! – восторженно воскликнул он, увидев куклу.
– Да, настоящая красавица! Это – моя любимая «дочка» – Соня.
– А сколько их у тебя?!
– Четыре… Таня, Катя, Соня и Малышка…
– И ты о них заботишься? Рассказываешь им, как надо вести себя на улице, когда и на какой свет переходишь дорогу, уступать ли старшим место в троллейбусе? – поинтересовался дедушка.
– Конечно, я им все-все рассказываю, как настоящая мама…
– А твои «дочки» никогда не балуются, не шалят? Всегда ведут себя хорошо?! – продолжал вопрошать дедушка.
– Хорошо… – не задумываясь, ответила Маша и стала укладывать спать куклу Соню, как ей казалось, очень уставшую после долгой дороги к дедушке.
Девочка положила ее на кресло, рядом с собой, заботливо укрыв маленьким кукольным одеяльцем, которое взяла из дому.
– А что ты говоришь обычно своей дочке перед сном?! – снова полюбопытствовал дедушка.
– Спокойной ночи, приятных снов! – сказала Маша с улыбкой.
– И все?! – удивился дедушка.
– Да, мама так говорит мне перед сном, – уточнила Маша.
– А можно еще сказать: «Господи, спаси и сохрани». И перекрестить, – и дедушка показал Маше как это делать.
– Зачем?! – удивилась девочка.
– Родители читают молитвы «Отче наш», «Богородице, Дево радуйся», «Ангелу-хранителю» над своими маленькими детьми перед сном и совершают над ними крестное знамение, чтобы оградить от всякой злой, нечистой силы, чтобы детям спалось хорошо и спокойно, – ответил дедушка и тут же перехватил у Маши эстафету по вопросам:
– Машенька, ты в церковь ходишь? Креститься умеешь?!
– В церковь мы несколько раз с мамой заходили, свечки ставили. Мама там быстро-быстро передо мной рукой махала, будто дым от свечей отгоняла… – начала припоминать девочка.
– Она, наверное, тебя крестила?.. – сложив пальцы щепотью, дедушка показал, как это делается.
Маша повторила за ним.
– Ты, наверное, и давно не причащалась, – посетовал он.
– Я даже и не знаю, что это такое, – заметила девочка.
– Каждый человек, даже ребенок, совершает в своей жизни не только хорошие поступки, но и плохие. Например, кому-то соврал, кого-то меньшего обидел, или маму не послушал и обманул.
– И я маму обманываю. Говорю, что всю кашу съела, а сама выкладываю ее обратно в кастрюлю, – вспомнила девочка.
– Нехорошо… Обман – это грех, а грех – это такой поступок в котором должно каяться и стараться больше так не делать…
– И я стараюсь, но овсянка такая невкусная! А мама говорит: полезная!
– Машенька, до семи лет дети причащаются без исповеди, значит, не рассказывают свои грехи в церкви священнику, обещая так больше не делать… Они еще очень маленькие и потому невинные, еще не могут понимать, что «хорошо» и что «плохо»…
– А мне в августе семь лет исполнилось! – похвасталась Маша.
– Да ты у нас уже совсем большая! – обрадовался дедушка. – Вот тебе и надо рассказать о своих плохих поступках, раскаяться и причаститься…
– Как причаститься?!
– Сложить руки на груди крестом, правую руку сверху. Спокойно и осторожно подойти к Чаше, которую держит священник в руке, открыть рот и принять, с ложечки то, что он даст. И еще взять и скушать кусочек хлеба-просфоры…