Елена Альбертовна Жукова
Пусть
Пока собирала листочки, поезд уже тронулся, что, собственно, и стало причиной удара головой. Освещение включать она уже не решилась и, оставив тетрадь на столике, отринула мысль написать что-нибудь в темноте. Решив сочинять про себя, она почти сложила пару строк. Вот только упрямая рифма к слову «аромат» никак не хотела находиться. Сон все же победил.
4
Он лежал с закрытыми глазами. Колеса поезда так громко стучали, что сна не было, несмотря на то что усталость, казалось, свалит его.
Мышцы гудели после тяжелого дня. Суета, сборы, метание, закругление тысячи дел перед поездкой. И ведь, как всегда, именно в этот день ты понадобишься всем знакомым, даже тем, которых уже сто лет не встречал. И, конечно, всем срочно. А потом, конечно, пробки – и на вокзале чуть ли не в последнюю минуту. Но вот долгожданная ночь, поезд едет, вагон качает. И не спится, будто все еще бежишь куда-то, решаешь что-то.
Попутчики. Пожилая женщина, девчонка, мужик. Почти полный набор. Как хорошо, что вечерняя посадка. Не нужно знакомиться. Почему-то смущали его первые минуты знакомства в поезде. Вот только узнал человека и тут же спи с ним рядом. Странно. Небезопасно. Неуютно.
Но завтра придется… Эх, завтра будет завтра.
По скрипу койки внизу было понятно, что не спалось не только ему.
Девчонку ему рассмотреть не довелось, выходил, когда она садилась, а после она вышла. В общем, не видел.
И вдруг, непонятно от бессонницы что ли, стало любопытно, какая она.
Он улыбнулся в темноте. Как в детстве перед Новым Годом или днем рождения лежишь ночью и гадаешь, какой подарок получишь. И не спится так же, как сейчас.
Станция. Фонарь бьет прямо в глаз. Он подвинулся в угол, но это не особо помогло. Да, не под его размеры койка. Плечо вот-вот свесится. Он закрыл глаза и сквозь веки свет фонаря уже не казался таким слепящим. Почти как солнечный. В тот день.
Память постаралась изобразить все в красках, и он увидел темную фигуру на берегу среди яркой майской зелени.
Снизу раздался скрип, потом шуршание и шелест бумаги. Воспоминание тут же исчезло. И стало немного грустно и, пожалуй, досадно. Что она там внизу делает?
Письма пишет…мелким почерком. Он снова улыбнулся. Раздражение тут же ушло.
Грохот снизу означал уже боевые действия. Он перевернулся на бок и мельком взглянул вниз. Ничего, никого. Успокоилась, кажется. Да, с такой суетливой поживи. Замучает. Досталось же сокровище кому-то. То ли дело Мечта…
Сложилось так, что на следующий, после того памятного дня, ему выпала командировка. Да аж на два месяца.
Он был на берегу после приезда каждый день в течение целых двух недель.
Предполагая, что она работает неподалеку, и выходит погулять в обеденный перерыв к речке, он появлялся на берегу в начале двенадцатого и уходил в третьем часу.
А потом, спустя две длинные недели, здравый смысл победил напрасную надежду на встречу с незнакомкой. И он не приезжал больше туда. Даже для того, чтобы порыбачить. Да какая там рыбалка летом? Людей видимо-невидимо. Ни покоя, ни наслаждения. Да и место теперь это было связано уже с другими мыслями, воспоминаниями. Дразнящими, недостижимыми и оттого еще более желанными.
Он уснул, улыбаясь, словно увидел то, чего давно желал.
Поезд ехал, колеса отстукивали такт собственной мелодии…
5
Питерская погода. Семь погод на дню. Она улыбнулась и, сняв легкую куртку, повесила ее на спинку пластикового стула. Усевшись обратно, подвинула чашку с кофе ближе и с удовольствием обняла ее ладонями. Теплая чашка, горячий бодрящий кофе, открытое кафе и временно, как всегда в Питере, выглянувшее солнце. Дождик прошел, пока она ехала сюда в маршрутке. Уж было совсем расстроилась, что придется любоваться Царским Селом под зонтом, но погода вновь поменялась, и яркое солнце пригрело настолько, что пришлось разоблачаться.
Обводя взглядом близлежащий пейзаж, отметила, что в листве уже появились желтые и красные оттенки. Ей всегда нравилась ранняя осень. Сколько красок, какие контрасты, какое разнообразие сочетаний. Да и сентябрь с каждым годом становится все теплее. И солнце сегодня прямо манило запечатлеть этот момент.
Течение мыслей прервал неясный гул голосов. Она повернула голову и увидела толпу туристов, всех как один одетых в хлопчатые брюки разных цветов, рубашки и болоньевые жилетки. Щелканье фотоаппаратов смешивалось с незнакомой речью. Она отметила про себя, что это не первая японская группа, встреченная ею сегодня. Какое-то восточное нашествие. Переключилась вновь на пейзаж и все-таки решила набросать его на листок бумаги. Тем более, что сейчас солнечные блики очень картинно украсили озеро, играя зайчиками на Чесменской колонне.
Достала из сумки тетрадь, аккуратно придерживая края, чтобы вновь не ползать, собирая листочки. Интересно, насколько похож этот день на тот? Там тоже было солнце.
Она порылась среди кучи бумажек и не нашла искомое. Нахмурившись, перебрала свою коллекцию снова. Солнечного майского дня как не бывало. Расстроилась. Потом решила сложить все по порядку. Наверное, всё же пропустила. Чеки оказались с чеками, рисунки с рисунками, телефоны с телефонами, солнечного дня нет.
И тут перед глазами возникла картина: ночь, вагон и она ползает, собирая свои сокровища. Сердце подсказало, что она права и рисунок потерялся именно в ту ночь. Удивилась, как быстро набежали слезы на глаза. В душе поселилась тоска, словно по потерянному человеку. Нет, конечно, как взрослый, здравомыслящий человек она понимала, что может нарисовать тот день снова, но… это будет уже не то. Ведь в одну воду дважды не войдешь. Конечно, расстроилась. И, естественно, воспоминания, как потеряла и что можно было сделать, закрутились в голове. Ведь могла найти его на утро. Нет, не могла. Утром все завертелось с такой скоростью…
Собираясь тогда рано утром умываться, пока не проснулись остальные пассажиры вагона, она еще ничего не планировала. Но, выходя из туалетной комнаты, услышала: "Не может быть! Золото, ты?" И сразу поняла, кому принадлежит эта фраза. С Юлей она была знакома уже сто лет. И уже давным-давно не видела и не слышала ее. Подруга, как и все, была жутко занята на работе, потом семья, муж, дети. В общем, как у всех. Когда созванивались, обе были рады слышать друг друга и обещали обязательно встретиться и, конечно, обе уже прекрасно понимали, что встречи не будет. Так что встретить ее в вагоне было очень неожиданно, но, по скором размышлении, показалось вполне возможным. Та, конечно, ехала с семьей на отдых. Тоже не поехали на юг. "Зачем, если туда все рванули, – сказала ёмко подруга. – Буду просвещать детей. Приучать к истории". Она покивала головой. Юля очень быстро разобралась, что к чему и перетащила ее в свое купе посидеть. Взяв только сумочку с деньгами и документами, Она отправилась к подруге. С Юлиным мужем они были знакомы, а детям кроме планшетов ничего не было нужно. В общем, засиделись дотемна. Возвращалась на место ночью, где там чего увидеть, а утром рано прибыли в Питер.
Попутчиков видела только перед выходом. Бабушка, та рано поднялась, чуть ли не раньше нее. Мужчины спали почти до выхода. Уже последние полчаса все ехали сидя внизу. Тот, что ехал напротив нее, весело поглядывал в ее сторону. Поинтересовался, встретила ли она знакомых в поезде. Бабулька тут же нахмурилась, но уже через минуту, услышав про подругу с семьей улыбнулась, и принялась рассказывать какой-то случай из жизни. Своего верхнего соседа видела лишь сбоку, потому как расположился он именно там. Хмурый тип симпатичной наружности. Не выспался, наверное. Больше возможности рассматривать не было, прибыли на Московский вокзал.
Она вышла первой, отметив, что оба ее попутчика с похвальным рвением помогают бабушке доставать, а судя все по тому же рвению, и нести в скором будущем ее багаж.
И все, дальше был уже Питер. Пустой в столь ранний час, и всё же манящий приключениями…
