Екатерина Вячеславовна Исаченкова
Осторожно, станция «Сокольники»
Поезд снова набирает ход.
Внезапно с противоположного конца вагона к нам идут три парня. Я чувствую опасность. Заметила их сразу, как только мы вошли. Они стояли и громко спорили, кто больше жмет от груди. Подходят, один из них показывает на нас пальцем и восклицает: «О!». Внимательно смотрят и садятся напротив. Они перемигиваются, усмехаясь. Сначала я думаю о том, что им понравилась мама и они хотят с ней познакомиться. Ничего удивительного, моя мама – самая настоящая красавица. Пшеничные волосы, высокая, доброе лицо, фарфоровая кожа, тонкие запястья и щиколотки как у Барби. Мужчины часто обращают на нее внимание. Но по их взгляду я понимаю, что настроены они враждебно.
Один из них – очень крупный, с маленькими злыми глазами. Второй – тощий, с открытым ртом и глуповатым выражением лица. Третий – небольшого роста, коренастый, с порезами на руках. Страшно. Внутри меня все цепенеет. Беру маму за руку, она ободряюще сжимает ее, говорит мне не смотреть на них. А я от страха не могу глаз отвести. Коренастый говорит: «Серый, глянь. Сидят, руками машут. Ну чисто обезьяны. У-у. А-а! Как с ветки слезли. Жалко банана нет». Тощий отвечает: «А-а! У-у! А я смотрю и не понимаю, чего они дергаются. Как эти». Тощий изображает будто его ударило током, извивается. Они оглушительно смеются. Поезд ускоряется.
Я не хочу расстраивать маму и передавать их слова, поэтому отворачиваюсь и смотрю в другую сторону, сжав кулаки. Так сильно, что ногти впиваются в ладони, оставляя глубокие следы. Хотя мне кажется, что мама и так всё понимает, еще лучше, чем я. Рассматриваю свои ладони в полумесяцах, чувствую, как горят щеки. Парни продолжают насмехаться, обзываться и тыкать в нас пальцем. Я поворачиваюсь к маме и перевожу ей, что нас назвали обезьянами. Она отвечает: «Не обращай внимания». Наблюдая за тем, как мы общаемся, парни начинают еще больше передразнивать наши жесты. Смеются, искажают их, стараясь развеселить друг друга еще сильнее. Неужели со стороны мы так уродливо выглядим? Они громко гогочут на весь вагон, на их лицах издевательские гримасы, парни размахивают руками в разные стороны. Некоторые пассажиры с любопытством поглядывают на нас. Я краснею и спрашиваю маму: «почему они нас передразнивают?». Мама молчит. «Почему все смотрят и не делают им замечаний? Почему никто не хочет за нас заступиться? Почему им все равно?». Мама не отвечает на мои вопросы. Молчит. А потом вдруг поворачивается ко мне и спрашивает: «какие пирожные купим к чаю?». Мне совсем не хочется пирожных. Я не хочу пирожные, я хочу, чтобы они перестали обзываться. Обидно, что они смеются, что над моей мамой смеются и что я ничего не могу с этим сделать. На глазах выступают слезы.