Екатерина Владимировна Федорова
Хранительница границ
Глава 1. Не очень доброе утро
– Лесь, не тараторь! – Устало закатив глаза, я взглянула в зеркало и невольно улыбнулась смотревшей на меня оттуда девчонке с пепельными волосами. Такого ровного оттенка серого пришлось добиваться почти полгода, но это того стоило, теперь меня невозможно не заметить. Красотка.
– Мань, ты где пропала? – Отвлек от приятных мыслей голос в трубке телефона. Подруга и двоюродная сестра в одном лице расстроилась из-за очередной ссоры с родителями и теперь стремилась поделиться всеми новостями, при этом мое желание выслушивать все не особо учитывалось. С родственниками не спорят!
– Да здесь я, здесь. Что ты говоришь случилось?
– Ма-а-а-нь! – Осуждающе протянула Леська, отчего мне вдруг стало невероятно стыдно. Со мной всегда так, стоит ей протянуть свое коронное «Ма-а-а-нь», как я тут же начинаю проникаться проблемами семьи (ну или делаю вид).
– Прости, отвлеклась.
– Бабу Дусю затопило, вот теперь она ездит от внучке к внучке, гостит.
– Бабу Дусю? – Задумчиво проговорила я не в силах вспомнить родственницу с таким именем. Впрочем, в этом нет ничего удивительного, семья у нас большая, но видимся мы довольно редко. Все дела, заботы. Лишь из вежливости добавила. – Что случилось?
Ох, ну зачем я это спросила? Леська вылила на меня столько информации и ТАКИМ тоном, что пришлось даже телефон от уха относить. Капец, блин. Ее послушать, так я лично виновата в том, что какая-то дальняя родственница объезжает всех подряд. Ну-ну. Потоп в ее деревушке тоже из-за меня случился? Ага, как же. Нет, в вопросах семьи Леська абсолютно невыносима. Я ко всему отношусь проще. Ну приедет ко мне бабулька, так пусть живет, не жалко. Главное, чтобы готовить умела и сама за собой присмотреть могла, а то времени совсем нет. Учеба, работа. Кстати, о последнем. Быстро закончив разговор, пошла одеваться. Пора.
Белая блузка, черные брюки, галстук, светло-зеленые тени, чтобы подчеркнуть изумрудный оттенок глаз, новые ботинки на каблуках – все, я готова. Несмотря на помощь родителей, работа – необходимость, а не причуда, жизнь в больших городах дорогая. Поэтому своим местом дорожу, мало где соглашаются сотрудничать со студентами. Вот и сейчас, чтобы успеть, выхожу из дома заранее.
– Да, чтоб тебя!!! – Погрозив кулаком пронесшейся мимо машине, расстроенно рассматриваю испорченную одежду. Нет, неужели нельзя притормозить перед лужей. Все понимаю, весна, лужи практически везде, но… Как говорится, пешеход водителя не разумеет, и наоборот. – Блин!!!
Возвращение домой хоть и не занимает много времени, но теперь мне приходится торопиться, что не может добавить настроения. А ведь так хорошо все начиналось. Утро наконец-то порадовало нас по-настоящему весенними лучами, которые после весны начинаешь по-особому ценить, еще и Леська позвонила. Разговор хоть и получился несколько нервным, но я рада была слышать ее голос. Соскучилась. Раньше мы редко когда расставались, а вот учиться стали в разных городах. Так вышло. Просто здесь не было хорошего медицинского (сестренка у меня будущий врач), а там нет приличного архитектурного. Так вот и живем уже четыре года, на телефоне. Но это все не то. Грустно вздохнув, покачала головой и оглянулась по сторонам, надеюсь больше меня никто не обольет? Весна в этом году радует не только солнышком, но еще и обильными осадками. Так что берем резиновые сапоги повыше и гребем, гребем.
– Привет. – Поздоровавшись с Кирой, начала было раздеваться, как меня чуть не снес с ног Витька.
– Мария Икторовна, вы пришли! – Вообще-то я Викторовна, но «в» почему-то для многих воспитанников этого детского дома оказалась непроизносимой буквой. Так что, да. Здесь я исключительно «Икторовна». Надеюсь, папа не сильно обидится, если узнает.
– Конечно, солнышко, сегодня же суббота, мой день. – Наклонившись к малышу, потрепала его по щечке. – Иди в группу, сейчас подойду.
– Как дела? – Спросила, повернувшись к усталой Кире.
– Нормально. Олька только опять болеет. Измучилась вся за ночь.
– Она в карантине?
– Да. Заглядывай к ней почаще. Хорошо?
– Конечно, могла б и не говорить.
– Ладно, пойду, удачи.
– Давай беги.
В младшей группе, за которую я отвечала по выходным и два-три вечера в будни, детей было немного. В принципе они не представляли много хлопот (мы в основном рисовали или лепили что-то) единственное вопросы неудобные часто задавали. Даже не неудобные, иногда по-настоящему страшные. Вот и сейчас, забравшись мне на колени, Витька тихо спросил:
– А Олька умрет. Да?
Группа тут же затихла. Было видно, этот вопрос интересует всех. Замерев под прицелом семи пар детских глаз, нервно сглотнула. Блин, и за что мне все это? Не собиралась же быть воспитателем!!! Не умею общаться с детьми, супер тетушкой для племянников тоже никогда не была. Хотя, что я спрашиваю за что? Это все желание подзаработать. Платят здесь хорошо, да и со стороны работа кажется не пыльной. Это потом начинаешь видеть все подводные камни, но уже все, поздно, привык. Да и дети к тебе привязались. Так что работаем, работаем… Знать бы еще, как отвечать на подобные вопросы. Олька… При одном воспоминании о бедной девочке сердце болезненно сжимается. Болеет малышка так часто, что большую часть времени проводит в карантине и с каждым разом ей все хуже. Стоп. Расклеилась тут, понимаешь ли. На меня дети смотрят. Не надо панических мыслей. Малышка выздоровеет, обязательно выздоровеет!
– Нет, с чего ты взял? – Я стараюсь улыбаться, но получается плохо, дети все чувствуют.
– Утром воспитатели говорили, ей совсем плохо. Директриса даже в похоронку уже сходила. – Опустив голову, тихо проговорил мальчишка.
Ох, ты ж, блин! Прибью девчонок!!! Неужели нельзя было потрещать языками где-нибудь в другом месте? Так, чтобы дети не слышали. Или что? Маленькие они еще, не понимают? Все они понимают! У большинства в их неполные пять уже куча похорон за спиной. А-а-а. Бесят!!! Мысленно выругавшись, постаралась улыбнуться.
– Олька обязательно выздоровеет. Главное поддержка. Может вы ей рисунки нарисуете, а я отнесу?
– Да!!!
Все-таки детство самое невероятное время. Отвлекшись на рисование, малыши словно совсем забыли о свалившемся на их головы горе. Старательно вырисовывая солнышки и домики, они улыбались, отчего взрослое понимание происходящего уходило из уголков их глаз. Теперь передо мной были именно дети, а не маленькие подобия взрослых, как мне казалось вначале.
– Маш, занята? – Заглянувшая в комнату кудрявая голова принадлежала нашей нянечке, тете Лене.
– Что случилось? – Оглянувшись на активно занятых ребятишек, вопросительно посмотрела на старушку. Моложавая, крепкая (мне б так выглядеть в 70!), обычно она всегда нас поддерживала, но сейчас ей явно было не по себе.
– Ольке плохо.
Глава 2. Болезнь
Я неслась по коридорам детского дома с такой скоростью, что едва не сбивала углы. Только бы успеть. Только бы успеть. Не знаю на что надеялась, но бежала. С одной стороны глупо, смерть нельзя остановить, а с другой… Надежда умирает последней. Услышав за спиной улюлюканье, на ходу показала старшеклассникам кулак и мысленно выругалась. Кого-кого, но старших воспитанников детдома видеть сейчас не хотелось. Среди них еще те гоблины попадаются. Причем, больше чем уверена, в младшей группе они были такими «зайками» любо-дорого смотреть. Куда только потом все это девается?
– Оля? – Залетев в карантин, наткнулась на спину врача. Пожилой мужчина был намного выше меня (вообще, меня много кто выше, при моих то 153 см), поэтому девочку видно не было.
– Мария Икторовна. – Тут же ответил мне тоненький голосок. – Я здесь.
Взглянув на полупрозрачную фигуру малышки, что стояла у раскрытого (!) окна, повернулась было к врачу, но он лишь покачал головой. Пусть подышит, полюбуется солнышком. Хоть так. Вот только девочка не стала долго смотреть на улицу, ей гораздо интересней были рисунки друзей. Завернув ее посильнее в плед, я присела рядом и взяв за руку, начала рассказывать кто, что нарисовал.
– Это Витька постарался. Смотри сколько он тебе улыбок прислал. – С трудом угадывая в бледно-желтых квадратах смайлики, проговорила я на что Олька счастливо закивала головой.
От этого нехитрого действия малышка закашлялась, отчего нам пришлось прерваться. Увидев на платочке кровь, ошарашенно посмотрела на врача. Неужели все так плохо? Мужчина лишь грустно пожал плечами, после чего попросив позвать его в случае ухудшения, вышел. Ну и как я должна понять, что Ольке хуже? Мне так то здесь долго сидеть нельзя, тетя Лена с малышами больше часа сидеть не может.
– Смотри, цветочки. – Неожиданно светло улыбнулась мне малышка, показывая пальчиком на очередной рисунок.
– Ой, и правда.
Цветочки там были весьма условные, но дети на то они и дети, чтобы видеть прекрасное даже там, где его нет. Это для меня на листке ярко-красная клякса, а Ольга видит там любовно нарисованный другом цветок. Удивительно. Вдруг наши пальцы соприкоснулись, после чего меня словно ударило током. Какая же она красивая. Залюбовавшись девочкой, что из-за своей полупрозрачности казалась маленькой феей, я не сразу заметила накатившую слабость. А вот Ольке явно стало лучше. Перестав кашлять, малышка поцеловала меня в щеку и отвернулась к стене, сказав, что будет спать.
– Как она? – Спросил стоявший у входа в карантин врач. Присмотревшись, я поняла, что у него трясутся руки.
– Лучше. Уснула.
– Уснула??? – Резко распахнув дверь, мужчина влетел внутрь, но вернулся раньше, чем я успела снять халат. При этом вид у него был несколько растерянный, но радостный.
– Ты волшебница.
– ???
– Умирает наша Олька. Я думал уже все, а тут ты и она правда, по-настоящему уснула. – Так счастливо проговорил врач, что губы сами собой растянулись в улыбке. Пока за малышку так переживают, надежда есть. Хорошо.
Идя по коридору, задумалась. Вот вроде и город большой, и медицина у нас в стране не на самом последнем уровне, а вот поди ж ты, ничего сделать не могут. А все почему? Да потому что не нужна Ольга никому по сути. Да, жалко. Да, обидно. Но тратить на нее свое время и силы никто не будет. И дело тут даже не в деньгах. Этим то мы как раз готовы поделиться. Вот только ни одно обследование не выявило у малышки серьезных заболеваний. Здорова она по всем параметрам, ну разве что простывала часто. Поэтому-то ей нужна особая забота и внимание, которое просто некому дать, родителям она не нужна. Насколько я понимаю, девочка невероятно ослаблена из-за постоянного недоедания. Причем, началось это задолго до детского дома, тут она всего полгода. Ой, что так плохо-то. Покачнувшись, едва не упала, хорошо хоть никто не видел.
– Мария Икторовна, вам плохо? – Обеспокоенно спросил Витька, когда я наконец-то добрела до своих малышей. Перед глазами плясали пятна.
– Что с Олей? – Обеспокоенно спросила тетя Лена.
– Лучше. Спит. Ребят, давайте поиграем в больницу? Я лягу, а вы меня немножко полечите?
Стоит ли говорить, что дети восприняли такое предложение с радостью. Удивительно, но их невидимые компрессы и горчичники помогали не меньше обычных, уже через пятнадцать минут я чувствовала себя намного лучше. Поднявшись, начала показывать малышам основы лепки животных. Получалось не у всех и далеко не сразу, поэтому мы не заметили, как приблизилось время обеда.
– Мария Викторовна, вы опять не готовы?
Осуждающе проговорила заглянувшая к нам учительница начальных классов. Впервые увидев ее здесь, я если честно подумала, что тетенька заблудилась, слишком уж холеной она выглядела для подобного заведения. Но нет. Работает. Морщится только при каждом удобном случае. Вон и сейчас мордочку такую сделала, аж придушить хочется. Подумаешь, опоздаем немного на обед, ничего страшного. Все равно мои ребята первыми выскочат из-за стола. А как иначе? Им же погулять потом можно будет.
– Сейчас. Мы уже руки моем.
Ну руки в тот момент мы мыли очень условно, большинство даже пластилин из рук не успели выпустить. Зато животных у нас теперь целая куча! А то, что кто-то там бровки морщит и нетерпеливо переминается с ноги на ногу, это ее дело. Мы вообще-то не просим себя ждать. Повара уже давно не обращают внимания на опоздания. Главное, чтобы все покормлены были.
– Ты у Ольки была? – Вдруг спросила коллега.
– Да. – Несколько удивленная этим вопросом, вопросительно посмотрела на девушку. Никогда бы не подумала, что ее это волнует.
– Как она?
– Лучше.
– Хорошо.
Мы еще немного помолчали, после чего окруженные двумя гудящими колоннами, пошли в столовую. Вот только после нее пришлось резко менять планы. Пошел дождь и о прогулке не могло быть и речи. Вместо нее, мы приступили к склеиванию большой модели кафедрального собора в Москве. Этим я увлекалась с детства, чему и этих малышей научила. Бумажные купола, двери и окна отвлекли нас от грустных мыслей, поэтому спать дети ложились с улыбкой. Я же в это время еще раз сбегала к Ольге. Девочка явно чувствовала себя лучше, она даже сумела поесть. А вот на меня после выхода от нее вновь накатила слабость. Тоже провериться что ли? Мало ли, заболела чем-нибудь?
К вечеру воскресенья, когда большинство учителей и нянечек разбрелись по домам, у меня поднялась температура. Напялив на себя маску и старательно избегая притихших детей (они были уверены, это заразно), я дала всем задание и позвала тетю Лену.
– Присмотрите часок? – Спросила, кивнув на малышей.
– Конечно, Машенька, иди ложись, отдохни.
Сон не шел, поэтому оставив детей на нянечку, побрела в карантин. Олька спала, раскидав по подушке белоснежные волосы. За последние сутки с ее щек ушла бледность, она почти не кашляла, даже сама до туалета ходить стала, до этого носить приходилось. Это радовало. Непонятно только, где я умудрилась простыть. Вроде все время здесь была, не выходила. Хотя… Ну точно! Бегала же бумагой в соседний магазин. Вот и простыла, все просто! Вытерев слезящиеся глаза, послала девочке воздушный поцелуй, после чего отошла от стекла (заходить в карантин не стала) и побрела к остальным. Что-то тихо, на них это не похоже. Ускорив шаг, облегченно вздохнула лишь тогда, когда увидела тетю Лену укрывающую спящих детей. Все. Теперь можно и самой отдохнуть.
Утро принесло с собой разочарование. Вместо института придется ехать через весь город в больницу, у меня еще и раздражение на все лицо выступило. Однако, перед этим нужно заехать домой, переодеться.
– Кого это еще принесло? – Раздраженно проговорила я, отправляясь к двери. Звонок застал меня в самый разгар переодевания.
– Маруся??? – Вопросительно посмотрела на меня маленькая, где-то с меня ростом, сухонькая старушка.
– Да. – Протянула я, экстренно вспоминая где уже слышала этот голос. Вдруг в голосе что-то щелкнуло, заставляя таракашек в мозгу двигаться быстрее. – Баба Дуся?
Глава 3. Раздражение и методы борьбы с ним
– Ну наконец-то я тебя нашла!!! – Радостно всплеснула руками старушка, после чего спросила: – Силу давно используешь?
– Чего? – Посмотрев на бабку я нервно передернула плечами. Блин, только сумасшедшей мне еще не хватало. – Вы о чем?
– Не знаешь, значит. – Покачала головой бабка. – Ну это ничего, это поправимо. Сейчас чайку попьем и я все тебе о ведьмовской силе расскажу.
Ага, щас! Разбежалась. Прежде, чем бабка сумела что-то сообразить, перед ее лицом закрылась дверь. Запершись на все замки, я облегченно прижалась лбом к косяку. Ух, успела. Точно сумасшедшая.
– Устала, да? – Раздался за спиной участливый голос.
– А-а-а! – От неожиданности подпрыгнув на месте (могу поклясться, еще секунду назад ее там не было), рванула в туалет. Спрятаться, скорее спрятаться…
Раздавшийся телефонный звонок застал меня на полпути в ванную комнату. На мгновение остановившись, я отметила, что бабки нигде не видно. Однако это ничего не значит, мало ли куда она уже успела просочиться. Отключив звук на телефоне, взяла из кладовки лыжную палку и прислушалась. Бабулька негромко напевала песенку на кухне. Нет. Ну наглости то! Возмущенно цокнув, начала медленно двигаться в ее сторону.
– Бум!!!
Слились в один два удара. Металлический перезвон сковородки соединился с тихим хрустом лыжной палки. Мгновением спустя на наших лбах начали карикатурно (как показывают в мультиках) расти шишки. Хоп – первым «рог» вырос у меня, оп – следующей пострадала старушка. Заглянув в такие же, как у меня изумрудные глаза, невольно улыбнулась. Крепенькая мне попалась бабка. Еще и с чувством юмора приличным. Вон как лежит и улыбается, когда думает, что я не вижу. Впрочем, мы обе лежим на полу в кухне. А что? Удобно. Зато падать больше не куда.
– Ой, Машенька. А что это вы? – Раздавшийся над головой голос квартирной хозяйки заставляет меня резко повернуться в сторону двери.
Неудобно получилось. Шагов Дарьи Дмитриевны я не слышала. Краснея, бросаю нервный взгляд на бабку. Дуся морщится, хозяйка ей явно не нравится, но молчит. И на том спасибо. А то еще не хватало с квартиры съехать с ее то идеями. Где я потом жилье по такой цене найду.
– Здравствуйте, а мы тут йогой занимаемся. – Снова настороженный взгляд на бабку. Молчит. Хорошо. Значит можно продолжить. – Бабушка говорит, так можно похудеть. Если все делать правильно, килограммы в лет уходят.
– Правда? – Сразу же оживилась квартирная хозяйка, помогая бабушке подняться с пола. Женщина она довольно полная и похудение для нее тема довольно болезненная.
– Правда-правда. Вы на меня посмотрите. – Показательно обведя свою фигуру руками, проговорила старушка. – Ни грамма лишнего жира.
С этим трудно спорить. Бабулька у меня выглядит так, будто ее высушили. Не удивлюсь, если ее талию можно не напрягаясь обхватить пальцами. Кстати, судя по всему удар сковородкой пошел на пользу. Я вспомнила, где слышала этот голос. Баба Дуся раньше поздравляла нас каждый Новый год по телефону, да и приезжала как-то. А вот последние лет пять отчего-то замолчала, поэтому-то мне и не удалось сразу сообразить откуда мне знаком этот голос.
– И как это работает? – Вдохновленная осмотром бабушки, взволнованно спросила Дарья Дмитриевна.
– Очень просто. Глаза закройте и не подглядывайте.
– Бум!!!
Сковородка угодила квартирной хозяйке прямиком в лоб, отчего та тут же сложилась, как карточный домик. Ошалело посмотрев сначала на нее, потом на бабку, я выхватила из кармана почти не прекращающий звонить телефон и не глядя поднесла к уху. При этом, мирно наливающую нам чай старушку из поля зрения старалась не выпускать.
– Алло.
Нет, ну нельзя так орать в трубку. Судя по звукам на том конце подпрыгнули и ощутимо приложились о что-то твердое, после чего из сотового полетели ТАКИЕ маты, что аж уши в трубочку заворачиваются. Ой… Папа. Злой, как стадо бизонов. Чувствую, сейчас мне будет ох как плохо. На фоне этого даже происшедшее с квартирной хозяйкой как-то немного забылось. Папу я боялась больше…
– Маш, к тебе что баба Дуся уже приехала? – Как-то уж очень быстро успокоившись, спросил отец.
– Ага. Только… – Замявшись, нервно взглянула на вышеупомянутую старушку, которая мирно жарила на МОЕЙ плите пирожки.
– Немного странноватая. – Закончил за меня папа. – Но ты не переживай, она безобидная. Ты потерпи ее пару недель, пожалуйста. Там беда большая. Мы за это время ей новый домик где-нибудь недалеко от себя купим. Хорошо?
– Зараза. – Прошипела я, увидев, как Дарья Дмитриевна начинает подниматься, но баба Дуся «успокаивает» ее сковородкой. Горячей. По новой модной прическе.
– Что???
– Пап, я потом перезвоню.
– Вы что творите??? – Прикрыв собой вновь начавшую очухиваться хозяйку квартиры, рычу на бабку. Вот вроде в чем душа держится. А силы то не мало.
– Поговорить надо. – Без тени улыбки говорит баба Дуся, после чего кивает на стул. – Садись. Это срочно. Тебе помощь нужна.
– Мне нужно, чтобы вы успокоились и дали мне спокойно поговорить с Дарьей Гавриловной, а потом поехать к врачу! Не нравится? Прошу на выход, я вас в гости не приглашала.
Проговорила не терпящим возражений тоном, после чего повернулась к квартирной хозяйке. Удивительно, но она оказалась лежащей не на полу, а на диванчике у стола. Окончательно очнувшись, женщина словно не замечая мои круглые от изумления глаза, посетовала на давление, а потом резко развернулась и ушла. И чего приходила спрашивается?
– Марусь? – Еще раз попыталась завести разговор бабка, но увидев мой полный ярости взгляд осеклась. Ненавижу, когда меня называют!!! Я Маша, Мария Викторовна, но никак не Маруся!!!
Резко хлопнув дверью, закрылась в спальне, чтобы буквально через пару минут выскочить оттуда. Опаздываю! На прием уже через полчаса!!! А-а-а. Быстро напяливая на себя обувь, вдруг вспомнила о притихшей бабке.
– Дверь никому не открывай, соседей не обижай. Я скоро буду. Все пока.
– Маша, нам нужно поговорить. – Начала было говорить бабка, но я уже ее не слушала.
Поход в больницу не дал никаких существенных результатов. Только зря на занятия не пошла, надо было б шарфом замотаться и идти. «У вас возможно, аллергия…» Тьфу ты ну ты. Никогда не было ни на что аллергии, а сегодня оп и начала кожа краснеть. Причем сразу чуть ли не до анафилактического шока. А температура так это вообще оказывается сопутствующий эффект, кашель и слабость тоже. Что ж так плохо то? Почувствовав, что буквально заживо сгораю, присела на лавочке у подъезда. Солнышко пригревает, ветерок обдувает разгоряченную кожу. Хорошо. Я хоть дышать теперь могу.
– Дзинь. – До мозга звук разбившегося стекла долетает словно сквозь вату. Наверное, поэтому я не сразу понимаю, что черный кот вылетел именно из моего окна.
– И больше не возвращайся! – Бабушка? А это уже интересно. Подняв голову наблюдаю интересную картину летящего в мою сторону кота и грозящей ему вслед кулаком старушки.
Заметив меня, она тут же скрылась внутри квартиры. А вот у бедного животного такой возможности не было. Жалобно вереща, он рухнул прямо мне в руки. И все. Дальше темнота. Ничего не помню.
Первый раз очнулась уже в лифте. Надо мной, жалобно причитала баба Дуся. Больше никого видно не было. Интересно, она сама тащила мое бездыханное тело? Я, конечно, худенькая, но не до такой же степени. Появившаяся было мысль тут же ускользнула от меня вместе с сознанием. Второй раз думать было легче, а вот двигаться и говорить я увы все еще не могла. Слабость накатывала такими дикими волнами, что не уверена в реальности происходящего вокруг. По крайней мере, папу с мамой увидеть здесь я точно не ожидала…
Третий раз меня разбудил сильнейший зуд. Кожа лица была стянутой и чесалась. Вот только стоило мне потянуться к нему, как мою руку перехватила высохшая старческая рука. Не говоря ни слова, баба Дуся протянула мне кружку с каким-то отваром, жестом призывая пить. Что ж, попробуем. Скривившись от цвета и запаха, я все-таки решилась хлебнуть ее пойло, тем более, что бабка не дала возможности отвертеться. Мою руку с кружкой крепко придерживали своей. Ого. Вкусно. Уже добровольно допив отвар, забылась сном, больше похожим на провал в пустоту.
