Екатерина Северная
Помоги мне
– Твою мать! – выругался альпинист. – Он же был целым!
Его руки дрожали, когда он вынимал их последний баллон. Проверил, подключил. Та же история. Пустой. Что, черт возьми, могло произойти?! Разгерметизация?
Хьюберт встал перед роботом-вездеходом и подал сигнал тревоги, но тот трансляцию вести перестал и лишь равнодушно смотрел на него своим черным экраном. Связь с диспетчерами на Земле тоже отчего-то внезапно пропала.
– Твари!!!
Ролан уже начал задыхаться и синеть, когда напарник передал ему свой баллон и подключил к кислороду, а для себя протянул второй шланг. Теперь они дышали вдвоем, по очереди.
– Спа-а-сибоо, – сбивчиво прошептал тот.
Хьюберт посмотрел на шкалу. Этого баллона хватит еще на восемь часов пути. Примерно столько и оставалось до базового лагеря. Этого хватит.
Но только одному из них.
– Какой у тебя гонорар за это восхождение?
– Что? А? П-п-очему ты спрашиваешь?
– Просто скажи.
– Двести тысяч.
– Ага. У меня тоже. Пообещай, что проследишь. Чтобы деньги пришли моей семье. Обещай, что не дашь им надуть меня.
– Обещаю! Но что ты… эй, стой!!!
Хьюберт ушел по-английски, не прощаясь. Просто отключился от баллона, отвернулся от напарника, быстро приблизился к краю пропасти и сделал шаг.
Когда Ролан спустился, кислород уже был на исходе. Он шел, шатаясь от усталости и глядя невидящими глазами сквозь толпу космонавтов и журналистов, которая слилась в безликую массу скафандров. Скафандры приветствовали его радостными жестами и без конца снимали на видео.
– Первое восхождение землян на марсианский Олимп состоялось! Межгалактические соревнования – впервые в истории – официально закрыты! Наши альпинисты заняли второе место и достигли вершины, потому что занимались на специальных космических тренажерах – два месяца тренировок в невесомости!
Ролан хотел бы заткнуть уши, но динамики были вшиты в скафандр изнутри.
Ему быстро заменили кислородный баллон и заставили фотографироваться вместе с лембурсенами на фоне гигантского баннера, символизирующего дружбу галактик.
К нему подбежал вездесущий Антонио, который на фоне лембурсенов выглядел настоящим карликом:
– Ты не забывать что должен говорить? Ты сейчас рекламировать наши тренажер!
У Ролана хватило сил только на то, чтобы сделать утвердительный жест.
– А где твой напарник? – спросил двухметровый парень с белой кожей и прозрачными бесцветными глазами.
– Там, на горе. Отдыхает. Решил покурить немного, – абсолютно ровно и без эмоций произнес землянин.
К Ролану подскочил человек в фиолетовом скафандре – журналист. Согласно предварительным договоренностям именно сейчас альпинисты должны были произнести хвалебную речь в адрес космических тренажеров.
– Расскажите, как вы тренировались, – задавал наводящие вопросы журналист. – Как вам удалось перейти с восьмитысячников сразу на двадцатитысячник?
Ролан забыл свою речь. Он тупо смотрел расфокусированным взглядом куда-то в бесконечное марсианское небо, которое приняло странный кроваво-оранжевый оттенок. Он видел спину Хьюберта. Вот он совсем рядом, а вот навсегда исчезает в пропасти.
– Вы шестьдесят дней тренировались на космической станции. Вам, наверное, очень помогли тренажеры от земной корпорации R-W? – терял терпение журналист.
