К этому звуку добавились новые: звон бьющегося стекла в стареньком серванте, затем Вера Сергеевна услышала, как громко лопнуло зеркало, мелкой перкуссией зашуршали стены крошащимся цементом, заскрипел трещинами потолок…
Вера Сергеевна стояла, раскрыв рот, и слушала, слушала саму себя, удивляясь, какова она бывает и внутренне радуясь новой себе, незнакомой и могущественной.
Трёхэтажный дом задрожал и обрушился.
– Ничего страшного, – весело улыбнулась Вера Петровна мужу, застывшему с искаженным от ужаса лицом. – Это давно должно было случиться, дом третий год намечен к расселению. Дорогой, хочу напомнить тебе, Сережёньке нужен шкаф, чтобы он не бросал свои рубашки где попало и не вешал на ручку двери.
Иван Никитич покладисто кивнул.