Екатерина Геннадьевна Белозерова
Основы ксенологии. Сигнал бедствия
– Второй труп, – отрезал Зайцев. – Что там с челноком?
– Серж говорит, что можно вылетать. Я сам поведу. В рубке останется Лира.
– Марк, послушай внимательно, – капитан сказал очень серьезно, даже остановился. – Садиться – нельзя! Ни в коем случае. В любом месте, где ты приземлишься – погубишь челнок и лишишь нас шанса вернуться. Нужен другой план.
Не успел Марк отреагировать, как у меня мелькнула безумная мысль:
– Я как-то видел в старом фильме, как с вертолета спасали застрявших на льдине рыбаков. У Лиры в археологическом оборудовании я видел веревочную лестницу…
– Мысль хорошая, – осадил меня капитан, – но челнок – не вертолет, а астероид – не льдина. Сумасшествие… Но возможно! – внезапно бодро произнес Зайцев. – Действуйте, раз уж нет других идей. Мы с Геном вернемся к лагерю экипажа “Героя”. Руссо, как будешь рядом – я подам сигнал из ракетницы.
– Есть, капитан, – весело ответил Марк и отключился. А мы продолжили движение к месту, где остался наш радиопередатчик.
Джона я положил рядом с его избранницей. Наш план спасения не предполагал возможности захватить тела с собой, чтобы достойно похоронить их в соответствии с традициями и обычаями их рас. Астероид станет им последним пристанищем, но теперь они хотя бы вместе. Заметив, что Зайцев смотрит на меня, я смутился. Даже работа врачом в больнице Скорой Помощи и работа впоследствии ксенологом не вытравили из меня романтика. Надо будет обязательно передать родным Джона и Митанаи, что случилось с ними. Но это потом, а сейчас нужно сосредоточиться на своем спасении.
Руссо каждые несколько минут отчитывался о своих действиях по радиосвязи. Они с капитаном вели какой-то свой четкий диалог, перебрасываясь фразами, как теннисным мячом. Я лишь вглядывался в темный космос, ровное полотно которого прерывали лишь лилово-голубые отблески окружающего астероид поля. В какой-то момент небо прорезала яркая вспышка сигнальной ракеты, а спустя какой-то недолгое время показался “Сатурн-один”. Приблизившись к астероиду, он прошел сквозь лиловое сияние и замедлил ход. Сбоку челнока открылся проем и оттуда выпала, раскручиваясь, веревочная лестница. “Сатурн-один” медленно продолжал опускаться все ниже, маневрируя подвижными посадочными соплами. Веревочная лестница была достаточно длинной, но все же до нее было довольно далеко.
– Не достанет, – с досадой хлопнул себя по бедру Зайцев. – Если Марк спустится еще ниже – он не удержит челнок. Нам нужно забираться выше.
Выше? Тут же одни острые изогнутые каменные шипы! Пока я в ужасе осматривался в поисках подходящего уступа, капитан уже карабкался по скале. Челнок слегка качнуло и он хвостом мазнул по ближайшему острому камню. На нем в миг выступили желтые капли и, попав на обшивку, запузырились, разъедая ее. Я еле удержался, чтобы не крикнуть: “Марк, осторожнее!”. Мешать пилоту своими эмоциональными выкриками – последнее, что бы я хотел сейчас сделать. Я стиснул зубы и полез за капитаном. Камень, на наше счастье, был совсем не гладким. Карабкаться было нетрудно, вот только углы, под которыми росли эти шипы, были уж очень крутыми. Вершины скал делились на множество отростков, подобно кристаллам, которые я в детстве выращивал в стакане на подоконнике по заданию учителя химии. Карабкаться по ним становилось все труднее. В какой-то момент я застрял, провалившись ногой между двух каменных отростков. Я шевелил ногой, пытаясь вытянуть ее из плена. Я все это время как будто кожей чувствовал, как уходит время, в которое Марк еще может держать на весу многотонную махину. Я уже было отчаялся, но меня вдруг что-то потянуло наверх. Зайцев тянул меня за крепления скафандра на спине. Я отчаянно задергал ногой, и она с трудом высвободилась, отломив кусок камня.
Челнок висел практически прямо над нами, впереди в нескольких метрах болтался конец веревочной лестницы. Зайцев повернулся ко мне и произнес то, что уже крутилось в моей голове:
– Надо прыгать.
– Тут далеко, – все внутри меня сопротивлялось этому плану, но я все же понимал, что другого выхода нет.
– Ген, Геннадий! – капитан крайне редко обращался ко мне этим именем, и каждый раз это был очень весомый повод. – Помни о гравитации. Твой мозг упорно подстраивает реалии любого окружения под привычные тебе. Здесь законы совсем другие. Ты легче, ты быстрее, ты допрыгнешь.
Он хлопнул меня по плечу, как бы ободряя и подталкивая вперед. Ну что ж. Надо прыгать – будем прыгать.
Проигнорировав предательски екнувшее сердце, я постарался заглушить мысли о последствиях в случае неудачи. Прикинул расстояние, перенес вес на левую ногу, оттолкнулся и прыгнул вперед. Инерция понесла меня вперед, но я в то же время неумолимо падал. В тот момент я ни о чем не думал. Не было никакого “жизнь пронеслась перед глазами”. Я смотрел на веревку и тянулся к ней всем своим телом и разумом. И лишь одна мысль звенела где-то на краю сознания: “Только бы не промахнуться”.
И я не промахнулся! Одной рукой зацепился за веревку и тут же подтянул себя к ней, перехватывая второй рукой. В шлеме раздался одобрительный возглас капитана, и я понял, что он тоже все это время молчал – не мешал, не говорил под руку.
– Давай, Женя! Я поймаю тебя, если что, – сказал я Зайцеву и, зацепившись ногами, накрутил на руку часть веревки, для более прочного сцепления.
Челнок потряхивало, и я боялся, что Марк не справится с управлением, и наспех починенную посудину тряхнет в ненужный момент, но капитан не стал мешкать и прыгнул. Я понял по его траектории, что он летит мимо. Самое страшное что может случиться в критической ситуации, это если тебя поглотит паника. Но мне паниковать было просто катастрофически некогда. Я дернулся вместе с лестницей в сторону летящего капитана, пытаясь своим телом раскачать висящую из челнока конструкцию. Мне удалось сократить расстояние и я протянул Зайцеву обе руки, за которые он смог зацепиться в последний момент. Я подтянул капитана к лестнице и практически крикнул по радиосвязи:
– Марк, поднимай!
Челнок аккуратно вылетел из поля астероида и лебедка, сматывая канат, потащила нас наверх.
Уж насколько мне осточертел и наш корабль, и челноки, на которых мы ежедневно делали вылеты в ходе нашей трехлетней работы, но я так рад был видеть знакомый интерьер. Без шипов и кислоты.
Пока я валялся у шлюза, радуясь, что все еще жив, капитан направился прямиком к Руссо.
– Погоди отчаливать, – откидывая шлем на спину, сказал Зайцев Марку. – Давай облетим по орбите астероид, поищем источник сигнала. Что-то же его все-таки передает.
Я поднялся, подошел к членам своей команды и также отстегнул застежку шлема. Убрал его за спину и с удовольствием и облегчением вдохнул рециркулируемый воздух челнока. Все-таки так мне гораздо спокойнее, когда нет напряженного ожидания, что воздух может скоро закончиться.
