Екатерина Геннадьевна Белозерова
Основы ксенологии. Сигнал бедствия
– “Сатурн-два!” Доложите ситуацию! Слышите меня? – кричал в радиопередатчик Руссо.
– Слышим, “Янгель”, – голос капитана был спокойным, а его действия четкими. Вот уж действительно опыт и закалка. Я, если честно, сначала немного запаниковал. Зайцев кивнул мне и указал на выход, продолжая разговаривать с кораблем по радиосвязи.
– Посадка не слишком гладко прошла. Куда-то вляпались. Сейчас выйдем с Рарусом и посмотрим.
– Осторожнее там, – сказал Марк, и по голосу было слышно, что он совсем не успокоился.
Челнок накренился еще сильнее и мы, на ходу пристегивая шлемы, буквально выбежали из него. Сначала я, потом, чуть позже – Зайцев, прихвативший переносной радиопередатчик. Снаружи сразу почувствовали смену гравитации. Астероид вращался, но притяжение на нем было меньше земного, хоть и присутствовало. Я слишком резко оттолкнулся, что чуть не напоролся на обломки скал, которые мы задели при посадке. Капитан успел поймать меня за ремень скафандра.
– Тише, Ген, решил без челнока до "Янгеля" добраться? – нелепо пошутил он и отпустил ремень, как только мои ноги коснулись поверхности. Мы синхронно обернулись к челноку.
“Сатурн-два” тонул. В прямом смысле слова погружался в какую-то бурлящую желто-зеленую жижу.
– Это что еще за хрень? – вырвалось у меня.
Немыслимая чушь. Откуда вообще тут может быть жидкость?
– Это кислота, – вдруг сказал Зайцев и указал пальцем на то место, куда погрузилась задняя часть челнока. Металл обшивки, соприкасаясь с жижей, шел пузырями и его буквально разъедало на глазах. Я огляделся вокруг, чтобы случайно самому не вляпаться, но не заметил рядом подобной кислотной ловушки.
– “Янгель”, прием, – услышал я в шлеме голос Зайцева. – “Янгель”, как слышите? Прием!
В шлеме тишина. Мне стало нехорошо. Так глупо вляпаться и умереть на каком-то вонючем астероиде. Я глубоко вздохнул, но, вспомнив о том, что запас кислорода в баллонах ограничен, постарался дышать пореже. Сигнал явно не достигал “Янгеля” из-за помех. Зайцев разложил радиопередатчик, который был больше похож на сломанный зонт, вытянул антенну и попытался поймать радиосигнал, направив ее в ту сторону, где находился наш корабль.
– Слышу вас, “Сатурн-два”, но плохо, постоянные помехи. Что случилось? – сквозь треск послышался голос Руссо.
– Челнок мы потеряли, – сказал капитан, а я посмотрел в сторону нашего транспорта. Уже половина корпуса была изъедена кислотой, нос “Сатурна-два” был беспомощно задран кверху. Он погружался в эту кислотную яму, как гордый “Титаник” – быстро и неумолимо.
– Я успел поймать изображение с камеры Раруса. Вас понял, капитан. Отправляю Сержа чинить “Сатурн-один”, продержитесь там, сколько сможете, мы вышлем подмогу.
– Добрó, – просто сказал Зайцев и отключился, сложив передатчик. – Раз уж мы тут, давай поищем тех, кто посылал сигнал бедствия, – это он уже мне. – Может кто-то еще есть живой.
Я кивнул, надеясь, что он разглядел в шлеме мое лицо, и мы медленно переступая побрели по поверхности астероида, осматривая все вокруг. А посмотреть было на что – вокруг небесного тела, летящего сквозь пространство космоса, переливалось полукруглыми от голубого до лилового цвета линиями какое-то поле. Космическая пыль, попадая в это поле, красиво сгорала, искрясь. Я вдруг подумал – нам сильно повезло, что челнок оказался достаточно большим объектом, и не сгорел, коснувшись этих лиловых лучей. Скалы щеголяли блестящими серебристыми вкраплениями, отливая сиреневым в свете необычного поля над ними. Если бы не бедственное положение, я бы мог даже восхититься этим местом, но пока что ситуация не позволяла мне оценить эту красоту по достоинству.
Сканер, встроенный в скафандр, зашкаливал, показывая большое содержание металла в породах. И это значило, что мы не сможем найти корабль, потерпевший бедствие – большой кусок металла сложно искать среди такого же металла. Тут мне пришла в голову запоздалая мысль:
– Я попробую поискать сигнал на других частотах.
Зайцев махнул мне рукой в толстой перчатке, мол, пробуй. Мы брели по этому негостеприимному, но прекрасному астероиду, я крутил настройки радиосвязи, стараясь все-таки иногда смотреть под ноги, пока не уткнулся в спину впереди идущему Зайцеву.
– Что там? – спросил я, и сразу же услышал в шлеме его голос. Что-то мне в его голосе совсем не понравилось:
– Мы опоздали.
Я обошел его справа и увидел то, что видел он: тело в скафандре, лежащее среди каменных шипов. Антропоморфное, но не человек, я уже видел таких. Торусанец, судя по скафандру. Гибкие и тонкие жители Торуса, слишком высокие по человеческим меркам. Я подошел ближе, и сомнений не осталось – торусанец, вернее торусанка была мертва. Около тела лежала тонкая рамка светового планшета. Я подобрал его и включил, к счастью, он все еще работал. На экране высветилось несколько иконок с надписями на торусанском. Я взял радиопередатчик у капитана и развернул его, направив вверх.
– “Янгель”, – позвал я. – Мы обнаружили женщину с Торуса. К сожалению, уже мертва. Я нашел какие-то записи, они на торусанском. Сможем расшифровать?
– В каком виде записи? – отозвался Марк.
– Тут планшет световой, популярная модель в первый год после контакта. У Лиры до сих пор такой. Файлы, вроде текстовые. Как мне тебе их передать?
– Ну вот если бы вы не погубили челнок… – ворчание Марка вкупе с плохим юмором означало высшую степень тревожности пилота. – Коннектор-то у тебя хоть с собой?
– В челноке был, – мрачно ответил я. Я внезапно осознал, что мы совсем беспомощны и абсолютно одиноки на этом сраном летящем камне, который сожрал наш транспорт.
– Мда… – Марк замолчал на какое-то время и мне показалось, что он уже отключил связь. – Значит будем использовать подручные средства.
Бодрый голос указывал на то, что у Руссо появилась идея.
– Открывай файлы на планшете и показывай в камеру, я тут зафиксирую.
Хорошая мысль. Я развернул треногу передатчика и попытался установить ее на земле, чтобы освободить руки. Ножки конструкции сразу же провалились в камень и металл пошел пузырями, растворяясь.
– Черт! – ругнулся я и вытащил передатчик из камня. На этом месте в земле образовались три аккуратные дырочки, заполненные желтоватой жижей. Металлические ножки успело немного разъесть. Мне показалось разумным отойти подальше от этого места и на всякий случай сунуть треногу с радиопередатчиком подмышку.
Я расстегнул внешнюю толстую перчатку с руки, оставаясь в плотной, но более гибкой внутренней. Тепло она держала хуже, но зато не стесняла движений пальцев. Хорошо, что файлы на планшете были не запаролены, я ткнул в первый из них и на световом экране развернулся текст, набранный торусанскими символами с красивыми завитушками.
Пока я снимал текстовые файлы на камеру шлема, капитан продвинулся вглубь каменного леса, что я даже потерял его из виду. Затем он вышел с другой стороны скалистого выступа и остановился.
