Екатерина Дроздова
Забытое письмо. Сборник рассказов
А вот тебя я люблю. Как говорила моя бывшая, алкаш алкаша, видит из далека».
− Ну, здравствуй! Здравствуй, Виктор Вячеславович! Как ты? Как ты, дорогой? Как всегда, повешу на седьмой, на счастье. Убери. Убери не обижай меня. Только что начали. Да и правильно, что там делать? На бабку Зину смотреть? Конечно, сто грамм лучше!
«А, где сто, там и пятьсот. Главное не вспоминай, что я гардеробщик, а не таксист. А уж я тебя в машину усажу, и деньги твои таксисту отдам. Ну, прилипнет к рукам рублей триста, не велики деньги-то. Как говорится, услуга за услугу.
Эх-хе-хех. Ну, что? Все что ли прошли? Где тут мой кроссворд? Ага».
2022 год.
Чиновницы
В ресторане полумрак. В этом зале такая концепция, поэтому мы его и выбрали. Хорошо, ненароком никто не узнает и не прислушается к разговору с этой… коллегой.
− Как ты будешь завтра голосовать? – спрашиваю её.
− За, − отвечает она.
− За «вывести» или за «оставить»?
− Оставить, конечно, − она припудрила раздутое от ботокса лицо. – Что тут спрашивать. Если аборты вывести из ОМС они же по повитухам пойдут. Ты представляешь, как взлетит тогда у нас женская смертность и инвалидность?
− И теневые доходы частных клиник.
− Мне нет дела до теневых доходов, это забота налоговиков, − языки пламени от свеч дьявольски блеснули в её бриллиантовых серьгах и старушечьих глазах.
Как же болит голова. Где проголосовать за исцеление от мигрени? Я сапожник без сапог, хотя и очень дорогостоящий. В Минздраве я примерно Кристиан Лубутен без лабутенов.
− Ты хоть передо мной не рисуйся, миссис «Забота о населении 2023». Тебе платят за большинство при голосовании.
Она улыбнулась своим лживым собачьим оскалом. Выбить бы ей зубы с ноги. Но как же болит голова, аж тошнит. А жрать всё равно хочется, что за парадокс? Да заткнитесь вы, за соседним столиком.
− Я двадцать пять лет была практикующим врачом, − всё с тем же собачьим оскалом, уже совсем не напоминающим улыбку, продолжила она свою агитацию. – Я, знаешь, сколько операций провела? Насмотрелась. Кто эти бабы: нищета, малолетки, бомжихи.
Скряб ножом по тарелке. За столиком рядом, малолетка в сопровождении папика, что-то не умеючи пилила прибором.
«Может, поэтому у твоей дочери выкидыш за выкидышем?»
− Твоя задача в министерстве, сокращать население через популяризацию абортов, − усмехнулась я.
− Твоя-то какая?
Я сжала виски. Вот бы проникнуть сквозь черепную коробку руками и вытащить оттуда эту боль. Как же тошнит!
− Моя ещё хуже. Вицухе спустили приказ о наращивании производства вакцин.
− От чего на этот раз? Какой вирус ещё придумали?
− Какая хрен разница? Ты же знаешь, какие на это выделяются деньги. А у вицухи и заводик по производству.
− У вицухи нет ничего такого.
− А у брата мужа есть. Хорош, а? Нас тут никто не слышит. Короче, сама знаешь, что в составе каждой ампулы с этой жижой абортируемый эмбрион.
− Тебе сказали лоббировать? Поэтому «За» будешь голосовать?
− Будто у меня есть выбор. Да и к тому же, если не пролоббирую, мне что, эмбрионы по помойкам собирать? Частные клиники ведь тоже, хрен что за бесплатно отдадут, зато районные консультации сговорчивые. А вицуха сейчас и так злющая – РПЦ на этот раз много денег запросили, а то не благословят укольчики.
− Видно ТАМ нас с ними на одной сковороде жарить будут, − засмеялась она.
Как же я её ненавижу!
− Ваш стейк, − улыбалась официантка.
Улыбается. Нам, которые в эту минуту решают можно ей «нищету плодить» или нет.
Разрезаю стейк слабой прожарки, и пюре тут же заливается кровью. 2023 год.
