Екатерина Аверина
Филипп. Я (не) умею любить
Глава 13
Филипп
Забавное ощущение. Я будто иду по тонкому льду: подо мной тонны ледяной воды, из которой не выбраться, если вдруг голубоватая корочка треснет; а на другом берегу Алиса, мой хрупкий и такой желанный приз. Чтобы получить ее и не сдохнуть, надо двигаться очень медленно, крайне осторожно, потому что под ногами все трещит, хрустит и лопается. А хочется все и сразу! Но тогда мы рухнем в воду вместе, потому что сегодня я в ее глазах увидел такое… Она полезет меня спасать.
Красивая моя, любимая.
Закрываю глаза, часто затягиваясь, чтобы голова закружилась не от проведенного с ней вечера, а от лошадиной дозы никотина.
Лиска… Ты ведь единственная, с кем просто гулять, это круче чем секс. Уверен, он у нас тоже будет умопомрачительный. Но я втягиваюсь в эти романтические бредни и мне так кайфово, что аж смешно, но как-то по-хорошему. Потерять это ощущение не хочется и попробовать пройти маршрут по хрупкому льду я должен до конца, чтобы доказать самому себе, что отец не прав. Он гребаный перестраховщик! А я умею любить! Я хочу, вашу мать! Любить хочу, и чтобы меня любили вот так, как она смотрела сегодня. Мне очень нужен был этот взгляд.
«Ты чего там сидишь?» – приходит от нее сообщение.
«Спать иди, – улыбаюсь как полный придурок и сдуваю попавший на пальцы сигаретный пепел. – Нормально все дома?» – добавляю следом. Ведь сто процентов слиняла, опять ничего не сказав отцу.
«Все спят».
«Ты тоже ложись. Скоро рассвет и «До завтра» совсем перестает быть актуальным. Я могу уже не уезжать. Заберу тебя сразу в универ. Поедешь?»
Долго молчит. Поднимаю взгляд, отсчитываю этажи, чтобы поймать окна квартиры Кравцовых.
«А как же ты?» – наконец приходит сообщение.
«В машине упаду на заднее. Спустишься, разбудишь. И кофе мне захвати», – подмигивающий смайлик в конце.
«Хорошо. Сладких снов, грозный Филипп Дрейк».
«Сладких, Лисенок».
Тихо включаю радио, чтобы никого не разбудить. Ложусь на заднее сиденье и смотрю в темное небо. На улице довольно холодно под утро. Плотнее кутаюсь в куртку, но подминать крышу мне совсем не хочется. Домой ехать – тоже. Нужен свой, куда захочется возвращаться.
– Филипп. Фил! – резко подскакиваю. Уши закладывает. Ошалело хлопаю глазами, глядя на дядю Сашу, Алискиного отца.
– Сколько времени? – хриплю ему вместо «здрасти».
Не проснулся я еще. Кто ж так будит?! Медик, блин!
– Семь почти. Ты чего тут? Нормально все? – обеспокоенно интересуется друг отца.
– Нормально, – щурюсь от мрачно-серого света вокруг.
Дождь, что ли, будет сегодня? Мерзко и все еще холодно. Передергиваю плечами, растираю руками плечи, чтобы разгонять кровь.
– Алису на учебу заберу. Вы не против?
– Не против. Дома чего не ночевал? – давит он.
– Воздухом захотелось подышать. Для здоровья полезно, – огрызаюсь и ищу по карманам зажигалку.
– Курить бросай, – смеется дядя Саша, ничуть не обидевшись. – А Лиска спит еще, но там Мира встала. Поднимись. Она тебя завтраком накормит. Согреешься, а то губы, вон, – кивает головой, – синие.
Жмем друг другу руки. Он уезжает, а я думаю, подняться или нет. Прикольно будет увидеть ее домашнюю, сонную, без макияжа и глаза ее дикие, когда поймет, что я это увидел.
Накрываю тачку крышей, потому что дождь все же срывается мелкими каплями. Ставлю на сигналку.
Лифт быстро поднимает меня на последний этаж. Стучу в дверь.
– Саш, ты… Ой, Филипп, привет, – тетя Мира впускает меня в квартиру.
– Доброе утро. Извините, что вторгаюсь. Я за Алисой приехал.
– Извини, это Саша, – мама Алисы перебивает меня, достает из кармана мобильник и быстро отвечает. – А… – смеется она. – Поняла. Сейчас все сделаю, не переживай, – скидывает и снова переключается на меня. – Ну чего ты встал как не родной? – машет мне рукой. – Проходи.
Ставит передо мной кофе, тарелку с омлетом и отдельно легкий овощной салат в стеклянной прозрачной пиале.
– Грейся, ешь. Пойду поднимать Алису.
Из вежливости впихиваю в себя омлет и с удовольствием пью горячий черный кофе. По телу носятся мурашки, лицо горит от контраста температур. Ко мне присоединяются младшие дети Кравцовых. Прикольные близнецы с отличным чувством юмора. Лискина сестренка выпросила фотки с вечеринки. Отдал ей телефон и девчонка потерялась. Пусть. Там все равно нет ничего, что ей видеть не надо.
– И мне кофе, – сонно пришлепала Алиса.
Волосы наспех расчесаны пальцами, длинная футболка едва прикрывает попку. Сглатываю, поднимаю взгляд выше. Кусает пересохшие губки и бродит на двух квадратных метрах в поисках чашки.
– Лиса, что за вид при гостях?! – ругает ее мама.
– Извини…
Так же сонно уходит в комнату, по дороге отобрав у меня чашку с остатками кофе. Свой выпить уже не успевает. Чтобы проснуться и привести себя в порядок, у нее ушло почти сорок минут.
– Мы опаздываем, – сообщаю ей, стоя в утренней пробке.
Дождь заливает лобовое, глухо стучит по крыше. Дорога противно скользкая и блестящая. В ней отражаются фары и фонари, которые не поняли, что уже утро и продолжают гореть.
– Я будильник не слышала, – рисует пальчиком на запотевшем стекле, – и кошелек, кажется, забыла, – тоскливо вздыхает. – Купишь мне кофе? – с надеждой смотрит на меня. – У меня контрольная сегодня. Очень надо проснуться.
Не напоминаю ей, что можно заплатить с телефона. Мне хочется сделать для нее эту мелочь.
– И кофе куплю, и шоколадку…
– И социологию за меня сдашь? – улыбается моя красивая девочка.
– Э нет. Это ты уж как-нибудь сама, мелкая, – дразню ее. Мне моментально прилетает шлепок ладошкой по колену, а следом и подзатыльник. – Вот зараза!
– Я не мелкая!
– Зато проснулась, – подмигиваю ей.
Глава 14
Алиса
Сумасшедшее утро и глаза его серые, не выспавшиеся, тоже сумасшедшие. Я пью остывший кофе на последней парте, стараюсь не клевать носом в конспект и с ужасом понимаю, что впервые в жизни не сдам контрольную с первого раза.
Ни о чем больше не могу думать сегодня. Только о нем и о прошлой ночи. Пока Фила не было, мои чувства казались запертыми на замок. Он вернулся и сорвал его с петель вместе с дверью и, кажется, вышиб дверную коробку. Теперь либо так оставлять, либо капитальный ремонт делать.
– Ты не заболела? – толкает меня в бок одногруппница. – Глаза блестят, щеки горят. Алис, может в медпункт сходишь?
– Да, ты знаешь, пожалуй, я заболела, – тяжело вздыхаю, тихо собираю свои вещи и выскальзываю из аудитории в коридор.
Не напишу я сегодня социологию! Не могу сосредоточиться. Можно ведь один единственный раз в жизни побыть не правильной папиной гордостью, которая идет на красный диплом, а просто влюблённой девушкой.
Выхожу на улицу. Яркая машина Филиппа выделяется на парковке. Иду мимо нее, прикасаюсь пальцами к прохладному борту, собирая капли дождя. Задеваю ботинком колесо, и эта красная зараза заводится сигнализацией на всю парковку!
– Блин! – пискнув, сбегаю с места преступления.
С автобусной остановки вызываю такси. Еду домой, и плевать, что мама будет задавать вопросы. Заболела я. Отстаньте!
А дома никого. Близнецы в универе, отец на работе, мамы тоже не оказалось. У меня сегодня случайно не День рождения? Улыбаясь, включаю кофеварку и музыкальный канал по телеку. Бросаю сумку в комнате, быстро переодеваюсь в домашнее.
«Я не понял. Ты где?!» – приходит сообщение на мобильник.
«Дома», – улыбаясь пишу ему ответ.
«У тебя контрольная!» – с гневным смайлом в конце.
«Потом сдам. Не занудствуй, Фил. Мне родителей хватает».
Забираю кофе, устраиваюсь на кровати, спрятав под мягкое одеяло ноги, беру книгу с тумбочки. Сообщений от Филиппа больше нет. Подозреваю, он выскажет мне своей мнение завтра в глаза. Ну и пусть. Сегодня мне хочется провести день вот так, в спокойной уютной обстановке и просто переварить прошедшую ночь. Она пока плохо укладывается в сонном мозгу.
– Лиса, – зовет мама, щелкая выключателем на стене.
– Привет. Я уснула, да? – щурюсь от яркого света.
Кивает.
Всматриваюсь в ее лицо. Глаза красные, губы бледные, изящные «музыкальные» пальцы сжаты в кулачки так, что острый маникюр впивается в кожу. Не помню, чтобы видела ее такой растерянной. Нет, даже не так. Испуганной.
– Мам, что случилось? – меня пугает ее состояние. Резко сажусь. Голова слегка кружится, в ушах шумит. Через пару коротких вдохов становится легче. – Давай я позвоню папе? – предлагаю ей.
Он точно во всем разберется.
Вместо ответа она лишь плотнее поджимает губы. Со светлых ресниц одна за другой начинают падать слезинки.
– Да что случилось, мама?! Не молчи! Я же с ума сейчас сойду.
Она судорожно вздыхает. Пытается успокоиться и смотрит на меня так, будто видит впервые. Дрожащими пальцами убирает с моего лица волосы, гладит по щеке.
– Мама! – срываюсь на крик. – Куда ты ходила сегодня? – захожу с другой стороны.
– К Кейт ездила, а потом по магазинам прошлась, – ей все же удается взять себя в руки. – Лис, а что у вас с Филиппом? – ошарашивает меня вопросом.
Она из-за этого так плачет? Это очень странно…
– Тоже, что и всегда, – жму плечами. – Почему ты сейчас решила об этом спросить?
– Потому что вижу, что отношения между вами поменялись. Детка, твой отец будет не рад этому. Я тоже не одобряю. Фил – хороший парень и как сын нам, ты же знаешь, но как мужчина он тебе совершенно не подходит. Этот парень разобьёт тебе сердце.
– Мам, – шумно выдыхаю. – Мне бы хотелось разобраться в этом самостоятельно.
– Алиса, послушай меня! – Она обхватывает меня руками за плечи. – Ты совсем ничего не знаешь о мужчинах. Не знаешь, какую боль они могут причинить и как, играючи, разбивают наивные девичье сердца, – ее голос снова дрожит. – Филипп Дрейк как раз из таких мужчин. Такие, как Фил, не умеют любить, детка. Если ваши отношения с ним выйдут за рамки дружеских, я буду вынуждена сказать отцу и твоему, и его тоже. Прости меня за это. Я просто слишком хорошо знаю, как потом тебе будет больно.
– Он хороший, мама, – шепчу в ответ опустив взгляд вниз. – Правда хороший.
– Я не говорила, что Филипп плохой, Алиса. Просто тебе он не подходит. Пойду ужин готовить. Ты хочешь чего-то особенного? – снова переводит тему. Вот так просто!
«Дочка, мы решили, что этот парень нам не нравится. Хочешь вкусняшку?». Трындец!
– Нет, – падаю обратно на подушку.
От нее я ждала поддержки и хоть какого-то понимая. Мне казалось, мама будет на моей стороне, если вдруг я захочу поделиться тем, что горит внутри меня уже так долго.
– Кстати, как контрольная? – уже на выходе спрашивает мама. Это волнует мою семью гораздо больше.
– Понятия не имею, – отворачиваюсь к окну. – Я на ней не была.
Глава 15
Филипп
Еду от Лекса мимо цветочного и так паршиво внутри становится. Я просадил кучу бабок в клубе в воскресенье ради возвращения своей репутации. Теперь их надо отдать. Первый полученный аванс сразу распределяется: кусок долга, бензин, сигареты, кофе для Алиски, а остатки на карту, чтобы в следующем месяце снять квартиру.
Паркуюсь у обочины. Достаю сигареты из кармана, пальцем откидываю крышку. На сегодня хватит. В бардачке нахожу еще одну, резервную. Отлично! Бак я залил по крышку. Если особо никуда не мотаться, то тоже хватит на пару дней.
Это пиздец!!! Иметь на счету столько бабок и считать сигареты!
Ладно, проехали.
Хлопаю дверью тачки, иду в бутик. Над головой звенит колокольчик, а ноздри раздражает слишком сладкий запах разных цветов. Мне нужны конкретные. Веду взглядом по букетам и ничего подходящего не нахожу.
Девчонка за прилавком засекла, из какой тачки я вышел, в её глазах виден знакомый блеск. Сейчас буду разочаровывать и удивлять…
– Вы ищите что-то особенное? – лучезарно улыбается флорист.
– Ирисы.
Алиска любит эти цветы с их недолговечностью и резковатым пряным ароматом. Я считаю, что они ей совершенно не подходят. Для нее я бы выбрал скорее розовые пионы или кремовые розы.
– Только их или в букете? – продолжает выяснять мои «хотелки».
– Только их в букете, – скольжу пальцем по стеклянной витрине, где представлены образцы упаковочной бумаги. Нахожу то, что нравится мне и вероятнее всего понравится Алиске. – Вот в это заверните, – стучу по стеклу над листами, напоминающими газету.
Показывает каталог с образцами сборки начиная с самых дорогих. Снисходительно улыбаюсь, выбираю букет за три косаря. Девочка разочарованно вздыхает. Бросает мне дежурное: «Отличный выбор», и идёт собирать заказ.
Доплачиваю ещё почти тысячу за доставку и анонимность. Это эксперимент. Мне интересно, Лиска догадается, от кого цветы? И если нет, расскажет ли мне о букете?
Теперь надо заставить себя поехать домой. Я заезжал после универа, чтобы принять душ и переодеться перед работой, но тогда отца не было. А сейчас он, скорее всего, дома и наверняка не станет молчать насчет моей ночевки возле Алискиного дома.
Доезжаю до ворот. Стучу пальцами по рулю, пока они плавно скользят по полозьям в бок. Проезжаю мимо тачки отца, припаркованной возле дома. Ставлю свою в гараж.
Куда это он собрался на ночь глядя? Или только вернулся? Тогда бы машину загнал сразу.
– Привет, – сталкиваюсь в гостиной с мамой.
– Здравствуй, мой хороший, – тянет за рубашку, чтобы наклонился. Целует в щеку. – Где ночевал?
– У дома Кравцовых, – за меня отвечает отец.
Собственно, как я и думал. Предсказуемо.
– Мне сейчас некогда. Но я вернусь, и мы обязательно об этом поговорим, – холодная сталь в его голосе раздражает.
– Не о чем говорить, – жму плечами. – А ночевать я могу, где хочу. Хоть под мостом, хоть… – осекаюсь, глядя на мать.
– Не хами отцу, – одергивает мама.
– Даже не собирался.
Ухожу к себе, падаю на кровать в верхней одежде и закрываю глаза. У меня странное ощущение, будто что-то случилось или вот-вот должно случиться, и об этом все знают, кроме меня. Я даже не понимаю, откуда оно взялось. У мамы взгляд обеспокоенный, но точно не обо мне. Отец дерганный и это, опять же, не в мой адрес. За ночевку в машине он, конечно, сожрет мне мозг, но сейчас дело явно не в этом.
Сбегаю вниз, нахожу маму на кухне.
– Что случилось? – спрашиваю, подперев плечом дверной косяк.
Она вздрагивает и рассыпает по столу сахар.
– Черт, Фил! Напугал! – собирает его ладошкой. – Все хорошо. С чего ты взял?
– Я не слепой, мам. Или потом опять сюрприз будет, как с Соней? – прохожу, сажусь на высокий барный стул, упираюсь локтями в столешницу.
– Вас это никоим образом не касается. Расскажи мне лучше, что ты все же делал возле дома Алисы? – Мама берет вторую кружку и делает чай для меня.
– Спал. Закинул Лиску домой после вечеринки и лег прямо в машине, потому что ехать на пару часов домой не было никакого резона. Утром сразу поехал в универ и ее с собой прихватил. Все.
– Все? – Она вскидывает бровь и прячет улыбку в чашке.
– Да, мама. Возле дома Кравцовых я только спал. Один. В своей машине. Что за допрос, не пойму? Ощущение, что мне пятнадцать, и я успел где-то накосячить, – тоже делаю пару глотков травяного напитка.
– Я просто переживаю. – Она тянется через стойку и берет меня за руку.
Приятное родное тепло тут же отзывается в середине груди.
– Больше не будет так, как два года назад, мам, – меняю наши руки местами, сжимаю ее маленькую в сравнении с моей ладошку. – Это было дно. Надо было туда упасть, хорошенько шарахнуться башкой, чтобы многое переосмыслить.
– Поэтому ты вновь устроил сумасшедшую вечеринку в клубе?
– Ты следишь за мной? – смеюсь. – Нет, мам. Не поэтому. Я там не пил даже, но мне было важно это устроить. Доверяй мне, пожалуйста. Сложно, когда в тебя совсем никто не верит. Спасибо за чай, – споласкиваю кружку.
– Филипп. – Она взволнованно облизывает губы. – Не обижай девочку. Алиса очень хрупкая. Будет сложно потом собрать ее обратно.
– Спасибо, мам, – подхожу и крепко обнимаю ее.
Это так приятно, черт возьми! Получить одобрение, пусть и такое завуалированное.
В кармане штанов жужжит мобильник.
«Спасибо за цветы», – мигает на экране сообщение.
Уголки губ вздрагивают в улыбке. Догадалась.
Глава 16
Алиса
Родители разговаривают с дядей Димой в кабинете отца. Я сижу в своей спальне и обнимаюсь с букетом. Догадаться, от кого цветы, совсем не сложно. Про то, что я люблю ирисы, знают немногие. Подарить их без повода может только Филипп.
Спонтанность – это про него. Вдруг собраться и после занятий свалить погулять в соседний город? Легко! Устроить вечеринку среди недели? Тоже к нему. Он говорил, что для праздника не нужна особенная цифра на календаре. Или, чтобы увидеть настоящий мир, достаточно выехать за пределы столицы и совсем не обязательно для этого иметь в кармане пару миллионов.
«Хочешь сейчас – делаешь сейчас, а если не делаешь, значит, не так уж и хочешь», – как-то сказал Дрейк, сидя на капоте своей машины и любуясь загородным закатом.
Вот и с цветами так. Он просто взял и подарил. Приятно, что это попало в список его сиюсекундных желаний.
Надо бы поставить их в вазу и прекратить так глупо улыбаться.
Иду на кухню, кладу букет на стол и шарю по полкам, пытаясь вспомнить, где у нас подходящая ёмкость. Была же, как раз в тон цветов.
– Поговори с ней, – до меня доносятся громкие голоса из кабинета. Градус беседы там явно стал выше. – Лучше так, Алекс, чем ты выхватишь тонну разочарования, и она будет до конца жизни считать тебя лгуном и предателем. И ты знаешь, что я прав!
– Я пытался, – отвечает отец. – Несколько раз. Слова правильные подбирал. В такой ситуации вообще могут быть правильные слова? – голос расстроенный, я бы даже сказала, убитый.
Перестаю дышать, подхожу ближе к двери кабинета.
– Не могу, Дим. Не могу я ей такое сказать! Она до сих пор плачет над любимыми героями книг и спит с плюшевой игрушкой! Я создал для нее этот мир, правильный и безопасный.
– Она взрослая, Сань. Тебе надо было сделать это не сейчас, а гораздо раньше. И не было бы трагедии. И жена бы твоя сейчас не рыдала.
– Да знаю я! – чем-то громыхает отец. – Будешь?
Слышу, как плещется жидкость о стенки стаканов. Понятно, что так громко и глухо стукнуло – бутылка об стол.
– Нет. Я за рулем, – отказывается дядя Дима. – Охрану к ней поставь. Поговори с Денисом. Он подберет правильных людей и понаблюдает за ублюдком. Может, он просто к родителям вернулся. Я слышал, что отец у него в больнице и, скорее всего, уже не выйдет оттуда…
– Бу! – раздается прямо над ухом.
– Ай! – подпрыгиваю на месте. – Ваня, ты сдурел? – шиплю на младшего брата. Толкаю его в грудь и иду за вазой.
– Узнала, почему мама плакала? – серьезно спрашивает он.
– Нет, но похоже это из-за меня, – растерянно ухожу в сторону кухни, сажусь на высокий барный стул и беру братишку за руку.
– Странно, – он совсем по-взрослому обнимает меня. Руки крепкие, на внутренней стороне предплечья, чуть выше середины, красуется татуировка с иероглифами. Еще одно доказательство, что близнецам дают больше свободы. – Не грузись раньше времени, Лис. Я попробую с отцом поговорить.
– Спасибо, – целую его в щеку, ерошу темные волосы, собранные в модную прическу на затылке, невесомо провожу пальцем по выбритому под миллиметр виску. Такой взрослый стал… Хоть и дурачится иногда, как десять лет назад! – Пойдем спать. Если я пропущу еще один день в универе, отец точно меня покусает.
– Прогульщица! – фыркает брат.
Забираю цветы. В комнате ставлю их у кровати на тумбочку. Беру в руки книгу, чтобы отвлечься, но тут же откладываю ее в сторону вспоминая недавние слова отца. Он продолжает видеть во мне ребенка. Надо как-то это исправить.
В голову приходит странная мысль. Вместо того чтобы лечь спать, я разбираю свой шкаф. Вперед вытаскиваю больше классики. Освобождаю три верхние полки и с грустью запихиваю на них все подаренные мне плюшевые игрушки. В комнате становится пусто и неуютно, будто в шкаф я спрятала частичку настоящей себя.
Провожу ладонями по плечам, вздыхаю и начинаю перестилать постель.
Через пару часов пространство вокруг полностью преображается. Конечно, это всего лишь вещи и замена покрывала на кровати на то, которое мне никогда не нравилось, не принесет весомого результата.
Все равно пусть пока побудет так. А завтра я еще раз попробую поискать работу. Рано или поздно отцу придется увидеть, что я выросла. Мне нужно право голоса в собственной семье. И право выбора, которое у меня забрали по умолчанию.
Глава 17
Филипп
Встал под утро, чтобы взять бутылку воды из холодильника, и услышал, как подъехала машина отца. Продрал глаза, подошел к окну. Он громко хлопнул дверью. Идет в дом.
– Не спится? – заходит на кухню, тоже наливает себе воды.
– Что происходит? – сажусь на подоконник, облокачиваюсь спиной на прохладное стекло, складываю на груди руки. – Только давай без твоих любимых штучек, ладно? Я наизусть их все знаю.
– Это не моя тайна, Филипп. Не мне ее и рассказывать. Я просто ездил поговорить с другом. Цветы Алисе ты прислал? – опять переводит тему.
Молчу. Задолбался оправдываться.
– Мне казалось, мы обсудили эту тему. Найди себе другое развлечение, Эту девочку трогать не смей!
– Да пошел ты, – сжимаю в руке пластиковую бутылку до треска, собираюсь уйти.
Отец с силой дергает меня за локоть. По инерции разворачиваюсь.
– Фил! – толкает меня на стену, давит локтем на горло, чтобы не дергался.
Не больно, но неприятно.
– Слушай меня внимательно. Ты можешь злиться на меня за то, что я выслал тебя из страны два года назад. Можешь показывать характер, не возвращаясь в компанию. Можешь трахать доступных первокурсниц сколько тебе влезет. Когда еще делать это, как не в твоем возрасте? Но Алиса Кравцова – не твой вариант. Не отойдешь в сторону, я приму меры.
– Угрожаешь? – дергаюсь, чтобы освободиться.
Отец отпускает.
– Предупреждаю. И ты знаешь, что у меня достаточно влияния для того, чтобы ты подчинился! Но я, мать твою, хочу, чтобы ты меня услышал! Я не желаю тебе зла. Наоборот. Я тебя, идиота, уберечь пытаюсь. Ты думаешь, когда у вас не получится, только ей будет больно? Тебя сломает! И куда ты покатишься? Опять в клубы с бухлом и наркотой?!
– Мне жаль, что ты так и не увидел, что все изменилось, – голос срывается на хрип.
Становится по-настоящему больно. Не позволяю себе показать ему эту боль. Выше поднимаю голову, крепче сжимаю зубы.
– Филипп, – отец отодвигает от стойки барный стул, присаживается на него, широко расставив ноги, упирается ладонями в сидушку. – Может я и не был идеальным отцом. Да не «может», а не был, раз между нами сейчас творится все это дерьмо. Но я всегда старался оберегать тебя. И нравится тебе или нет, буду продолжать это делать. Кравцов не отдаст тебе Алису, сын.
– Я не собираюсь больше ни у кого спрашивать, – скольжу по стене, сажусь задницей на пол, запускаю пальцы в волосы.
– Мы уже обсуждали это с тобой. Ей нужен…
– Не я. Помню, спасибо, – зло ухмыляюсь в ответ. – И любить я не умею. И вообще мудак редкостный. Такие принцессам не подходят.
– Не подходят, – повторяет за мной отец. – Однажды я чуть не сломал твою маму. Своим характером, напором, неумением контролировать себя. Она была вот такой же чистой, наивной девчонкой, а я старше почти на десять лет, сильнее, жёстче. А перед чувствами, о которых ничего раньше не знал, оказался слабым. И они смели меня ломая, меняя, заполняя все внутри новыми эмоциями. Я тоже не умел любить, Фил. У меня был отец и младшая сестренка, но любовь к женщине – это не то же самое, что любовь к семье. Если бы не мудрость и внутренняя сила твоей мамы, не ее безграничное терпение и огромное сердце, я бы сгорел в своих чувствах к ней и не было бы у нас сейчас семьи. Тебя бы у меня не было, Соньки, внука. Меня бы, скорее всего, тоже не было, – неожиданно признается он. – Ты похож на меня больше, чем тебе хотелось бы, сынок. Ты, как и я, любишь учиться. Упрямо прешь вперед ради достижения своих целей. Как и я, ты взрываешься, стоит дать искру. Ты думаешь, в моей жизни не было бухла, девок и наркотиков? Было, Филипп. Я смотрю на тебя и вижу свое отражение. А Алиса… Сашка и правда воспитал из нее принцессу. Она не вывезет тебя.
Не помню, когда мы последний раз с ним говорили. Вот так, как отец и взрослый сын. Я знаю в общих чертах историю треугольника мамы, отца и Александра Кравцова. Сейчас слышу ее обрывки с такими откровениями, от которых волосы на руках встают дыбом. И меня должно это тронуть, наверное. Не трогает. Бесит! Потому что я привык, когда меня постоянно сравнивают с отцом окружающие. Меня злит, когда это делает он. Чувство, что я всего лишь тень, отражение Дмитрия Дрейка, кипятком разливается по венам. Приходит четкое осознание, что отец так и будет пытаться контролировать мою жизнь, считая ее проекцией своей собственной.
– Я пойду собираться на учебу, – поднимаюсь с пола.
– Подумай над тем, что я тебе сказал, – просит он и тоже встает.
– Уже подумал, – смотрю в его стальные глаза. – Можешь начинать применять меры и свои связи, чтобы утопить меня. Я не отступлюсь от Алисы. Эта девочка моя!
Озвучить это оказалось так просто. Столько прокручивал в голове варианты, понимая, что нам с отцом все же придется поговорить. Да, сегодня было сказано не все. Мне хватило. Я принял решение.
– Фил, – устало вздыхает отец мне в спину.
Разворачиваюсь, упираюсь ладонью в дверной косяк.
– Я, пожалуй, вернусь на свое место в компании. Ты ведь хотел? – приподнимаю бровь.
– Я и сейчас хочу, – подтверждает он.
– Приеду после университета, обсудим условия, – улыбаюсь родителю своей самой очаровательной улыбкой. – Твоей тенью я больше не буду.
