bannerbannerbanner
полная версияПоэтический батл «В Переплет!»

Сергей Золотарев
Поэтический батл «В Переплет!»

Мария Сакович

Автор сборника стихов «Стихи напоказ», организатор фестиваля «Весенние ристания».

* * *

Нет смысла свиньям бисер метать под дых:

Я, очевидно, люблю тебя, ты – молодых.

Я собираю пальцы в кулак, протягиваю к огню,

Спешу за тобой, но уже поняла – не догоню.

Я осознала – ветер нельзя запихнуть в карман,

Все эти кармы, сети дьявола – самообман.

Самоназначенных секретарей наших любовных дел

Я увольняю радостно – ты же ведь так хотел.

Самопожертвовать временем больше не потяну.

Ты неба касаешья теменем, я же иду ко дну,

Нет трепыхаться силы. Хватит. Хлебни вина.

Я уже расплатилась за нас двоих сполна.

***

А потом будет осень и дивный зеленый чай,

Аромат корицы и длинные вечера.

Огонек свечи и капусты большой кочан -

Припасла для щей. Обещала сварить вчера.

А потом был дождь и тоскливо-прекрасный день.

Много слёз и слов, мало времени и тепла.

Я пишу стихи будто вилами на воде,

И немного прозой подчеркиваю стори-лав.

А потом… потом было холодно и тоска.

Я стою на дне этой осени, жду тебя.

Хорошо, что я в резиновых сапогах,

Простою хоть век пристанищем голубям.

***

Да поможет мне Бог и себя, и тебя сберечь

От ненужных, безумных, сумбурных и редких встреч,

От бессмысленных слов, что ложатся, как ил, на дно

Моей памяти, убеждая, что всё равно

В этих встречах нет ни огня, ни хотя бы пыла -

Было всё, но теперь остыло,

И из этих остывших щепок нам уже не сложить костра -

Оставайся с миром, милый, а мне пора.

***

В моем одиночестве нас всегда больше двух.

Этой третьей имя я пока не решаюсь вслух

Объявить, хотя иногда срывается, как сугроб.

Ее имя для нас с тобой – гвоздь в гроб.

В моем одиночестве ты никогда не ты.

Я бы лучше тебе оставила толику пустоты,

Но в голове одно – ты снова не один.

И невозможно высказать, как ты необходим.

Кровью в глаза бросается, что сообщений нет.

Я бы тебя спросила, только боюсь в ответ

Правду твою услышать. Лучше уж так, молчком.

Кажется, пришло время учиться вязать крючком…

* * *

Что, Маша, жизнь – игра? Поняла ты это?

Расскажи в стихах, что ты делала этим летом?

Напиши прожилками мокрых листьев жёлтых,

Как ты маялась от жары, посылала всё это к чёрту,

Как подола грядки, загорала до одуренья,

Как ловила ртом капли пряного вдохновенья,

Как ныряла в заводи и искала там жемчуг строк,

Как молилась в прохладе храма, уповая, что Бог не строг,

Как настал сентябрь, уничтоживший весь запал.

И ты едешь опять в Москву по скелетам шпал,

Понимая, что осень эта станет боем с самой судьбой.

Пусть хранит тебя память лета от полночных бесед с собой,

Пусть ты вспомнишь прохладу храма и что Бог твой всё так же строг,

Да не смоет загара шрамы дождь сентябрьский в водосток…

Вот – кладу заварку в льдинка чайника, и он тает.

Не прошу, не хочу, не жалко. Литр чая – и мне хватает.

***

И если мой путь не прям и не прост,

Как Бродский нам завещал,

Но всё же найдется когда-то мост,

Покажется и причал.

Надежда руки к огню в груди

Протянет, дрожа от слёз,

И теплый ветер шепнет – иди

По этой дороге звёзд.

А там, у львино-кошачьих врат,

быть может, и бос и гол,

Меня дождешься ты через ад,

уткнешься лицом в подол

И тихо скажешь – ну вот и ты,

Всё-таки добрела…

И я узнаю твои черты,

Обугленные дотла.

***

Если нельзя мне идти с тобой, то посоветуй – с кем?

Я не ищу покоя, после шести не ем,

Не пытаюсь построить счастье здесь и сейчас с нуля,

Просто бегу, как крыса, с тонущего корабля.

Если нельзя переступить черту и снова смотреть в глаза,

То объясни хотя бы – а почему нельзя?

Незачем тратить время, коего и так не вагон?

Но было же раньше можно, был раньше тела звон,

Шёпот и пустота где-то в районе желудка…

Бабочки просочились в рёберные промежутки,

Вырвались на свободу и корчатся на огне.

Ты не со мной, но всё же ты навсегда во мне.

***

Твой взгляд вроде ласковый, и тут же скользит мимо.

Я в эти дни царствую над бессонницами твоими.

Взгляд, как змея, жалящий, как стрекоза – в кусты.

Не обижай жалостью. Дай мне слегка остыть.

Взгляд, словно теплым пледом кутающий колени -

Взгляд, идущий следом поступью поколений,

Ранящий и целящий… мне ненавистный взгляд.

Ты один настоящий. И не смотри назад.

Алексей Васильев

Поэт, фотограф, международный модельный скаут. Открыл для мира прекрасных моделей Наталью Водянову, Ольгу Куриленко, Ирину Шейк и других. Миссия творчества – Находить отклик слушателей и способствовать творческому развитию других.

* * *

Метафизических бутылок,

Испитых, понятийный ряд

Ментально понятых опилок

В мозгу наличие. И подряд

Рукой написанные строки,

Метафизической рукой

В судьбой подаренные сроки,

Скупо отмеренных судьбой

Каков ещё набор поэта

Чем он творит свой беспредел

В своё осознанное лето

В отрыве от текущих дел

Главу воздев в иллюминатор

Башкою космос ощутив

Словесноватый терминатор

Везде взыскующий мотив

Готовый в выси устремиться

Как и в пучины низко пасть

Единственно чего страшиться -

Молчания постичь напасть

У вдохновения заложник

У сонма муз своих в плену

Души своей фотохудожник,

Заметить я не премину

Каков весь твой инструментарий?

Чего желательно вполне?

Единственный парламентарий

В своей же собственной войне

В несоблюденьи неприличий

В их соблюденьи антитез

Блюститель явственных отличий

От прочих разных поэтесс

И от других иных поэтов

Никто не равен никому

Создатель пламенных приветов

Кому завещанных заветов…

Известно Богу одному

PS.Сей может быть субъект занятен

Когда в одежде он опрятен

Возможно даже деликатен

Потенциально необъятен

И перед Вами он стоит

Членораздельных отсебятин

Стихи стихами говорит…

* * *

Хитрое или зелёное?

Хрупкое или же в клеточку?

Как мне, эх, самому понять -

Что взять, да на заметочку?

Чем мне пришло проникнуться

Времячко или понятьице,

Кинуться на защиточку

Чьего кружевного платьица?

Мне предстоит герою как

Хоть бы какого эпоса

И отстоять значение

Логоса, пафоса, эроса!

Осень / Экспромт

Осень приходит однажды

Или который год

Ничто не бывает дважды

Значит нас что-то ждёт

Новое, не такое

Что было уже не раз

Понять бы – оно какое?

Я, не смыкая глаз

Смотрю на осеннюю хмарность

Поздний рассвет блюдя

Возможно предчувствуя радость

Заранее её любя

Дана Курская

Победитель поэтического баттла «В ПЕРЕПЛЕТ!» в группе поэтов

Автор книг стихов "Ничего личного" (М:2016), "Дача показаний" (М:2018), и "Средство от земли", Организатор Международного Ежегодного фестиваля современной поэзии MyFest майфест, Основатель Международной поэтической премии MyPrize, майпрайс, Главный редактор литературного журнала "ДК". Миссия творчества – «Я не могу иначе»!

***

Ни одного тревожного симптома

мой папа был мужчина в цвете сил

он пел «трава, трава, трава у дома»

и джинсы белоснежные носил

в любой машине глохнет карбюратор

и папе не допеть до февраля

земля видна в его иллюминатор

холодная и рыхлая земля

я помню, как он грузится в ракету

как все рыдают вплоть до темноты

над космодромом проплывает лето

и звездный дождь сочится на кресты

и тот, кто хит про нашу землю создал,

пускает папу в радостный полёт

и вот отец летит навстречу звездам

и песню он ту самую поёт

и видится что близко и знакомо

и слышатся любимые слова

и снится нам не рокот космодрома

не эта ледяная синева

Памяти морской свинки Сафизы

Прости меня, Сафиза, – все умрут.

Двулапым – свет в тоннеле брызнет искрой.

У особей поменьше свой маршрут –

Но тоже замечательный и быстрый.

Как лапками ты не перебирай,

как мордочкой в матрасик свой не тычься,

за прутьями сияет скорый Рай,

где коготки прилежно будут стричься,

где никогда не заболит живот,

и где дадут сенца любой раззяве.

Скачи в опилках, но уже вот-вот

тебя обнимет главный твой хозяин.

Никто из тех, что носом вертит тут,

не избежит печального сюрприза.

И свинки, и несвинки – все умрут.

Мы все умрем. Прости меня, Сафиза.

***

там на кладбище – не они вообще

а они теперь – возле пастбища

очень светлый луг – посох стук да стук

и растет полынь или дикий лук

и большой пастух – он такой большой

разливает всем молока ковшом

и такой большой этот общий ковш

им до слез смешно, как ты слезы льешь

в этот мой рассказ не поверить здесь

доказательств нет, ожиданье есть

но всегда вон тем – не хватает тех

не ищи в земле, посмотри наверх

Жертвам 2020 года

После пандемимических грозных страстей

мы как группа украденных кем-то детей,

чудом спасшихся от судьбы,

веселились и прыгали: «Эх, твою мать!

Нас не будут, похоже, пока что карать!

Уберите на время гробы!»

А потом начались грибы.

 

Я не помню, кто первым повесил в фейсбук,

но пополз вдруг прохладный и лёгкий испуг

по моим непослушным рукам.

Там был вроде валуй, или, может, строчок.

А потом в голове стало вдруг горячо.

И опята пришли в инстаграм.

Это было беспечное лето грибов.

Все писали друг другу: «Ты как?» «Я здоров».

«И не в зуме увидимся скоро».

После ливней грибами кишели леса.

А потом – вроде Сашка – под водку сказал:

«Это, кстати, к войне или мору».

Очень жалко, что Сашку не слышал никто.

Да, весной было жутко, но летом зато

мы грибной отдавались охотке.

И дрожала волнушка, и плакал синяк,

когда с ножиком в лес шёл весёлый маньяк.

…Все хвалились и пОстили фотки.

Каждый вешал свой гриб в социальных сетях.

А потом некрологи пошли в новостях –

и друзья, и враги вперемешку.

Со святыми, Христе, навсегда упокой:

каждый срезал безжалостной ловкой рукой

кто груздочек, а кто сыроежку.

…Я не знаю, зачем ты меня убивал,

почему ты решил, что сейчас мой финал,

кто дал право срезать мою ножку.

Бесконечна грибница, просторна земля –

это значит, что смерть мою выдержу я,

снова вырасту понемножку.

Два ноль два, а потом ещё горестный ноль,

каждый с проигрышным счётом сыграл свою роль,

и ушёл в новый год без оглядки,

чтоб проигрывать дальше смешные бои.

…Только как вас забуду, грибы вы мои?

Подосиновики. Маслятки.

***

В тот вечер я решила, что уйду,

и что тебе скажу об этом прямо.

Но через час, предчувствуя беду,

вдруг загорелась крыша Нотр Дама.

Меня обуревали сто страстей,

мне надо было как-то понимать их.

Что делать с этим грузом новостей,

Парижская не знала богоматерь.

Я иногда, пожалуй, неглупа,

но это был не тот, конечно, случай.

Ведь я себе сказала: «Пуркуа па!

Расстанемся – и сразу станет лучше!»

Читал молитвы в ужасе клошар,

пока над нами разгоралась крыша,

я чувствовала сладостный пожар

в своей груди и где-то чуть пониже.

Мне грезилось, что ты начнешь орать,

и говорить, что я теряю совесть,

что хватит на страстях своих сгорать,

и что Гюго писал об этом повесть.

А я тебе отвечу, вся в слезах,

что ни за что не попрошу прощенья,

что вечность рушится у мира на глазах,

а ты всё о каких-то отношеньях.

Такой я представляла разговор,

пока огонь опять вздымался выше,

но словно это наш горел собор

на улицах весеннего Парижа.

Пылали башни и высокий свод,

что мы с тобой отстроили беспечно.

Я вспомнила начало стройработ,

как я клялась, что это будет вечным.

Собор в итоге сам себя воздвиг,

но эти стены тоже были нами.

Я вспоминала каждый общий миг,

и это был незыблемый фундамент.

И я решила – мы всегда грешим,

но, что бы ни случилось с нашим храмом,

фундамент остается нерушим -

так будет и со мной, и с Нотр Дамом.

Пускай моим пожарам нет числа,

огонь в конце концов проходит мимо.

Вот так я в этот вечер всех спасла -

и Францию, и нас с тобой, любимый.

И больше уж, конечно, не предам,

уйду замаливать всё то, что нагрешила.

Ты позвонил: «Так что там Нотр Дам?»

Ответила: «Нормально. Потушила».

Муравьиная ферма

Юлику Гуголеву

Говорят, муравьи создают уют.

В интернете ферму их продают.

Кстати, стоит всего-то семьсот рублёв.

Заведу себе, господи, муравьёв.

Стану их травой или чем кормить -

раз кого-то вздумалось заводить,

то уж будь любезен, заботься о

том, чтобы было ему светло.

Закажу эту ферму себе в четверг.

Пусть они свои тропы проложат вверх,

и у каждого будет особый путь.

Заведу муравьёв для чего-нибудь.

Зря ты улыбаешься надо мной.

Я не представляю, как жить одной.

Я не знаю, как это – без любви.

Так пускай хотя бы уж муравьи.

Вот скажи мне честно, ведь ты мой друг, -

каково творить, не запачкав рук?

Говорят, всё можно, раз мы творцы.

Пусть живут у меня жнецы.

Так красиво зовется порода их.

Вот ответь мне – когда ты кропаешь стих,

то считаешь, сколько в нем спит слоёв,

скольких стоил он муравьёв?

…За окном темнеет, привет луне,

и дождем зарастает мой двор в окне,

а у нас снова налито по сто грамм,

и пути-тропинки куда-то там.

На закуску есть зелена трава.

Пусть ноябрь вступает в свои права,

но храни от острых его краёв

муравьев своих, Господи, муравьёв.

Рейтинг@Mail.ru