Сергей Золотарев
Поэтический батл «В Переплет!»
Мария Сакович
Автор сборника стихов «Стихи напоказ», организатор фестиваля «Весенние ристания».
* * *
Нет смысла свиньям бисер метать под дых:
Я, очевидно, люблю тебя, ты – молодых.
Я собираю пальцы в кулак, протягиваю к огню,
Спешу за тобой, но уже поняла – не догоню.
Я осознала – ветер нельзя запихнуть в карман,
Все эти кармы, сети дьявола – самообман.
Самоназначенных секретарей наших любовных дел
Я увольняю радостно – ты же ведь так хотел.
Самопожертвовать временем больше не потяну.
Ты неба касаешья теменем, я же иду ко дну,
Нет трепыхаться силы. Хватит. Хлебни вина.
Я уже расплатилась за нас двоих сполна.
***
А потом будет осень и дивный зеленый чай,
Аромат корицы и длинные вечера.
Огонек свечи и капусты большой кочан -
Припасла для щей. Обещала сварить вчера.
А потом был дождь и тоскливо-прекрасный день.
Много слёз и слов, мало времени и тепла.
Я пишу стихи будто вилами на воде,
И немного прозой подчеркиваю стори-лав.
А потом… потом было холодно и тоска.
Я стою на дне этой осени, жду тебя.
Хорошо, что я в резиновых сапогах,
Простою хоть век пристанищем голубям.
***
Да поможет мне Бог и себя, и тебя сберечь
От ненужных, безумных, сумбурных и редких встреч,
От бессмысленных слов, что ложатся, как ил, на дно
Моей памяти, убеждая, что всё равно
В этих встречах нет ни огня, ни хотя бы пыла -
Было всё, но теперь остыло,
И из этих остывших щепок нам уже не сложить костра -
Оставайся с миром, милый, а мне пора.
***
В моем одиночестве нас всегда больше двух.
Этой третьей имя я пока не решаюсь вслух
Объявить, хотя иногда срывается, как сугроб.
Ее имя для нас с тобой – гвоздь в гроб.
В моем одиночестве ты никогда не ты.
Я бы лучше тебе оставила толику пустоты,
Но в голове одно – ты снова не один.
И невозможно высказать, как ты необходим.
Кровью в глаза бросается, что сообщений нет.
Я бы тебя спросила, только боюсь в ответ
Правду твою услышать. Лучше уж так, молчком.
Кажется, пришло время учиться вязать крючком…
* * *
Что, Маша, жизнь – игра? Поняла ты это?
Расскажи в стихах, что ты делала этим летом?
Напиши прожилками мокрых листьев жёлтых,
Как ты маялась от жары, посылала всё это к чёрту,
Как подола грядки, загорала до одуренья,
Как ловила ртом капли пряного вдохновенья,
Как ныряла в заводи и искала там жемчуг строк,
Как молилась в прохладе храма, уповая, что Бог не строг,
Как настал сентябрь, уничтоживший весь запал.
И ты едешь опять в Москву по скелетам шпал,
Понимая, что осень эта станет боем с самой судьбой.
Пусть хранит тебя память лета от полночных бесед с собой,
Пусть ты вспомнишь прохладу храма и что Бог твой всё так же строг,
Да не смоет загара шрамы дождь сентябрьский в водосток…
Вот – кладу заварку в льдинка чайника, и он тает.
Не прошу, не хочу, не жалко. Литр чая – и мне хватает.
***
И если мой путь не прям и не прост,
Как Бродский нам завещал,
Но всё же найдется когда-то мост,
Покажется и причал.
Надежда руки к огню в груди
Протянет, дрожа от слёз,
И теплый ветер шепнет – иди
По этой дороге звёзд.
А там, у львино-кошачьих врат,
быть может, и бос и гол,
Меня дождешься ты через ад,
уткнешься лицом в подол
И тихо скажешь – ну вот и ты,
Всё-таки добрела…
И я узнаю твои черты,
Обугленные дотла.
***
Если нельзя мне идти с тобой, то посоветуй – с кем?
Я не ищу покоя, после шести не ем,
Не пытаюсь построить счастье здесь и сейчас с нуля,
Просто бегу, как крыса, с тонущего корабля.
Если нельзя переступить черту и снова смотреть в глаза,
То объясни хотя бы – а почему нельзя?
Незачем тратить время, коего и так не вагон?
Но было же раньше можно, был раньше тела звон,
Шёпот и пустота где-то в районе желудка…
Бабочки просочились в рёберные промежутки,
Вырвались на свободу и корчатся на огне.
Ты не со мной, но всё же ты навсегда во мне.
***
Твой взгляд вроде ласковый, и тут же скользит мимо.
Я в эти дни царствую над бессонницами твоими.
Взгляд, как змея, жалящий, как стрекоза – в кусты.
Не обижай жалостью. Дай мне слегка остыть.
Взгляд, словно теплым пледом кутающий колени -
Взгляд, идущий следом поступью поколений,
Ранящий и целящий… мне ненавистный взгляд.
Ты один настоящий. И не смотри назад.
Алексей Васильев
Поэт, фотограф, международный модельный скаут. Открыл для мира прекрасных моделей Наталью Водянову, Ольгу Куриленко, Ирину Шейк и других. Миссия творчества – Находить отклик слушателей и способствовать творческому развитию других.
* * *
Метафизических бутылок,
Испитых, понятийный ряд
Ментально понятых опилок
В мозгу наличие. И подряд
Рукой написанные строки,
Метафизической рукой
В судьбой подаренные сроки,
Скупо отмеренных судьбой
Каков ещё набор поэта
Чем он творит свой беспредел
В своё осознанное лето
В отрыве от текущих дел
Главу воздев в иллюминатор
Башкою космос ощутив
Словесноватый терминатор
Везде взыскующий мотив
Готовый в выси устремиться
Как и в пучины низко пасть
Единственно чего страшиться -
Молчания постичь напасть
У вдохновения заложник
У сонма муз своих в плену
Души своей фотохудожник,
Заметить я не премину
Каков весь твой инструментарий?
Чего желательно вполне?
Единственный парламентарий
В своей же собственной войне
В несоблюденьи неприличий
В их соблюденьи антитез
Блюститель явственных отличий
От прочих разных поэтесс
И от других иных поэтов
Никто не равен никому
Создатель пламенных приветов
Кому завещанных заветов…
Известно Богу одному
PS.Сей может быть субъект занятен
Когда в одежде он опрятен
Возможно даже деликатен
Потенциально необъятен
И перед Вами он стоит
Членораздельных отсебятин
Стихи стихами говорит…
* * *
Хитрое или зелёное?
Хрупкое или же в клеточку?
Как мне, эх, самому понять -
Что взять, да на заметочку?
Чем мне пришло проникнуться
Времячко или понятьице,
Кинуться на защиточку
Чьего кружевного платьица?
Мне предстоит герою как
Хоть бы какого эпоса
И отстоять значение
Логоса, пафоса, эроса!
Осень / Экспромт
Осень приходит однажды
Или который год
Ничто не бывает дважды
Значит нас что-то ждёт
Новое, не такое
Что было уже не раз
Понять бы – оно какое?
Я, не смыкая глаз
Смотрю на осеннюю хмарность
Поздний рассвет блюдя
Возможно предчувствуя радость
Заранее её любя
Дана Курская
Победитель поэтического баттла «В ПЕРЕПЛЕТ!» в группе поэтов
Автор книг стихов "Ничего личного" (М:2016), "Дача показаний" (М:2018), и "Средство от земли", Организатор Международного Ежегодного фестиваля современной поэзии MyFest майфест, Основатель Международной поэтической премии MyPrize, майпрайс, Главный редактор литературного журнала "ДК". Миссия творчества – «Я не могу иначе»!
***
Ни одного тревожного симптома
мой папа был мужчина в цвете сил
он пел «трава, трава, трава у дома»
и джинсы белоснежные носил
в любой машине глохнет карбюратор
и папе не допеть до февраля
земля видна в его иллюминатор
холодная и рыхлая земля
я помню, как он грузится в ракету
как все рыдают вплоть до темноты
над космодромом проплывает лето
и звездный дождь сочится на кресты
и тот, кто хит про нашу землю создал,
пускает папу в радостный полёт
и вот отец летит навстречу звездам
и песню он ту самую поёт
и видится что близко и знакомо
и слышатся любимые слова
и снится нам не рокот космодрома
не эта ледяная синева
Памяти морской свинки Сафизы
Прости меня, Сафиза, – все умрут.
Двулапым – свет в тоннеле брызнет искрой.
У особей поменьше свой маршрут –
Но тоже замечательный и быстрый.
Как лапками ты не перебирай,
как мордочкой в матрасик свой не тычься,
за прутьями сияет скорый Рай,
где коготки прилежно будут стричься,
где никогда не заболит живот,
и где дадут сенца любой раззяве.
Скачи в опилках, но уже вот-вот
тебя обнимет главный твой хозяин.
Никто из тех, что носом вертит тут,
не избежит печального сюрприза.
И свинки, и несвинки – все умрут.
Мы все умрем. Прости меня, Сафиза.
***
там на кладбище – не они вообще
а они теперь – возле пастбища
очень светлый луг – посох стук да стук
и растет полынь или дикий лук
и большой пастух – он такой большой
разливает всем молока ковшом
и такой большой этот общий ковш
им до слез смешно, как ты слезы льешь
в этот мой рассказ не поверить здесь
доказательств нет, ожиданье есть
но всегда вон тем – не хватает тех
не ищи в земле, посмотри наверх
Жертвам 2020 года
После пандемимических грозных страстей
мы как группа украденных кем-то детей,
чудом спасшихся от судьбы,
веселились и прыгали: «Эх, твою мать!
Нас не будут, похоже, пока что карать!
Уберите на время гробы!»
А потом начались грибы.
Я не помню, кто первым повесил в фейсбук,
но пополз вдруг прохладный и лёгкий испуг
по моим непослушным рукам.
Там был вроде валуй, или, может, строчок.
А потом в голове стало вдруг горячо.
И опята пришли в инстаграм.
Это было беспечное лето грибов.
Все писали друг другу: «Ты как?» «Я здоров».
«И не в зуме увидимся скоро».
После ливней грибами кишели леса.
А потом – вроде Сашка – под водку сказал:
«Это, кстати, к войне или мору».
Очень жалко, что Сашку не слышал никто.
Да, весной было жутко, но летом зато
мы грибной отдавались охотке.
И дрожала волнушка, и плакал синяк,
когда с ножиком в лес шёл весёлый маньяк.
…Все хвалились и пОстили фотки.
Каждый вешал свой гриб в социальных сетях.
А потом некрологи пошли в новостях –
и друзья, и враги вперемешку.
Со святыми, Христе, навсегда упокой:
каждый срезал безжалостной ловкой рукой
кто груздочек, а кто сыроежку.
…Я не знаю, зачем ты меня убивал,
почему ты решил, что сейчас мой финал,
кто дал право срезать мою ножку.
Бесконечна грибница, просторна земля –
это значит, что смерть мою выдержу я,
снова вырасту понемножку.
Два ноль два, а потом ещё горестный ноль,
каждый с проигрышным счётом сыграл свою роль,
и ушёл в новый год без оглядки,
чтоб проигрывать дальше смешные бои.
…Только как вас забуду, грибы вы мои?
Подосиновики. Маслятки.
***
В тот вечер я решила, что уйду,
и что тебе скажу об этом прямо.
Но через час, предчувствуя беду,
вдруг загорелась крыша Нотр Дама.
Меня обуревали сто страстей,
мне надо было как-то понимать их.
Что делать с этим грузом новостей,
Парижская не знала богоматерь.
Я иногда, пожалуй, неглупа,
но это был не тот, конечно, случай.
Ведь я себе сказала: «Пуркуа па!
Расстанемся – и сразу станет лучше!»
Читал молитвы в ужасе клошар,
пока над нами разгоралась крыша,
я чувствовала сладостный пожар
в своей груди и где-то чуть пониже.
Мне грезилось, что ты начнешь орать,
и говорить, что я теряю совесть,
что хватит на страстях своих сгорать,
и что Гюго писал об этом повесть.
А я тебе отвечу, вся в слезах,
что ни за что не попрошу прощенья,
что вечность рушится у мира на глазах,
а ты всё о каких-то отношеньях.
Такой я представляла разговор,
пока огонь опять вздымался выше,
но словно это наш горел собор
на улицах весеннего Парижа.
Пылали башни и высокий свод,
что мы с тобой отстроили беспечно.
Я вспомнила начало стройработ,
как я клялась, что это будет вечным.
Собор в итоге сам себя воздвиг,
но эти стены тоже были нами.
Я вспоминала каждый общий миг,
и это был незыблемый фундамент.
И я решила – мы всегда грешим,
но, что бы ни случилось с нашим храмом,
фундамент остается нерушим -
так будет и со мной, и с Нотр Дамом.
Пускай моим пожарам нет числа,
огонь в конце концов проходит мимо.
Вот так я в этот вечер всех спасла -
и Францию, и нас с тобой, любимый.
И больше уж, конечно, не предам,
уйду замаливать всё то, что нагрешила.
Ты позвонил: «Так что там Нотр Дам?»
Ответила: «Нормально. Потушила».
Муравьиная ферма
Юлику Гуголеву
Говорят, муравьи создают уют.
В интернете ферму их продают.
Кстати, стоит всего-то семьсот рублёв.
Заведу себе, господи, муравьёв.
Стану их травой или чем кормить -
раз кого-то вздумалось заводить,
то уж будь любезен, заботься о
том, чтобы было ему светло.
Закажу эту ферму себе в четверг.
Пусть они свои тропы проложат вверх,
и у каждого будет особый путь.
Заведу муравьёв для чего-нибудь.
Зря ты улыбаешься надо мной.
Я не представляю, как жить одной.
Я не знаю, как это – без любви.
Так пускай хотя бы уж муравьи.
Вот скажи мне честно, ведь ты мой друг, -
каково творить, не запачкав рук?
Говорят, всё можно, раз мы творцы.
Пусть живут у меня жнецы.
Так красиво зовется порода их.
Вот ответь мне – когда ты кропаешь стих,
то считаешь, сколько в нем спит слоёв,
скольких стоил он муравьёв?
…За окном темнеет, привет луне,
и дождем зарастает мой двор в окне,
а у нас снова налито по сто грамм,
и пути-тропинки куда-то там.
На закуску есть зелена трава.
Пусть ноябрь вступает в свои права,
но храни от острых его краёв
муравьев своих, Господи, муравьёв.