Е. В. Михайлова
Защита гражданских прав в России

По определению М. И. Клеандрова, объект арбитражных процессуальных правоотношений – это правосудие в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, осуществляемое арбитражными судами путем разрешения экономических споров и рассмотрения иных дел, отнесенных к их компетенции федеральным законодательством^[98]. С этим согласен и В. В. Ярков, отмечающий, что действующий АПК РФ рассматривает арбитражный суд как орган судебной власти в сфере предпринимательской или иной экономической деятельности^[99]. Вместе с тем тот же автор соглашается с А. В. Абсалямовым, и считает, что арбитражные суды, с точки зрения их компетенции, не являются специализированными, они наделены общей компетенцией по разрешению большинства экономических споров^[100]. Не дискутируя по этому вопросу, отметим, что в современный период законодатель использует различные термины: «суды общей юрисдикции» и «арбитражные суды», что свидетельствует, как уже отмечалось, о понятии арбитражных судов как специализированных судов в том смысле, что в их компетенцию входит рассмотрение особой категории дел, связанных с экономической деятельностью.

И, наконец, следует обратить внимание на такую характерную особенность процессуальных правоотношений, как их системность. Системность выражает динамику всего процесса: возникновение одних правоотношений является основанием для возникновения и развития других. Процесс движется от этапа к этапу, от стадии к стадии. Одни правоотношения сменяют другие, но все они связаны одной целью, достижение которой означает осуществление правосудия по конкретному делу. В. М. Шерстюк подчеркнул, что процессуальные правоотношения образуют систему взаимосвязанных и взаимообусловленных, последовательно развивающихся и сменяющих друг друга отношений. Любое отдельно взятое правоотношение является элементом этой системы и не может существовать изолированно от других. Единство, целостность системы процессуальных правоотношений обусловлены, прежде всего, однородностью этих отношений. Все они имеют общую целевую направленность – служат правильному и быстрому рассмотрению и разрешению дела, обязательным субъектом каждого из них является суд^[101].

В связи с этим далее речь пойдет о субъектном составе процессуальных правоотношений применительно к стадиям процесса. Это позволит наглядно показать, как трансформируется состав правоотношений в их движении (динамике).

3.1.2. Субъектный состав процессуальных правоотношений

Определив отличительные особенности процессуальных правоотношений, целесообразно остановиться на понятии их субъектного состава. Главная характеристика таких правоотношений отмечена неоднократно при исследовании понятия процессуальных правоотношений: в таких правоотношениях обязательным субъектом является суд. В гражданских процессуальных правоотношениях – суд общей юрисдикции (первой, кассационной и надзорной инстанций, а также мировой судья); в арбитражных – это арбитражные суды различных инстанций (первой, апелляционной, кассационной инстанции).

По этой причине необходимо еще раз обратить внимание на специфику статуса суда как субъекта процессуальных правоотношений. Выступает ли данный субъект в таких отношениях как единый абстрактный субъект («суд вообще»), либо можно говорить лишь о конкретном судье или коллегии судей, разрешающих то или иное дело в рамках предусмотренной законом процессуальной формы?

Представляется, что категория правовых отношений, тем более, процессуальных, может быть реально воспринята в качестве правового института только в тех случаях, когда тот и ли иной субъект, наделенный законом комплексом прав и обязанностей, совершает конкретные действия по реализации названных правомочий. То есть, в правоотношениях всегда реализуется статус конкретного лица – судьи, коллегии судей, стороны – гражданина, конкретной организации, индивидуального предпринимателя и т. д. Этот тезис весьма важен для уяснения реальности существования процесса только в том случае, когда в этом возникает потребность для конкретных субъектов.

Вместе с тем в действующем законодательстве, регулирующем, например, деятельность арбитражного суда, прямо закреплено правило о том, что если судье предоставлено право единолично рассматривать дела и разрешать отдельные процессуальные вопросы, судья действует от имени арбитражного суда (ч. 5 ст. 17 АПК РФ). Регламент Арбитражных Судов Российской Федерации^[102], определяя правовое положение судей (главы 2, 3, 4 и 5 Регламента), уточняет: судья осуществляет полномочия по отправлению правосудия и другие функции по реализации полномочий арбитражного суда (пункт 27 главы 5 Регламента). Эти положения могут служить основанием для предварительного вывода о том, что в конкретных правоотношениях, возникающих в судебном процессе, их субъектом, наделенным властными полномочиями, выступает не «суд вообще», а конкретный судья либо коллегия судей.

Важно ли это для понимания сущности таких правоотношений? Важно ли это для участников процесса, которые должны ясно представлять, от каких субъектов им следует ожидать тех или иных распоряжений, действий, направленных на решение конкретных вопросов во время рассмотрения дел? На этот вопрос следует ответить положительно. По этой причине важно представить перечень должностных лиц суда и дать общее понятие о властных субъектах процессуальных правоотношений.

Как было уже отмечено выше, в процессуальных правоотношениях их субъектный состав не статичен: динамика самих правоотношений предопределяет и динамику в их субъектном составе.

Обратим внимание на развитие цивилистического процесса, т. е., о его движении и чередовании процессуальных правоотношений.

В юридической литературе, в том числе и учебной, по-разному определяется не понятие стадии процесса, а, скорее, их перечень. Так, например, под стадией арбитражного процесса понимается совокупность процессуальных действий, урегулированных законом, объединенных одной конечной юридической целью^[103]. В соответствии со структурой процессуального закона можно назвать следующие стадии процесса: стадия производства в суде первой инстанции, целью которой является разрешение дела по существу; стадия производства в суде апелляционной инстанции, целью которой является проверка законности и обоснованности судебного акта первой инстанции путем повторного рассмотрения дела по существу; стадия кассационного производства, имеющая целью проверку законности актов судов первой и апелляционной инстанций (в настоящее время законом предусмотрена «двойная кассация», дело дважды может быть пересмотрено в кассационном порядке); стадия надзорного производства, имеющая целью проверку законности и обоснованности актов нижестоящих судов по строго ограниченному кругу оснований; несколько особняком стоит среди них стадия пересмотра судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам, поскольку этот вид пересмотра может состояться и после рассмотрения дела в суде первой инстанции, и апелляционной, и кассационной. Это – единственный вид пересмотра, который может состояться и после надзорного пересмотра судебного акта.

Представляется, что исполнение судебных актов не является стадией цивилистического процесса, не смотря на имеющиеся в юридической литературе утверждения об обратном^[104]: отмечается, что исполнительное производство является составной и последней стадией гражданского и арбитражного процесса^[105]. Эта позиция основывается прежде всего на определении предмета гражданского и арбитражного процессов, который включает в себя и деятельность судов по исполнению принятых им решений, поскольку, если из состава правосудия исключить исполнение юрисдикционных актов, то его цели не всегда будут достигнуты, а само оно не будет логически завершено.

Вместе с тем, нормы, регламентирующие принудительное исполнение судебных актов и актов других юрисдикционных органов, вряд ли можно считать однородными с процессуальными нормами, регулирующими порядок рассмотрения дела в арбитражном суде. В этой связи применительно к гражданскому процессу М. А. Гурвич еще в 1958 г. в своей работе «Особые производства в гражданском процессе» указывал, что исполнительное производство не входит в состав деятельности по правосудию и является по отношению к ней «инородным клином». Он утверждал, что это производство также связано с правосудием, как и с деятельностью арбитража и нотариуса в части его исполнительных действий^[106]. В соответствии с Законом «Об исполнительном производстве» 1997 г. (в настоящее время действует в редакции ФЗ от 2 октября 2007 г.) обязанности по исполнению постановлений судов и других органов были возложены на новые органы принудительного исполнения – службу судебных приставов. Она входила в систему органов Министерства юстиции РФ, а в настоящее время выведена из ее состава и на ее основе сформирована Федеральная служба судебных приставов РФ.

И ГПК РФ, и АПК РФ сохранили только те положения, которые затрагивают деятельность судов, направленную на организацию исполнения вынесенного решения. Вопросы, касающиеся непосредственного реального исполнения решений и относящиеся к функции судебных приставов-исполнителей, регулируются указанным Федеральным законом «Об исполнительном производстве». Деятельность органов принудительного исполнения по реализации юрисдикционных актов, как и арбитражная судебная деятельность по рассмотрению и разрешению дел, обеспечивает непосредственную защиту гражданских и иных прав, но, тем не менее, не является деятельностью по осуществлению правосудия.

Приведенный выше перечень стадий процесса, последовательно сменяющих друг друга (кроме стадии пересмотра судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам), не исчерпывает сущности динамики арбитражного процесса. Каждая из стадий может быть четко разделена на последовательно сменяющие друг друга этапы: возбуждение дела; подготовка дела к разбирательству и разрешение дела в судебном заседании.

Существуют и другие мнения по данному вопросу. Так, М. А Викут, определяя стадии гражданского процесса, отмечала, что они представляют собой целостную совокупность процессуальных действий и отношений, направленных к одной цели и выполняющих конкретную задачу – составную к общей задаче процесса. При этом автор называла такие стадии процесса: возбуждение дела, подготовка дела к судебному разбирательству, судебное разбирательство, производство в суде второй инстанции, производство в суде надзорной инстанции и пересмотр решений и определений суда по вновь открывшимся обстоятельствам^[107].

Е. И. Носырева, определяющая значение и содержание подготовки дела к судебному разбирательству в гражданском и арбитражном процессах, также называет подготовку дела стадией процесса^[108]. Т. В. Сахнова также называет возбуждение дела, его подготовку и судебное разбирательство с вынесением судебного решения стадиями в производстве в суде первой инстанции, полагая, что критерием такого деления является относительная самостоятельность их законодательного регулирования^[109].

Полагаем, что ни возбуждение дела в арбитражном суде, ни подготовка дела к судебному разбирательству, не имеют конечной процессуальной цели. Цели этих этапов – «промежуточные», названные этапы носят вспомогательный характер, направленность всех действий, совершаемых во время возбуждения и подготовки дела, вполне очевидна – они обеспечивают проведение судебного заседания, во время которого дело рассматривается по существу и суд выносит решение или другой акт, которыми так или иначе разрешается по существу предъявленное требование. Именно поэтому целесообразно четко разделять понятие стадий и этапов цивилистического процесса.

В. В. Ярков, например, характеризуя понятие стадий арбитражного процесса, определяет их как совокупность процессуальных действий по конкретному делу, объединенных процессуальной целью. Он выделяет шесть стадий арбитражного процесса: производство в суде первой инстанции, производство в апелляционной инстанции, производство в кассационной инстанции, производство в порядке надзора, пересмотр по вновь открывшимся обстоятельствам, исполнение судебных актов^[110]. Выше уже было отмечено, что в понятие стадии необходимо включить термин «конечная цель», что позволит подчеркнуть определенную обособленность процессуальных действий, составляющих ту или иную стадию процесса. Кроме того, в настоящее время нельзя включать исполнение судебных актов в перечень стадий арбитражного процесса, так как даже формулировка закона (ГПК РФ и АПК РФ) не дает оснований считать совокупность процессуальных действий, совершаемых судом и участниками процесса, направленных на организацию принудительного исполнения судебных актов, стадией процесса. Это, как уже было отмечено, вид судопроизводства.

Выше отмечалось, что отношения суда и любого участника процесса отличаются тем, что они существуют исключительно в правовой форме – как правоотношения. То есть, вне норм права, определяющих, какими правомочиями обладают субъекты процесса, нет и не может иметь места никаких процессуальных действий, совершаемых указанными субъектами.

Нормы процессуального права имеют своим содержанием положения, определяющие объем прав и обязанностей любого субъекта процесса, в том числе суда, рассматривающего дело. Реализация этих прав и обязанностей возможна только в рамках процессуальных отношений. Что же это означает? Суд как обязательный субъект указанных отношений контролирует деятельность любого участника процесса, применяя в своей деятельности властные полномочия.

Нормы процессуального законодательства в первую очередь адресованы суду, они определяют, во-первых, какие процессуальные действия в ходе процесса по делу может совершать сам суд, и, во-вторых, регулируя деятельность участников процесса, как бы указывают суду, в каких рамках могут действовать те или иные субъекты. Поэтому при необходимости суд может применять к лицам, нарушающим правовые предписания, предусмотренные законом санкции. Направленность правовых норм, регулирующих порядок судебного разбирательства в процессе (их «адресность») по отношению к суду, таким образом, несомненна.

Вместе с тем любой субъект, становясь участником процесса, например, стороной в процессе, разумеется, в первую очередь руководствуется теми нормами, которые обращены (адресованы) ему: стороне, третьему лицу и пр. Так, направляя исковое заявление в суд, истец должен руководствоваться нормами, предусматривающими форму и содержание искового заявления. Но возникает вопрос: достаточно ли этих норм для того, чтобы заинтересованное лицо в полной мере четко и правильно сформулировало свои требования, обращенные к суду? Представляется, что адресными по отношению к истцу в данной ситуации будут и те статьи процессуального закона, где речь идет о полномочиях, которыми наделен суд, разрешающий дело по существу. Имеются в виду нормы, в которых содержатся правила о содержании решения суда. Действительно, легко сформулировать просьбу к суду в исковом заявлении, если истец обратится к статье, определяющей содержание резолютивной части решения о взыскании денежных средств, о заключении или изменении договора и т. д.

Еще более наглядной в этом смысле является ситуация, возникающая при разрешении дел неискового характера, например, дел об оспаривании ненормативных правовых актов, решений и действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления, иных органов, должностных лиц (в арбитражном процессе). Формулируя требование, обращенное к суду в заявлении, истец по таким делам должен руководствоваться не только ст. 199 АПК РФ, но и ст. 201, где закон четко определяет, какими полномочиями обладает суд при разрешении указанных категорий дел. Обойти вниманием данный вопрос при обращении к суду невозможно. Это не единственные примеры адресованности норм, регулирующих компетенцию суда, сторонам и другим участникам процесса. Например, глава 4 АПК РФ, названная «Компетенция арбитражных судов» и определяющая подведомственность и подсудность дел арбитражному суду, фактически обращена не только и не столько к суду, но в большей мере – к заинтересованным лицам. Именно эти лица должны определить, относится ли дело к компетенции (подведомственности) арбитражного суда, истец должен направить свое заявление в определенный арбитражный суд (определить подсудность дела). Суд же, контролируя действия истца, проверяет правильность применения им тех норм, которые законом адресованы суду. И в этом нет противоречия, если иметь в виду неразрывную связь суда и участников процесса в правовых отношениях. Реализация судом своей компетенции не происходит сама по себе: правомочия суда обращены к участникам процесса. Деятельность последних происходит под контролем суда, который как бы легализует любое процессуальное действие любого участника процесса, совершая те процессуальные действия, которые обращены к сторонам и другим участникам процесса.

Представляется, что указанное обстоятельство может быть учтено законодателем при формулировании некоторых норм, посвященных регулированию прав и обязанностей сторон в арбитражном процессе. Так, например, в ст. 125 АПК РФ, где речь идет том, что истец должен сформулировать свои требования к ответчику, полезно указать, что такие требования должны соответствовать полномочиям суда, указанным в ст. 170–175 АПК РФ. Еще более важно внести указанные дополнения применительно к регулированию порядка подачи и содержания апелляционных и кассационных жалоб, а также заявлений о пересмотре судебных актов в порядке надзора. Такие жалобы и заявления невозможно правильно сформулировать, если не учитывать, что просьба заявителя к суду соответствующей инстанции в полной мере должна быть соотнесена с полномочиями апелляционного, кассационного и надзорного судов.

Практические работники, руководствуясь указанными правилами, весьма редко будут сталкиваться с ситуациями, когда суд той или иной инстанции либо оставит поданное заявление (жалобу) без движения, либо возвратит ее из-за несоблюдения требований, предъявляемых к содержанию документа, обращенного в суд^[111].

Рассмотренные вопросы отражают сущность властеотношений, возникающих в ходе гражданского и арбитражного судопроизводства: ни одно правомочие участника процесса не может быть осуществлено (реализовано) без взаимодействия с арбитражным судом (судьей, помощником судьи). Причем только от суда зависит сама возможность реализации конкретного арбитражного процессуального права необходимо четко закрепить возможность принуждения к исполнению конкретных процессуальных обязанностей.

3.2. Процессуальная деятельность субъектов процессуальных правоотношений как их содержание

Содержание правоотношений как юридическая категория, предполагает обязательное выделение двух понятий: фактического и юридического содержания правоотношений, что, пожалуй, впервые наиболее подробно в юридической литературе советского периода было отмечено С. С. Алексеевым. Рассматривая проблему теоретического понятия содержания правоотношений безотносительно к их разновидностям, автор полагал, что необходимо выделять материальное и юридическое содержание правоотношения. Под материальным содержанием он понимает фактическое поведение субъектов такого правоотношения, а под юридическим – правомочия и юридические обязанности этих субъектов^[112].

Необходимо подчеркнуть, что определение процессуального правоотношения как урегулированного правом общественного отношения, возникающего в результате такого регулирования (это, на наш взгляд, верно, поскольку в любом судебном процессе именно закон заранее предопределяет, между какими субъектами, в какой форме и когда могут возникнуть те или иные отношения), в значительной мере предопределяет вывод о содержании такого правоотношения.

В. П. Мозолин, В. Н. Щеглов, Д. Р. Джалилов в свое время четко обосновали мнение о том, что содержание правоотношения не может быть ограничено только правомочиями и обязанностями его субъектов. Неотъемлемой частью содержания правоотношения является также поведение его субъектов^[113]. Этого дуалистического понимания содержания правового отношения придерживались и другие авторы, исследовавшие содержание правоотношения в других отраслях права^[114]. Не останавливаясь на достоинствах и недостатках приведенных мнений по вопросу о содержании процессуальных правоотношений, отметим, что для автора настоящей работы наиболее близка позиция С. С. Алексеева, разделявшего содержание правоотношения на материальное (фактическое) и юридическое^[115]. А для судебного процесса – гражданского, уголовного, арбитражного, – эта теория наиболее адекватно отражает сущность возникающих в процессе судебной деятельности отношений.

С одной стороны, субъекты судебного процесса, включая и суд, могут обладать лишь теми правомочиями и исполнять только те обязанности, которые предписаны законом, с другой – реализуя эти права и обязанности, они совершают процессуальные действия, и их поведение в рамках возникающих правоотношений (выражающих связь, отношение суда с участниками процесса), является тем фактическим содержанием, которое «наполняет» конкретное правоотношение. Без деятельности (суда, участников процесса) процесс вообще не может состояться, он не движется и не развивается.

Рассматривая вопрос о признаках (характерных чертах) арбитражной процессуальной формы, В. В. Ярков также фактически отмечает, что деятельность арбитражного суда и участников процесса есть реализация процессуальных норм. По его мнению, осуществление процессуальных прав и исполнение процессуальных обязанностей происходит в арбитражном процессе в соответствии с порядком, установленным арбитражным процессуальным законодательством. В противном случае соответствующее процессуальное действие (курсив мой. – Е.А.Т.) участника арбитражного процесса может не породить тех правовых последствий, на которые оно направлено^[116].

Необходимо отметить, что близкую связь процессуальных прав и обязанностей и деятельности субъектов процесса была подчеркнута русским ученым-процессуалистом А. Х. Гольмстеном, который полагал, что гражданский процесс есть сложное юридическое отношение, комплекс прав и обязанностей и весь он слагается из ряда прав лиц на действия и обязанностей их совершать действия^[117].

Понятно, что любые действия, совершаемые в процессе, не существуют сами по себе: они есть реализация установленных законом прав и обязанностей субъектов процессуального правоотношения. Та же мысль была выражена и Е. В. Васьковским, который, рассматривая вопрос о понятии процессуальных действий, отмечал: «под процессуальными действиями в точном смысле слова нужно понимать действия субъектов процесса, совершаемые ими с целью осуществления своих процессуальных прав». Характеризуя такие действия, уточнял: «процессуальные действия являются способами осуществления процессуальных прав. Как суд, так и стороны могут совершать в процессе не все действия, какие кажутся им пригодными для достижения цели процесса – разрешения дела, а только те, на которые уполномочены законом, т. е. которые соответствуют их процессуальным правам»^[118].

Приведенные высказывания свидетельствуют о том, что в теории права при исследовании процессуальных правоотношений многие ученые главное значение придавали не объему принадлежащих их субъектам прав и обязанностей, а процессуальным действиям суда и сторон, которые, по выражению Е. В. Васьковского, ведут к юридическим последствиям. Причем действия сторон ведут к таким последствиям через действия суда: в этих действиях заключается существо процесса^[119].

Сказанное приводит к выводу о том, что в любых процессуальных правоотношениях (гражданских процессуальных, арбитражных процессуальных) для их субъектов реальной возможностью рассматривать дело (для суда), либо участвовать в рассмотрении дела (для сторон, других заинтересованных лиц, иных участников процесса) является только совершение процессуальных действий. Сам процесс – это деятельность, урегулированная законом. А что же регулирует закон? Анализ норм процессуальных кодексов позволяет сделать вывод о том, что они (нормы) своим содержанием имеют закрепление комплекса прав и обязанностей всех возможных субъектов процесса.

Реализация указанных правомочий возможна только путем деятельности, совершения процессуальных действий в том объеме и того содержания, как это предписано законом. Иное понимание содержания правоотношений приводит к тому, что между правоотношениями процессуальными и материально-правовыми не наблюдается никаких отличий. Но ведь характерная особенность процессуальных отношений – это их динамика, движение, а оно возможно только в виде деятельности. Поэтому мнение о том, что содержанием процессуальных правоотношений являются процессуальные действия их субъектов (суда и участников процесса), на взгляд автора настоящей работы, является единственно правильным, отражающим реальное значение такой категории как процессуальные правоотношения.

По вопросу об объекте правоотношения в теории права также до настоящего времени не сложилось единого мнения. Применительно к процессуальным правоотношениям чаще всего таким объектом считаются процессуальные действия (при условии, что содержанием таких отношений признаются права и обязанности субъектов процессуального правоотношения). Так, А. Х. Гольмстен полагал, что «право есть возможность действовать или требовать действий от других, обязанность – необходимость действовать или бездействовать», поэтому «объектами права и обязанности не может быть ни что иное, как действия. Если так, то объектами гражданского процессуального правоотношения будут действия субъектов этого отношения или гражданско-процессуальные действия»^[120].

Иного мнения придерживался Е. А. Нефедьев. Он полагал, что процесс есть нормированная законом деятельность его субъектов: «Понятие о нормированной законом (юридической) деятельности необходимо допустить потому, что такие деятельности встречаются постоянно. Если юридический быт определяется как совокупность юридических отношений, то я вижу в этом определении пробел и утверждаю, что юридический быт есть совокупность не только юридических отношений, но и юридических деятельностей»^[121]. Содержанием гражданского процесса Е. А. Нефедьев считал нормированную законом деятельность: закон организует субъекта деятельности и указывает цель, к которой он должен стремиться, а также порядок его деятельности и средства ее достижения. При этом такой целью ученый называл разрешение вопроса о правильности требований истца^[122]. Полагаем, что этот взгляд на сущность процесса как деятельности вполне соответствует и сегодняшней действительности, что приводит к естественному выводу о том, что объектом возникающих в процессе разрешения дел судами правоотношений являются «притязания», направленные в суд для их разрешения^[123].

Объектом процессуальных правоотношений, в том числе и гражданских или арбитражных процессуальных, являются материально-правовые требования, заявленные в суд заинтересованными лицами. Данное утверждение представляется вполне логичным: если содержанием правоотношений является деятельность субъектов процесса, то эта деятельность направлена на разрешение конкретного дела, т. е. требования, заявленного стороной, иным заинтересованным лицом (прокурором, заявителем)^[124].

Такое представление о содержании процессуальных правоотношений дает основание в дальнейшем исследовать субъектный состав этих отношений, изучая не только закрепленные в законе процессуальные права и обязанности субъектов, но и содержание действий, которые они совершают во время разрешения дел в суде.

Тесная зависимость деятельности суда и сторон, а также других заинтересованных лиц была замечена еще Е. А. Нефедьевым, который отмечал, что деятельность суда возбуждается только тогда, когда имеются налицо определенные условия, каковыми в первую очередь являются волеизъявления сторон, обращающихся к суду со своими притязаниями^[125]. В свою очередь, суд совершает в процессе действия, направленные на разрешение спора, которые в большинстве своем являются властными: коль скоро возбуждается деятельность суда, то к нему становятся в подчиненное положение все лица, которых может касаться его деятельность^[126].

Действительно, гражданское или арбитражное судопроизводство по делам искового характера может возникнуть только тогда, когда в суд направлено исковое заявление с соответствующим требованием. Данное действие совершается с определенной целью: получить от суда защиту в виде вынесения решения об удовлетворении требований. Суд, получив такое заявление, обязан его проверить и решить вопрос о его принятии и возбуждении дела. Последствием такого действия является дальнейшая деятельность определенного круга субъектов процесса, в первую очередь истца и ответчика. При этом те действия, которые они будут совершать во время рассмотрения дела, также определяются судом: именно суд создает условия, от которых зависит, насколько полно участники процесса реализуют свои права и исполнят лежащие на них обязанности. Здесь ясно видно, что возникающие в процессе правоотношения между судом и участниками процесса как бы наполняются соответствующей деятельностью, происходящей в строгих рамках закона. Это – нормированная деятельность.

Подытоживая сказанное, можно отметить, что статическое содержание арбитражных процессуальных правоотношений (по выражению С. С. Алексеева – юридическое содержание) – это установленные законом права и обязанности их субъектов.

Динамическое содержание (фактическое, или материальное содержание) процессуальных правоотношений – это действия субъектов таких правоотношений (суда и участников процесса), совершаемые при реализации установленных законом прав и исполнении обязанностей.