Дэнни Фингерот
Стэн Ли. Эпоха Marvel
Согласно исследованию Майкла Вассалло, в период с 1945 по 1947 год Ли практически не писал комиксов. В то время он руководил серией комиксов и их редакторами, в том числе Элом Джаффи и Элом Салменом.
Кроме того, Ли занялся вопросом самоиздания. Под названием Famous Enterprises Inc. он выпустил стостраничную книгу «Секреты по ту сторону комиксов» (англ. Secrets Behind the Comics). В книге Стэн назвал себя «главным редактором и арт-директором Timely Comics. Говоря о себе в третьем лице, Ли добавил: «Он отвечал за такое количество комиксов, за какое не отвечает ни один ныне живущий редактор». После перечисления некоторых его редакторских обязанностей последовали следующие слова: «Стэн Ли знает, о чем пишет, а вы знаете, что написанное Стэном Ли – истина».
В книге действительно давались полезные советы относительно писательской и художественной части работы. Более того, читатель познакомился с правдивым – хотя и упрощенным – взглядом на «закулисную» жизнь крупного издательства. Иллюстрации к «Секретам» делали коллеги Стэна, в основном Кен Болд, но также Дэйв Берг (позже известный своими работами в журнале Mad) и Моррис Вайс. Что самое интересное, книга обещала читателю, что всего за один доллар Стэн Ли даст критику любым присланным в редакцию рисункам. Как оказалось, предложение было бессрочным, поэтому в течение десятилетий фанаты отправляли ему свои работы с вложенным в конверт долларом. В 1972 году художник Расс Махерас отправил ему два доллара (учитывая инфляцию), и Ли, занятый к тому моменту бесчисленными исполнительными обязанностями, все же нашел время, чтобы прислать ему ответ с критикой. (51)
Интригующим моментом «Секретов» стала история-комикс о появлении Капитана Америки. Новая версия приписала идею создания персонажа патриоту Timely издателю Мартину Гудмену. В жизнь его фантазии воплотили «безымянные» иллюстраторы. Джо Саймон и Джек Кирби в книге не упоминались. Учитывая, что книгу писал Ли, очевидно, он либо переписал истории по просьбе Гудмена, либо просто таким образом подлизывался к боссу. Конечно, если брать в расчет, что Саймон и Кирби давно покинули Timely, было бы удивительно, если бы их включили в книгу. Однако упоминание о происхождении Капитана Америки, кажется, с самого начала было странным выбором редактора.
* * *
Обзаведясь семьей и многочисленными проектами, Ли определенно наслаждался собой. Вот что отметили Рафаэль и Сперджен о времени, когда Ли возобновил написание комиксов:
В течение недолгого периода в офисе Стэна у всех на виду сидели три секретаря, которым он одновременно диктовал истории. «Отчасти я вел себя дерзко, и мне это нравилось, – вспоминал Ли. – Но потом я сказал себе: “Что, черт возьми, ты делаешь? Что за показуха? На чужом месте я бы презирал такого парня”. Поэтому я прекратил так себя вести». (52)
В том же 1947 году, опубликовав «Секреты по ту сторону комиксов», Ли в образе успешного молодого писателя и редактора позировал с трубкой во рту для обложки ноябрьского номера Writer’s Digest. Номер содержал статью «Деньги в комиксах», которая привлекла внимание медиакритика и философа Маршалла Маклюэна. В 1951 году он несколько пренебрежительно упомянул о ней в своей книге «Механическая невеста».
К середине 1948 года Ли уже написал целый список комиксов, в основном в жанрах криминала, мелодрамы, вестерна и юмора. В том же 1948 году он начал работу над серией журналов Гудмена, став главным редактором ежеквартального издания Film Album, в котором представлялись кадры из популярных фильмов. В 50-е годы Стэн, помимо всего прочего, также редактировал журнал Focus, где публиковались такие статьи, как «Убийство в нудистском лагере!» (англ. Murder at a Nudist Camp!) и «Нацисты по-прежнему правят Германией» (англ. The Nazis Still Run Germany).
В ту эпоху, будучи молодоженами без детей, Стэн и Джоан проводили время с хорошими друзьями, Болдами и Мунисами, и, по-видимому, много общались с семьей Гудменов. Как отметили Рафаэль и Сперджен:
Старший сын Мартина Гудмена, Иден, который в идиллической манере вспоминает времена Ли на Лонг-Айленде, был постоянным гостем семейства Гудменов (которые, к слову, жили всего в двух милях от Ли). «Их дом был очень теплым и счастливым местом, – рассказывал Иден. – Стэн и Джоан отличались щедростью и гостеприимством». Иден учился водить машину на их подъездной дорожке. (53)
Ларри Либер вспоминал, что Ли проводил много времени за общением с Гудменами. Стэна и Джоан очень волновало мнение Джин и Мартина. (54)
Что касается друзей, не связанных с Ли родственными узами, Ли и Кен Болд остались близкими друзьями на всю оставшуюся жизнь. Их семьи часто собирались вместе.
Вот что рассказывал Стэн:
Кен Болд был моим лучшим другом. Мы с Джоан и Кен со своей женой часто куда-нибудь ходили. Да где мы только не побывали в городе! Когда позволяло время, мы даже клубы посещали. Эти двое были замечательной парой. Его жена была актрисой. Я ненавидел Кена за ослепительную внешность. Его всегда замечали. Помните Тайрона Пауэра? Так вот он был похож на Тайрона Пауэра…
[Кен] был великолепен. Он что угодно мог нарисовать. Во время Второй мировой войны он служил капитаном морской пехоты или сержантом. Он [сражался] за Иводзиму. Я к тому веду, что он был отличным парнем, а его жена – замечательной женщиной. Нам с Джоан нравилось проводить с ними время. (55)
Дочь Болда, Виктория Доллон, вспоминала о Стэне и Джоан:
Стэн был самым очаровательным мужчиной, которого я когда-либо встречала. Знаете, все его любили. Они с женой были очень интересными людьми и часто рассказывали истории о реальных событиях из жизни, придавая им комический оборот. А для большего эффекта Стэн еще их и разыгрывал! Эта пара была невероятно обаятельной и любящей, в особенности Джоан…
Мои родители тоже были весьма эффектными людьми, и когда они собирались вчетвером, это было нечто! Они были очень красивыми. Я помню, что мы просто умирали от смеха… Стэн обожал детей и любил нас развлекать. Ну и мы, конечно же, его обожали.
Мне было лет десять или одиннадцать – очень трудный возраст. Однажды Стэн и Джоан заехали на нашу подъездную дорожку на шикарнейшем Rolls-Royce Silver Cloud. Вот это было зрелище! У Джоан возникла блестящая идея: она предложила прокатиться на машине по городу. И вот тогда мама, папа, младшая сестра и я втиснулись в автомобиль.
Мы жили в заурядном пригороде, поэтому катание по улицам на Rolls-Royce считалось большим делом. Мы отлично тогда повеселились: из окна махали, а Стэн сигналил. Больше всего мне запомнилось, как Джоан предложила проехать мимо домов наших высокомерных одноклассников и высунуть языки! Было так весело!
Что касается Стэна, он был таким, каким его видели люди. Он всегда вел себя одинаково – что на публике, что в личной жизни. Был веселым, очаровательным, энергичным, интересным, особенным. И очень искренним.
Стэн всегда подчеркивал свою неуклюжесть, а мой отец любил это подтверждать. Я помню забавную историю, которую рассказал Стэн: споткнувшись на тротуаре Нью-Йорка, он сделал сальто, но в итоге приземлился на ноги. По словам Стэна, прохожие начали хлопать в ладоши, на что Ли ответил поклоном и благодарностью, заявив: «Я так и планировал». Конечно же, он еще и разыграл для нас эту историю, отчего она показалась вдвойне смешной! (56)
Другой близкий друг, Джим Муни, вспоминал о супругах Ли:
Мы вдвоем ходили обедать [когда были еще одиноки]. Позже, где-то в начале 70-х, моя жена [Кэрол] и я занимались антикварным бизнесом. Жена Стэна, Джоан, тоже работала в той же области на Лонг-Айленде, поэтому мы часто собирались вместе и обменивались мнениями о том, что стоило покупать, а что – нет. Наши разговоры крайне утомляли Стэна. (57)
Воспоминания Ли о Муни и его жене:
Джим был одним из моих лучших друзей, да и просто отличным парнем. Муни был женат на великолепной Кэрол. А еще… он любил антиквариат. Они с Джоан покупали старые вещи. Меня же совершенно не интересовали антикварные дверные ручки. А они все ходили и ходили на эти выставки Вудстока. После дождя, когда все кругом было мокро и сыро, ты был вынужден бродить прямо по лужам. Кошмар. Они с Джоан еще и болтали: «Посмотри туда, посмотри сюда! Я нашла дверную петлю из старого дома!» А я стою там, промокший насквозь, и думаю, что убью сукиного сына, если он не отправится домой. (58)
В конце 40-х годов художник Джин Колан, позже известный по «Сорвиголове» и другим крупным сериям комиксов, начал работать вместе с Ли. Вот что Колан вспоминал о Стэне:
Представляете, когда мы впервые встретились, у него на голове была шапочка с пропеллером! Окно было открыто, и эта штука вращалась… Я глазам своим не поверил. Со Стэном мы всегда хорошо ладили… С ним было приятно работать. Он много шутил, был очень веселым. Он чем-то напоминал мне Джека Леммона…
Стэн Ли – один из самых приятных людей, с которыми мне довелось иметь дело в бизнесе комиксов. Он никогда не жаловался и никогда никого не унижал. О других редакторах я не могу сказать подобного. (59)
В конце 1940-х годов на Стэна Ли работала и другая примечательная фигура – Харви Курцман, известный прежде всего по своей работе в американском сатирическом журнале Mad в 1950-х годах. Курцман рисовал для Ли одностраничные юмористические истории, в том числе 150 выпусков серии Hey Look! («Эй, смотри!»). Секретарь Стэна, Адель Хасан, которая в 1946 году вышла замуж за Курцмана, в том же году сфальсифицировала итоги голосования среди читателей Timely за любимый юмористический стрип. Таким образом Hey Look! занял первое место, побудив Ли дать Курцману еще больше работы. (60)
Судя по всему, выходка Адель не вызвала у Ли недовольства, если учесть, что Стэн в конце концов об этом узнал. Так или иначе, но они с Курцманом оставались друзьями до самой его смерти в 1993 году. Стоит заметить, что Харви жестоко спародировал Гудмена и его издательскую компанию в одной из историй «Книги джунглей» 1959 года. Ли тем не менее не стал объектом сатиры.
К 1949 году все, казалось, шло настолько хорошо, насколько Стэн Ли и вообразить не мог. Он обзавелся сплоченным коллективом и внештатным доходом. Он работал с интересными, творческими людьми над быстрорастущей линией комиксов и даже успевал трудиться над журналами Гудмена. Помимо основной работы, Стэн занимался и сторонними проектами, например, написал книгу «Секреты по ту сторону комиксов». Кроме того, они с Джоан переехали в пригород Вудмира, в место, идеально подходящее для молодой пары, которая, вероятно, планировала внести свой вклад в продолжающийся беби-бум.
Безусловно, фанатики антикомиксов, в частности психиатр Фредрик Вертам, были недовольны тем, насколько хорошо процветали дела у Timely и других издателей комиксов. Но реальной угрозы они все-таки не представляли. Кроме того, в июле 1948 года издатели сформировали Ассоциацию издателей комиксов, чтобы защитить отрасль от таких заблуждающихся добродетелей. У Timely даже был собственный психиатр-консультант, который мог противостоять всему, что придумывали против них люди, подобные Вертаму.
Но суть при том не менялась: продажи Timely неуклонно росли, во многом благодаря Стэну Ли и его талантливым писателям, художникам и редакторам. Все они, казалось, прочно осели на своих рабочих местах.
Вот почему изумлению не было предела, когда Мартин Гудмен велел Стэну Ли всех уволить.
Глава 4
Психопатология комиксов
Мы – всего лишь бизнесмены. Мы не в состоянии защитить детей с отклонениями, чью психику могут затронуть истории о полицейских и грабителях.
Стэнли Либер, The New York Herald Tribune, 9 мая 1948 года
Как и Стэнли Либер, Джудит Кляйн родилась в 1922 году, только в Бронксе.
В том же году Фридрих Игнац Вертхаймер (более известен по имени Фредрика Вертама, которое получил в 1927 году) приехал в Соединенные Штаты из Австрии, чтобы завершить обучение на факультете психиатрии в Университете Джонса Хопкинса.
К 1948 году их жизни (Стэна Ли, Джудит Крист и Фредрика Вертама) на какое-то время судьбоносно переплелись обстоятельствами, связанными со странными указаниями Гудмена.
Почему Мартин Гудмен велел Стэну Ли уволить художников, когда бизнес вовсю процветал?
Одно из вошедших в историю объяснений имело экономические корни.
Стэн Ли, как известно, не любил отказывать нуждающимся в работе людям. Чтобы собрать достаточно материала для приблизительно семидесяти изданий, Ли накопил огромное количество историй, которые можно было использовать в любом месте и при любой необходимости. Предположительно, когда Гудмен обнаружил в шкафу все эти рисунки (можно подумать, он их раньше не замечал), он настолько разгневался, что решил всех уволить и сжечь лишнее.
Если призадуматься, то смысла в этом мало. Если бы избыток и являлся такой уж проблемой, возможно, стоило просто-напросто сократить штат или временно увеличить количество изданий. (В конце концов, большая часть работ выполнялась штатными художниками во время официального рабочего дня, а не внештатными сотрудниками или другими людьми.) Но что, если причиной послужило новое веяние моды? Рано или поздно это ведь все равно должно было случиться?
Другое, более правдоподобное объяснение заключалось в том, что кто-то из компании Гудмена, возможно бухгалтер Монро Фрелих-младший, обнаружил, что новые налоговые правила способствовали отличному бизнес-ходу. Отныне у Гудмена появилась возможность переводить художников на удаленную работу (к тому времени большинство писателей уже трудились на фрилансе). Такой шаг позволял сэкономить на аренде помещений для штатных художников, не говоря уже о вероятной выгоде. В некотором смысле такой ход позволял компании более гибко реагировать на меняющиеся рыночные условия, пользуясь услугами только тех художников, которые соответствовали данной тенденции.
Рафаэль и Сперджен отметили: «Большинство сотрудников увольнялись волнами, начиная примерно с Рождества 1949 года». И вот это: «К концу 1950-го и началу 1951-го Стэн Ли предложил значительный объем внештатной работы бывшим членам своего творческого “загона”». (1)
Именно беспокойство по поводу меняющихся рыночных условий вынудило Гудмена покинуть дистрибьютора Kable News и основать собственную компанию по распространению комиксов и журналов. (2) Как отмечали Рафаэль и Сперджен: «Так, создав компанию Atlas News Company [дистрибьюторы], которая частично закрепилась за восемьюдесятью двумя ежемесячными изданиями, выпускаемыми Стэном Ли и его ребятами в отделе комиксов, Гудмен сумел увеличить прибыль, устранив посредника. У него появилась возможность гораздо быстрее реагировать на меняющиеся тенденции и показатели продаж». (3)
К «меняющимся тенденциям» относился важный фактор, выходящий за рамки обычного вопроса о вкусах читателей. Шла непрекращающаяся атака на комиксы, которая продолжилась с передовой статьи Стерлинга Норта в 1940 году (до него ее проводили другие противники комиксов, начиная с самых ранних синдицированных стрипов). С конца 40-х годов эстафета перешла к психиатру Фредерику Вертаму, который и стал самым активным и заметным представителем растущего числа критиков.
Гудмен, Фрелих и Стэн Ли поняли, что движение против комиксов повлияло на общественное восприятие индустрии, и им предстояло включить всю свою сноровку, чтобы пережить любое влияние, которое на них оказало это движение. Закон о борьбе с комиксами был принят в десятках населенных пунктов. Журналы сжигали по всей стране, в том числе в Бингемтоне, штат Нью-Йорк, всего в нескольких часах езды от манхэттенских офисов большинства издателей комиксов.
Многие комиксы прекратили свою деятельность или должны были прекратить в скором времени. Структурные изменения Гудмена означали, что он не просто выживал. Благодаря значительному уменьшению компаний, производящих комиксы для все еще значительной аудитории, линейка Гудмена процветала. Люди по-прежнему скупали миллионы всевозможных изданий, хотя, что примечательно, супергерои перестали быть самым главным объектом интересов.
Несколькими годами ранее, с окончанием Второй мировой войны, мода на супергероев угасла, однако комиксы оставались такими же популярными, как и прежде, если даже не больше. Разнообразие жанров неумолимо росло. Конечно, со временем появились более популярные и менее популярные жанры, и в конце 1940-х – начале 1950-х годов четыре из них стали самыми востребованными.
Появился жанр «романтики», недавно изобретенный Саймоном и Кирби для Crestwood Publications, но вскоре заимствованный остальной индустрией. «Криминал», например, «Правосудие ловит ВИНОВНЫХ» (англ. Justice Traps the GUILTY!) или «ПРЕСТУПЛЕНИЮ нет оправдания» (англ. CRIME Does Not Pay). Третьим известным жанром стали ужасы, призванные умышленно шокировать читателей. Военные комиксы тоже пользовались популярностью, особенно во время Корейской войны.
Серия комиксов EC Comics издателя Уильяма М. Гейнса отличалась высоким качеством сценариев и иллюстраций. Ли изучал комиксы EC, особенно когда Гудмен поощрял его подражать тому, что хорошо продавалось в компании Гейнса. И, как отметили Рафаэль и Сперджен, Ли изумила способность EC «создать идентичность всей линейки, несмотря на то, что EC, как и Atlas, всегда работала в нескольких жанрах». (4)
Однако EC, как и некоторые другие компании, раздвинула границы приемлемого содержания своими историями о преступлениях и ужасах. К одному из самых жутких, теперь уже классических примеров, можно отнести сюжет ЕС «Грязная игра» в 19-м выпуске Haunt of Fear («Прибежище страха») от июня 1953 года. История изображает бейсбольный матч из частей тела злодея: его голова выступала в виде мяча, а кишки – в виде базовых линий. Многие комиксы жанра «криминал» подчеркивали насилие и часто изображали сексуальных роковых женщин. Подобные истории не остались незамеченными среди критиков и стали предметом серьезной негативной реакции в СМИ.
Timely / Atlas Гудмена (компания была известна под обоими наименованиями, хотя технически Atlas – это всего лишь название дистрибьюторского подразделения) стала наиболее плодовитым и высококачественным имитатором ЕС. Отчасти это произошло из-за продолжающегося закрытия компаний, в результате чего Гудмен и Ли получили доступ к лучшим художникам. Хотя их комиксы о преступлениях и ужасах редко бывали такими уж экстремальными, как у EC и некоторых других, они все равно играли на одной общей арене.
В тот период муниципалитеты страны предпринимали попытки запретить или регламентировать комиксы, особенно в жанре «хоррор» и «криминал». Хотя Ли и позаботился о том, чтобы в его комиксах не было столь ярких изображений насилия и жестокости, как в комиксах некоторых других издателей, бывало, что они получались довольно экстремальными, по крайней мере в глазах критиков. Наиболее заметным среди негодующих лиц стал психиатр Фредрик Вертам.
Вертам выступал активистом по многим делам. В 1954 году, например, его исследование использовали в качестве доказательства негативных последствий сегрегации в судебном процессе «Браун против Совета по образованию»[7].
Кроме того, он успевал руководить недорогой психиатрической клиникой в Гарлеме. Работая в основном с бедными афроамериканскими детьми, Вертам убедился, что проблемы, с которыми многие из них сталкивались, были если не вызваны, то усугублены насилием и женоненавистничеством, изображенными в массовой культуре, особенно в комиксах.
В отличие от некоторых других противников комиксов, которые выступали с религиозной и/или социально-консервативной точки зрения, Вертам был прогрессивным либералом и называл комиксы «секретной» субкультурой. Дети получали к ней доступ за десять центов и таким образом наносили своей психике непоправимый вред, а их родители были и не в курсе того. Опасения Вертама казались искренними, он нуждался в трибуне, где мог бы высказаться, и в конце концов нашел ее. Вертам превратился в известного интеллектуала, публиковавшего статьи о своих опасениях во многих крупных изданиях. Его идеи восторженно приняли взрослые, обеспокоенные ростом преступности среди молодежи и детей.
В последние годы историк комиксов Кэрол Тилли обнаружила то, о чем многие давно подозревали: Вертам частенько фальсифицировал данные, чтобы они соответствовали его желаемым результатам. (5)
Интересно, что деятельность Вертама, направленную против комиксов, снова и снова покрывал молодой репортер, женщина, которая однажды брала интервью у Стэна Ли.
Джудит Кляйн, дочь некогда успешного торговца мехом из Нью-Йорка, потерявшего бизнес во время Великой депрессии, училась в школе Морриса в Бронксе и колледже Хантер на Манхэттене. Затем она получила степень магистра журналистики, отучившись в Колумбийском университете. В 1945 году Кляйн перешла на работу в New York Herald Tribune, став репортером общего назначения. В 1947 году Джудит вышла замуж за Уильяма Криста, специалиста по связям с общественностью, и взяла его фамилию. Джудит Крист стала одной из самых известных кинокритиков всех времен. Однако в 1947 году, еще в те времена, когда она работала молодым репортером, ей поручили прикрывать Фредрика Вертама. Вот что она вспоминала в 2008 году:
Я работала репортером [в Herald Tribune], вела социальную страницу. Редактором была Дороти Данбар Бромли, которая в свое время являлась известной женщиной-обозревателем. Она явно читала или слышала что-то о Вертаме, поскольку отправила меня взять у него интервью в его квартире… Он тогда работал над громким делом [против комиксов] … и мне довелось с ним пообщаться.
Я восхищалась некоторыми его работами… У меня даже была одна из его книг. Самая запоминающаяся из его трудов – «Медея с Лонг-Айленда» или как-то так… о женщине, которая убила своих детей. Вертам проводил параллели с комплексом Медеи. Это была захватывающая и поистине незабываемая статья о современной Медее. (6) [Статья называлась «Люди против Медеи» и впервые появилась в номере Harper’s Bazaar в январе 1948 года]. (7)
Еще одним поклонником произведений Вертама о безумных убийцах оказался Стэн Ли. Вот что он вспоминал:
Когда мне было лет тринадцать, я прочитал книгу [ «Темная легенда»], написанную психиатром… и мне она показалось поистине изумительной. В ней затрагивалось несколько очень важных вопросов… Спустя годы я узнал, что это творение принадлежало доктору Вертаму. Вот уж не знаю, что в конечном итоге свело его с ума. (8)
«Темная легенда» вышла в свет в 1941 году. В то время Стэну Ли уже исполнилось восемнадцать, и он работал в Timely. Однако факт остается фактом: Стэн вспомнил книгу спустя семь десятилетий после ее публикации.
Джудит Крист вспоминала:
[Вертам] был весьма импозантным человеком. И очаровательным… Мы немного поддерживали связь… Он как-то даже прислал мне копию своего собрания сочинений… Тем не менее я считаю его отъявленным эгоистом. Он не видел ничего, кроме своих собственных принципов. Хотя он мне и запомнился, Вертам не тот человек, которому я поклонялась. (9)
Судя по всему, Вертам действительно произвел на Крист впечатление, но при этом она не поклонялась его мировоззрению. Однако, по тем или иным причинам (возможно по тем, что она была молодым репортером, чьи инстинкты подсказывали придерживаться заданного курса), Крист написала для Herald Tribune множество статей о Вертаме и его деятельности, настроенной против комиксов.
28 декабря 1947 года (25-й день рождения Стэна Ли) в Herald Tribune появилась статья Крист, ориентированная на Вертама: «Известный нью-йоркский психиатр называет комиксы непристойным материалом». Подзаголовок гласил: «Доктор Вертам утверждает, что комиксы “пропагандируют садистско-мазохистские сексуальные отношения”; Вертам встает на защиту журнала Nudist Society’s Magazine».
В статье, свидетельствуя в пользу издателей нудистского журнала Natural Herald на слушании по делу о непристойном содержании, Вертам заявил, что журнал далек от того, что называется непристойностью. Статья продолжалась логическим скачком:
Раз уж непристойность, заявил психиатр, оценивается по влиянию на сексуальное возбуждение среднестатистического человека, значит, пришло время обратить пристальное и официальное внимание и на комиксы. Их психиатр назвал «определенно вредными и виновными в формировании жестокости и сексуальных расстройств».
Кроме того, для Herald Tribune Крист освещала симпозиум «Психопатология комиксов», проведенный Вертамом в Нью-Йоркском университете 19 марта 1948 года. На нем, помимо Вертама, выступали такие культурные критики, как Гершон Легман и исследовательский партнер Вертама, Гильде Моссе. В аудитории, не имея возможности выступить, находились и представители индустрии комиксов, в том числе карикатурист Харви Курцман, который в то время рисовал для Ли в Timely короткие юмористические сюжеты. Вертам сравнил их присутствие с «винокурами, посещающими симпозиум по алкоголизму». (10)
Возможно, самая известная статья Крист о комиксах – и Вертаме – была опубликована в номере журнала Collier’s от 27 марта 1948 года. Публикация называлась «Ужас в детской». («Я была слегка удивлена выбором заголовка», – размышляла Крист в 2008 году, заметив, что не планировала использовать настолько зловещие фразы.) (11) Хотя на фотографиях и были изображены «пытающие» друг друга дети-актеры (подобно героям, предположительно замеченным в комиксах), Крист предоставила Вертаму слово в популярном национальном журнале. И Вертам – посредством Крист – с радостью сделал ряд замечаний. Например, он заявил:
Комиксы по своей направленности деморализуют нравы молодежи. Они рассматривают насилие как нечто манящее и жестоко героическое… Раз ответственные лица отказываются сворачивать рынок комиксов, тогда пришло время запретить продажу в киосках и кондитерских. (12)
Хотя Вертам обычно не выступал за цензуру на комиксы для взрослых, он, конечно же, хотел, чтобы их не существовало. Более того, он мечтал добиться, чтобы продажа комиксов детям до пятнадцати лет как-то регулировалась.
О психиатрах, защищавших комиксы, он сказал:
Тот факт, что некоторые детские психиатры одобряют комиксы, не доказывает их здорового содержания. Это лишь доказывает нездоровое состояние детской психиатрии. (13)
В статье Herald Tribune от 9 мая 1948 под названием «Неукротимый рост полемики по поводу “криминальных” комиксов» Крист освещает попытки местных властей регулировать индустрию комиксов в Детройте, Индианаполисе и других городах. Вот что она заметила в своей статье:
Большинство редакторов, [с которыми мне довелось пообщаться], подчеркивали личную добросовестность. Стэнли Либер, редактор пяти запрещенных комиксов [в жанре «криминал»], не стал исключением.
Стэн Ли, очевидно используя настоящее (и все еще законное) имя, ответил Крист в интервью:
Мы не издаем комиксы о женской груди или кровожадности. Мы – всего лишь бизнесмены. Мы не в состоянии защитить детей с отклонениями, чью психику могут затронуть истории о полицейских и грабителях. Мы, как нам кажется, используем строгую самоцензуру.
Такая реакция совсем не походила на привычное поведение Стэна Ли, который очаровывал сотрудников шапочкой с пропеллером. Возможно, на тот момент Ли/Либер еще не научился покорять репортеров свой харизмой. Или, может, его ядовитое заявление прекрасно подходило для цитаты в статье о пагубном влиянии комиксов.
К октябрю 1948 года в пятидесяти городах были приняты меры по запрету или цензуре комиксов. (14) Чтобы противостоять натиску, Timely, наряду с другими компаниями, наняла эксперта. В данном случае посодействовал доктор Джин Томпсон, «психиатр из Бюро по работе с детьми при Управлении образования города Нью-Йорка». Об этом сообщалось в редакционной статье комиксов Timely, датированных ноябрем и декабрем 1948 года. В статье (как и в трех последующих) компания упоминалась как Marvel Comic Group (название, которое иногда всплывало в обиходе, пока в 60-х годах не стало постоянным).
Все статьи были подписаны следующим образом: «Редакторы, Marvel Comic Group». Историк Майкл Вассалло считает, что их написал Стэн Ли, «но, безусловно, под четким руководством Мартина Гудмена». (15) Нельзя отрицать, что столь важное общение с читателями происходило через главного редактора компании.
Первая редакционная статья, написанная в дружеской, но серьезной манере, гласила:
Мы хотим помочь защитить ваше право покупать и читать любимые журналы, если они не содержат ничего, что могло бы причинить вам вред.
Далее статья заверяла, что доктор Томпсон «убедится в том, что наши комиксы не содержат ничего, что могло бы вызвать возражения со стороны родителей, учителей или друзей».
Вторая редакционная статья, выпущенная в январе – марте 1949 года, кажется менее случайной и более конкретной. Ссылаясь на статью Вертама в The Saturday Review of Literature, статья заявляла:
…доктор Вертам, обсудив проблему преступности среди несовершеннолетних, возложил вину за некоторые из случаев на комиксы…
Теперь враги комиксов нашли свое отражение в одном человеке: в докторе Вертаме.
Процитировав красноречивый ответ Вертаму четырнадцатилетнего Дэвида Пейса Вигранского в более позднем выпуске Saturday Review («Ни в одном из случаев не было доказано, что именно чтение комиксов послужило причиной преступлений»), Ли продолжил вопросом:
…почему бы не отдать должное комиксам за то хорошее влияние, которое они оказали на миллионы здоровых детей, вместо того, чтобы обвинить их за отрицательное влияние на кучку преступников?
В третьей редакционной статье, датированной апрелем и маем 1949 года, Ли подошел к вопросу с другой стороны: он констатировал, что комиксы стали естественным шагом в эволюции великой литературы:
Пускай современные критики взглянут на свои идеи. Пускай решают, хотят ли они, чтобы их запомнили как людей XX века, которые называли «Робинзона Крузо» «отстоем».
Гнев, скрытый за словами статьи, весьма ощутим. Ли призывал Вертама, Легмана и других ученых и интеллектуалов, отрицательно относящихся к комиксам, подумать, как их рассудит история. Довольно смелые призывы для двадцатишестилетнего парня с дипломом об окончании средней школы Нью-Йорка.
Четвертая, и последняя, редакционная статья Marvel/Timely, датированная июнем и июлем 1949 года, в пылкой, но задумчивой манере представила аргумент компании. Причем автор, казалось, почти вздыхал, сетуя:
Взрослые должны извиниться перед вами, молодые люди, за то, что не сделали этот мир безопасным и мирным…
Затем он продолжил размышления словами, что в комиксах, по крайней мере, хорошие парни всегда побеждают.