Дуглас Адамс
Лосось сомнений (сборник)

Полная версия

Douglas Adams

THE SALMON OF DOUBT:

HITCHHIKING THE GALAXY ONE LAST TIME

Печатается с разрешения литературных агентств Ed Victor Limited и The Van Lear Agency LLC.

© Completely Unexpected Productions Ltd, 2002

© Перевод. А. Бушуев, Т. Бушуева, 2018

© Издание на русском языке AST Publishers, 2018

Исключительные права на публикацию книги на русском языке принадлежат издательству AST Publishers.

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

***

Посвящается Полли

Предисловие редактора английского издания

Я познакомился с Дугласом Адамсом в 1990 году. Издательство «Хармони Букс» незадолго до этого назначило меня своим редактором, и я прилетел в Лондон с целью заполучить экземпляр его давно заявленного нового романа, пятого по счету, из цикла «Автостопом по Галактике» – «В основном безвредна». Не успел я позвонить в дверь дома Адамса в Ислингтоне, как вниз по длинной лестнице мне навстречу устремился высокий цветущий мужчина, тепло приветствовал меня и сунул в руки несколько страниц.

– Взгляните, что вы на это скажете? – бросил он через плечо и вновь побежал наверх.

Спустя час он вернулся, неся еще несколько листков и готовый выслушать мое мнение о предыдущей партии. Так прошел весь день – спокойные минуты, когда я мог углубиться в чтение, перемежались топотом ног по лестнице, разговорами и все новыми и новыми страницами. Как впоследствии оказалось, это излюбленный стиль работы Адамса.

В сентябре 2001 года, спустя четыре месяца после трагической и безвременной кончины Дугласа, мне позвонил его агент, Эд Виктор. Дело в том, что один добрый друг Адамса сохранил содержимое папок, что остались в обожаемых писателем «Макинтошах». Не хочу ли я взглянуть, что в них, может, там найдутся наброски будущей, но не законченной книги?

Спустя несколько дней я получил бандероль и, снедаемый любопытством, моментально сорвал обертку.

Мое первое впечатление: то, что сделал друг Дугласа, Крис Огл, сродни подвигу Геракла. Так оно оказалось и на самом деле. CD-ROM, на котором было записано содержимое этих папок, включал 2597 названий – начиная от огромных файлов с полными текстами романов Дугласа и кончая письмами от имени фонда «Спасем носорога», любимого детища писателя. Были там и увлекательные, хотя еще и сырые, наброски будущих книг, фильмов, телепрограмм – некоторые всего в пару предложений, другие – с полдесятка страниц.

Я откопал там заготовки речей, материалы, написанные Дугласом для его веб-сайта, вступительные заметки к книгам и лекциям, размышления на темы, близкие его сердцу: о музыке, технике, науке, исчезающих видах животных, путешествиях и солодовом виски (перечень далеко не полный). Наконец, я также обнаружил около десятка версий романа, над которым Дуглас бился почти целое десятилетие. Мои попытки – насколько удачные, судить вам – как-то рассортировать эти главы вы найдете в третьей части книги. Вы наверняка решите, что это стоило мне немалых трудов. Но, честно говоря, вопросы, если и возникали, почему-то решались сами собой.

Роман был задуман Дугласом как третья часть приключений Дирка Джентли и поначалу назывался «Одной ложкой меньше» – по крайней мере так значится в файлах вплоть до августа 1993 года. Однако начиная с этого момента писатель именует свое произведение не иначе как «Лосось сомнений», а сами файлы распадаются на три категории.

Вот они, от самых ранних и до самых поздних: «Старый лосось», «Лосось сомнений» и «Лос-Анджелес/Носорог/Рантинг-Манор». Читая различные версии, я решил, что для этой книги будет разумно отобрать наиболее сильные куски, которые дают наилучшее представление о творчестве Дугласа, свести их воедино, независимо от того, когда они были написаны, – то есть сделать примерно то, что сделал бы и сам писатель, будь он жив. Поэтому из «Старого лосося» я взял кусок, который в этой книге значится как «Глава 1», про Дэйвлэнд. Последующие шесть глав позаимствованы практически в целости и сохранности из второй, самой длинной, версии, «Лосось сомнений». Затем, чтобы читателю было понятно предполагаемое развитие сюжета, я добавил две из трех относительно недавно написанных глав из части «Лос-Анджелес/Носорог/Рантинг-Манор» (главы 8 и 9 этой книги). В поисках десятой главы я вернулся к последней главе «Лосося сомнений», которую завершил заключительной главой из самого свежего материала, написанного Дугласом, – «Лос-Анджелес/Носорог/Рантинг-Манор». Чтобы читателю было понятнее, каким виделся Дугласу его роман, я предварил текст факсом писателя его лондонскому редактору, Сью Фристоун, которая тесно сотрудничала с Дугласом при создании всех его книг – от первой до последней.

Вдохновленный чтением всех этих сокровищ, оставшихся нам в наследство от Адамса, я взял себе в помощники его бывшего личного секретаря, Софи Остин, чтобы та попыталась отыскать неучтенное наследство. Может, найдется что-нибудь еще, что можно будет включить в памятную книгу о Дугласе? Как оказалось, в периоды творческого затишья между сочинением романов и разработкой компьютерных игр Дуглас Адамс писал статьи в газеты и журналы. Эти статьи, вкупе с материалами компакт-диска, послужили изобильным источником для многих глав данной книги.

Затем перед нами встала задача отобрать материал, и тут уж, признаюсь честно, было не до объективности. Софи Остин, Эд Виктор и жена Дугласа, Джейн, – все наперебой предлагали понравившиеся им куски. Мне ничего не оставалось, как добавить к этому то, что нравилось лично мне. Когда же друг Дугласа и его деловой партнер Робби Стэмп выдвинул идею, чтобы книга имела ту же структуру, что и веб-сайт писателя («Жизнь, вселенная и все остальное»), все мгновенно встало на свои места. К моему немалому восторгу, сведенный нами воедино материал тотчас выстроился вдоль траектории такой короткой и вместе с тем такой удивительно яркой и насыщенной жизни Дугласа Адамса.

Моя последняя встреча с Дугласом состоялась в Калифорнии, куда я зимой приехал к нему по делам. В послеобеденные часы мы прогуливались по продуваемому всеми ветрами пляжу Санта-Барбары, и он то и дело пускался вдогонку за своей шестилетней дочерью, Полли. Никогда еще я не видел его столь счастливым и представить не мог, что это будет наша последняя встреча. С тех пор как его не стало, я вспоминаю о нем едва ли не каждый день. Даже спустя год после смерти Дуглас словно все еще с нами, и я не могу избавиться от мысли, что и он приложил руку к тому, чтобы книга эта увидела свет. Не сомневаюсь, Дуглас сделал бы все для того, чтобы она вам понравилась. Я тоже на это надеюсь.

Питер Гуззарди

Чэпел-Хилл, Северная Каролина

12 февраля 2002 года

Пролог

Николас Роу

«Гардиан»

Суббота, 3 июня 2000 года

В 1979 году, вскоре после того, как роман «Автостопом по Галактике» увидел свет, Дуглас Адамс получил от одного маленького книжного магазинчика в Сохо, специализировавшегося на фантастике, приглашение подписать экземпляры книги. По дороге туда его задержала какая-то демонстрация.

«Там была кошмарная уличная пробка и повсюду толпы народу», – вспоминает писатель. Лишь пробившись к магазинчику, он понял, что это толпа его поклонников. На следующий день Дугласу позвонил издатель, чтобы сообщить, что в воскресном выпуске лондонской «Таймс» его роман вышел на первую строчку в списке самых популярных книг. С этого момента для Дугласа Адамса началась совершенно иная жизнь.

«Это все равно, как если бы вас вертолетом забросили на Эверест, – говорит писатель, – или словить оргазм без предварительных утех».

Радиосериал «Автостопом по Галактике» превратился к тому времени в культовую передачу и был поставлен на сцене и на телевидении. В конечном итоге произведение растянулось на целых четыре книги, которые разошлись общим тиражом свыше четырнадцати миллионов экземпляров. По нему выпущены пластинки и компьютерные игры, и вот теперь, спустя два десятилетия голливудских сомнений и проволочек, «Автостоп», похоже, проложит себе путь и на большой экран.

События романа начинаются на Земле. Благовоспитанный житель престижного пригорода по имени Артур Дент пытается помешать местным властям, которые затеяли пустить его дом под снос, чтобы проложить на его месте новую автостраду. После того как его друг, Форд Префект – некоторые сравнивают его с Вергилием, а самого Дента с Данте, – признается, что является представителем некоей цивилизации в окрестностях звезды Бетельгейзе, Дент перебирается в космос.

По словам Форда, Земля, как и дом Артура, тоже вскоре «пойдет под снос», а на ее месте будет проложена сверхскоростная космическая автострада. Они попадают на борт вогонского космического корабля и начинают пользоваться «Путеводителем для путешествующих по Галактике автостопом». Кстати, сам этот путеводитель являет собой бесценный кладезь разнообразнейшей и весьма полезной информации о жизни, вселенной и всём прочем.

Творческая фантазия Адамса и его «межгалактический» юмор оставили свой, ни с чем не сравнимый след в современной культуре. Фраза «Автостопом по Галактике» вскоре стала воистину крылатой и зажила своей собственной жизнью. Само же произведение породило немало подражаний, как книг, так и телесериалов.

«Вавилонская рыбка» Адамса – небольшая рыбешка, которая, если положить ее себе в ухо, переведет вам что угодно на ваш родной язык, – стала значком переводящего устройства на одном из интернетовских поисковых серверов. После «Автостопа» Адамс создал еще несколько романов, телепрограмму, а также книгу и компьютерный диск об исчезающих видах. Он является также основателем интернет-компании – Н2G2, которая недавно поставила себе целью оказывать помощь в получении достоверной научной информации о жизни вселенной и всём прочем по сотовому телефону.

Большую часть своих немалых гонораров Адамс тратит на различные технические новшества, к которым питает воистину пламенную страсть. Однако его никак не назовешь мечтателем не от мира сего, помешанным на научной фантастике. Он спокойный, общительный и крепко стоит на этой земле, высясь над ней почти на два метра. В нем с первого взгляда узнаешь выпускника закрытой частной школы вроде тех, что в семидесятые годы неожиданно подались в рок-звезды. Он сам однажды играл на гитаре в зале «Эрлз-Корт» вместе со своими приятелями, группой «Пинк Флойд».

И еще одна красноречивая деталь. Вместо того чтобы вытащить из бумажника небольшое, паспортного размера, фото дочери, он открывает свой навороченный ноутбук, пробегает пальцами по клавишам – и вот вам в любительском видеоклипе Полли Адамс собственной персоной. Кстати, в нем же в одном из эпизодов задействован старый друг Адамса, комик Джон Клиз.

Вот такой стала жизнь писателя: деньги, друзья-знаменитости, дорогие игрушки. Если пробежать глазами основные события его жизни – частная школа, Кембридж, работа на Би-би-си, – то на первый взгляд в них нет ничего удивительного. Но на самом деле путь к успеху был далеко не столь прям и прост.

Дуглас Ноэль Адамс родился в Кембридже в 1952 году. Его любимая шутка: он был первой в городе ДНК^[1], появившись на свет за девять месяцев до того, как Крик и Уотсон сделали свое знаменитое открытие. Его мать, Дженет, работала медсестрой в больнице, а отец, Кристофер, был по профессии учителем, однако позднее пытался продолжить образование в области теологии, служил в полиции и в конце концов работал консультантом по управлению бизнесом.

«Весьма странное, на мой взгляд, занятие, – замечает Адамс. – Любой, кто мало-мальски знал моего отца, скажет вам, что управление бизнесом отнюдь не та сфера, в которой он был силен».

Семья постоянно испытывала «недостаток в средствах», и родителям Дугласа пришлось уехать из Кембриджа, когда мальчику исполнилось всего полгода. Адамсы поселились на восточной окраине Лондона, где постоянно переезжали с места на место. Когда Дугласу исполнилось пять лет, родители развелись.

«Невероятно, но дети воспринимают даже нелегкую жизнь как вполне нормальную, – говорит Адамс. – Конечно, было трудно. Родители развелись, а ведь тогда, по сравнению с нынешними временами, разводы были большой редкостью. Но если говорить начистоту, я почти ничего не помню до того момента, как мне исполнилось пять. Не думаю, что мне есть о чем жалеть».

После развода родителей Дуглас и его младшая сестра переселились с матерью в Брентвуд, в графстве Эссекс. Там миссис Адамс открыла приют для больных животных. Дуглас видел своего относительно не стесненного в средствах отца только по выходным, и отцовские визиты неизменно повергали мальчика в растерянность и смущение. Ситуацию усугубило то обстоятельство, что к этому времени у обоих родителей появились дети от вторых браков. По словам Адамса, хотя на каком-то уровне он принимал ситуацию спокойно, тем не менее она не могла не сказаться на его поведении. Себя в этом возрасте он запомнил как «дерганого и странноватого ребенка». Какое-то время учителя хором твердили, что он необучаем, но позднее, когда по прямому гранту Дуглас поступил учиться в Брентвудскую школу, его уже считали умным и даже одаренным мальчиком.

После войны из стен Брентвуда вышло немало знаменитостей, причем в самых разных сферах человеческой деятельности. Модный дизайнер Харди Эмис, запятнавший себя историк Дэвид Ирвинг, телеведущий Ноэль Эдмондс, министр внутренних дел Джэк Строу, редактор лондонской «Таймс» Питер Стотард – все они учились там раньше Адамса. После него в стенах Брентвуда получили образование комики Грифф Рис Джонс и Кит Аллен. В настоящее время в палате общин заседают четыре брентвудских выпускника – по двое от лейбористской и консервативной партий. Сейчас это кажется невероятным, но именно Адамс помогал семилетнему Киту Аллену осваивать премудрость игры на фортепьяно.

Когда Адамсу исполнилось тринадцать, его мать вторично вышла замуж и переехала в Дорсет, в результате чего статус Дугласа в школе резко изменился – из «приходящего» ученика он превратился в «интернатского». Кстати, мальчику это пошло только на пользу.

«Когда я уходил из школы в четыре часа дня, – рассказывает Дуглас, – то всегда в душе завидовал интернатским, потому что они оставались на ночь. Я был уверен, что им хорошо и весело, и поэтому, когда сам превратился в интернатского, был этому несказанно рад. Порой мне кажется, что во мне сидит смутьян и мятежник, по крайней мере таким я хотел бы себя видеть. На самом же деле я обожаю размеренность и порядок и лишь время от времени не прочь немного повыпендриваться. Нет ничего приятнее, чем нарушать, ничем не рискуя, мелкие ограничения».

Адамс считает, что получил хорошее образование исключительно благодаря тому, что его учили «замечательные, всей душой преданные своему делу люди». На недавнем приеме в Лондоне он столкнулся с Джэком Строу из-за явной антипатии «Новых лейбористов» к прямым школьным грантам, доказывая, что им обоим такая система пошла только на пользу.

Фрэнк Хэлфорд в свое время преподавал в Брентвуде английский язык и литературу. Адамс запомнился ему как «высоченного роста компанейский парень». Тогда по телевизору только начали передавать сериал «Доктор Кто», и юноша написал к окончанию семестра сценку «Доктор Который». Спустя много лет Адамс уже сам писал сценарии для «Доктора Кто». По словам писателя, Хэлфорд поощрял его творческие поиски и продолжает это делать и сейчас.

«Однажды он поставил мне за сочинение десять баллов из десяти возможных. Это единственный случай за всю его долгую преподавательскую карьеру. Даже теперь, когда на меня порой находит черная тоска и мне кажется, что я исписался и больше не смогу выжать из себя ни строчки, меня утешает не то, что на моем счету несколько бестселлеров или что мне за них хорошо платили, причем авансом. Нет, душу мне согревает воспоминание о том, что однажды Фрэнк Хэлфорд поставил мне десять баллов из десяти, и поэтому для меня явно еще не все потеряно».

Такое впечатление, что с самого начала своей писательской карьеры Адамс умел превращать выходившие из-под его пера строки в звонкую монету. Он продал журналу комиксов несколько коротких, по его собственному выражению, «размером с хокку» рассказов и заработал десять шиллингов.

«В те годы на такие деньги можно было приобрести едва ли не яхту», – шутит писатель.

Но в ту пору его влекла музыка. Адамс научился играть на гитаре, нота за нотой копируя сложную аппликатуру одного из ранних альбомов Пола Саймона. Сейчас у Адамса имеется богатая коллекция приспособленных для левши электрогитар, однако, по его собственному признанию: «в душе я поклонник мелодий в «народном» стиле. Даже выступая на сцене с «Пинк Флойд», я играл лишь самые простенькие ходы из «Brain Damage», там, где надо было только перебирать струны».

Адамс рос в шестидесятые годы, время, когда, как он пишет: «“Битлз” заронили мне в голову семя, от которого моя голова взорвалась. Каждые девять месяцев у них выходил новый альбом и, по сравнению с предыдущим, заново переворачивал мир. Мы были так помешаны на “битлах”, что когда вышла песня “Пенни Лейн” и мы прозевали услышать ее по радио, то лупили одного мальчишку, который ее слышал, до тех пор, пока он не напел нам мелодию. Сейчас я частенько встречаю вопрос, можно ли сравнить с “битлами” группу “Оазис”». Мое мнение – нельзя, пусть даже не мечтают».

Не меньшее влияние оказал на будущего писателя и телесериал «Монти Питон». Еще в пятидесятые годы Адамсу доводилось слушать радиокомедии. Когда же он сделал для себя открытие, что «юмор – это способ самовыражения умных и одаренных людей», которые «не боятся нести полную чушь», это стало для него сродни откровению.

Следующий логический шаг – поступление в Кембриджский университет. «Потому что я мечтал играть в студенческом театре, – вспоминает писатель, – мечтал быть автором собственных скетчей, как у «Питонов». Уж если совсем откровенно, я мечтал оказаться на месте Джона Клиза. Понадобилось немало времени, чтобы мне окончательно стало ясно, что это место уже занято».

В университете Адамс быстро распрощался со сценой – «я был ужасно ненадежным», зато вовсю принялся сочинять скетчи в духе «Питонов». Он вспоминает один такой скетч о железнодорожном рабочем, который получает от начальства замечание за то, что вечно оставляет открытыми стрелки на южном направлении лишь с той целью, чтобы доказать свою приверженность экзистенциализму. Или другую, об организационных трудностях ежегодного собрания «Общества параноиков».

Художественный директор Мэри Аллен, в прошлом член Художественного совета Королевской оперы, тоже училась в Кембридже и с тех времен сохранила с Адамсом теплую дружбу. Ей доводилось выступать в написанных им скетчах. Ей запомнилось, что Адамс «всегда выделялся, даже на фоне других ярких личностей. Его скетчи отличал специфический юмор и индивидуализм. К ним надо было приспособиться, и они тоже должны были вам подойти. Даже в самых коротких скетчах он создавал свой, несуразный, фантасмагорический мир».

Вот что говорит по этому поводу сам Адамс:

«Меня мучило нечто вроде раскаяния из-за моего отношения к английскому. Мне казалось, что я должен сотворить нечто полезное и увлекательное. Но когда у меня появлялась такая возможность, я пользовался случаем, чтобы немного подурачиться».

Даже его эссе полны разного рода приколов.

«Знай я тогда, что знаю сейчас, наверняка бы выбрал биологию или зоологию. Тогда я понятия не имел, что меня толком интересует. Теперь же мне ясно: биология – самое увлекательное из того, что можно себе представить».

Среди тех, кто учился в Кембридже одновременно с Адамсом, – адвокат и телеведущий Клайв Андерсон. Министр культуры Крис Смит был президентом студенческого союза. Адамс обычно открывал дебаты, но вовсе не потому, что его интересовала политика.

«Мне просто требовался повод поразглагольствовать. Теперь я нахожу даже несколько странным, что эти люди стали известными фигурами. Мои современники потихоньку начинают получать награды за заслуги, так что хочешь не хочешь, а начинаешь испытывать нервозность».

После университета Адамс получил возможность поработать с одним из своих кумиров. Участнику «Питонов» Грэму Чэпмену так понравились отдельные скетчи студенческого театра, что он решил поближе познакомиться с их автором. Когда Адамс приехал к Чэпмену, тот первым делом – к великому восторгу начинающего драматурга – попросил помочь со сценарием.

«Дело кончилось тем, что мы проработали с ним около года. Главным образом, сочиняя телесериалы, которые не пошли дальше пилотной версии».

Чэпмен в это время «высасывал в день по две бутылки джина, что точно не способствует работе». Однако, по убеждению Адамса, Чэпмен – редкостный талант.

«Без него могла застопориться любая работа; с другой стороны, чтобы его таланту раскрыться во всей своей силе, требовалось чье-то дисциплинирующее воздействие. Обычно его роль состояла в том, чтобы придумать что-нибудь эдакое, отчего все первоначальные задумки летели вверх тормашками».

Когда их с Чэпменом пути разошлись, карьера Адамса начала пробуксовывать. Он продолжал сочинять скетчи, однако денег это занятие не приносило.

«Как выяснилось, я не ахти какой мастер сочинять скетчи. Например, у меня никак не получалось писать их на заказ, и тем более на заданную тему. Правда, иногда у меня получалось что-нибудь ужасно смешное, но не в тему».

Нынешний глава отдела развлекательных передач Би-би-си Джеффри Перкинс был в свое время продюсером радиоверсии «Автостопа». Он вспоминает, как впервые увидел Адамса, когда в студенческом театре шла работа над постановкой скетчей.

«Сначала на него набросился кто-то из актеров, после чего он сам в изнеможении упал в кресло. В следующий раз я столкнулся с ним, когда он пытался сочинять скетчи для радиопередачи «В выходной день» – своего рода учебный полигон для начинающих радиосценаристов. Адамс вошел в число тех из них, кто с треском провалился на испытании. Главным требованием этой передачи было умение сочинить что-то такое, что звучало бы всего тридцать секунд, Дугласу же никак не удавалось написать даже одно-единственное предложение длительностью менее полуминуты».

Мечта стать профессиональным писателем рушилась буквально на глазах. Адамсу ничего не оставалось, как перепробовать себя в других ипостасях: какое-то время он даже подрабатывал уборкой курятника, а после – телохранителем у правящего семейства Катара.

«Не иначе как охранная контора испытывала недостаток в кадрах. Я получил эту работу, наткнувшись на объявление в “Ивнинг Стэндард”».

Тем же самым некоторое время подрабатывал и Грифф Рис Джонс – по рекомендации Адамса. Писатель вспоминает, как с каждым днем все сильней тяготился этой своей работой, особенно ночными дежурствами у дверей гостиничного люкса.

«Я постоянно размышлял о том, что занимаюсь совсем не тем, чем хотелось бы. На Рождество я поехал проведать мать и остался у нее на весь год».

Адамс вспоминает, как вся семья переживала за него. Он продолжал время от времени посылать на радио свои скетчи, но, по его собственному признанию, уже почти ни на что не надеялся. И даже позднее, когда к нему пришли и слава, и деньги, неуверенность в собственных силах все еще давала о себе знать.

«Временами на меня находили периоды неуверенности в себе, – признается он. – Я отказывался верить, что на что-то способен, и никакие доказательства обратного не могли поколебать меня. Я даже одно время ходил к психоаналитику, но потом понял, что это примерно то же самое, как если бы фермер жаловался на плохую погоду. Как можно исправить погоду? Приходится просто воспринимать ее как данность».

Помогло ли ему такое отношение к себе?

«Не слишком», – пожимает он плечами.

В некотором смысле «Автостоп» стал для Адамса последним броском жребия, но если смотреть на это событие с высоты прожитых лет, то более удачный момент трудно представить. Благодаря «Звездным войнам» фантастика вошла в моду; сочинять же скетчи после «Питонов» было пустой тратой времени. Настал момент соединить первое и второе – юмор и фантастику.

«Питон» Терри Джонс прослушал пленку с записью еще до того, как та вышла в эфир. По его словам, его поразило, как Адамсу удалось воплотить в ней «интеллектуальный подход и сильные концептуальные идеи. Такое впечатление, будто то, что выходит из-под его пера, обязано своим появлением критическому взгляду на жизнь, как выразился бы Мэттью Арнольд. Есть в том, что он пишет, как моральная, так и критическая основа, за которыми стоит мощнейший интеллект. Например, у Джона Клиза тоже мощный интеллект, но скорее логически-аналитического характера. У Адамса же – скорее прикольно-аналитического».

Джеффри Перкинс согласен с этим мнением, хотя, если верить его воспоминаниям, на «Автостоп» тогда никто не возлагал особых надежд.

«Дуглас взялся за дело, полный идей, однако слабо представляя себе, что в конечном итоге из этого выйдет. Он писал прямо-таки по-диккенсовски, по небольшому куску каждую неделю, сам не зная, во что это выльется дальше».

К тому моменту, как радиопередача в 1978 году вышла в эфир, по словам самого писателя, он провел над ее созданием около девяти месяцев и заработал тысячу фунтов.

«Прошло немало времени, прежде чем писательское ремесло начало приносить мне мало-мальский доход».

Поэтому он был вынужден устроиться на Би-би-си продюсером, хотя продержался на должности всего полгода. Вскоре выяснилось, что параллельно основной работе Адамс занимается сочинением очередного радиосериала, романа, телесериала и эпизодов к «Доктору Кто». Несмотря на то что он тянул на себе весь этот непомерный творческий груз, за ним начала постепенно складываться его знаменитая репутация бездельника.

«Обожаю крайние сроки, – говорит он. – Обожаю свист, с которым они, словно встречный ветер, проносятся мимо».

Успех только способствовал укреплению привычки. Сью Фристоун, его редактор, быстро поняла, что Дуглас относится к писательскому труду как к своего рода актерской игре, и ради перестраховки перенесла свой кабинет к нему в столовую.

«Ему постоянно требуется аудитория, на которой он проверяет свои вещи, но порой эта его привычка может оборачиваться и против него самого.

В одной из его первых книг был эпизод, где он описывает тарелки, причем на каждой лежит по банану. Судя по всему, эта деталь была крайне важна, и я попросила его объяснить мне ее смысл. Но Дуглас – большой любитель подразнить аудиторию и поэтому ответил мне, что объяснит позже. В конце концов мы добрались с ним до заключительных страниц книги, и я вновь поинтересовалась: «Ну ладно, Дуглас, при чем там все-таки бананы?» Он посмотрел на меня непонимающим взглядом. Он уже успел про эти самые бананы напрочь забыть. Я до сих пор напоминаю ему о них, но он так и не может припомнить, зачем они ему тогда понадобились».

Сценарист и продюсер Джон Ллойд был дружен с Адамсом еще до начала работы над «Автостопом». Он отлично помнит моменты «растерянности и паники», которые то и дело случались с писателем.

«Как-то раз, когда Дуглас заканчивал работу над одним из своих романов, мы с тремя друзьями проводили отпуск на Корфу. Дело кончилось тем, что он оккупировал весь дом. В одной комнате он творил, в другой спал, третья нужна была ему для того, чтобы по ней расхаживать, когда на него нападала бессонница, и т. д. и т. п. Ему даже в голову не приходило, что другим ночью хочется спать. Нет, он мыслит галактическими масштабами и поэтому частенько забывает о том, что живет рядом с нами, на грешной земле. Причем совершенно не со зла, нет – в душе Дуглас добр. Просто когда на него нападает паника оттого, что он не в состоянии выжать из себя ни строчки, что так и не завершит книгу, – тогда по сравнению с его проблемами все остальное бледнеет и отходит на второй план».

Тем не менее работа все же была завершена и понравилась читателю. Книги Адамса стали бестселлерами. Писатель даже получил от своего американского издателя два миллиона долларов аванса. Вместе с Джоном Ллойдом они сочинили пародийный словарь «Смысл жиздни», в котором привычные нам вещи – такие, как, например, настроение, которое испытываешь в четыре часа дня, когда еще толком ничего не сделал, – получают названия разных городов. Скажем, Фарнхэм – это лучшее название для небольшой депрессии. В конце восьмидесятых Адамс сочинил два пародийных детективных романа про Дирка Джентли.

Несмотря на юмор, которым пронизаны его произведения, Сью Фристоун вспоминает, какое неизгладимое впечатление произвела на нее серьезность, с какой восприняли их некоторые читатели.

«Например, в «Автостопе» говорится, что для того, чтобы вас не покидало чувство уверенности, нужно всегда иметь при себе полотенце. Мне рассказывали об одной женщине, умиравшей в хосписе, которая уверовала, будто ей станет лучше, потому что у нее при себе есть полотенце. То есть она как бы взяла и соединила вселенную Дугласа со своей собственной. Надо сказать, что Дуглас страшно смущался, когда слышал подобные вещи. Но для той женщины, которой вскоре предстояло отойти в мир иной, полотенце в буквальном смысле слова превратилось в своего рода оберег».

Дуглас писал и на серьезные темы. Второй роман про Дирка Джентли – на самом деле роман о бездомных, бесприютных, неприкаянных и отверженных.

«Воображение Дугласа гораздо глубже, нежели кажущаяся поверхностная развлекательность, – замечает Фристоун. – Под тонким слоем юмора кроется серьезный пласт социальной критики, но только при условии, что вы хотите его обнаружить».

Выйдя из периода творческого застоя и безденежья, Адамс активно работал, пока не приблизился к сорока, после чего нарочно заставил себя притормозить.

«Я застрял в самой середине романа. Может показаться черной неблагодарностью, но когда я только и знаю, что раздаю автографы, то вскоре впадаю в раздражение и депрессию».

По собственному признанию писателя, он до сих пор воспринимает себя в первую очередь как сценариста, лишь волею обстоятельств вынужденного сочинять романы.

«Звучит невероятно, но какая-то часть меня до сих пор чувствует себя обманутой, причем обманщик этот – я сам. С другой стороны – вечные денежные проблемы. Получаешь сногсшибательные гонорары, которые тебя не радуют, и, получив, первым делом спускаешь на совершенно ненужные или бесполезные вещи – и вновь приходится впрягаться в лямку, чтобы заработать».

В середине восьмидесятых Адамс, по собственному признанию, оказался на грани финансового краха. Он отказывается разглашать подробности, лишь говорит, что хотя все по привычке считали его человеком состоятельным, в карманах у него было негусто. В принципе нетрудно проследить перемены в жизни писателя в период между выходом в эфир первой и второй части радиосериала. В первой части большая часть шуток так или иначе связана с пабами и отсутствием денег, во второй писатель подшучивает над дорогими ресторанами и бухгалтерами.