Дубль Д
Бред о славе: Сожжённая честь
Попрощавшись с алхимиком, герои, полные новых мыслей и догадок, направились в монастырь, где поведали судье Мифталию обо всем изведанном за день, таким образом окончив его.
Глава четвёртая : Сожжённая честь.
В комнате раздался грохот. Сладко пускающая слюни на подушку девушка со сложностью продирала глаза. По мере возвращения способности видеть, перед лицом проявлялась неясная фигура. Нежно потягиваясь, она гладила веки, пока наконец не получилось открыть те полностью. Череп глядел на неё сверху вниз, направив указательный палец.
–Ты…-послышался оторванный голос, доносящийся, из-за приглушённости, будто из другой комнаты.
Полурослик опомнился от страха во мгновение ока и, ринувшись назад, вжался в стену.
–Ты долго будешь заставлять меня ждать? –донеслась знакомая интонация.
Окончательно поняв и рассмотрев, кто стоит перед кроватью, та рухнула перепуганная, стараясь отдышаться.
–Надеюсь это значит “нет”. Я буду ждать в обеденной комнате. Не забудь все снаряжение.
Сапоги зашагали прочь, оставив испорченное утро на месте своего пребывания.
За столом уже завтракали. Новое меню было куда более приятным для господина, вследствие чего он присоединился к трапезе, предварительно оголив лишь нижние части лица, не снимая шлема полностью.
Сладкий аромат: овсяной каши, хвойного чая, сиропа из шишек – буквально нёс и мотивировал спозаранку уставшего оруженосца. Только была преодолена последняя ступенька, она сбросила с себя огромный рюкзак и, усевшись, принялась уминать ложку за ложкой.
Не осведомлённые служители не могли отвести глаз от вида пропадающей пищи в рту маленького создания, пока остальные быстро доложили каши, пока та ещё есть.
–Думаешь, что сегодня уже все закончишь, Пастурнариас?
–Да, надо только опросить подозреваемых, да вывести на чистую воду и все. Ничего сложного.
–Ну-ну, не так это просто, как говоришь. -Мифталь вздохнул, выдержав некоторую паузу. – Не первым я буду, кто скажет это, однако бахвалишься ты слишком сильно. Это мешает видеть истину, мешает думать, мешает жить.
–Ах, судья не стоит, я не хвастаюсь, а говорю, как есть. К тому же превозношу себя не более, чем другие.
–Быть может, однако то, что это не больше, чем у других, лишь говорит о том, что ты не стал абсолютно самовлюблён. Это полоса, за которую нельзя переступать, это край, за которым только всеобщее осуждение. Надо стремиться не её перейти, надо стремить к ней не приближаться.
–Глупости это, мне известны догматы Девяти, в частности Миелы, в которых она нам дала наказ – себя любить.
–Здесь не храм красоты, а храм порядка и закона. Здесь каждый должен рассуждать трезво, не поддаваясь эмоциям.– Слегка громче обычного на одном дыхании высказал судья.– Ох, что право, сам начинаю им поддаваться. Я дал тебе совет и обратил внимание, дальше лишь ты властен над собой.
Молчание рушилось постукиванием деревянной посуды друг о друга, а также просьбами передать сосуд с сиропом.
Доев, рыцарь перевёл всё внимание к слуге, которая, как и вчера, была причиной потери половины всего наготовленного.
–Как здесь относятся к нелюдям? Почему именно номуры решились на такое? -возродили диалог.
Опустошив собственную тарелку, старец ответил.
–Несколько сложно тут все. Табу – не наша земля, мы тут гости, но Уилбод наш город, так что все другие расы уже гости у нас. Вот и выходит разделение по виду. Бернатыны с бернатынами, годжины с годжинами, а номуры с номурами.
–Но почему именно они?
–Не ведаю, возможно просто вандалы, а может пришли в чужой дом со своими правилами и пытаются принудить нас.
Завтрак закончился. Монахи ушли на службу, герои же немедля отправились на поиски виновных.
Прекрасный солнечный день. Ветер, слабо качающий кусты. Люди, работающие в саду. Аромат хвои вперемешку со смолой. Эти ласковые виды умиляли оруженосца, пока тот, верно, ожидал господина на улице, ходящего по адресам.
Угрозы, ругань, уговоры – все это сопутствовало допросам, длящимся по меньше мере часов пять, учитывая время на дорогу от дома к дому.
Солнце решительно двигалось к другой половине неба, наряжаясь в своё вечернее платье оранжевого оттенка.
–А! Как это надоело! – послышался крик подошедшего рыцаря. Всего тридцать домов, а как будто весь город опрашиваю. Каждого ещё и разбалтывать приходится, неужели поиск преступника недостаточная причина для помощи?! Мне начинает казаться, что они все замешаны или как минимум знают кто это.
Внимательно слушая жалобы хозяина, конь тихо подъедал траву с чьего-то сада, в то время как Линси, вспомнив художественную академию, пыталась запечатлеть чернилами наброски пейзажа.
–Остались последние пять домов. Уж если и там будут недоговаривать, я клянусь, всех отдам под суд из-за участия в заговоре. Хватит дурью маяться, вы двое, пошли.
Расследование вновь продолжилось. Дорогая вела извилистыми путями, как их прокладывали ещё первые лесорубы. Крупные здания уже стали обыденностью, а все их мягкие шпили и украшения поверх – были заучены. Теперь взгляд на сад вызывал лишь странное желание переделать, расположить растения в другом узоре и последовательности, напрочь забыв, то первое восхищение от вида совместного труда жильцов.
Очередной деревянный замок знакомил подъезжающих через сад. В желании обозначить национальность, номуры часто сажали растения со своей родины, выглядящие диковинно и красиво одновременно. Но этот участок опережал в уникальности все другие. Поле мха, крупные синие грибы, лианы, тянущиеся с пола по забору из твердо-стебельных цветов. Не виданная ранее картина манила запечатлеть себя чернилами.
Заворожённый писец гладил, изучая текстуру и постигая форму ранее невиданного.
Решив не дожидаться окончания приступа любопытства своего слуги, Пастурнариас постучал в дверь.
Через мгновение появилась серокожая женщина. Сползающие вниз лоскуты кожи и морщины выдавали в ней ни один десяток прожитых лет. Седеющие волосы, будто вуаль, просвечивали бледноватую на макушке головы. Длинные уши свисали по бокам, как загнувшийся листья.
–Здравствуйте, вы… Кирики Ума? -Запросили басом.
Ничуть не испугавшись, бабуля ответила с улыбкой.
–Да, вы чего-то хотели молодой человек?– её скрипящий голос, с поквакивающей интонацией, присущей номурийцам, вызывал родные чувство, будто общаешься с самым заботливым человеком в мире.
–Я расследую дело пожара поместья и хотел бы с вами поговорить.
–Ой, конечно! Прошу вас, не стойте снаружи, заходите. У меня редко бывают гости, хоть порадуюсь небольшой компании. Места немного, но надеюсь вам будет уютно.
–Благодарю. В таком случае, – рыцарь обернулся в сторону улицы. – Линси, пошли!
–Вы, извините, но можно ли оставить этого наркомана снаружи? – неожиданно искривясь прошипела старушка. – Эти полурослики, только и умеют, что свою отраву мешать. Я бы не хотела, чтобы в моём доме остался этот губительный дурман, выпавший из её карманов.
Пастурнариас встал. Давно не было слышно подобных осудительных речей в отношении расы оруженосца, однако они не беспочвенны.
–Уверяю, она не как большинство полуросликов. Подобных мерзких дельцов, я бы к себе не приближал, будь даже выбор остаться навсегда одному или с подобными. Давай быстрее!
Мужчина не дал вставить и слова, продолжая подзывать к себе, вместе с тем пройдя внутрь квартиры, отодвинув хозяйку.
Вбежавшая девушка тут же принялась осматривать убранство, следуя за своим господином.
Разговор начался через несколько минут. Старушка устроила гостей в удобстве, в то же время успевая приготовить чай и угощения.
Писец шатался по дому интересуясь чужой культурой, которой буквально пестрел каждый предмет в доме. Украшения из высушенных плодов, причудливые растения, разбросанные по горшкам, скатерти и ковры, связанные из мха – ты будто находился в шатре гадалки или шамана дикого племени, что очень вдохновляло на фантазии для записей.
–Что же вы хотели спросить милейший?
–Вам ведь известно о поджоге?
–Известно. – кивнули вдобавок
–На месте был найден плод скильки – способный расти только на территории номурийцев, которые также знают обо всех его свойствах.
–Ой, росточек этот сладко пахнуйщий. Да, чего он только чудодейственного не делал. А что же вас, собственно, тревожит?
–Тревожит мадам то, что только ваш вид о нём знает, а значит, что каждый находится под подозрением. Я ввёл вас в курс дела и хочу знать, где вы были два дня назад к вечеру?
–Была тут, ждала своих соседей. Мальчики вашего возраста, работают на лесопилках. Вот, всегда уставшие приходят, я им наготавливаю.
–Они это могут подтвердить?
–Могут, только будут очень поздно, у них сегодня проверка, начальник их, ну, тот, что погорелец, будет ходить. Перед отъездом решил мотивировать на работу личным присутствием.
–Хорошо, а помимо них, кто-то ещё может подтвердить, что вы были тут?
–Нет, я на улицу уже редко выхожу. Дома сижу, за растениями ухаживаю, полотна вяжу да книги читаю. Что ж ещё на старости надо? – рассмеялась она.
Рыцаря одолела нерешительность действий. Он размышляя о том, как дальше поступить, задать ли ещё вопросов, ожидая других жильцов, или успеть за это время съездить в оставшиеся дома.
Знакомый чих прогремел позади. Никто не пожелал здоровья. Настала роковая тишина. Раз за разом звонкий голос трепал слух, пока разозлившаяся хозяйка не начала кричать.
–Ах, ты наркоманская рожа! Так ведь и знала, что от вас ничего доброго никогда не было и не будет. В чужом доме нанюхалась своих веществ, ни стыда, ни совести, убирайтесь!
Девушка пыталась ответить, однако бесконтрольно качалась вдоль гладкой стены, украшенной поверх моховым ковром.
–Опять тот запах? – вопросил, подходя Пастурнариас.
Собрав все силы, чахоточник задержался в одной позе, чтобы потом, нырнув рыбкой в пол, кивнуть.
–Что у вас за стеной? – догадываясь, приказным тоном обратился к старухе.
–Ничего! – Прошипела она. –Уходите немедленно! Стража!
Вопль заглушил хруст разломавшихся досок. Нога с рывка пробила укрытие, оставив только щепки и куски полетевшего мха.
Внутри глубокой выемки, в которой запросто можно было поместиться взрослому мужчине, располагалась, перетянутая ветвями, плеяда плодов скильки. Их было так много, что казалось несколько деревьев одновременно росли за стеной.
Рука выдернула мгновенно клинок, однако так же быстро была схвачена толстыми корнями. Ноги будто провалились в пол, став с ним единым целым.
Дом ожил. Ведьма отдалялась в сторону выхода, что-то активно нашёптывая. Герои пойманы.
Растения утягивали конечности, выжимая из них кровь. Оплетённая шея исчезала под древесным щупальцем.
Старуха молча читала заклинания, выпрашивая помощь у природы. Воздуха катастрофически не хватало.
Гладиус перекрутился в лишённых чувствительности пальцах. Его недооценённая острота парой ударов кончиком смогла прорезать половину коры наручников. Вырвавшаяся рука одним движением освободила торс, а после и выточила ступни.
Размахивая мечом, кружась в бритвенно-остром урагане, ныряя через удавки окруживших растений, Пастурнариас добрался до карги. Занесённый клинок нёсся поразить тонкую тело противника, но чем ближе тот подбирался, тем дальше отдалялась она.
Изменив тактику, корни схватили свою владычицу, унося её прочь быстрее собственных ног, вместе с тем защищая плотным панцирем.
Перенесясь в конец комнаты, оплетённая деревом мумия прилипла к одному из валяющихся моховых ковров, медленно погружаясь, растворяясь в нём.
Не успев буквально секунды, рыцарь расколол пол, создав трещину, расходящуюся узором молний во все стороны.
Успокоившийся интерьер окончил попытки навредить.
–Чёрт! Быстро поднимайся! Надо предупредить судью обо всем и мчаться на лесопилки. Если ведьма не соврала, то в этот раз баронишка окончательно зажарится.
Ещё не отойдя от произошедшего, в том числе и от откупоренных запасов дурного растения, из-за которых продолжалась аллергия, Линси лишь барахталась в попытках отдышаться.
Не тратя времени, Пастурнариас схватил валяющегося писца, выбежав на улицу.
Свежий прохладный воздух ударил по лёгким обоих. Часы двигались к окончанию рабочего дня, а значит надо спешить.
–Держись за меня и не отпускай! – крикнул всадник, закинув девушку на спину скакуна.
Под оранжевым солнцем, скрывающимся за линией горизонта, мчался серый конь, развивая по ветру свою великолепную гриву.
Расталкивая толпы криком и гарцеванием копыт, герои мчались кратчайшей дорогой до церкви.
–Прочь! – было слышно перед каждым поворотом.
Люди бросались в стороны, падали на землю, лишь бы не быть сбитыми и затоптанными. В след убегающему наезднику летели оскорбления и проклятья. Подобное не могло остаться без внимания, и вскоре стража была поднята на уши.
Однако скакуны хранителей порядка ни в какое сравнение не шли с ловким и сильным Морозом. Где он грациозно перепрыгивал разложенные торговые лавки, остальные лишь врезались и сносили все с колёс.
Погоня вышла крайне короткой. Всего четыре разрушенных купеческих обоза, и местный караул пошёл получать по чину, восстанавливая причинённый ущерб.
Прискакав к церкви, удача продемонстрировала свою любовь и благосклонность к герою, ласково разместив Мифталя мирно кормить скот по окончанию службы.
–Судья! -донёсся поверх лошадиного ржения, из-за резкого торможения, голос.
Перепуганный старец рефлекторно закрылся руками от остановившегося в метре живого тарана.
–Я смог найти поджигателя! Они собираются сегодня сжечь лесопилки, а вместе с ними и барона! Предупредите всех, кого сможете, что лес вот-вот будет пылать.
Не успев даже обдумать и ответить на поток слов всадника, тот дёрнул лошадь и пустился галопом.
Не оглядываясь назад, он нёсся вновь всех расталкивая словом и топотом.
Солнце ушло за горизонт. Его остатки тухли, окончив рабочий день. Жены ожидали мужей, дети отцов, сестры братьев. Но дороги пустовали. Ни стука колёс, ни размытых фигур повозок не было. Вместо них пришли плотные облака птиц, уносящихся прочь. В город вбегали зайцы, белки, лисы, волки, однако мало кто осознавал, что происходит. Мало, но не все.
Он не успел. Вертясь под жаром пылающих деревьев, рыцарь вел своих подопечных по извитой дороге, в сторону центра возгорания.
Пожар продвигался медленно, как жадный зверь остающийся доесть останки леса, пока даже самое маленькое деревце не привнесёт свою частичку в его растущий организм.
Ни одного рабочего, бегущего навстречу не было, что верно указывало на отсутствие спасшихся. Приняв эту мысль, коня решили не жалеть, подгоняя ещё и ещё.
Вывалившиеся бревна и поваленные деревья отрезали основную дорогу от поляны, на которой находились сооружения, вынудив слезть с коня.
–Будь здесь! Ждите до конца.
Бросив подчинённых, Пастурнариас ринулся к центру костра, перепрыгивая и кувыркаясь через обжигающие угли.
Красный хоровод кружил на крышах лесопилок. Хруст веток, скрип падающих гигантов, щелчки языков – устрашающая похоронная музыка, подавляющая равно и храбрых, и трусливых. Но выбранный маршрут не изменить.
Жар проходил сквозь броню, прогревая укрытое мясо, готовя его к своей жатве, при малейшей ошибке.
Продираясь через заслонку огня, спаситель вышел к устрашающей картине: раздавленные повозки с лошадьми, выпавший товар, придавивший в свою очередь большинство обычных рабочих, растения обвившие тела убегающих, не дав уйти.
Бродя в поисках живых людей, внимание приковало единственное оплетённое здание. Мощные корни зажали все двери, сотворив собой подобие паутины, в которой пойманные люди задохнулись в дыму.
