До
Как Дядюшка Ау Кузьку пугал
Наконец совсем умаялся Господин Ау и в третий раз за вечер упал. Но хоть на этот раз не в снег, зато в лужу от снега. Ох, не зря он в этот дом не хотел!
– Ты откуда и зачем в избу мою пришел? – раздался откуда-то сверху тот же сердитый голос.
Дядюшка Ау, с трудом приподнявшись, присел, но тут же быстро отодвинулся от злополучного места – ведь сидел он посреди талой лужи. А так он пересел подальше, и пусть, что в том же промокшем плаще, но уже на сухое место. Сильно лучше не стало, но ведь и хуже уже не будет.
– Какая же это изба?! Не изба, а коробка стеклянная! В каждый угол – тьфу! Знал бы, что внутри такое безобразие, в жизни бы не пошел! – Господин Ау постарался придать своему голосу такой же сердитости, как у незнакомца, но прозвучал хрипло и устало.
– Коли влез без спросу, то останешься без носу! Тут тебя никто не ждал. А избу мою не трожь – ты вообще сюда не вхож! Еще раз спрашиваю, кто таков, зачем пришел?
Раз не получилось с голосом, Господин Ау принялся сурово смотреть на наглого холёныша. Ишь ты какой! Командиром ходит и совсем-совсем его, Господина Ау, не боится!
– Я из леса здешнего. Я там живу! Я из господ Ау, страшных и беспощадных. А сюда на работу пришел – вас пугать! А ты кто такой? Уж не хозяином ли тут будешь?
И вдруг суровый человечек расхохотался и ну кататься по полу, хлопать себя по животу и визжать:
– Ой, не могууу! Пугать он пришел! Да я сам же тебе и открыл, чтобы вдоволь над тобой посмеяться!
Дядюшка Ау с удивлением наблюдал за бессовестным человечком – мало того, что он не испугался, так еще и смеяться вздумал! Нет, что-то в этом мире окончательно испортилось и пора вылазки в него прекращать. Это только в фильмах леших все бояться, а на деле…Тьфу!
Дядюшка Ау плюнул с досады на пол и, кряхтя и треща, как старое дерево в ветреную ночь, принялся подниматься на ноги.
– Ты мне грязь не разводи, я тут за каждый угол в ответе. Пока хозяев нет – весь дом на мне. Домовой я, Кузькой зовут, – и тут человечек подал свою пухлую белую ладошку Господину Ау, помог подняться и даже поправил ему шапку, которая вновь съехала на брови.
– Домовой? – завопил Дядюшка Ау и снова чуть не грохнулся от удивления. Хорошо, что Кузька вовремя удержал его от позорного, четвертого раза, – какой же ты домовой, если в коробке стеклянной живешь? Слыхал я про домовых, даже на шашки к одному, было дело, захаживал, но тот в правильном доме жил. Чуланчик у него свой имелся, на метелке по ночам катался, да бока на печке греть любил. А у тебя неправильный дом! Или ты неправильный домовой!
Призадумался Кузька: по носу что ли наглеца незваного жваркнуть? Больше всего на свете домовенок не любил, когда избу его обижали. Ведь если изба плохая, то и домовой в ней негодный. Но какая-то правда в словах чудика лесного прослеживалась. Уж не он ли, Кузька, с таким трудом нашел себе укромный угол для житья-бытья в этой чудной избе? Ни метелки, ни чуланчика, ни печки, только камин волшебный имелся, который от маленькой черной коробочки загорался. Тут много чего от этой черной коробочки включалось и было в этом свое удобство и чудо. Так и привык домовой к новой избе, а кто-то вот, до сих пор старомодничает. Ну-ка он сейчас гостя новому и обучит!
И тут Кузька незаметно нажал на одну из кнопок той самой коробочки. Он ее при себе всегда держал, когда хозяев дома не было. Мало ли что…
Где-то тут же пискнуло, зашуршало, загудело (таких звуков и сам Господин Ау издавать не умел) и тут же врезалось лесовичку сзади по костлявым ножкам, уронило на себя и ну кружить по комнате!
Дядюшка Ау так перепугался, что сначала даже закрыл зажмуренные глаза руками для большей надежности и не осмеливался посмотреть, что же это такое его кружит и возит из угла в угол. Кузька же надрывался со смеху. Сердитость из его голоса исчезла и вот он уже заливался совсем по-ребячьи:
