До
Как Дядюшка Ау Кузьку пугал
Но шторы были закрыты, елка выключена, и весь такой ненадежный с виду, стеклянный дом был надежно и уютно скрыт от внешнего мира, и уж тем более от таких непонятных гостей из леса, как Господин Ау.
Обойдя его кругом и не найдя ни одной лазеечки, ни одной приоткрытой форточки, через которую можно было залезть внутрь, ни лестницы на чердак, ни даже самого чердака, Дядюшка Ау с досады плюхнулся в снег рядом с недоступной дверью.
«Конечно, будь я таким же большим, как леший из фильма, они бы мой топот издалека слышали и сами бы окна-двери открывали. Вот, мол, все для вас! Суйте руки-лапы, доставайте, что хотите, только домики наши стеклянные не бейте! А так… Тьфу ты!» – Господин Ау сплюнул горькую то ли от разочарования, то ли от пригорелых пирожков слюну и, кряхтя поднялся, собираясь уходить.
Как вдруг раздался еле слышный писк, потом щелчок и неприступная дверь приоткрылась.
Даже от этого негромкого щелчка Дядюшка Ау как вздрогнул, как подпрыгнул, что снова упал в сугроб. А вставать из него в огромных валенках было ой какой трудной задачей! Да тем более второй раз за вечер. Да что уж там! За одну несчастную минуту вечера! Стар стал Господин Ау и неизвестно, сколько бы еще он лежал в сугробе, думая о себе самые мрачные мысли, если бы не любопытство, которое влекло его к приоткрытой двери. Что-то из молодости, бравое и решительное, зажгло ум и растопило темное сердце Господина Ау.
Вдоволь накряхтевшись и извалявшись в снегу по самые брови, которые наконец вырвались из-под шапки, Дядюшка Ау достал себя из сугроба и подкрался к двери. Сунул в щелочку заснеженный нос. Носу тут же стало тепло, в него полезли разные вкусные запахи – свежей выпечки, кофе и шоколада. Если пугание пройдет, как надо, будет чем поживиться, пока перепуганные хозяева дрожат от страха под одеялом и молят о пощаде! Или лучше поесть до пугания? Вдруг что-то пойдет не так…то хоть сытым будешь!
Дядюшка Ау завел себя в дом вслед за носом. О неуспехе он решил не думать – не тратить на это время и мысли. Лучше сразу заняться поиском угощения. Ведь не всякая работа должна оплачиваться после. Тем более такая сложная и ответственная!
Бесшумно скользя в залепленных снегом валенках по гладкому полу, Дядюшка Ау принялся осматривать дом. И какого же было его разочарование, когда он не обнаружил ничего из того, что всем нормальным домам было свойственно. Ни печурки, жаром пышущей, ни веничков из трав сушеных по стенам развешанных, ни даже метелки в углу. Да что уж там – в этом доме и углов-то путевых не нашлось. То есть, конечно, они были, но не такие, которые оценил бы Господин Ау – все чистенькие, каждый маленьким светильничком подсвеченный. Тьфу, а не углы! Ни мышке поскрестись, ни пауку обустроиться. Чулана Дядюшка Ау тоже не обнаружил, и комнат махоньких, укромных не нашел – весь дом был, как одно сплошная комната с высоченными потолками, да с огромной елкой посередине.
И кроме елки и Господина Ау в доме, казалось, никого не было.
– Ауууу! – протянул тихонько Господин Ау и прислушался.
– Клац-клац-клац! – погремел он уже погромче зубами и ничего в ответ. Ни крика удивления, ни испуганного шепота, ни стона ужаса. А вместо этого всего ценного и желанного вдруг раздалось ворчливое:
– Это кто ты такой, чтобы снега мне в избу натаскивать? Ты смотри, какие болота развел!
Как же испугался, услышав это, Дядюшка Ау! Он завертелся на месте, как юла, и пока кружился все никак не могу рассмотреть, кто же это ему замечание сделал.
Низкая фигура этого пугающего наглеца мелькала всякий раз, когда поворот Дядюшки Ау проходил мимо обеденного стола. Там он и стоял неподвижно и таинственно, и по мере того, как уставший Ау кружился все медленнее, рассмотреть незнакомца становилось проще.
Ростом не выше самого Господина Ау, но гораздо упитаннее и, признаться, чище. Волосы на круглой голове, как аккуратный стог сена уложены, свитер красный, золотым пояском перехваченный и носки зеленые, вязаные. И ни одной дырки, ни одной грязючки на одежде прилепленной. Весь яркий, красивый – хоть на елку вешай!
