Дмитрий Юрьевич Суслин
Больница скорой помощи
– Да, – признался Сергей.
– Правильно. Я не буду с тобой спорить. У меня тоже в свое время были галлюцинации. Очень интересные образы. Но это было только один раз. Теперь я вижу все, что видят они, – он кивнул на лежащих на койках больных. – Хочешь узнать, что видит, ну вот хотя бы, например этот старик?
– Нет. Я ничего не хочу видеть.
– Хорошо. Не буду. Однако каким ты стал взрослым, Сережа. И ты очень симпатичный.
– Все говорят, что я похож на тебя.
– Я тоже это вижу. Значит, ты не хочешь посмотреть, что видят эти люди?
– Не хочу. – Сергей встал на ноги. В этот раз он сделал это очень легко. – Ты знаешь, честно говоря, я и тебя то не очень хочу видеть.
– Это твое право, – отец сунул руки в карманы, и Сергей увидел, что он действительно очень похож на него. Сколько раз он видел себя таким в зеркале. – Ты вообще меня никогда не любил. Такой был всегда недоступный и противный.
– Кого, ты думаешь, я копировал?
– Ладно, ты опять ерепенишься. Неужели через столько лет у нас будет все по-прежнему?
– У нас? Почему ты так сказал? Ты хочешь сказать, что я теперь как ты?
– Нет. С тобой все нормально. Не волнуйся.
Сергей облегченно вздохнул:
– Вообще-то после того, как тебя похоронили, мне очень часто снилось, что я умер. Знаешь, одни раз я даже видел свой собственный памятник. Он был такой маленький, бедный и жалкий. Почему-то мне больше всего не понравился тогда памятник, а не то, что я не живой больше.
– Ты очень тщеславный. Всегда таким был. Но мы отвлеклись. Неужели ты думаешь, что я пришел к тебе, чтобы болтать о пустяках?
– Ты прав, папа.
Сергею было очень трудно выговорить последнее слово. Он совершенно отвык от него. Когда не употребляешь его столько лет, трудно потом проговаривать даже самые простые звуки.
– Но у меня нет больше времени, – сказал отец. – Я и так слишком долго с тобой разговариваю. А так много всего надо сказать. У меня ведь к тебе просьба.
– Просьба?
– Да. Ты должен найти тех, кто меня сюда привел. Найти и привести их сюда, ко мне.
– Я тебе что, Гамлет? – кривая усмешка появилась на лице Сергея.
– Это твой долг. Но если ты не хочешь, я тебя больше беспокоить не буду, – отец обижено поджал губы. Они у него даже слегка, но очень заметно задрожали.
Сергею стало не по себе. Впервые за весь этот разговор у него по спине пробежали мурашки. Снова стала кружиться голова.
– Я тебе все равно сейчас ничего не скажу. Если хочешь узнать, почему я ушел, приходи сюда еще раз. Только приноси с собой подарок. Так просто я уже к тебе не приду.
– Что за подарок?
– Подумай. Раз ты так хорошо знаешь Шекспира, то обратись к его старшему брату. Он тебе подскажет.
– Какой брат? У Шекспира не было брата. Почему ты несешь всякую ересь вместо того, чтобы все сразу рассказать?
– Так нельзя. Я ведь все-таки не из твоего мира. У меня тоже есть свои тайны. За них ты должен платить кровью. Не своей, не бойся! Но подарок не забудь. Только я сомневаюсь, что ты придешь.
– Конечно, не приду.
– Ладно, мне пора, – отец двинулся опять к той кровати, с которой он встал. – Если все-таки надумаешь, то приходи на то место, где тебя встретил вербовщик.
– Какой вербовщик? Я никакого вербовщика не видел! Постой, папа! Куда ты? Ты еще не все сказал.
– До свидания, Сережа. Очень рад был тебя видеть. Мне так надоели незнакомые и чужие люди.
Сказав эти слова, отец пошел к кровати. Сергей попытался остановить его, но его руки прошли сквозь воздух. Только в эту секунду он понял, что с ним происходит невероятная мистификация. Но даже теперь он не испугался, хотя никогда до этого не имел дела с духами умерших людей. Ему все это казалось просто сном. Во сне обычно подобных вещей не боишься. Страшно бывает только, когда проснешься.
– Папа! – Серей не хотел кричать это, но слово вырвалось само собой.
Отец оглянулся. Сергей хотел броситься к нему, но как это обычно бывает во сне, не смог сдвинуться с места. Отец еще раз улыбнулся, но не остановился. Он подошел к кровати и опять на нее улегся. Отвернулся к стене.
У Сергея от такого к нему пренебрежения вдруг защемило обидой сердце. Он чуть не заплакал. А потом он разозлился и в свою очередь, отвернувшись от родителя, пошел к подруге и остальным. Подошел к койке, на которой все еще изрыгал фонтаны воды Димка, и снова вцепился в холодную металлическую спинку. И снова ему захотелось вырвать, потому что он опять увидел Димку, а под ним огромный таз всякого дерьма. Люди рядом почему-то шевелились медленно как в кино, когда показывают замедленные кадры. И что они говорят, Сергей тоже не мог до сих пор расслышать. И вообще вокруг было так сумрачно, словно на него одели темные очки. Но лампочки все горели исправно.
Дурной сон наяву. Только почему он все прекрасно видит и даже лучше чем как обычно. В глаза бросаются самые мельчайшие детали. И в нос бьет аромат выблеванного зимнего салата.
Сергей закрыл глаза и перестал дышать, чтобы хоть немного не ощущать этих противных и одуряющих запахов.
* * *
Когда он вновь открыл глаза, то увидел, что в палате, где он находился, стало светлее. Через секунду он явственно услышал человеческие голоса. Димкин вопль. Из него вытащили зонд, и он захлебывался от остатков воды, рыданий и слез. В тон ему подвывал парень с соседней койки.
Сергей посмотрел на свои руки. Они побелели, так крепко он вцепился в спинку кровати. Он встретил недоуменный взгляд Вали.
– Что с тобой? – спросила она. – Тебе плохо? Ты чуть не упал.
– Ты уверена, что я не падал?
– Да нет, ты все время стоял здесь. Только побледнел сильно, когда из Димки пошло, да еще закрыл глаза. Не надо было тебе идти с нами.
Сергей не ответил. Он оторвался от спинки, за которую все еще держался, и пошел к той кровати, на которой спал его отец.
Тот там и находился, но когда Сергей с силой стянул с него одеяло, он увидел совершенно незнакомого седого мужчину в полосатой больничной пижаме. Тот спал и на бесцеремонные действия Сергея даже не пошевелился. Молодой человек растерянно замер на месте.
– Чертовщина какая-то! – пробормотал он сам себе.
Мужик в пижаме открыл один глаз и посмотрел на Сергея. Сергей на него. Глаз был голубой. Он смотрел на Сергея, и тому показалось, что мужик смотрит на него с хитрецой, словно ему было что-то известно. Он даже подумал, что этот больной сейчас тоже будет над ним смеяться, как тот умирающий старик.
Сергей повернулся и медленно отошел прочь.
Димка был весь мокрый и без трусов, и Валя вытирала его простыней, которую сняла с кровати, на которой его промывали. Сергей подошел к ней. Ему было плохо. Ноги почти не слушались его, хотелось присесть. Но он не дал себе расслабиться и стал помогать Вале одевать мальчика. Тот уже немного успокоился, перестал плакать и только всхлипывал и вздрагивал. Когда он был одет и встал на ноги, то не смог сделать и шага, так его трясло и пошатывало. Пришлось Сергею взять ребенка на руки и понести его словно младенца через всю больницу к выходу.
* * *
Улица встретила их вечерней прохладой. Сергей несколько раз глубоко вздохнул и сразу почувствовал себя лучше. Все, что случилось с ним только что в больнице, показалось ему простым бредом выпившего человека, который попал в обстановку невероятной духоты, да еще одаренного буйной фантазией и развитым образным мышлением.
От троллейбусной остановки Больницу Скорой Помощи отделяла лесополоса. Когда они ступили на тропинку, усыпанную прошлогодними листьями, Сергею послышался чей-то смех. Нехороший такой смех. Словно кто-то чему-то радовался. Чему-то очень нехорошему. Точно также смеялся тот мерзкий старик.
– Ты слышишь? – спросил он Валю.
– Что?
– Ты ничего не слышала?
– Нет. Я ничего не слышала.
– Значит, мне показалось.
Валя посмотрела на него с удивлением, к которому примешивалось беспокойство.
– Ты сегодня какой-то странный.
– Сегодня весь день странный. Не так ли? – Валя промолчала. – Ты и сейчас ничего не слышишь?
– Ты мне хотя бы скажи, что я должна слышать?
Сергей не ответил. Крепко прижимая к себе уже заснувшего Димку, он встал на месте и завертелся, внимательно всматриваясь в темноту.
– Ты что хочешь напугать меня? – В голосе девушки появились истерические нотки. – Это такие шутки, да?
Сергей опять ей ничего не сказал. Но в глазах у него Валя увидела что-то незнакомое, чего она у него никогда не замечала. Зрачки Сергея расширились так, что всего остального в его глазах почти не было видно. А мальчика он так сильно прижал к груди, что тот проснулся и захныкал. Но Сергей словно и не заметил этого.
– Что с тобой, Сережа?!! – закричала Валя.
И опять она не получила ответа. А Сергей в это мгновение не видел и не слышал ее. В его ушах все громче и громче звучал смех. Смех был такой торжествующий и пронзительный, что хотелось закрыть уши руками и куда-нибудь спрятаться. Вдруг Валя куда-то исчезла, и он остался один. Сергей почувствовал, что-то холодное у себя на груди. Он скользнул взглядом вниз, и увидел, что вместо Димки у него в руках сидит какой-то совершенно другой ребенок с очень неприятным лицом. Сергей присмотрелся к нему и понял, что это вовсе даже и не ребенок, а лилипут. Карлик. Он посмотрел на Сергея и тоже засмеялся. Сергей с омерзением оторвал его от себя и отбросил в сторону. Карлик жалобно запищал и убежал в лес. Неприятное ощущение от прикосновения к нему, так и осталось вместе с Сергеем. Лес неодобрительно зашумел, увидев, как Сергей обошелся с карликом. Это был теперь не безобидный вечерний летний лес, а бесконечное пространство, засаженное голыми и погибшими деревьями. Дороги не было видно, этот мертвый лес был бесконечен. Между деревьями мелькают какие-то тени.
Сергей закрыл глаза, крепко сжал веки и постарался подумать о чем-то, что могло бы отвлечь его от жутких видений.
Это помогло. Когда он снова открыл глаза, все было по-прежнему. Валя опять была рядом с ним. Только теперь рядом с ней стоял Димка, он прижался к Вале и испуганно смотрел на Сергея.
Сергей тоже уставился на него. Потом на Валю. Девушка смотрела на него уже не с удивлением, а с обидой.
– Ребенка то зачем бросать? – недовольным голосом буркнула она. – Что он тебе сделал?
– Что ты такое говоришь? – не понял ее Сергей.
– Я говорю, что если тебе что-то не нравится, скажи словами, а не срывай свою злость на ребенке!
Сергею вдруг стало обидно. Так! Он, значит, возится тут с ними целый день, чуть с ума не сошел, видит какие-то глюки, а с ним еще и обращаются как с последним идиотом. Злость стала рождаться откуда-то изнутри. Сначала было просто обидно, потом захотелось в свою очередь обидеть Валю.
– Слушай, – сказал Сергей злым голосом, – если тебе надо от меня избавиться, то я и сам могу уйти.
– Не говори глупостей. Тебя никто не прогоняет. Просто не надо так поступать.
– Как поступать? – Сергей уже чуть не кричал.
– Ты его бросил как собаку какую-то. Он же еще маленький. А если бы он ударился головой? Или что-нибудь сломал?
Сергей задумался. Он явно чего-то недопонимал.
– Постой, постой. Ты мне скажи, что произошло. У меня какое-то помутнение просто было. Наверно от всего этого. Больница, эти придурки все, врачи. Ничего не помню, что сейчас было. Как я его бросил?
Валя посмотрела на него с жалостью.
– Бедный Сережа! – Наконец-то она его пожалела. – Я как-то о тебе и не подумала. Ты наверно слишком близко принял все к сердцу. Но ведь ты сам захотел.
Сергей начал оттаивать. Пора было мириться. На улице уже ночь, а они все еще не дошли до остановки.
– Не знаю, что на меня нашло, – он снова захотел взять Димку на руки, но тот прижался к Вале. – Ты не обижайся. Я этого не хотел сделать. Как-то само собой получилось.
Валя что-то ему ответила, и они пошли к остановке. Настроение было подавленным, разговаривать не хотелось. Молча, они дошли до дороги, и сели в троллейбус. Также молча, ехали. Димка держался за поручни и смотрел в окно. Он уже не обижался на Сергея, но тот чувствовал к мальчику маленькую неприязнь. Из-за него он еще ни разу не ссорился с Валей.
Также почти без слов они попрощались у подъезда. Заходить к Вале домой Сергей категорически отказался. Он никого не хотел видеть, а уж тем более ее родственников.
5
В ту ночь Сергей напился. Он не выдержал одиночества. Невозможно было остаться наедине со своими мыслями. Он так и не понял, что произошло между ним и Валей. Поссорились они или нет? И вообще, что с ним сегодня творилось? Галиматья, которую не хотелось даже вспоминать, упорно лезла в голову. Старик, призрак отца, этот лес с карликом. Может он сходит с ума?
Лучше всего было убежать от всего этого, забыть этот неприятный день и дождаться утра. Там все будет по-другому.
Сергей пошел к своему старому приятелю Аркадию Залетову, потому что знал, что этот парень никогда не отказывается, когда ему предлагают выпить.
Выпивка оказалась лучшим лекарством против дурного настроения и тяжелых мыслей. Аркадий был из тех людей, которые лечат от меланхолии лучше докторов и психотерапевтов. Он к тому же был не жаден и легко расставался с деньгами, поэтому со спиртным у них проблем не было. К трем часам ночи они оба были уже в стельку пьяными и еле добрели до квартиры Сергея. С трудом открыли дверь и вошли внутрь. На кухне выпили еще одну бутылку вина. Это была «Черная смородина». Сергей упал уже после первого стакана. Аркадий допил бутылку в одиночестве.
Утром, когда Сергей проснулся, Аркадия уже не было. Сергей протер глаза и вдруг обнаружил, что чувствует себя превосходно. Это было необычно. Особенно, если учесть, сколько они выпили. Сергей до пьянок был не крепок и всегда мучился сильным похмельем, даже если и пил не много. Сейчас он, как правило, не должен и головы поднять, но он чувствовал себя превосходно. Это было удивительно.
Он встал, совершил все необходимые утренние действия и вновь остался наедине со своими мыслями. Ничего из того, что было с ним вчера, не забылось. Наоборот, память сохранила все до мельчайших деталей. Но не злополучный день рождения вспоминался Сергею, а то, что с ним случилось, или лучше пока сказать, показалось в Больнице Скорой помощи. Перед глазами стоял образ отца.
* * *
Тринадцать лет назад, в июле Сережа был в деревне. Его увезли туда мамины двоюродные сестры. Они были тогда молодые, незамужние и веселые. Сережа с радостью согласился покинуть на пару недель душный и скучный город, тем более дома была тяжелая обстановка. Папа был в очередном запое, и жить с ним в одной квартире было невыносимо. Правда, его не было дома уже несколько дней, но это никого не волновало, потому что было в порядке вещей. Но вместо него в дверь звонили его коллеги по работе и спрашивали, когда он соизволит все-таки явиться на работу. Сергей, ему тогда было тринадцать лет, отвечал им, что понятия не имеет, и что ему глубоко на это наплевать. Правда последние слова он говорил, когда дверь за такими посетителями была уже закрыта. Ему и вправду было тогда все равно. Его не волновала жизнь родителей. Как и все подростки он был занят только самим собой и своими проблемами. А их было не мало. Отдых в деревне был отличной возможностью отдохнуть и нравственно и физически.
Но все вышло не так, как планировалось. Из деревни Сергею пришлось уехать уже на следующий день.
Тот день Сергею запомнился на всю жизнь. Он начался так прекрасно. Солнце светило как сумасшедшее, лучше для рыбалки и представить было невозможно. Он пошел на рыбалку с бреднем и своими деревенскими родственниками. Это было здорово. Правда, рыбы ни одной не попалось, но это не испортило настроения. После обеда собирались пойти в лес. Но когда вернулись домой и уже собирались сесть за стол, пришел почтальон и вручил телеграмму.
– Сережа, – старшая тетка подошла к мальчику, – у тебя папа умер.
Смысл сказанного не сразу дошел до Сергея. Слишком обыденным показался ему голос, сообщивший об этом.
Потом он прочел телеграмму. «Отправьте Сережу домой. Умер папа». Он не поверил этой телеграмме. Эти несколько строк показались ему лживыми. Это не ему телеграмма. Потом в голову пришла другая мысль. Папа пошутил. Это он сам отправил телеграмму. Для чего? Неизвестно! Просто это его очередная шутка. Он ведь так любит шутить. Причем никогда не стесняется в средствах. Ну конечно это он прислал телеграмму, чтобы испортить ему отдых. Может быть, он просто соскучился по Сергею? Сергей приедет домой, а там отец его встретит идиотской ухмылкой. «Здорово я тебя разыграл?» – спросит он его. И Сергей кинется на него с кулаками.
«О, господи! Сделай, чтобы это все оказалась так!»
Сергей знал, что это он сам только что придумал, но свято поверил сам себе.
Домой даже не стоило возвращаться. Зачем? Ведь папа жив.
А его уже собирали в дорогу. С ним решила ехать бабушка Галя. Она по-деревенски быстро собралась в дорогу, Сергею тоже не долго было собираться. Вещей при нем почти не было никаких. И вот уже они вышли из дома, сопровождаемые сочувственными взорами теток.
– Не зря сегодня всю ночь Мухтар выл.
Кто это сказал, Сергей не понял и не увидел. Но услышал хорошо и с ненавистью посмотрел на Мухтара – злющего дворового пса, который всю жизнь просидел на цепи. Позже, через семь лет, Мухтар взбесится, и его придется пристрелить. Но тогда он безмятежно смотрел на Сергея, к которому уже успел привыкнуть, и чесал задней лапой за ухом.
Дорога в город была долгой. Чтобы только дойти до тракта, нужно было пройти километров восемь пешком, а попуток в это время дня не было. Шли по колхозному полю. Оно растелилось до горизонта, и от этого было похоже на пустыню. Сергею, который еще вчера восхищался бескрайними далями, оно сейчас казалось враждебным. И в то же время он молил про себя, чтобы оно никогда не кончилось. Он готов был идти вечность, потому что знал, что чем быстрее он доберется домой, тем быстрее узнает беспощадную правду. А сейчас можно было жить ложью, которую он сам себе сочинил.
В детстве всегда даже средний путь кажется долгим, но и он кончается. Они все-таки добрались до тракта. Солнце пекло нещадно, но ни старая женщина, ни мальчик не обращали на это внимания. Первая потому что просто не ощущала жара из-за преклонных лет, второй был занят только своим горем. Оно лишило его всякого другого восприятия. Впервые Сергей почувствовал, как сжимается и болит в груди сердце. Это было немножко похоже на состояние, когда сидишь на уроке и ждешь, что тебя вызовут к доске, а ты не выполнил задания. Только сейчас было намного страшнее ждать, когда тебя поставят перед черной доской и заставят выслушать правду. И все-таки надежда еще оставалась с Сергеем. А вместе с надеждой в нем еще жила боль. Эта боль не отпускала его от себя весь тот день. Когда они все-таки добрались до дороги, им очень долго не удавалось поймать попутку до города. Рейсовые автобусы проносились мимо, легковые машины им были не по карману. В конце концов остановился старенький ЗИЛ с голубой кабиной и подобрал бабушку и нескладного подростка. Шофер оказался мужчиной уже зрелым и быстро разговорился с бабой Галей. Сергей всю дорогу молчал и не проронил ни слова, даже когда его о чем-то спрашивали. Ему стало совсем плохо, когда шофер узнал, в чем дело, и зачем они едут в город, погладил его по голове. Впервые на себе Сергей ощутил людскую жалость и понял, что он теперь уже не тот, каким был еще вчера. Теперь он для людей сирота, а значит и разговор у них для него другой. Он стиснул зубы, но не расплакался, потому что еще верил, что он еще не сирота, а только жертва глупой отцовской шутки. Его вера в этот момент даже переросла в уверенность.
ЗИЛ неумолимо приближался к городу. Цифры на указателях становились все меньше. Но все равно ехали очень долго. Или ему это только показалось? Потом, став взрослым, Сергей несколько раз ездил в деревню погостить, и его удивляло, какой на самом деле короткий путь – всего два часа вместе с дорогой пешком. А тогда это казалось таким долгим. Город появился неожиданно. Машина высадила пассажиров на автовокзале, и водитель взял всего рубль, второй отказался взять наотрез. Сергей понял, что это он из-за него не взял второй рубль, и ему стало еще горше.
Дома никого не было. Квартира встретила их закрытой дверью. Сергей обрадовался. Минута, когда он все узнает, откладывалась еще на неопределенное время.
Но потом все его надежды были разбиты. Они встретили соседку, и та подтвердила правоту телеграммы. Что ж, Сергею стало даже легче. Теперь он знал, что ему больше не на что надеяться. Теперь осталось пережить несколько мучительных дней, пока все не закончится. Вечером он поехал к бабушке в другой конец города, там была мама и бабушка, отцова мать. Отца еще не привезли из морга. Сергею узнал, что его нашли несколько дней назад под стогом сена, совершенно пьяного и без сознания. Его отвезли в Больницу Скорой помощи, потому что налицо было сильное отравление алкоголем. В больнице оказалось, что отравление было не алкоголем, а неизвестным веществом. Отец пролежал несколько дней без сознания, и так как врачи не могли определить, чем именно он отравился, они не могли найти противоядия, он умер в страшных мучениях, так и не придя в сознание.
Общественное мнение причиной смерти назвало самоубийство. Кто-то поговаривал, что отца отравила любовница, кто-то добавлял, что это сделала мать Сергея, не выдержав жизни с горьким пьяницей. Слухи гудели вокруг Сергея как мухи, но он ими нисколько не интересовался. Ему было все равно. Быстрее бы все это кончилось, а эти люди с их притворными участливыми масками разошлись. Смотреть на них было противно. Сергей был близок к тому, что просто ненавидел их. Он чувствовал, что находится в центре внимания всех этих людей, и все они чего-то от него ждут. Чего? Непонятно, но слез, они от него не дождутся.
Похороны. Нет более неприятной вещи для мальчика тринадцати лет. Особенно, если хоронят близкого тебе человека. Сергей увидел грандиозный спектакль, который устроили взрослые. Впервые он увидел все так близко и во всех подробностях. Похороны ему не понравились. Прежде всего они показались ему лживыми и полными всякой не нужной на его взгляд суеты. Бабки его просто бесили со своими церковными штучками. Это его особенно поразило – ритуалы, связанные с религией. Воспитанный атеистически, он вдруг увидел вокруг себя огромное количество людей искренне верующих. И это не бабки какие-то, а нормальные взрослые советские люди, каждый из которых не один раз наверно посещал антирелигиозные лекции и иные мероприятия. Самого Сергея от всего этого поповского смрада чуть ли не тошнило. Поэтому он появился в комнате, где стоял гроб с телом только один раз, да и то поспешил выйти как можно скорее.
Это было очень давно. Сергей уже не помнил многого. Вернее делал все, чтобы ничего не помнить. Но вот сегодня он вспомнил все. Словно кадры старой киноленты перед ним пробегали те давние события одно за другим. Но как ни странно теперь они нисколько не волновали его. Да и раньше, честно сказать, они не трогали его сердце. Сергей рос достаточно равнодушным человеком. Его и сейчас волновали только собственные дела.
А ему смертельно захотелось разобраться со вчерашним случаем в больнице. Слишком все ясно и отчетливо виделось. Каждое слово отдавалось в ушах.
Сергей сел на диван и вспомнил все, что было вчера. До последнего слова.
