Дмитрий Юрьевич Хромов
Виго зубы оборотня
Часть 1
ГОТТИЯ.
Глава 1,
в которой молодой Виго покидает родной дом, получает наставления от отца и подарок от своей давно умершей матушки, расстаётся с любимой и с ним случаются большие неприятности.
Виго Найтинг фон Шметерлинк, из славного города Ротвойля, средний сын свободного правителя Геца Найтинга фон Шметерлинка, собирался в далёкий путь. По многовековой традиции ему суждено было поступить на службу к соседу, с коим в данный момент были установлены добрососедские отношения. Старший сын являлся полноправным наследником отцовского дома, младший являлся доброй утехой престарелому родителю, а ему, среднему, выпала нелёгкая доля попытать свою судьбу на чужбине. Покидать отчий дом ему очень не хотелось, тем более что вернуться домой он смог бы только в трёх случаях: если бы по воле стихий или слепой судьбы старший брат покинул бы этот мир, и тогда, несмотря на возраст, ехать пришлось бы младшему; если бы добрый сосед, за заслуги или иные подвиги, отпустил бы домой знатного заложника; если он погибнет или умрёт на чужбине. Смерть старшего брата и разлука с младшим страшили Виго, свою погибель он со свойственной молодости максимализмом отрицал. Оставалась надежда только на воинские подвиги, воспетые в сказания, в балладах и героических романах. И это единственное, что согревало его в эту минуту.
Вот и сейчас он сидел в глубоком, удобном седле, слегка облокотившись на заднюю луку. Одетый в полный боевой доспех Виго уже порядком взопрел в стёганом поддоспешнике, надетом под кольчужную рубаху. А сверху ещё была надета малиновая бригантина, с ровными рядами бронзовых заклёпок, что тоже добавляло веса. Длинная кольчужная юбка и чулки довершали доспех молодого человека. Белый плащ с вышитым чёрной нитью гербом Шметерлинков, оскаленной собачьей мордой на фоне ночного мотылька, прикрывал плечи и спускался на круп его флегматичного коня. С левого бока, на широком поясе, висел меч с красиво оформленным навершием. Шлем, подшлемник и кольчужные рукавицы он предусмотрительно не надел, не желая окончательно свариться на утреннем солнцепёке. Солнце поднялось уже достаточно высоко, и затенённый замковый двор все больше и больше заливался жарким светом. Эту хитрость поздно поняли его бравые оруженосцы, изнемогавшие от жары и уже снявшие округлые шлемы и оставшиеся в стёганых подшлемниках. Один из них, Карл фон Варден, был сыном ближайшего сподвижника повелителя, и отправлялся на чужбину вместе со своим другом и господином. Второй, Гилберт, был не так знатен и древнероден, он сопровождал Виго как слуга. Кроме своего оружия на него навесили копье, щит и большую дорожную сумку молодого господина. По левую руку от Шметерлинка находился его наставник воинского мастерства и старший друг Конрад кор Дайк. Это был высокий, худой человек средних лет с кустистыми бровями. Одет он был практически так же, как и его молодой ученик, только бригантина была светло-коричневой и слегка потёртой, меч в скромных ножнах, сзади на седле был закреплён моргенштерн, круглый щит и два копья с длинными наконечниками, убранные в чехол. Как более опытный, он не надел кольчужных чулок, оставаясь в кавалерийских штанах и лёгких кожаных сапогах. Под его командой находился десяток солдат охраны. Эти бравые, бородатые молодцы, прошедшие огонь и воду, не торопились занять свои места в сёдлах и сейчас стояли рядом с фургоном, негромко переговариваясь. Их облачение и вооружение было более скромным: стёганые куртки, укреплённые кожаными нагрудниками, с металлическими бляшками, круглые щиты, боевые топоры на длинных ручках, копья, у некоторые имелись хищные клевцы. У всех на сёдлах были закреплены небольшие луки в саадаках и колчаны полные стрел.
– Виго! Виго фон Шметерлинк! – повторил коренастый, невысокий человек в кожаной безрукавке.
Молодой человек, погруженный в свои мысли, вздрогнул и повернулся в седле на окрик. Замечтавшись, он не заметил, как к нему приблизился его отец вместе с Ламунаром, замковым старцем – старым мудрецом, бессменным советником, с которым правитель Гец не расставался никогда. Ламунар, посвятивший свою жизнь служению во имя четырёх стихий, вёл замкнутый, монашеский образ жизни. Правда, это не мешало иметь ему сонм помощников и прислужников, рассеянных по всей Готтии. Эти серые братья вели учёт огромного хозяйства Шметерлинков, помогали в сборе налогов, женили, разводили и хоронили население, составляя необходимые бумаги. Они оформляли разнообразные купчие, договоры, закладные и иные документы, в общем, вели всю нотариальную работу, без которой невозможно существование государства. А также строго следили, чтобы чёрная магия, колдовство и любое проявление нечистой силы не имели ни малейшей возможности проявиться под небом Готтии. В народе ходили небезосновательные слухи, что занимались они ещё соглядатайством и доносительством. За это их прозывали грюсгрисы, или просто грисы. И все это беспокойное хозяйство возглавлял тихий и мудрый Ламунар. Постоянно пропадая в подземельях главной башни Ротвольского замка, он исследовал тайны стихий, заговаривал амулеты, варил лечебные зелья, изучал древние трактаты, которые его преданный слуга, немой и немного ненормальный, разыскивал и скупал за бешеные деньги по всей стране. Злые языки поговаривали даже, что старец не раз помогал своими заклинаниями правителю в постельных делах. Из глубин своих лабораторий старец поднимался только по зову повелителя, для принятия отчётов, для совершения обрядов по исправлению погоды.
– Да, отец, – Виго слегка склонил голову, выражая полное повиновение и внимание.
– Сын мой! Отправляясь в дальний путь, – начал глухим голосом повелитель Гец, положив руку на колено сына, – выслушай моё наставление и постарайся всегда следовать ему. Ты готов принять его и навсегда оставить в своём сердце?
– Да, отец.
– Первое. Ты потомок старинного, славного рода фон Шметерлинк из свободного города Ротвойля, земли Готтов. Ты первый из нашего рода отправляешься в Пограничье. Хотя с князем у меня и прекрасные отношения, и подписали мы вечный мир, но об обычаях и нравах этого народа нам мало что известно.
Правитель Гец лукавил. Два года назад дружина князя разгромила войска правителя в устье реки Чёрной. И сам Гец был пленён. Он провёл в плену целый год, пока верный Ламунар собирал выкуп, и имел достаточно времени приглядеться к народу Пограничья, тем более что князь содержал знатных пленников на положении гостей, особо не ограничивая их в свободе передвижения по столице.
– Поэтому будь учтив и осторожен. Не позволяй себя оскорблять ни словом, ни взглядом, ни делом, или в чем-нибудь себя обделять. Да не веди себя как заносчивый фазан! Не кидайся без оглядки в драку. Действуй по обстоятельствам. Приглядывайся, изучай обстановку. Хорошее принимай, плохое отвергай. Князю я посылаю с тобой грамоту, где описал все твои привилегии, кои он обязан сохранять и поддерживать. Второе. Пограничье должно стать твоим вторым домом, но не забывай, кто ты есть и откуда родом. Третье. Этот меч является реликвией нашего рода. Он участвовал во многих сражениях и всегда приносил удачу нашим предкам. Береги его. Заботься о нем, как о боевом товарище. Четвёртое ты прочтёшь в этом письме, которое сможешь открыть только тогда, когда деваться тебе будет некуда, и если, да не допустят этого боги, окажешься в безвыходной ситуации. Прощай, сын мой, не знаю, свидимся ли мы. Да, ещё! Город пересечёте в броне, после, на привале, переоденетесь. Люди должны видеть мощь нашего дома, – неожиданно закончил правитель Гец и, хлопнув сына по кольчужному колену, быстро развернулся и пошёл к дому, давая понять, что прощание и наставления закончены. Лишь на мгновенье он остановился напротив Конрада и взглянул в глаза преданного воина. Последний почтительно кивнул. Правитель отошёл к группе придворных и встал перед ними сложив руки на груди. Среди ближайшего окружения высилась фигура Уве фон Шметерлинка, старшего брата Виго. Тот стоял в окружении своих оруженосцев и широко улыбался, видимо шуточкам, что отпускали его друзья. Немного в стороне, младший брат, названный в честь их славного предка, Гуго, крутился возле ног сиделки и, цепляясь за её платье, глазел на происходящее.
Сухая, короткая речь отца растрогала сына, и повлажневшими глазами Виго провожал чуть сутулую фигуру. Раздираемый чувствами, он даже тронул шпорами коня, словно пытаясь догнать повелителя, но Ламунар удержал.
– Господин, не выдавайте своих чувств, – тихо сказал мудрец. – Вы молоды, умны, здоровы, недурны собой, знаете науки, умеете фехтовать на всех видах оружия. Вам не придётся служить простым ратником. И благодаря вашему высокому положению вы быстро займёте место если не рядом с князем, то совсем недалеко. А там глядишь и молодая княжна вас заметит. В Пограничье довольно свободные нравы, и если одна из княжих дочерей вас выберет, то князь не будет ей перечить. Станете зятем и займёте место в ряду претендентов на престол Пограничья, перед вами откроются такие огромные возможности, что ваши братья, оставшиеся здесь, позавидуют вам.
– Дорогой мой учитель, – прервал его Виго грустным голосом, – вы прекрасно понимаете, что отец посылает меня в Пограничье не как друга, а как почётного заложника того самого вечного мира. И не видать мне ни благосклонности князя, ни княжих дочерей.
– Нет, нет. Вы ошибаетесь, господин. Звезды показывают ваше возвеличивание на чужбине. – Говоря это, мудрец достал из-под хламиды большой конверт и щёлкнул пальцами слуге, тихо стоявшему сзади с двумя небольшими шкатулками в руках.
– Это письмо тайное, о котором уже говорил ваш отец. Точно следуйте данным указаниям относительно его. И вскрывайте только в самом крайнем случае.
– Это, – старец протянул левую невзрачную шкатулку, – ваши подарки князю, княгине, его дочерям. Их у него две, и обе писаные красавицы и обе на выданье.
Взяв осторожно в руки правую, богато украшенную, покрытую магическими символами шкатулку, замковый мудрец бережно протянул её Виго.
– Здесь самое дорогое. Подарок вашей безвременно ушедшей от нас матушки. В шкатулке находится, – старец сделал таинственную паузу, – хранитель дома!
У Виго от удивления и восхищения широко открылись глаза. Получить такой подарок считалось большой честью. Немногие хранители, уцелевшие после большого противостояния, являлись огромной редкостью. Эти беззлобные деловитые существа прекрасно присматривали за домашним хозяйством, оберегали скот от болезней, а хозяев от сглаза. Они не считались порождением тьмы, так как не могли нанести людям физического вреда, но разорить или лишить душевного равновесия – это у них получалось с лёгкостью. Виго осторожно принял драгоценную шкатулку и с благоговением прижал её к груди.
– Никогда не расставайтесь с ней, мой господин, – продолжал напутствие мудрец. – Ваша покойная матушка обладала даром предвидения, и, когда вам исполнилось семь лет, она на смертном одре поручила мне завлечь в эту чудесную шкатулку хранителя дома и преподнести его вам в день вашего совершеннолетия. Год назад я исполнил её просьбу и сегодня, накануне вашего совершеннолетия, я передаю хранителя дома вам. Извините. Я несколько отвлёкся. Так вот, никогда не расставайтесь со шкатулкой. Откройте её не ранее завтрашней полуночи. И тогда хранитель дома будет предан вам всем своим существом. Вы станете его господином, и он станет неплохим подспорьем в вашей жизни. Когда вы обзаведётесь своей семьёй, то лучшего помощника в мелких семейных делах вам будет не найти. В добрый путь!
Последние слова Виго слушал уже рассеянно, всецело поглощённый мыслями о шкатулке и предстоящей дороге. И вот наконец разводной мост с лязганьем медленно опустился, воротная решётка туго пошла вверх. Десяток конных ратников охраны, гремя железом, выехали за ворота. Виго, надев остроконечный шлем с кольчужным обрамлением, легко тронул шпорами коня, кивнул старцу на прощанье, и, мерно покачиваясь в седле, двинулся следом. Сзади загромыхали колеса фургона.
Миновав мост и пропустив вперёд себя рвущихся на волю оруженосцев, Виго остановился и в последний раз взглянул на замок своего отца. Между зубцами воротной башни он увидел стройную девичью фигурку, прощально взмахнувшую платком. «Милая Лина, – пронеслось в голове, – спасибо за все. Прощай». Дуновением ветра вырвало лёгкий лоскут материи, и платок осенним листком порхнул вниз. Виго встал на стременах, пытаясь поймать прощальный подарок своей возлюбленной, но ветер, словно издеваясь, сбросил его в пристенный ров. Мельком взглянув на белый лоскут, лежащий на грязной воде, Виго махнул на прощанье рукой, виновато улыбнулся и, развернув коня, поскакал догонять фургон. «Плохой знак», – пронеслось в тот же миг у него в голове.
При въезде на тесные городские улочки движение процессии замедлилось. Горожане толпились по обеим сторонам дороги, глазея на проезжающего мимо молодого фон Шметерлинка. Кто-то махал приветственно руками, кто-то смеялся над несколько неуклюже держащимися в седле от обилия хозяйского оружия оруженосцами. Впервые выполняя столь ответственное поручение, они кроме оружия хозяина нацепили ещё и своё, и теперь довольно быстро потеряли величественную осанку. Кто-то из горожан искренне восхищался грозным отрядом, но большинство не обращало на них никакого внимания, беззлобно негодуя на запруженной улице.
Когда процессия выбралась из паутины улочек Ротволя и миновала насупившуюся воротную башню, небольшой караван догнал гонец из замка, и, поравнявшись с Виго, сунул ему в руку тёртый кожаный кошель.
–– Правитель Гец передаёт эти деньги молодому господину! – торопливо бросил гонец и, развернув коня, помчался обратно.
–– Гилберт! – крикнул Виго своему оруженосцу, везущему длинное копье и небольшой стяг с гербом рода фон Шметерлинк. – Возьми эти деньги и расходуй их по мере надобности.
Дорога мостилась давно, и с тех пор немало тёсаных булыжников с краёв дороги нашли себе иное применение. Двигались колонной. Впереди ехали сам Виго и его учитель воинского мастерства наставник Конрад кор Дайк. Конрад начинал службу простым мечником, но благодаря прирождённому бесстрашию и преданности быстро пошёл в гору, а за сражение под Густицей получил благородную приставку к имени. Она позволяла иметь крестьян и нанимать на службу воинов. И если первые ещё имелись, то для содержания вторых просто не хватало денег. И он предпочёл службу своему господину тихой деревенской жизни, посвящая всё время упражнению с оружием и выполнению поручений, связанных со службой. Со временем он добился таких высот в военном ремесле, что Гец назначил его наставником Виго и его оруженосцев в обучении этим таким нелёгким, но таким необходимым искусствам. Конраду нравилось новое поручение, и он со свойственным ему упорством обучал молодёжь, не делая скидок на возраст и положение. Следом двигались молодые оруженосцы, одногодки Виго, воспитывавшиеся все вместе. Далее, мерно покачиваясь в сёдлах, ехали солдаты охраны. Они должны были сопроводить сына повелителя до границы.
Часов через шесть остановились у небольшой таверны. Охранники, привязав лошадей у густых кустов шиповника, шумной ватагой вломились в зал и принялись составлять вместе столы. Оруженосцы, довольные остановкой, незаметно переложили часть своей амуниции в фургон. Виго, по совету Конрада, и к собственному немалому удовольствию, переоделся. Гилберт, трещавший без умолку то о славных подвигах, то о прекрасных дамах быстро помог переодеться и Виго и Карлу, умудрился смазать кольчуги жиром, вытереть их насухо, убрать и переодеться сам. Чувствуя огромное облегчение, молодой человек спустился в зал. Виго, держа в руках заветную шкатулку, устроился за дальним угловым столом. Оставлять её без присмотра он не решился, к тому же желание открыть сокровище разъедало молодого человека. Вскоре к нему присоединились проголодавшиеся оруженосцы. Хозяин, тем временем потихоньку выпроводивший немногочисленных сторонних посетителей, суетился, накрывая на столы.
Виго ел мало, больше потягивая сильно разведённое вино, мыслями все ещё оставаясь дома. Перед глазами стояла сутулая спина отца, который уходил в дом, широкая, вечно ухмыляющаяся физиономия старшего брата, который даже не подошёл попрощаться, прекрасные заплаканные глаза Лины, столь не долго любимой и теперь уже навсегда потерянной. И белый шёлк платка на зелёной, затхлой воде пристенного рва.
Карл и Гилберт, справившись с едой быстрее всех, перемигивались с хорошенькой служанкой, помогавшей в зале. Грациозно двигаясь между столов с полными подносами кружек пива, она умудрялась уворачиваться от лапищ охранников, отвечать на их сальные шутки и при этом многообещающе постреливать глазками в сторону молодых людей. Появление столь знатных особ в этом проезжем месте было редкостью, и ей было безумно интересно поглазеть на сына правителя и его свиту. От стола охранников подошёл сотник Конрад кор Дайк, служивший дому Шметерлинков более двадцати лет.
– Господин, если мы поторопимся, то до вечера доберёмся до Шоймека. Там заночуем, чтобы к завтрашнему полудню добраться до границы.
– Хорошо, Конрад. Мы уже достаточно отдохнули, – ответил Виго, вставая.
– Гилберт, расплатись с хозяином и догоняй.
Последний важно достал кожаный кошель, переданный Ламунаром, и сделал вид, что собирается озолотить хозяина. Трактирщик изошёл слюной, видя, как переливаются маслом тяжёлые золотые монеты с профилем императора, и уже подсчитывая свои барыши. Но он не на того напал. Хитрец Гилберт, дождавшись, когда выйдут во двор его товарищи, помусолил в пальцах золотой, положил его обратно, завязал кошель и бросил на стол несколько медяков.
–– Добавьте, мой господин, ради четырёх стихий, добавьте! Солдаты много съели и выпили! – заканючил трактирщик, пытаясь заглянуть в глаза оруженосцу. Тот молча сунул жёсткий кулак под нос торгашу, давая понять, что дальнейший разговор бесполезен. Получилось лаконично и доходчиво. Хозяин таверны быстро накрыл пухлой ладошкой медь и виновато потупил глаза. Но стоило Гилберту повернуться, как трактирщик злобно глянул в широкую спину молодого человека.
Дорога змеилась между ухоженными полями, разделёнными сеткой живых изгородей. То тут, то там к самой дороге подбирался лес. Но коснувшись мостильных камней, словно испугавшись, отступал, оставляя форпостами огромные кряжистые дубы и вековые ели.
Вдоль аккуратно подстриженных кустов шиповника брели небольшими группками крестьяне, мастеровые, которые при приближении процессии обнажали головы в уважительном поклоне. Когда всадники проезжали мимо, люди спокойно заполняли дорогу и продолжали свой обычный путь.
Проезжая мимо очередной харчевни, Виго сделал вид, что не замечает просящих взглядов Гилберта и Карла, умоляющих об остановке. Мало того что их физическая подготовка сильно проигрывала закалённым в походам латникам, но они уступали и молодому Виго, которого отец заставлял ежедневно упражняться. В плане воспитания Гец проповедовал старую истину: чем больше отдашь сейчас, тем больше получишь потом.
Как бы не хотели двигаться быстрее, фургон заметно тормозил движение. Из-за него фон Шметерлинку и его людям приходилось несколько раз останавливаться и, дожидаясь прихода неторопливого транспорта, скучать в тени роскошных дубов. Наконец молодому господину надоели эти досадные остановки, и, оставив пару охранников для сопровождения фургона, отряд двинулся вперёд налегке. Виго справедливо решил, что фургон догонит их уже в Шоймеке, где они намеревались провести последнюю ночь на родине.
Жаркое, дневное солнце, словно притомившись, медленно сползало с небосвода в начинающий темнеть лес. Легкие облачка стали табуниться вокруг уставшего светила, укутывая его на ночь. Лес дохнул приятной вечерней свежестью. Дорога быстро опустела. Острые тени деревьев, словно первые предвестники наступающей ночи, принялись упорно наползать на дорогу. Вечерний туман нечёткими слоями стал подниматься в низинах и, нервно подрагивая, начал выползать на дорогу. Лесные звуки притихли и теперь, раздаваясь словно через вату, гнали дневную дремоту. Не успело солнце окончательно скрыться в своей небесной опочивальне, как в воздухе нудно запели комары. Эти враги всего живого с одинаковым наслаждением кусали любого живущего или существующего на земле. Даже болотный лоэ, живущий по соседству с этими тварями, предпочитал нырять в торфяную жижу, чем кормить эту пискливую нечисть.
Вдруг Конрад кор Дайк, двигавшийся во главе отряда, остановился и сделал тревожный жест рукой, означающий внимание. Охрана, взяв оружие наизготовку, тут же сгруппировалась плотным кольцом вокруг Виго и порядком выдохшихся оруженосцев. Одни из охранников достали из-за спины луки, другие, вынув из ножен длинные мечи, закрыли щитами сына правителя. Впереди, из-за поворота, показался довольно грозный отряд всадников, шедший колонной по два.
Только то, что в руках многих трепыхались на ветру факелы, успокоило приготовившуюся к драке охрану. Разбойники не станут спокойно разъезжать по дорогам, освещая себе путь. Тем более что при более близком контакте уже довольно хорошо различался бело-чёрный герб дома фон Шметерлинков. Тронув поводья и высоко подняв копье с опознавательным вымпелом, Конрад выскочил навстречу. Шедший впереди всадник осадил лошадь, подняв её на дыбы. Шедшие сзади резко затормозили, сбиваясь в кучу, но довольно быстро восстановили порядок, выстроившись в шеренгу, перегораживая дорогу.
– Хвала богам и духам! – громко воскликнул предводитель незнакомцев. – Я вижу цвета моего господина правителя Шметерлинка!
– Да! Это цвета дома Шметерлинков, и с нами Виго фон Шметерлинк, сын правителя! – отвечал Конрад глухим голосом. – Кто ты, незнакомец, отважившийся остановить нас на земле моего господина?
– Я Крун Нейфер, наместник города Шоймека, верный слуга моего господина повелителя Геца фон Шметерлинка. Я должен был встретить вас в предместьях Шоймека, чтобы обеспечить вам достойную встречу и необходимую охрану. Но события последнего дня нарушили наши планы. Взяв на себя ответственность, я выдвинулся вам навстречу, – ответил всадник, с трудом сдерживая разгорячённую лошадь и снимая левой рукой шлем. В неверном свете факела на Виго смотрели черные глаза наместника. Большой шрам тянулся через правую щеку от уха и терялся в густой кудрявой чёрной бороде. После этого жеста Конрад кор Дайк спокойным шагом подъехал к шеренге всадников, давая понять Виго и его спутникам, что опасность была мнимой. Всадники наместника с факелами в руках окружили людей Виго. Оружие с лязгом вернулось в ножны, щиты за спины. Кое-где уже слышался смех и дружеские похлопывания по плечам.
Крун подъехал с правой руки к сыну правителя и, остановившись между ним и Конрадом, вполголоса сказал:
– Молодой господин, я приветствую вас от своего имени и от имени жителей Шоймека. Я очень рад оказанной нам чести.
– Спасибо, дорогой Крун, – ответил Виго. Минутный испуг испарился, и юноша снова обрёл твёрдость духа. – Что же это за события, которые заставили вас останавливать меня на лесной дороге?
– Забота о вашей безопасности заставила меня с тридцатью всадниками двигаться вам навстречу, – продолжил наместник.
– Так что же здесь случилось?! – нетерпеливо вмешался Конрад, настороженно взирая на Нейфера.
– Оборотень. Сегодня я получил доказательство того, что в окрестностях Шоймека появился оборотень и что жестокая бестия совершила нападения вчера ночью. Где-то в районе Барсучьего лога, недалеко от дороги, где мы сейчас и стоим. Судя по всему, это оборотень, притом старый и весьма опытный, – ответил Крун Нейфер, посматривая по сторонам. – Я не успевал предупредить повелителя и принял решение двигаться вам навстречу.
Эта фраза была столь неожиданная и пугающая, что Виго, невольно вздрогнув, оглядел всадников, окружавших его. В неверном свете факелов на него смотрели суровые лица воинов, с нанесёнными на лица красной краской магическими знаками. Серебряные цепи на шеях, поверх влажных плащей, посеребрённые наконечники копий, посеребрённые умбоны на щитах, серебрёные лошадиные рога – все говорило о суровой решимости этих людей справиться с оборотнем. Несмотря на столь внушительную экипировку охраны, у Виго тихонько заныло под ложечкой. Да тут ещё, нагоняя тоску, принялся накрапывать мелкий дождик.
– Наденьте это, господин, – сказал Крун, протягивая несколько крупно витых серебряных цепей Виго и его людям. – Предлагаю остановиться на ночь на постоялом дворе, здесь недалеко. Продолжать движение небезопасно и неудобно. Мои люди все подготовили к вашей встрече. Там тепло и достаточно спокойно. Я не вижу фургона. Он отстал?
– Он сзади, догоняет нас, – ответил сын правителя, пересиливая дрожь в голосе, надевая цепь. Лица Гилберта и Карла белели в темноте накрахмаленными наволочками.
Словно по команде пятеро всадников Круна, вооружённые сдвоенными арбалетами, взяли в карьер и исчезли в тёмном тоннеле окружающих дорогу деревьев.
– Ждать не будем. Догонят, – отрезал Нейфер и дал знак своим людям.
Ратники, окружив плотным кольцом Виго и оруженосцев, медленно двинулись к постоялому двору. Вековые ели плотной тревожной стеной высились вдоль дороги, словно пытаясь своими лохматыми лапами накрыть наезженную колею. На фоне чёрного леса более светлая полоска неба указывала путь и дарила надежду на скорое завершение пути.
Минут через двадцать фургон, в окружении семи всадников, с перепуганным возницей на козлах, догнал отряд. Мелкий дождь усилился, и теперь крупные, тяжёлые капли глухо барабанили по тенту фургона, выбивали монотонную дробь по плащам латников, холодными струйками просачиваясь в щели доспехов. Факелы стали гаснуть один за другим. Липкая тьма все плотнее и плотнее окутывала отряд, заставляя людей крепче сжимать оружие. Но вот потянуло дымком, и вскоре отряд приблизился к месту ночлега, у входа в который оставленные стражники развели большой костёр, явно не пожалев при этом заготовленных рачительным хозяином дров. Постоялый двор был обнесён невысокой каменной оградой, сложенной из дикого камня, примерно в метр высотой. Широкие деревянные ворота были распахнуты настежь, и два воина с ярко горящими факелами удерживали створки, пропуская отряд внутрь просторного двора. В глубине большого участка, напротив ворот, высилось трёхэтажное длинное здание харчевни, и по совместительству дорожной гостиницы. Слева и справа стояли добротные сараи, где уже хозяйничали люди Нейфера. Латники спешивались, отводили коней в конюшню. Там, расседлав и обтерев спины животных сеном, и задав овса, спешили в харчевню на свет гостеприимных окон.
– Все в порядке? – спросил Нейфер, входя в зал первым и снимая перчатки.
– Да, господин. Обереги установлены на всех дверях, окнах дома и других построек.
Капканы и петли расположены по схеме мастера земли. Со стороны дороги костёр, люди расставлены по периметру постоялого двора. Треть людей постоянно на ногах. Караул будет меняться ночью каждые полтора часа. Всех бездельников выгнали, в доме осталась только прислуга. Хозяин с семьёй заперт на третьем этаже, стряпуха на кухне. Комнаты для господина фон Шметерлинка и господ оруженосцев готовы на втором этаже. Ваша комната там же, – отчеканил десятник, помогая хозяину снять намокший плащ.
– Я буду ночевать здесь, в зале, – отрезал Крун и, повернувшись к охраннику вполоборота, спросил: – Почему хозяина с семьёй заперли?
– Старый хрыч собрался, на ночь глядя, в Шоймек. Я выполнял ваш приказ, ребята немного погорячились, да и баба его устроила скандал. Ну и заперли их, чтобы не шумели, – ответил простодушно стражник, вешая сырую накидку на верёвку, натянутую возле камина.
Нейфер, выслушивая отчёт, медленно ходил по просторной комнате, обходя длинные столы, останавливаясь и разглядывая, в неверном свете светильников, тарелки, расставленные на полках, охотничьи трофеи, развешанные на стенах. Изредка поправлял свечи, снимая нагар. Подойдя к камину, где над огнём разогревались два аппетитных куска мяса и булькал вкусным варевом огромный медный котелок, наместник, глядя на переливающиеся красными змеями уголья, не поворачивая головы, отдал последние распоряжения.
– Размести и накорми лошадей и людей. У лошадей усилить охрану. И позови кого-нибудь, а то мясо пересушите.
Стражник, хлопнув ладонью по своей груди, решительно бросился под проливной дождь.
Принявший ванну, посвежевший и похорошевший Виго, в сопровождении Гилберта и Карла, спустился в зал. Сидевшие за столом Нейфер, десятник и Конрад кор Дайк встали, приветствуя Виго. Охранники, ужинавшие за дальним столом чечевичной кашей с овощами и пивом, чуть приглушили голоса, даже не повернулись в сторону вошедшего господина. Молодые люди, проголодавшиеся с дороги, со свойственной их природе жадностью накинулись на еду – жаренное над угольями мясо, великолепные овощи и старое красное вино. Они ели много, больше налегая на мясо и макая оторванные куски хлебных лепёшек в сок, натёкший с овощей.
– Кстати, Нейфер! Поведайте нам, что тут произошло? – спросил Виго, заканчивая есть.
– На нашей земле снова зашевелилось зло, мастер, – ответил Нейфер, глядя поверх глиняной кружки в лицо Виго. – Я практически полностью уверен, что в окрестностях Шоймека либо появился, либо искусно скрывался оборотень. В наших краях случалось, пропадал скот и люди. Мы старались разбираться в каждом случае. И если в проблемах со скотом, как правило, были виноваты цыгане, то люди обычно бежали к вэтлингам. Морской разбой хоть и опасен, но весьма прибылен. Но вчера были найдены растерзанные тела торговца и его охраны. Шесть человек.
– Откуда решили, что это не разбой или дикие животные? – спросил Конрад, небрежно откинувшийся на высокую спинку стула.
– Лошади паслись рядом, кошельки, оружие и товар на месте. Тела, многие разодраны в мясо, некоторые полностью переломаны. И главное, на ранах, нанесённых чудовищем, кипит серебро.
– Это самый веский довод, – кивнул Конрад. И, наполнив полную кружку пивом из большого глиняного кувшина, поинтересовался. – Кстати, мастер Нейфер, а вы имеете разрешение Ламунара на проведение магических действий? Ведь это его прерогатива. И за соблюдением своих прав он очень следит.
Нейфер поставил кружку на стол и, наклонившись вперёд, спокойно сказал:
– Конечно же, не имею. Но мне было важно время и скорость. Посылать гонцов в Ротволь с телами, и при этом обеспечивать охрану сына нашего повелителя Геца фон Шметерлинка, который должен прибыть к вечеру. На это категорически не было этого долбаного времени. – Эту фразу Нейфер заканчивал уже на повышенных тонах.
