Дмитрий Юрьевич Хромов
Виго. Повелитель
Глава 1,
в которой Виго пересекает границу, спорит с охраной, а также о том, что из этого выходит.
Виго сидел, опершись спиной на дерево и вытянув ноги к костру. После целого дня в седле и скромного ужина усталость взяла своё, и отяжелевшие веки пытались закрыть уставшие глаза. Гилберт сидел по другую сторону костра и латал дыру в плаще своего господина. Этот добрый малый успевал всё. Когда они остановились на последнюю ночёвку в Пограничье, он расседлал коней, напоил их, протёр, дал овса, раздобытого в деревеньке Пудл. Пока Конрад разводил костёр, успел приготовить нехитрый ужин, и вот теперь сидел и чинил одежду своего господина. И если тренировки с оружием давали весьма сомнительные результаты, то в плане обслуживания своего хозяина он достиг заметных успехов.
Суетный хранитель, насытившись, отправился бродить по окрестностям в поисках вкусненького. Заодно это чудесное творение природы неплохо выполняло функции дальнего ночного дозора. При такой бдительной охране можно было особо не беспокоиться о возможных неприятных сюрпризах. Любой враг или коварный зверь были бы непременно обнаружены на дальних подступах. Небольшой лагерь готовился отойти ко сну.
Из темноты вышел Конрад, бросил к огню добрую охапку дров, сел рядом с Виго и сделал несколько глубоких глотков из деревянной фляги, потом сказал:
– Мастер, а вы не думали, что наш общий друг, Салана, может являться шпионом господина трот Тимона и он уже сообщил в Бархем, что мы не находимся под его неусыпным надзором?
– Ну и что, мы же отправились по следу ведьмы. Да и это займёт всего несколько дней. Прибудем в Ротвойль, я поклонюсь могиле отца, проведаю братьев и обратно. Тем более, я считаю, что предупредить Уве и Ламунара о возможной опасности – это мой долг. Я думаю, что мы обнаружим следы этой нечисти и уничтожим ведьму. Или, по крайней мере, Ламунар, как опытный человек, сумеет организовать облаву или засаду и с нашей помощью уничтожит это порожденье темноты. Ты знаешь, что она использует невинных детей как еду. Она питается ими, она живёт только для того, чтобы приносить горе и смерть на нашу землю.
– Но вы ведь не получали разрешения на посещение Ротвойля? Ваша поездка может быть расценена как побег. А это может привести к непредсказуемым последствиям в отношениях между государствами. Об этом вы подумали?
– Да, я считаю, что если мастер Салана сообщил о нашем отсутствии, то нас непременно встретят на мосту и препроводят в Бархем. Мы же скажем, что просто заблудились в этих бескрайних лесах. Это прозвучит достаточно убедительно. Правда, в таком случае визит в Ротвойль может представиться нескоро. – Расслабившийся Виго лениво выговаривал слова. – Ведь нам же позволили покинуть Бархем и находиться на территории Пограничья. Если же нас не встретят на границе, то, значит, Салана не сообщил о нас, и он честный человек.
– Или был не в состоянии сообщить, – улыбнулся Конрад. – Но всё-таки, почему вы уверены, что ваше появление в Ротвойле останется незамеченным для Бархема? Я думаю, что могут найтись люди, которые не преминут сообщить о вас князю.
Виго задумался. О том, что на территории Готтии могут находиться шпионы, он просто не подумал. И о последствиях его прогулки домой тоже.
– Значит, нам придётся прогуляться инкогнито, – несколько растерянно сказал он. – Навряд ли меня знают в лицо. И по прибытии в столицу постараться контактировать только с людьми, в которых я уверен.
– С кем, например?
– В первую очередь с Ламунаром, Неллером, да, в конце концов, с моим братом Уве. Не станут же они доносить на меня!
– Они, может быть, и не станут, – согласился Конрад. – Но они точно постараются отправить вас обратно, естественно, без шума. Но как вы доберётесь до них? Замок хорошо охраняем, вам по-любому придётся представляться охране, да так представиться, чтобы вас сразу отвели к кому-нибудь из них.
– Я думаю, что границу, если на ней нас не встретят, мы пересечём под видом охотников на ведьм, если возникнут вопросы. А прибыв в Ротвойль, я потребую, чтобы нас представили Неллеру. Всё ему расскажем, и он отведёт меня к Ламунару. Старик всегда относился ко мне хорошо, он не выдаст. Тем более что пробыть мы там собираемся от силы один день, я навещу могилу отца, попрощаюсь и обратно. Надо же предупредить его о грозящей опасности! Я считаю, что он это оценит! И, может, мы что-нибудь узнаем о цыганке. Что же касается Карла, то отомстить за смерть моего отца – это моя святая обязанность. И если я сделаю это, то наверняка заслужу уважение, а не порицание. Тем более я почти уверен, что знаю, где он скрывается.
– Поделитесь, – кор Дайк обернулся и посмотрел на молодого человека.
– Зная его, я предположу, что он, скорее всего, спрячется в одном из дальних замков своего отца. Арнульф не выдаст своего любимого сына на смерть, а будет скрывать, отпуская его погулять по лесам, или, того хуже, отдавать ему на смерть несчастных. Поэтому это ещё одна причина посетить Ротвойль, – ответил Виго, не поворачивая головы.
– Разумно, – согласился старый воин. – Но в каком именно замке скрывается Карл? Семья фон Варден – одна из влиятельнейших семей Готтии. Она богата и владеет несколькими замками, вы же не думаете брать приступом все замки, один за другим, чтобы найти Карла? И если вы ошибаетесь, то что тогда?
– Вот поэтому мне и необходимо пообщаться с единственным человеком, кто сможет меня понять и помочь, с Ламунаром.
Конрад, не мигая, смотрел на языки огня. Он не ожидал, что в голове у его воспитанника созреет такой план. Ещё больше он не ожидал, что этот план Виго открыл ему сейчас, а не поделился с ним раньше. Хотя рациональное зерно и присутствовало в рассуждениях молодого человека, но они не лишены были недостатков. Его поездка однозначно трактовалась бы Бархемом как нарушение договорённостей, а это неминуемо вело бы к осложнению отношений, а то и к войне. И если старый Гец с Ламунаром и смогли бы как-нибудь выкрутиться, то Уве точно бросится решать проблему силой. А там как повезёт, на чьей стороне будет удача. И судя по всему, удача снова будет на стороне Пограничья. То, что поездка вскроется, Конрад был абсолютно уверен. Найти Карла или цыганку за такой короткий срок будет практически невозможно. Если бы в его силах было остановить Виго и не дать ему совершить этот безумный поступок, он бы сделал это не задумываясь. Но остановить молодого господина было уже нельзя, доводы не помогали, а другого способа у кор Дайка не было.
– И всё же я хочу сказать, что я против этой затеи, – тихо произнёс он. – Но я поклялся вам в верности и буду оберегать вас до конца.
– Да брось ты так всё усложнять! Я всё-таки родной брат повелителя и кое-что ещё могу! Что с нами может случиться?!
– Например, то, что случилось совсем недавно.
– Я запрещаю тебе говорить и даже намекать мне о том случае! – Виго так повысил голос, что Гилберт, чинящий одежду, поднял на него глаза.
– Хорошо, господин. А сейчас нам надо выспаться. Первую смену подежурит Гилберт, ему надо закончить работу, а потом его сменю я. Отдыхайте, господин, завтра у нас будет тяжёлый день.
Виго закрыл глаза, и довольно быстро его дыхание стало спокойным и размеренным. Он спал. Конрад ещё долго наблюдал за огнём, прикидывая разные возможные сценарии развития событий, но все варианты оказывались один нелепее другого. Под конец, решив для себя, что пусть будет как будет и что вера Виго в идеальность своего плана продиктована молодостью и чрезмерной верой в удачу, он смирился.
Ранним утром отряд выехал на просёлочную дорогу, и вскоре они подъезжали к охранным башням. Виго с интересом узнавал места, где он бежал в образе зверя, по пустынной ночной дороге, в ночь его последней встречи с цыганкой. Теперь по этой дороге двигались люди, совсем не обращая внимания на трёх конных людей. Лёгкое волнение, охватившее его, когда они проезжали мимо башен, быстро улеглось, когда он понял, что они безразличны охранникам. Правда, про себя он отметил, что стражи стало заметно больше и что она была вся в боевой экипировке и при оружии. Ну, в свете последних событий это было вполне понятно. Бесцеремонно раздвигая конями людскую толпу, они въехали на мост. До родной земли оставалось совсем немного. Всё внимание путников было приковано к другому берегу, и поэтому они не заметили, как из одной башни вышел неприметно одетый мужчина, который отвязал своего коня и повёл его в поводу. Он двигался следом, переругиваясь со спешившими людьми, толкая особо неторопливых, уступая дорогу важным и знатным. И тем более они не заметили почтового голубя, выпорхнувшего из одной из бойниц, который, громко хлопая крыльями, устремился в сторону Бархема.
– Всё-таки нехорошо, что мы едем не под гербами, – неожиданно начал Конрад.
– Ты опять начинаешь, – Виго улыбнулся на ворчание старого воина. – Ты же видел, нас никто не ищет. Да и всем окружающим глубоко плевать на нас. Значит, Салана честный человек и не шпион. И вообще, мне кажется, что про нас забыли и что мы мешали, поэтому-то и отправили нас в Пудл. Я уверен, что твои опасения беспочвенны, мы прекрасно проведём время и решим все проблемы. Может быть, ты даже встретишь Нейфера и убьёшь его! Как тебе такое?!
– Я, конечно, с удовольствием посмотрю в его мёртвые глаза, но что-то мне кажется, что он не будет нас ждать на той стороне моста, – усмехнулся Конрад.
Так переговариваясь, они достигли стороны Готтии. На этой стороне моста было гораздо плотнее, и они почти остановились, чтобы случайно не потоптать кого-нибудь. Караульный, увидев в толпе троих, судя по виду, знатных людей, помог им продвинуться. Солдат оттолкнул с их дороги зазевавшегося простолюдина, давая место для проезда. Он подошёл к Конраду и, заглядывая под капюшон плаща, спросил:
– Куда держите путь, господа?
– Мы охотимся на нечисть, и дорога привела нас сюда, – ответил Конрад и попытался проехать дальше.
– Постойте, добрый господин, – остановил его стражник, взявши лошадь за узду. – Тогда у вас должен быть патент. Если его нет, то вы можете приобрести его у гриса, вон он сидит у башни.
– Почему я должен что-то покупать у гриса? – возмутился кор Дайк.
– Это распоряжение нашего повелителя. Охотиться на нечисть теперь можно, только имея патент. Эй, – крикнул он своему собрату. – Проводи господ охотников до гриса.
– Делать нечего, – сказал негромко Виго Конраду. – Купим патент, и дело с концом.
В окружении солдат они подъехали к столику, заваленному бумагами, за которым восседал толстый грис. Чиновник лениво вылез из-за стола и, подойдя к кор Дайку, спросил его:
– Представьтесь, господин, мне надо вписать вас в патент.
– Конрад кор Дайк, – ответил старый воин.
– Не могли бы вы скинуть свой капюшон, чтобы я смог получше рассмотреть вас? – Грис проявлял всё больше и больше любопытства.
Конрад посмотрел на Виго и, увидев, как тот кивнул, отбросил с головы свой капюшон.
Грюсгрис стоял и внимательно вглядывался в спокойное лицо Конрада. Потом, неожиданно, вцепился двумя руками в ногу кор Дайка и завопил во всё горло:
– Это разбойник Нейфер! Я поймал его! Держите их!
Со всех сторон, расталкивая спешивших на ярмарку людей и просто праздных зевак, к ним бросились солдаты, выставив перед собой копья. Конрад, выдернув ногу из стремени, ударил в лицо вопившего гриса, при этом, выхватив меч из ножен, он отбил копьё ближайшего стражника, попытавшегося сдёрнуть его с коня крюком. Виго и Гилберт оказались не столь расторопными и мигом очутились на земле. Удар кожаной дубинкой по затылкам отправил их в темноту беспамятства. Конрад отмахивался мечом от нападавших солдат, но, увы, его лошадка не была боевым конём, она только пятилась и пугалась, мешая ездоку сражаться. Один солдат, оставив попытки взять живьём всадника, вонзил своё копьё в правую подмышку кор Дайка. Последний, издав предсмертный хрип, рухнул под ноги стражников.
Глава 2,
в которой Лайла начинает считать, что смерть иногда лучше жизни, но понимает, что ошибается.
Лайла потеряла счёт времени. Обвитая сетью с крючками, запелёнатая в тяжёлую ткань, связанная, она лежала на дне повозки, страдая от жары, пыли и нехватки воздуха. Каждый ухаб дороги отдавался болью в истерзанном серебром и железом теле. Нудный скрип колёс сливался в один протяжный стон. Она то впадала в забытьё, где ей мерещились расплывшиеся фигуры, то возвращалась в ужасную действительность. Казалось, что эта дорога будет длиться вечность, и она уже мечтала, что, когда телега остановится и с неё сдёрнут тяжёлую вонючую ткань, стражник смилостивится над нею и даст кружку чистой, прохладной воды. Иногда скрип прекращался, и у Лайлы появлялась робкая надежда, что мучительная дорога окончилась, но скрип раздавался снова, и пытка продолжалась. Всему приходит конец. Провалившись в очередной раз в небытие, она очнулась от того, что сильные руки выдернули её из повозки и поставили на землю. Затёкшие ноги отказывались слушаться, но жёсткий толчок в спину заставил её сделать шаг, затем другой. Мелко ступая, она двинулась вперёд, и снова мечты о глотке воды вернулись с новой силой. Она слышала скрип открываемых дверей, чувствовала ногами высокие ступени, ведущие вверх. Она мечтала о конце своего путешествия, и ей было уже всё равно, чем оно кончится. Сырой камерой или застенком с палачом, лишь бы глотнуть воды и сбросить с себя терзающую её сеть и проклятую дерюгу. Сильный удар в спину сбил её с ног. Упав на каменный пол, она чувствовала, как сильные руки сдирали с неё дерюгу и сеть с крючками. От дикой боли она сильно зажмурила глаза, и только губы шептали заклинания, позволявшие хоть немного, но снизить боль от выдираемых из тела крючков. После сети с её истерзанного тела сорвали остатки одежды и, приподняв, снова бросили на пол. «Вот и всё», – пронеслось в голове. Но послышался скрип петель, щёлкнул замок, и она услышала удаляющиеся шаги. Подобрав под себя ноги, Лайла осторожно села и слегка приоткрыла глаза. Она увидела небольшую каменную комнатку с большим открытым окном. Угол в этой комнате был отделён крепкой решёткой, за которой находилась она. Рядом с ней на полу лежал матрас, набитый сеном, рядом с ним стояли отхожая бадья и кувшин. Цыганка потянулась к глиняному кувшину и с радостью обнаружила, что он полон прекрасной свежей водой. Жадно глотая и обливаясь, она утолила сжигавшую её жажду и с трудом остановилась, когда от содержимого едва осталась треть. Судя по яркому солнцу, бившему в распахнутое окно, Лайла предположила, что сейчас едва за полдень и второй кувшин ей могут и не принести. С сожалением она отставила кувшин в сторону и вытерла мокрые губы. Только тут она заметила, что сидит на матрасе абсолютно голая. У решётки она увидела грубую мешковину. Быстро схватив её, она прикрыла своё истерзанное тело и, свернувшись калачиком на матрасе, попыталась собраться с мыслями. Как она смогла допустить такое? Как она не сумела предвидеть, что её великолепный план вот так вот легко рухнет и она окажется здесь? Как Ламунар сумел просчитать её появление? Какие заклинания он использовал, чтобы так искусно создать ловушку, в которую она так легко угодила? Чем больше она думала об этом, тем больше запутывалась. Может быть, Мошон рассказал об их первой встрече? Навряд ли эта встреча могла насторожить старого хитреца Ламунара. Мало ли девиц упустят случай завести богатенького любовника из замка. Нет, если даже рисовальщик и похвастался своим приключением у ручья, то это никогда бы не насторожило Ламунара. Все её хитро составленные планы старый пройдоха легко разгадал, кроме одного. Выпущенные чёрные паучки до сих пор оставались под властью ведьмы и готовы были выполнять её поручения, от шпионажа до возможности прямого вреда. Правда, сил у неё сейчас было маловато. Да и вреда они могли нанести не так уж и много, как ей бы хотелось. Лайла вздохнула и прошептала несколько заклятий, чтобы снять ноющую боль. Она потеряла слишком много сил, и заклинания теперь приносили лишь временное облегчение, и с каждым разом они действовали всё на меньшее и меньшее время, а сил забирали всё больше и больше. И вскорости наступит тот момент, когда они перестанут помогать. Поэтому в следующий раз она решила терпеть и беречь силы. Лязгнул замок, дверь открылась. Лайла приоткрыла глаза и увидела, как в комнату вошла фигура в сером плаще. Сердце цыганки бешено забилось. Вот, за ней пришли и сейчас уведут в сырой, страшный подвал на расправу к палачу. Но фигура, подойдя к решётке, просунула между прутьями небольшую миску с краюхой хлеба наверху. Потом так же, молча, покинула комнату. Лайла подтянула миску к себе и, подняв краюху, увидела на дне немного каши. От человеческой еды она давно отвыкла, но желание укрепить свои силы заставило её зачерпнуть немного каши на хлеб и отправить в рот. Кушанье оказалось пресным, безвкусным и отвратительным. Испытывая отвращение к этому вареву, цыганка с трудом протолкнула в себя первый глоток. И тут же неудержимая рвота согнула её тело. Соскочив с матраса, она едва успела выплюнуть это в отхожую бадью. Её тело окончательно отвыкло от человеческой пищи и теперь всячески пыталось избавиться от её остатков. Когда рвота прекратилась, Лайла прополоскала рот водой и, подойдя к решётке, попыталась увидеть двор через открытое окно. Рядом с окном росло высокое дерево, всё увешанное неаккуратными вороньими гнёздами. Сами горластые хозяева сейчас отсутствовали, видимо, по неотложным делам. Дальше было видно небольшой кусок стены и большую круглую башню. Вообще, замок как замок. Правда, основания стены и башни были выложены из больших чёрных глыб, дальше шёл обыкновенный серый камень. Это разнообразие цвета вкупе с зеленью листвы было таким умиротворяющим, что цыганке так сильно захотелось оказаться на свободе, что Лайла практически решилась пойти на условия, выдвинутые ей Ламунаром. Когда утром её страж распахнул окно, она почувствовала свежий морской воздух, и теперь, наблюдая кусочек свободной жизни, она с наслаждением вдыхала этот изумительный запах соли и гниющих водорослей. Изредка порывы ветра шевелили её черные волосы, и тогда тоска по свободе всё сильнее охватывала её. В очередной раз пытаясь рассмотреть что-то в дальнем углу двора, она заметила, что правым глазом она стала заметно хуже видеть. Видимо, колдовские чары начинали ослабевать и бельмо, полученное после падения с моста, стало проявляться. Взглянув на свои руки, она увидела глубокие морщины. Резко отскочив от решётки, Лайла забралась на свой матрасик и тут впервые испугалась перспектив, что ждали её впереди. Ламунар был опытным и мудрым человеком. Он наперёд знал, что ведьма, не получающая своей истинной пищи, быстро начнёт превращаться в обычного человека. Вся её женская привлекательность постепенно исчезнет, болезни, которые она скрывала заклинаниями, вылезут наружу, волосы поседеют, зубы выпадут, спина изогнётся как вопросительный знак. Все ведьмы платили временем за своё хитрое искусство. Разменивая его на умение пользоваться колдовскими приёмами, они безжалостно ускоряли время, компенсируя его умением набираться энергией за счёт других живущих и со временем переходя на тех, у кого этой энергии было больше всего, – на детей. Не подкрепляя вовремя свои силы этой драгоценной энергией, она начинала стремительно стареть и слабеть. Несмотря на ещё молодой возраст, время быстро и безжалостно превратит её в дряхлую старуху, как раз в такую, которые на допросе признают все обвинения и которых после сжигают на кострах. И казалось, что у неё в запасе много этого, столь не ценимого раньше времени, но на самом деле его практически нет. И если она будет упорствовать в своём нежелании расстаться с книгой, то она быстро превратится в немощную старуху, заклинания быстро забудутся и она навряд ли сможет покинуть свою тюрьму, если даже и захочет. Так что остаётся или быстро согласиться на условия Ламунара, либо попытаться покинуть своё узилище иным способом. Сейчас же необходимо было решить вопрос с питанием, человеческая пища исключалась. Пока она думала и прикидывала свои шансы, за окном начало темнеть. Дверь в комнату распахнулась, и фигура в сером плаще, подойдя к клетке, сначала закрыла окно, после подтянула к себе плошку с кашей деревянной клюкой. Увидев практически нетронутую еду, тюремщица толкнула плошку обратно. Поставив ещё один кувшин с водой, фигура замерла на мгновенье, словно ожидая просьб и рыданий. Цыганка смотрела на неё затравленным зверьком, следя за каждым движением. Не дождавшись ни слова, тюремщица тихо покинула комнату. Лязгнул замок, и Лайла осталась одна в быстро сгущающейся темноте. Не успела узница сосредоточиться на своих мыслях, как вдруг в сумерках она услышала шорох и писк. Крысы. «Это подарок судьбы, – подумала Лайла. – Мои ласковые зверьки, вы же поможете мне?» Измазав свою руку кашей, она откинула её на пол, а сама, накрывшись рогожей, затаилась. Ждать пришлось недолго: когда холодный нос серой разбойницы ткнулся в руку, Лайла ловко схватила зверька за горло. Схватив зубами пищащую крысу за спину, цыганка ловко сломала хребет зверьку и с упоением приступила к своей трапезе. Очень быстро от зверька осталось несколько обсосанных косточек, обрывок шкурки и хвост. Несмотря на небольшие размеры добычи, Лайла почувствовала приятный прилив сил. Голод отступил, и она уснула спокойным, глубоким сном.
