Дмитрий Витт
Маньяк Синкевич
Качалов. Согласен с вами, доктор, это настоящее чудо! И я больше не имею права растрачивать жизнь на вещи, которыми бы в жизни не занялся, если бы за них не платили. Пришло время зажить по-настоящему!
Радиоприёмник. А он серьёзно настроен, док!
Синкевич. Нет!
Доктор Синкевич выключает радиоприёмник.
Качалов. Простите, доктор?
Синкевич. Вы вообще понимаете, что с вами случилось? Вы вообще понимаете, что происходит? Каждый день от камчатки умирают две тысячи человек…
Радиоприёмник. Три тысячи, доктор.
Синкевич. Три тысячи! И вы возможно первый, кто победил болезнь. Вас нужно изучать. Возможно, поняв, как выздоровели вы, мы поймём, как следует бороться с вирусом.
Качалов. Изучать? Но я ведь не лабораторная крыса, доктор. Я – живой человек. Как же я начну актёрскую карьеру, если буду часами торчать тут у вас?
Радиоприёмник. Действительно!
Синкевич. Василий Андреевич, вы вообще осознаёте, сколько людей заражается каждый день и не надеется выздороветь и получить второй шанс? Но, вот, появились вы. Вы тот, благодаря кому у человечества появилась надежда. Василий Андреевич, вы должны, вы обязаны пойти мне навстречу и помочь найти лекарство для человечества.
Качалов. Доктор. Я всё понимаю. Но Бог даровал мне второй шанс не для того, чтобы потратил его на больничные стены.
Радиоприёмник. А мы прерываем музыкальную программу на службу новостей! По последним данным число заражённых новой формой вируса камчатка увеличивается. Больницы переполнены. Пациенты лежат в коридорах. В нескольких регионах врачи гонят больных из больниц и отказываются оказывать помощь. На данный момент смертность от вируса увеличивается. От камчатки ежедневно умирает четыре тысячи человек.
Синкевич. Василий Андреевич, другим второго шанса не было дано. И сейчас тысячи людей умирают, так и не попробовав жить по-настоящему, как вы. И только в ваших руках это исправить.
Качалов встаёт и шагает по кабинету.
Радиоприёмник. А смертность от вируса продолжает расти. На сегодняшний день от камчатки ежедневно умирает пять тысяч человек.
Качалов. Я всегда мечтал о сцене, доктор. Знаете, когда я лежал дома в постели, не в силах подняться на ноги. В тот момент я не помнил уже тех, с кем жил, и кто окружал меня каждый день. На удивление, я промотал в голове всю свою жизнь. Ясно помнил дни в университете, в школе. Помнил, как допоздна сидел и заполнял бумаги, назначение которых не понимал. Помнил, как читал детям стихи и видел в их глазах лишь равнодушие и желание поскорее уйти с урока. И я пришёл к страшной мысли, что не хочу выздоравливать. Не хочу возвращаться к той жизни. Я хотел умереть. Это страшно, доктор. Никому не пожелаю пережить это.
Синкевич. Василий Андреевич, подобное испытывают тысячи больных каждый день. Вы не один такой.
Радиоприёмник. А смертность от вируса продолжает расти. На сегодняшний день от камчатки ежедневно умирает семь тысяч человек.
Качалов. Я всё это помню, доктор.
Свет на сцене гаснет.
Снова загорается. Синкевич так же сидит за столом. Качалов со скорченными конечностями лежит на диване и не понимает, где он. Его замечает Синкевич.
Синкевич. Василий Андреевич?
Синкевич подходит к больному на диване и встаёт на колено.
Синкевич. Василий Андреевич?
Качалов. Доктор?
Синкевич (радостно). Вы меня помните?
Качалов. Простите, я вижу вас впервые.
Синкевич. Почему же вы решили, что я доктор?
Качалов. Какая-то женщина сказала, что должен прийти доктор? Вы доктор?
Синкевич. Я – доктор. Что за женщина?
Качалов. Не знаю. Она всё называет себя моей женой. Но я её не знаю.
Синкевич. Василий Андреевич, меня зовут доктор Синкевич. Мы знакомы. Вы приходили ко мне на приём. Я прописал вам препараты. Вы принимаете их?
Качалов. Женщина даёт мне какие-то таблетки. (Смеётся.) Ещё она включает мне каждый день Моцарта.
Синкевич. Моцарта?
Синкевич подбегает к радиоприёмнику и переключает радиостанции.
Синкевич. Моцарта! Включи Моцарта!
Радиоприёмник. Извините, док, но Моцарта сегодня не играем.
Качалов. Доктор?
Синкевич подбегает к Качалову.
Синкевич. Что, Василий Андреич? Чем я могу вам помочь?
Качалов. Я хочу в туалет.
Синкевич. В туалет? Сейчас.
Синкевич помогает Качалову встать.
Синкевич. Давайте, я вам помогу. Вставайте, Василий Андреевич.
Качалов с трудом встаёт на ноги. Синкевич поддерживает его.
Синкевич. Давайте, Василий Андреич. Медленно. Шаг за шагом.
Радиоприёмник. (Мужской голос) Почему вы хотите, чтобы отец жил с вами? (Женский голос) Она не работает, бухает. Однажды она ушла в загул. Я пришла к отцу. Он лежит немытый, голодный. Не может встать. Не знает, где он находится. Человек три дня лежал без еды в собственном дерьме!
Синкевич. Да заткнись ты!
Синкевич подбегает к радиоприёмнику выключить его. Качалов пробует самостоятельно сделать пару шагов и падает.
Синкевич. Василий Андреич!
Синкевич подбегает к Качалову. Свет на сцене гаснет.
Свет загорается. Синкевич сидит за столом. Рядом, опираясь на стол, стоит Качалов.
Качалов. Можете представить, что я пережил?
Синкевич. Да! И мне вас искренне жаль.
Качалов. Не нужно меня жалеть, доктор. Напротив, стоит поздравить. Только благодаря болезни я понял, что всё это время жил не своею жизнью. И только благодаря ей я понял, что только в моих силах всё исправить.
Синкевич. Представьте, то, что вы пережили, тысячи людей переживают прямо сейчас. И только в наших силах избавить их от страданий.
Радиоприёмник. А смертность от вируса продолжает расти. На сегодняшний день от камчатки ежедневно умирает десять тысяч человек.
Качалов. Нет, доктор! Видимо, не просто так второй шанс выпал именно мне, а не кому-нибудь другому. Я должен использовать его правильно. Извините! Спасибо вам ещё раз, что подарили второй шанс.
Качалов уходит. Синкевич пускается за ним.
Синкевич. Подождите! Василий Андреевич!
Качалов захлопывает дверь с другой стороны.
Синкевич. Василий Андреевич!
Поникший Синкевич садится за стол и настраивает радиоприёмник, переключает станции.
Радиоприёмник. (Диктор) А у нас сегодня в гостях удивительный человек! Единственный, кому удалось победить камчатку, лекарство от которой на сегодняшний день так и не найдено. Василий Андреевич, скажите, как вам удалось победить вирус? (Качалов) Должен признаться, чудесным исцелением я обязан выдающемуся врачу, о котором широкая общественность, к сожалению, до сих пор не знает, доктору Синкевичу. (Диктор) Это он вылечил вас от камчатки? (Качалов) Да, именно ему я обязан жизнью. (Диктор) Но на сегодняшний день вы единственный, кому удалось вылечиться от вируса. Скажите, почему мы не знаем о других исцелённых пациентах доктора, как вы сказали? (Качалов) Синкевича. (Диктор) Доктора Синкевича. (Качалов) Их нет. Я единственный, кого доктору Синкевичу удалось вылечить. (Диктор) То есть, вы хотите сказать, что доктор Синкевич знает как вылечить камчатку, но намеренно об этом молчит. Как вы думаете, чего он хочет? Может быть, продать секретное лекарство за большие деньги? (Качалов) Нет, что вы?! Не думаю, что доктор Синкевич из такого рода врачей. Для него куда важнее здоровье пациента, нежели деньги. (Диктор) Именно поэтому он намеренно держит секрет излечения в секрете, и на сегодняшний день вы единственный, кого он вылечил? Интересно, а доктор Синкевич знает, сколько людей ежедневно умирает от камчатки? (Качалов) Десять тысяч. (Диктор) Тридцать тысяч! Каждый день! И ваш доктор Синкевич продолжает держать чудо-лекарство в тайне, каждый день слушая по радио, сколько человек умирает от вируса. Да он самый настоящий маньяк. (Качалов) Нет! Что вы такое говорите? (Диктор) Это из-за маньяка доктора Синкевича каждый день умирают десятки тысяч людей! (Качалов) Нет, подождите! (Диктор) Я призываю общественность найти этого самого доктора Синкевича и приготовить к суду! (Качалов) Стойте! Нет! (Диктор) Судить маньяка! (Толпа) Судить маньяка! Судить маньяка!
Синкевич истерически кричит и выключает радиоприёмник. Свет на сцене гаснет.