Дмитрий Витальевич Виноградов
Центурион Македонского
Глава 9
Может карнавала и не будет, но отметить надо
Это раньше, Чапаев, неграмотный и усатый человек, рисовал карандашом на столе план местности. В качестве ориентиров использовал картошку и репку, а ананасы в качестве противника. Сейчас, с учетом развития полиграфии, и общей грамотности населения, надобность в подобных вещах отпала. Сейчас даже ребенок, увидев на карте могильный крест, сможет найти его в натуре. Бычков, лукающийся от прапорщицы, водил старика и его команду по всем этажам. В результате уяснив, что если лечь к эпицентру ядерного взрыва ногами, то сгорят лишь подошвы ног, что мобилизация начинается по сигналу – «Большой сбор», и еще многое другое, но самое главное получив на руку карты Афганистана и прилегающих территорий, компания вышла на свежий воздух.
– Какой отзывчивый человек, – Михаил Антонович, посмотрел на здание, – не то, что в собесе.
– Это ж не милиция, – Петя посмотрел по сторонам, – там бы нас на пендалях в Афганистан послали.
– Масштаб хорош, – Михаил Антонович, развернул одну из карт, – сто тысяч.
– Цветная, – оценил графику Вася.
– Надо было оружие просить, – стукнул по лбу Петя, – я у дежурного в кобуре видел ручку.
– Рукоять! – поправил Михаил Антонович, сворачивая карту, – у Вас какие звания?
– Генерал кажися, – стал вспоминать Петя, – или…командующий флотом!
– У меня освобождение, – доложил Вася.
– У меня три контузии и пуля в затылке, – деде ткнул себя по темечку, – поэтому командование беру на себя.
Посетив вокзал, старик узнал, что на афганское направление, билеты есть, но через Ташкент. Поезд отправляется в 14 часов. Забронировав три билета на свое имя, Антонович сказал, что завтра зайдет с деньгами. Петя узнав, что им предстоит посетить хлебный город, от радости забыв свое высокое звание, стал танцевать яблочко на асфальте, таская за руки Васю.
– Сегодня отходная, – объявил командир.
– Не успеем, – озадачился Петя.
– Вещи еще собрать надо, – добавил Вася.
Уговорившись, что сейчас команда расходится по своим делам, общий сбор был назначен на двадцать один час. Место сбора, по определению командующего отрядом, стала его квартира. Сверив свои часы, Михаил Антонович, дал команду разойтись.
– Большое дело затеяли, – Петр шел возбужденно, – придется много есть.
– На дорогу? – переспросил Вася.
– Традиция, – ответил Петя.
– Вещи надо забрать, – Вася еле поспевал.
– Я пальто брать не буду, – не поворачиваясь сказал Петя, – думаю до зимы управимся.
– Воротник спори, – посоветовал Вася.
– Мех возьму, – согласился Петя, – шкуры везде в цене.
Едва не попав под скорую помощь, Петя кинул ей в след камень.
– Я тебе раздавлю! – крикнул он.
– А куда мы идем? – Вася стал расстегивать рубаху.
– На кладбище.
– К родным?
– Да.
Вася вспомнил о могилках своих родителей. В последний раз он был у них несколько зим тому назад, когда уснул в кузове грузовика и приехал в родной город. Оборвав с клумбы, возле администрации, несколько цветов, он воздал родителям должное. Помыл фотографии, прополол полынь, посидел маненько и ушел. Кладбище, неотъемлемая часть города, иначе говоря, это будущее каждого из его жителей. Рано или поздно, не зависимо от званий и регалий, заслуг и наград, все мы будем там. Вася шел, гордый за друга, за его не явную добродетель.
– Перелезем здесь, – Петр остановился возле кладбищенской общей ограды, – осторожно на иглы не сядь.
С божьей помощью, преодолев высоту и пики, друзья оказались на той стороне жизни.
– Тихо как, – поежился Вася.
– Так и должно быть…, – Петя внимательно посмотрел по сторонам, – и ты не шуми, а то ВОХР прибежит.
Сделав пару шагов в одном направлении, затем в другом, Петя остановился как богатырь перед камнем. Три дороги, расходились из одной точки, приглашая за собой.
– Забыл? – спросил Вася.
– Склероза еще нет, – Петя достал сумку, – ты собирай ягоды, а я тут поброжу немного. Если что кричи.
Сказав он резво пошел вглубь. Вася огляделся. Действительно, рядом с забором и возле могил росла малина. Сочные стебли, мясистые ягоды, не чета дачным, манили. Раскрыв свой баул, Вася как заправский крестьянин, стал собирать урожай. Кинув несколько ягод в рот, Вася поразился сладкости алой малины. Словно кусочки тончайшего мяса, она таяла во рту, растекаясь по горлу соком. Остановившись возле одной из могилок, Вася сел на скамеечку. С фотографии на него смотрела совсем еще девочка. С радостной улыбкой, озорными косичками, живыми глазами и грустной эпитафией.
– Ушла но не забыта, – стал читать Вася, – злодеями убита…
Дальше Вася читать не смог, его глаза стали заволакиваться слезами. Вытерев наскоро рукавом, он стал есть собранную ягоду. Предметы стали слегка терять четкие очертания. Солнце почти село за горизонт. Легкий ветер шевелил кусты малины. Позади раздались шаги. Кладбище оно и есть кладбище, будь Вы смелы или нет, все равно ощущение, или даже ожидание страха присутствует. Вася Медленно оглянулся. Из кустов, пустыми глазницами, на него смотрел темный череп.
– А! – Вася вскочил и уже собрался бежать.
– Тут такого добра навалом, – вышел Петя с черепом в руках, – ягоду собрал?
– Вот, – Вася протянул сумку.
– Хорошее место, – Петя раскрыл и предъявил свою суму, – хлебное.
Заглянув в нее, Вася увидел печенье, конфеты, куски колбасы.
– Выпить тоже есть, – Петя похлопал по карману.
– Ты…, – Вася не знал, как спросить.
– Успокойся, – Петя застегнул сумку, – эти есть не будут, а птицы обойдутся.
– А…, – Вася несколько раз открыл и закрыл рот.
– Вернемся, отдадим, – Петя пошел к забору, – ты идешь или остаешься?
– Иду, – Вася положил на столик возле девочки, жменю красной ягоды.
Назад всегда идется быстрее, поэтому в город ребята вошли не успев устать.
– Еще в одно место сходим, – Петя повернулся к Васе, – и к командиру.
– Опять на кладбище?
– Увидишь, – Петя взял сумку другой рукой, – тут не далеко.
Пока Вася гадал, куда они идут, Петя уже остановился.
– Зоопарк, – прочитал Вася.
– Здесь у меня НЗ, – сказал Петя, просачиваясь под воротами.
Михаил Антонович собирал чемоданы. Памятуя, что в Узбекистане тепло, он прихватил несколько халатов покойной супруги. Цветные в цветочек и груши, с поясами, они, по его мнению, должны были выступать в качестве маскировки. Рубахи, спортивные рейтузы, носки, майки…станок для бритья, ножницы…нитки…В самый низ он положил карты, компас, партийный билет, награды и фронтовые фотографии. Сложив в кошелек всю наличность, он не долго думая сунул его в холодильник.
На кухонном столе жались друг к дружке колбасные кружки. Сыр, толстый, как для мышеловки, лежал россыпью. Банка с толстыми, солеными огурцами погруженными по шею в рассол, расположилась в центре натюрморта.
В дверь позвонили. Михаил Антонович посмотрел в глазок.
– А вот и мы, – Петя поставил на пол две сумки.
– Я уже почти все собрал, – старик закрыл за гостами дверь, – остались мелочи…зубная щетка…помазок…
– Можно мы у Вас свои вещи оставим, – Вася показал Михаилу Антоновичу, свой рюкзак и скатку Пети.
– Пальто почти новое, – Петя скинул боты и с сумками в руках пошел на кухню, – воротник ценный.
Старик взял ценный груз, подумал, после чего отнес в комнату.
– А это что? – показал он пальцем, когда Петя вытащил за ноги непонятное существо.
– Это? – Петя гордо выпрямил спину, – это ежик…и японская цапля.
Одно и второе тело со стуком грохнулись о стол.
– Ежа давно хотел попробовать, – Петя взял его за лапу, – говорят в ресторанах жрут. А цапля…говорят в красной книге, вкусная больно.
– У нас еще и малинка есть, – Вася ссыпал из сумки в тарелку собранные плоды, сунул один в рот, – сочные.
– Отметим по-людски, – Петя вытащил из кармана бутылку из под кока колы.
– Мы ежей даже в войну не ели, – старик смотрел на добычу.
– Ну и зря, – Петя взял ножик, попробовал его пальцем на острие и ткнул ежа в бок.
Толи его мало душили, толи ежи вообще животные живучие, но только он вдруг ожил и дернувшись в Петиной руке, упал на пол.
– Ты куда! – Петя упал на карачки, пытаясь схватить ринувшегося вон из кухни ежика.
– Пусть бежит! – старик ударил рукой по столу.
– Хорошо, – Петя встал с коленей, взял цаплю, и резким движением, скрутил шею.
Глава 10
Профессор Павлодарский
Железнодорожные вокзалы, бывают разными. Большими и маленькими, со всеми удобствами или с биотуалетами возле ближайших деревьев, с буфетами или со своей едой. Единственное, что их всех объединяет, это близость железной дороги. Стальные нити, прибитые намертво к земле, песку или глине, как натянутые нервы Аксененко. Если к нервам прислонить ухо, то при условии, что Вы не глухи, можно будет услышать приближение локомотива. Профессор Павлодарский, груженый чемоданом и наплечной сумкой, прохаживался вдоль перрона, ожидая свой поезд. По системе колокольчиковой связи, уже объявили о скором приближении на станцию Самара, скорого поезда №5 «Узбекистан», следующего по маршруту, «Москва-Ташкент». Отмененный год назад, из-за технического и санитарного состояния, он вновь соединил бывшие братские народы, узбеков и россиян. Аркадий Борисович, еще раз проверил документы, билет, заглянул в кошелек. Четыре сорта купюр, рубли, доллары, теньге и сомы, теснили друг дружку.
– Да…, – профессор нахмурился, – такую страну развалили. По всей Европе евро, а нас скоро каждый свою денежную единицу заведет.
Повздыхав, и сокрушенно помотав головой, он вытащил из сумки бабочку. Распластав крылья, она покоилась под стеклом. Лицо профессора смягчилось, в уголках глаз явно выразились морщинки.
– Какая прелесть, – сняв очки, приближая и отдаляя линзы, словно лупой, он стал разглядывать усики, ножки, крылышки, – боже мой.
Насмотревшись, профессор Павлодарский положил бабочку на место и посмотрел на часы. Пора. Вдалеке раздался гудок, который словно разряд электричества, пронзил ожидающих его людей. Схватив сумки и чемоданы, огромные баулы и торбы, узбеки и казахи, русские и каракалпаки, стали глазами гипнотизировать видимую часть дороги.
– Десятый вагон здесь будет? – обратился к Павлодарскому человек в тюбетейке.
– Я сам не знаю, – тот прижал свободную руку к груди, – мне двенадцатый нужен, и я надеюсь, что состав остановится рядом.
– Э! – человек махнул рукой, и побежал дальше.
Профессор пожал плечами, поправил очки.
– Едет! Едет! – раздался крик мальчугана в войлочном колпаке.
– Касымжан! Касымжан! – позвала его женщина, похожая на кореяночку, – а ну иди сюда!
Профессор взрыхлил чуб, у пробегавшего мимо паренька.
– Я домой еду, – парень остановился, – в Актюбинск!
– Хороший город! – сказал профессор спине мальчугана.
Состав подходил медленно, словно уставший марафонец. Среди раздвинутых занавесок, виднелись довольные лица. Торговцы уличного общепита, сидящие рядом с вокзалом, изможденные ожиданием и мухами, обрадовались. Пирожки почуяв зубы, перелегли на свежие бока. Пельмешки и вареники, замерли в ожидании. Аркадий Борисович, смотрел на номера проходящих вагонов. Первый, пятый, четвертый, пятнадцатый…Осознав, что это гиблое дело, он дождался полной остановки поезда.
– Девятый, – прочитал профессор на ближайшем окне.
Первой на землю спустилась проводница. В ярко голубой рубахе без погон, юбке прикрывающей круглые чаши коленей, шерстяных носках и полукедах.
– Простите, – Павлодарский улыбнулся как положено ученому, дюжей улыбкой, – я ищу двенадцатый вагон.
– Пожалуйста, – проводница отошла в сторону, – проходите.
– А Вы не подскажите куда? – профессор продолжал очаровывать даму.
– У меня тут не справочная, – женщина осадила Аркадия Петровича, – тем более все вагоны подписаны.
– Простите, – улыбка сползла с чела.
Посмотрев по сторонам, ученый принял решение идти в сторону хвоста. После девятого вагона, крепились: семнадцатый, девятнадцатый, двадцать второй. Дойдя до конца, и не найдя единственно желанного, ученый повернул обратно. Проходя мимо знакомой проводницы, он заметил ее ухмылку.
– Не нашли? – спросила она.
– Пока нет, – профессор выдохнул.
– Ну что же Вы так, – проводница пропустив и выпустив всех очевидно заскучала, – двенадцатый вагон, после головы поезда, сразу третьим крепится.
– Спасибо, – подхватив чемодан, Павлодарский посеменил в указанном направлении.
По трансляции объявили о скором отходе «Узбекистана». Поддав газу профессор прибавило обороты. Сердце вылетало из его груди, когда он наконец остановился возле родного вагона. Проводница, в похожей одежде, но в туфлях, смотрела на задыхающегося человека. Вытащив билет, Павлодарский выдохнул ей в лицо.
– Еле успел.
– К поездам надо заранее выходить, – барышня глянула на билет, – проходите…ваше место в конце коридора…у гальюна.
– Благодарю.
Кое как забравшись по узкой лестнице, Аркадий Петрович, потеснил углом чемодана нескольких пассажиров, изучающих окрестности через окно. Следующего обойти было сложнее. На полу, скрестив ноги, сидел пожилой мужчина в чалме. Судя по закрытым глазам, мужчина спал. Остановившись в нерешительности Павлодарский, поставил чемодан на пол. Оглянулся в поисках объяснения.
– Извините пожалуйста, – он наклонился к голове сидящего, – можно…мне в крайнее купе…я быстро.
Старик молчал. Ученый, протянул руку и ласково коснулся его плеча. В ту же минуту из мешка лежавшего рядом, словно пружина, в воздух взвилась змея. Раздув щеки, она стала возмущенно болтать языком, шипя и качаясь как маятник. Павлодарский словно лягушка, отпрыгнул назад и замер. Старик открыл глаза, надавил на змеиную голову.
– Асалам алейкум, – поздоровался он с профессором, – у нее зубов нет, не бойтесь.
– Ва..ва…ваалейкам ассааалаам, – ответил тот.
Пропустив ученого, старик закинул мешок за спину и зашел в номер.
– Казахцирк, – объяснила Аркадию Петровичу попутчица сзади, – в нашем купе клоуны едут.
– Замечательно, – профессор поправил запотевшие очки.
Остановившись, судя по запаху, возле своего купе, Павлодарский постучал костяшками пальцев и открыл дверь. Три человека, мужчины, один из которых старик, смотрели на вновь вошедшего.
– Добрый день, – профессор поставил на пол чемодан, потеснив стоящие босые ноги, – разрешите.
Петр поставил ступни на кровать, почесал пятку, отмахнулся от залетевшего следом комара.
– Прошу прощения, – профессор стал тулить свое барахло наверх, пытаясь уместить его с уже лежащим там чемоданом и сумками.
Закончив укладку, он потоптался на месте, посмотрел кругом.
– Разрешите представиться, – протянул он руку Михаилу Антоновичу, – профессор Павлодарский, Аркадий Петрович.
– Абросимов, – ветеран пожал руку, – Михаил Антоныч, на пенсии.
– Профессор Павлодарский, – ученый протянул руку Пете.
– Да слышал уже, – буркнул тот хватая ладонь.
– Это Петр…, а это Василий, – ветеран по очереди показал пальцем на друзей.
– Дак Вы вместе? – чему то обрадовался профессор.
– Ну вместе, и что? – Петр снизу посмотрел на Павлодарского.
– Разрешите присесть, – спросил тот словно в отместку.
– Садитесь, – Петя поднял часть матраса, освобождая дерьмантин.
– Дак значит вместе? – уточнил Аркадий Петрович.
– Вместе, – Петр раскрыл кроссворд, – сказали же вместе.
– А я вот один…, – профессор развел в горечи руками, – супруга приболела. Что-то с желчным пузырем.
– Это у нее отрыжка кислая, – с верху пояснил Вася, – я болел тоже.
– Не говорите, – профессор сложил руки на животе, – возраст уже не тот. Одно дело, когда молоды, а пожив теряешь иммунитет, нервы, стрессы… А Вы по делу или отдыхать?
– По делу, – доложил Вася.
– Отдыхать, – одновременно с ним сказал Петр.
– Понятно, – профессор пожал плечами.
– Отъезжаем, – Михаил Антонович сев возле окна, стал зырить по сторонам.
– Дак Вы, простите куда говорите едите? – улыбнулся профессор.
– В Термез, – сказал Вася.
– В Ташкент, – Михаил Антонович удивленно посмотрел на Васю.
– …, – обрадовался Аркадий Петрович, – значит мы вместе!
Не дождавшись ответной реакции, ученый замолчал. За окном, с легким ускорением, стали бежать столбы и люди, окна и шлагбаум. Михаил Антонович, помахал рукой летевшей рядом ласточке.
– Красиво, – не удержался Вася.
– Да! – не удержался профессор, – Куйбышевская область, уникальна по своим параметрам. К примеру в Волгоградской области, одно Цимлянское водохранилище, а в Куйбышевской два.
– Не может быть? – подал голос Петя.
– Точно Вам говорю! Собственно Куйбышевское и Саратовское.
– А разве Саратовское не в Саратовской области? – повернулся Михаил Антонович.
– Совершенно верно! Но водозабор находится именно на территории Куйбышевского района, река Волга.
– Извините, а Вы профессор географии? – с уважением спросил Вася.
– Не совсем так, – Аркадий Петрович, поправил сбившиеся на кончик носа очки, – я профессор кафедры естествознания, Московского государственного университета. Это должность, а звание у меня доктор. Если Вам угодно, это как в кавалерии…должность чистильщик коня, а звание…
– Есаул? – спросил Петя.
– Совершенно верно.
– А Вы на раскопки едите? – спросил Василий.
– Да нет, что Вы! – Павлодарский замахал руками, – я уже старый…я к другу еду в Ташкентский университет. Вот приглашение.
Достав из нагрудного кармана сложенную в четверо бумагу, он развернул ее и подал Васе.
– Вот…пожалуйста.
– А…у…, – Вася почесал щеку.
– Ой…это на узбекском, – профессор достал другой, – кстати узбекский язык относится к карлукской группе тюркских языков.
– Можно, – Михаил Антонович, перехватил бумагу.
Встав возле окна, для лучшей освещенности, он стал читать.
– Уважаемый Аркадий Борисович, – старик посмотрел на ученого, – настоящим письмом, имеем честь пригласить Вас на международную конференцию, посвященную проблеме интегрирования науки в новых условиях социальной разобщенности.
Петя удивлялся количеству умных слов. Вася слушал не совсем понимая, но догадываясь.
– Профессор кафедры лепидо…пидо…, – ветерана заело.
– Лепидоптирологии, – улыбнулся профессор, – в переводе с латыни Lepidoptera, lepis – чешуйка и ptero – крыло. Получается чешуекрылые.
– Летающие рыбы? – догадался Петя.
– Да нет, – профессор полез в свою сумку, достал бабочку, – у бабочек крылья покрыты маленькими чешуйками. Эти чешуйки могут быть пигментными и оптическими, тогда крылья отливают металлическим блеском с тем или иным оттенком, который возникает вследствие различных оптических эффектов. Понимаете?
– Нет, – за всех ответил Петя.
– Ну как же! – Павлодарский сунул ему под нос бабочку, – крылья видите?
– Вижу, – согласился Петя.
– Ну дак они и покрыты чешуйками! Это кстати, систематический признак отряда. Отсюда и название, чешуекрылые!
– Дак это Ваш друг, он бабочки ловит? – уточнил Петя.
– Ну да! – с облегчением воскликнул Павлодарский, – он лепидоптиролог!
– Это точно не ругательное слово? – уточнил Петя.
– Абсолютно! – профессор передал бабочку Михаилу Антоновичу.
– Какая большая, – удивился тот.
– Капустница? – спросил Вася, представив как этот зверь таскает качаны.
– Нет, – не согласился профессор, – это Центурион Македонского.
– Солидная особь, – перешел на научный язык Михаил Антонович, – сами ловили?
– Не совсем, – профессор положил бабочку на стол, – это единственный в мире образец, полученный в лабораторных условиях. Он приносится в дар учеными Москвы, ученым Узбекистана.
– Всю жизнь ловить бабочек, – поразился Петя, – и за них еще деньги платят?
– Этот экземпляр…цены не имеет, – Павлодарский, гордо ткнул пальцем в лежащего на спине Центуриона.
Бабочка лежала широко расставив большие бархатные крылья с реснитчатой оборкой. Черные с сиреневыми блесками, с овальными вкраплениями янтарных зерен, они переливались в лучах падающего света. Длинный хоботок, торчал эрогированно вверх. Лапки, покрытые маленькими отростками, напоминали крошечные пальчики.
– Красиво, – Вася смотрел не моргая.
– Древние римляне верили, что эти удивительные создания, ни что иное, как оторвавшиеся от растений цветки, – поразил Павлодарский красотой слова.
– А может цветы, это бабочки приклеенные к траве? – удивил своим взглядом Петя.
– Может и так, – профессор убрал насекомого в сумку, – цветы составляют отдельное семейство, тоже интересное и богатое видами. А Вы значит в Ташкент едите?
– Ага едим, – Михаил Антонович, зевнул, намекая на желание поспать.
– Вы устали наверное, – Павлодарский вскочил, – пойду за бельишком схожу.
– Принесите мне чая, – Петя оторвал голову от кроссворда.
– Если Вам не трудно, – добавил Вася.
– Конечно! – профессор прикрыл дверь.
Михаил Антонович посмотрел на соратников.
– Уснуть не даст, – пожаловался Петя.
– А мне бабочка понравилась, – свесился Вася, – я в детстве тоже с сачком бегал.
– А я в детстве отцу помогал пшеницу молотить, – Михаил Антонович постучал по подушке, придавая ей объем, снял тапки и улегся, – крыс помню…а бабочек нет.
– А может их раньше не было? – Петя поправил матрас, зевнул и тоже лег.
– Все может быть, – старик прикрыл глаза.
– Надо у него про дорогу на Термез спросить, – обратился к товарищам Вася, – может посоветует, как быстрее доехать.
– Боишься, что Бена Ладена, раньше нас найдут? – Петя посмотрел на верх.
– Спросим, – старик открыл глаза, – интересное имя, Бен Ладен.
– Чем интересное? – Петя повернулся на бок.
– Бен, это английское имя, ладен, считай ладан, христианское, а сам мусульманин, – Михаил Антонович смотрел в кровать Васи.
– Он же не виноват, что родители так назвали, – Вася свесил лицо.
– Почему же не виноват? – Петя подложил руку под голову, – у меня знакомый был…его родители Ихтиандром назвали, дак он изменил его, на Казимира.
Продолжить дискуссию, не дал Аркадий Борисович. Открыв дверь, он аккуратно занес стакан чая.
– Пожалуйста, – ставя на стол проворковал он.
– Спасибо, – Петя раскупорил сахарный пакетик, ссыпал содержимое в стакан и стал стучать ложкой о грани.
– Кроссворд? – профессор поднял отложенный в сторону Петром альбом.
– Развивает, – Петр постучал себя по голове, делая первый глоток.
– Совершенно правильно, – профессор стал читать вслух, – майское насекомое, из трех букв…
– Жук, – подсказал ветеран.
– Кстати…, – ученый отложил кроссворд, – жуки, это самый многочисленный отряд насекомых. А бабочки…находятся на втором после жуков месте…
– Пропустите, – Петр с лету попал ногами в тапки Михаила Антоновича.
Выкурив в тамбуре, подстреленную сигарету, он зашел в туалет, нарвал бумаги и вернулся в купе. Каждый лежал на своем месте с закрытыми глазами. Осторожно ступая, Петя лег, глянул на ученого, накрыл голову полотенцем и вздрогнул.
– Если Вас не затруднит, толкните меня пожалуйста в Оренбурге.
– Ладно, – не срывая маску ответил он ученому, – пихну.
– Большое спасибо Петр.
– Не за что, – поворачиваясь к доктору задом, буркнул тот.
