Дмитрий Витальевич Виноградов
Центурион Македонского
Глава 5
Обделёныши
Рабочий день, вместе с солнцем, был в полном зените. Кузнецы дули в меха, затем плющили молотками красную от злобы сталь. Сборщики оцинкованных автомобилей «иж», пинками насаживали на ступицы колеса, после чего толкали свое детище к выходу, где его уже ждали приемщики металлолома. На заводе вертолетов и дирижаблей, пенопластом обклеивали корпуса аппаратов, приводя их в соответствие с нормами шумности Европы. К газопроводу, транспортирующему природный газ России, через пространство Украины, в страны западной Европы, хохлы лепили свои маленькие трубочки. Одним словом все были при деле. И даже Петя, который был зол на труд и на Дарвина, вместе со своим напарником и может даже другом Васей, словно санитары парка, ходили и выуживали из под кустов бутылки. Если бы к ним обратились маркетологи пивоваренных компаний, то они бы очень удивились рейтингу сортов. Найдя свободную лавку, компаньоны поставили рядом сумки, и откинулись на спинку.
– Хорошее место, – Вася посмотрел по сторонам, – красиво.
Зеленые ряды деревьев, тянулись ввысь. С ветки на ветку перелетали чижики и снегири. Раздался стук, красноголовый дятел пытался достать червя, который в панике грыз древесину даже задницей.
– Да…, – Петя увидел молодого человека, швыряющего очередные пять рублей в кусты, – самое главное бутылок много.
Мимо шурша колесиками, девушка катила коляску. Ребенок выставив свои крохотные ручонки, шевелил пальчиками и что-то про себя пел. Вася, похлопал себя по карманам, достал мятую конфету, поднялся и извиняясь перед мамой, вложил маленькому ее в ладошку.
– Брось, – крикнул не ведома откуда взявшийся мужчина.
Разжав ладонь ребенка, он с размаху кинул конфету в сторону.
– А ты куда смотришь! – закричал он на жену, – хочешь что бы Анечка туберкулезом или сифилисом заболела?!
Вася взял свою сумку, вытер после себя место рукавом и встал за скамейкой.
– Еще раз подойдите! – мужчина рявкнул в сторону бомжей, – милицию вызову!
Петя посмотрел на кричавшего, затем развернулся к нему жопой, напрягся и пернул как смог. После чего вернулся в исходное состояние.
– Ты видела?! – мужчина обалдел от неуважения к себе, – нет ты видела?!
Женщина сдерживая улыбку, катила коляску дальше. Ребенок смотрел в небо, голубое и глубокое, манящее и недоступное. Он сопел, пускал пузыри и ни чего не знал о своей будущей жизни, как не знали о ней и его родители.
– Чего стоишь? – Петя повернул голову к Васе, – садись.
Вася присел, озираясь по сторонам.
– Не лезь к людям, – Петя с ненавистью смотрел на чистеньких гуляющих, – живешь и живи.
– А мы не люди? – Вася достал из сумки бутылку с остатками пива.
– Мы? – Петя на миг задумался, – мы уже не люди.
– Почему? – Васина рука остановилась возле рта.
– Почему? – Петя рывком встал с лавки, – ты морду свою видел? На мою посмотри!
Схватив свою сумку он пошел на выход из парка. Вклиниваясь сквозь гуляющих, он шел не видя дороги, людей. Он шел к заветному месту. Туда где ждут его и таких же как он. Вася сперва держался чуть позади, затем догнал товарища, заглянул в лицо. Петя плакал.
– Тебе помочь? – Вася взялся за груз друга.
– Отвали, – Петя поднял очередную бутылку.
Отстояв очередь, успев ободрать этикетки и ополоснуть бутылки в ближайшей луже, бомжи получили сто рублей на двоих.
– Пойдем в переход, – Петя аккуратно сложил деньги в мешочек, завязал его веревкой и повесил на шею.
Жизнь на улице кипела. Лоточники на перебой призывали покупать чебуреки и домашние пельмени. Цыгане предлагали губные помады и трусы. Изюминку вносила группа поддержки хари-кришны. В цветастых нарядах, бубнах и колокольчиках, они шли по тратуару, изрыгая какафонию и повторяя лишь одну фразу.
– Хари кришна…харри хари… хари кришна…
Народ смотрел им вслед, некоторые улыбались как в цирке, дети пристраивались рядом, пытаясь притоптывать и прихлопывать в такт. Возле перехода Петя, увидел конкурента. Взъерошенный и грязный, с вываленными наружу опухшими конечностями, он сидел и ждал денег в кепку.
– Стой здесь, – Петя повернулся к Васе, – и не дергайся.
Сунув руки в карманы, он стал лениво спускаться по ступеням. Остановившись напротив сидящего, он поднял кепку, медленно сунул ее сидевшему под рубаху. Несколько монет упали и покатились забиваясь в щели.
– Сегодня мой день, – сказал Петя, – слышишь гнида?
– Да я чего! – мужчина подскочил, – я ни чего…думал сегодня вторник.
– Уходи, – Петя толкнул наглеца вниз, – еще раз увижу, убью.
– Ухожу, ухожу…, – мужчина исчез среди пешеходов.
Поставив на освободившееся место компаньона, сам Петя пошел на другую сторону. Рабочий день продолжался. Вася сидел, отгонял назойливых мух, благодарил за брошенную в ладонь монету и смотрел на людей. Все куда-то спешили, почти бежали. Время шло. Подошедшему милиционеру, как предупредил Петя. Василий дал двадцать рублей. Тот угрюмо взял деньги, ссыпал в карман и ушел не поблагодарив. Через час подошел Петя.
– Нормально? – спросил он товарища.
– Рублей тридцать, – утирая нос ответил тот.
– Нормально, пошли чего покажу.
В переходе, рядом с театральной кассой, стояло пять молодых людей. В белых рубашках, в глаженных до стрелок брюках, с рюкзаками за спиной и листами бумаги перед носом. Перед ними гусиным шагом, ходила толстая женщина. Несколько раз щелкнув пальцами, она махнула рукой. Хор, а это оказывается был хор, держащий перед собой ноты, стал нудно выводить что-то экзотермическое. Женщина махала руками как заправский дирижер, иногда поворачивалась к публике и показывала зубы. Пропев одну песню, она стала раздавать присутствующим бумажные книжечки. Вася протянул руку, но женщина проигнорировав его жест, вложила приглашение в церковь мормонов в чистую ладонь.
– Ты песни знаешь? – спросил Петя.
– Не особо, – Вася почесал бодбородок, – в лесу родилась елочка – помню.
– Надо будет выучить пару, – Петя толкнул друга к выходу, – музыканты здесь неплохо зарабатывают.
Выйдя на поверхность, напугав молоденькую девушку, своим экстравагантным видом, Петя и Вася пошли кушать. Сейчас сложно умереть с голоду, если действительно хочется кушать. Пищу выбрасывают, ею кормят котов и голубей. Если вы не поленитесь, и из спортивного интереса загляните в ближайшую урону, то наверняка увидите свое любимое лакомство, слегка покусанное, послюнявленное. Вы можете возмутится, как же так! Что бы я питался из мусорки! Позвольте не поверить в Вашу искренность. Если в урне будут лежать золотые часы, или пусть даже колечко, или сережка, неужели вы не пересилите свою брезгливость? То-то и оно. Вся разница в шкале оценки. Петя и Вася, шли скорым шагом. Точнее Вася торопился за Петей. Тот шел, как маркиз по залу, зная куда, зная за чем. Собака, чистенькая и вычесанная, на поводке и с бантиком на голове, залилась лаем, пытаясь вцепиться в брючину Пети.
– Фу, Фабиан фу, – хозяйка, буржуа, по собственному мнению, судорожно отдернула песика от представителя дна, – напугали маленького, ходят тут всякие.
Песик ловко заскочил на руки, подставляя губы для хозяйского поцелуя, и писая одновременно на кофту.
– Ничего мальчик, – целуя его носик, проворковала тетенька, – не волнуйся, мамочка постирает.
Глава 6
Собес слезам не верит
Открыв шкаф, Михаил Антонович, задумался. Его глаза прошлись вдоль висящих пиджаков. Следом пробежали пальцы. Сняв новый, коричневый, доставшийся ему от располневшего соседа, Михаил Антонович покрутил его и повесил обратно. Сжав губы, он вытащил свой ветеранский пиджак. Старенький, местами зашитый, с блестящими в якорях пуговицами, с тремя рядами медалей, двумя орденами Красного знамени, и двумя полосками ранений, он придавал старику силы. Накинув его на плечи, он посмотрел в зеркало, одернул лацканы, накинул сетчатую панамку, взял тросточку и вышел из квартиры. Выйдя из подъезда, он чуть не угодил под колеса машины.
– Куда прешь старый пень, – закричал коротко стриженный молодой человек, – напялил цацки как на девятое мая.
Михаил Антонович прошел мимо, не обращая внимания на водителя. БМВ, ударил громом музыки, взвизгнул колесами и сорвался с места как ракета, обдав ветерана газами. Дождавшись муниципального автобуса, старик бодро вскарабкался по ступеням, сел на свободное место и поехал в собес.
Очередь в собес, напоминает музей восковых фигур. Счастливые люди сюда не ходят, а несчастные сидят молча. Оглядываясь на приходящих, они ждут своей очереди, изредка улыбаясь встретив знакомые лица. Михаил Антонович, занял очередь, проверил еще раз пенсионное, ветеранское удостоверения, поправил орден и стал ждать. Очередь двигалась шустро, специалисты не вдаваясь в детали, выслушивали жалобы, уточняли адрес и выпроваживали из кабинета.
– Садитесь, – женщина краем глаза глянула на медали и решила, что посетитель станет клянчить гуманитарную помощь.
– Дочка, – старик улыбнулся.
– Одну минуту, – женщина сняла трубку с дребезжащего телефона.
Старик смотрел на портрет Путина, висевший на стене. С открытой улыбкой, с добрыми глазами, он выглядел другом всех пожилых.
– Слушаю, – дама положила трубу.
– Я…, – старик привстал со стула.
– Фамилия, – женщина одернула Михаила Антоновича.
– Абросимов, – старик сел.
– Автомобилей нет, – чиновница решила, что старик очень вежлив.
– Каких автомобилей? – не понял Михаил Антонович.
– И путевок тоже, – женщина решила заставить старика прекратить улыбаться, – на этот год розданы. И на следующий тоже, – добавила для убойности дама.
– Люда, – дверь распахнулась как от урагана, – ты слышала? В Америке самолеты дома взрывают. Пол миллиона убитыми…
– Да ты что! – забыв о посетителе, женщина вскочила с места.
– Прямо в небоскребы…жертв куча…
– Да…, теперь и у них попрошаек прибавится, – дама зыркнула на старика.
– Естественно! – защебетала вошедшая, – одних пособий родным на миллиарды…
– Ужас…, – Люда поправила прическу, – а точно пол миллиона?
– Может даже больше.
– Кошмар!
– Извините, – терпение Михаила Антоновича стало подходить к концу, – мне бы…
– Совести совсем у людей нет, – вошедшая покосилась на старика, – в Америке траур, а им плевать.
– Мне бы в дом престарелых, – сник старик.
– Мест нет, – как отрезала Люда.
– Ну ладно, – старик поднялся.
– Подождите…, – спохватилась вошедшая, – а квартиру кому оставляете?
– Государству хотел, – старик открыл дверь.
– Нет …ну с этого и надо было начинать, – Людмила, подбежала к старику, – найдем Вам место.
– Вот Вам! – старик скрутил фигу и сунул ей под нос, – накася выкуси.
Когда дверь захлопнулась, Люда вернулась на место.
– Долбанная Америка, – в сердцах она стукнула по столу рукой, – квартиру вот из-за нее просрала.
– Не волнуйся, – подруга встала, – прибежит, никуда не денется. Надоест обсыкать брюки, еще умолять будет. То же мне…Наполеон!
Глава 7
Один за всех, все на одного!
По старинному русскому обычаю, после работы не грех расслабиться. Расслабляются даже те, кто не напрягается, но эти уже за компанию. Мест для релаксации, сейчас столько, что закрыв глаза, сложно пройти мимо бара или девушки с фирмы досуга. Цены на расслабление в зависимости от социального статуса варьируются весьма в широких пределах, здесь все зависит от обстановки, ассортимента и упаковки. Кто побогаче тот посещает сауны, клубы, бильярды, казино. Кто беднее, тот пьет пиво прямо из шланга. Пивная под открытым небом, «Сон Янычара», располагалась под открытым небом. Столики в старом стиле, высокие на одной ноге, качающиеся от ветра и локтей, словно магниты притягивали жаждущих. Пиво, в меру смешанное с водой и стиральным порошком, подавалось в больших пластиковых стаканах многоразового использования. Сушеная корюшка, камбала и ноги пожилого кальмара, предлагались так же.
– Пиво холодное? – вместо приветствия спросил Петя у старого в орденах.
– Моча, – дед дуну в пену.
– Зато дешево, – Петя потрогал пальцем кружку.
Оставив Василия в качестве сторожа места и сумок, он пошел делать заказ.
– Две больших, – его глаза сияли, – корюшки с икрой тоже две… одну можно поменьше.
– Стаканы не уносить, – необъятных размеров женщина, чье лицо не вмещалось в узенькое окно, была ходячей антирекламой пива.
Подав два стакана, она выложила два сушеных хвоста. Рассчитавшись, Петя сунул рыбу хвостами в рот, взял пиво и пошел к столику.
– За победу в соцсоревновании, – стукнул он по поставленному перед Васей стакану и сделал большой глоток.
Вася смотрел на дедов пиджак, считая медали. Когда старик пил, они бились друг о дружку, издавая тихий звон.
– Слыхали как сегодня Америку раздолбали? – дед поставил стакан на стол, – бац и два дома лежат!
– Слыхали, – Петя вытер губы.
– Говорят еще пять самолетов летело на Буша, – старик сжал кулаки, – мессершмиты сбили.
– Угу, – Петя делал глотательные движения.
– Народу погибло тьма, – дед махнул рукой, выливая свой стакан на Васю.
Тот вытер лицо, отряхнул рубаху.
– Вы воевали? – Вася сделал глоток.
– Воевал, – старик посмотрел в стакан, встал и пошел за новой порцией.
– Ты рыбу будешь? – Петя уже откусил голову от второй корюшки.
– Буду, – Вася взял свою долю.
– Да что толку! – подошел старик, – бардак кругом. Каждый тянет до себя. Молодежь стариков не уважает. Правители жируют!
– У Вас свободно? – к столику подошел толстячок.
– Заходи, – увидев полный пакет рыбы, сказал Петя.
– Дети беспризорничают, – продолжал ветеран, – пропала Россия.
– Взяли бы денег побольше напечатали, – Петя посмотрел на новичка и вытянул одну рыбину, – бумаги нет что ли?!
– Бумага есть, – старик поправил орден, – ума нету! Все Березовские да Чубайсы приватизировали! Глаза бы мои не слышали!
– Десять миллионов долларов пообещали американцы, – толстячок вытер усы, – кто приведет им араба.
– Какого араба? – уточнил Петр.
– С чалмой и бородой, – толстячок вытер руки о рубаху, – С Усами Бен Ладен.
– Чего? С какими усами? – Петр отпил от стакана Васи.
– Имя такое…, – толстяк собрался идти за очередным стаканом, – в Афганистане живет.
– Десть миллионов? – переспросил Петя.
– Долларов, – кивнул толстяк уходя к окошку.
– За такие деньги, – ветеран махнул в сторону Васи пивом, – он сам к ним придет. Сейчас рубли ни кому не нужны. А до долларов все жадные.
– Ну тебе то доллары уже не нужны, – Петя посмотрел на седую голову.
– Кончено…, – нахмурился ветеран, – старому человеку ни чего не нужно. Ни хлеб, ни молоко, ни деньги…отработал и иди на кладбище.
– У Вас дети есть? – Вася откусил кусочек рыбы.
– Есть, три года назад прислали открытку, – старик посмотрел по сторонам, – поеду в Чечню.
– Рыбку будете? – толстяк поставил стакан к верху дном, вытащил один хвостик.
– Давай, – Петя схватил пакет, – привет жене!
– В Чечне гранатами поезда взрывают, – Петя вытащил рыбину и протянул старику, – не доедешь.
– Какая разница, – старик отхлебнул, – что здесь ни кому не нужен, что там.
– Мы тоже ни кому не нужны, – Петя стукнул Васю по плечу.
– Поехали вместе, – ветеран выпрямился, – а чего… я партизанил, стрелять еще могу.
– Да мне чеченцы ни чего не сделали, – Петр допил второй стакан, – чего мне их стрелять.
– А дома в Москве повзрывали? – старик сжал кулаки.
– Ну …в Москве, – Петя махнул рукой, – а поехали в Афганистан, те тоже дома взорвали, зато хоть американцы деньги заплатят! А от наших ждать нечего. Еще и морду по телевизору покажут, что бы потом прибили.
– В Афганистан, – старик поднял голову, пошевелил губами, – поехали.
– Ты едешь? – Петя повернулся к Васе.
– Не знаю, – засомневался тот.
– Дела? – Петя подавился пивом от смеха.
– Денег на билет нету, – Вася шмыгнул носом.
Глава 8
Хлопоты
Жизнь военкомата шла своим чередом. Тихо, мирно и скучно. Военные по десятому разу пересказывали женшинам-прапорщицам, как они командовали полками, рулили подводными лодками, обезоруживали диверсантов и обеспечивали полеты космонавтов. Женщины в свою очередь, делились с друг другом, информацией о возможных романтических отношениях, стараясь выведать данные о мужских способностях самца, его пристрастиях к духам, чулкам или колготам. Каждый раз жены восхищались своими мужьями, их отношением к службе. Гладкие щеки, дезодорант от пота, глаженый мундир. Презервативы из карманов не торчали, поэтому о личной гигиене дамы понятия не имели. Третьего ранга Бычков, вскипятил чай. Посмотрел на себя в зеркало, понюхал под одной мышкой, потом под другой. Слегка подванивало потом, но это был настоящий мужской, как он считал запах, такой же естественный, как запах мочи от полового органа, или кала от противоположного. Набрав трехзначный номер, он пригласил к телефону Марию.
– На чай не зайдете? – играя бровями поинтересовался он, – да…с пирожными.
Положив трубу на место, он легким движением руки поправил прическу, и вытащил из портфеля бублики, положенные женой. Мария обрадовано потерла ладонями. Встав перед зеркалом, задрала юбку, посмотрела себя кругом.
– Если бы знала, то конечно уж другие трусы одела, – подумала она, снимая рваные на бедре колготки, – хотя все равно сойдет. Для мужика главное свежие ощущения.
Несколько раз она пыталась завладеть сердцем подводника, но тот ухлестывал за секретаршей Лизкой. Однако у той и так было три любовника: сам комиссар, и его два зама, по информационно работе и правовым вопросам соответственно. Подмазав губы вызывающей помадой, Мария расстегнула верхнюю пуговку, подумала и расстегнула еще одну. Вжав живот и выгнув позвоночник, послав спящую на животе грудь ввысь она вышла из кабинета. Как минимум на час, отдел кадров военкомата закрылся. Через пять минут, закрылся и отдел призыва из запаса. А еще через пять минут Михаил Антонович в сопровождении Пети и Васи, переступил порог двумя этажами ниже.
– Куда? – спросил дежурный, оторвавшись от кроссворда.
– Спросить, – Петя дыхнул в лицо запахом забитых дупел.
– Третий этаж, кабинет триста два, – назвал дежурный кабинет Бычкова, решив, что бомжи пришли записываться по контракту.
Пропустив деда вперед, троица стала подниматься.
– Я как сюда перевелся, – Бычков, нервно срывал с женщины трусы, – Вы мне сразу понравились.
– Какой Вы быстрый, – Мария стыдливо прикрывала лицо свободной от бублика рукой, шевеля задом стараясь быстрее скинуть одежду.
– Если Вы против…, – Бычков ослабил хватку.
– Да что уж теперь, – женщина сама скинула трусы на пол, – вы задом или как?
– Если можно…, – Бычков весь вспотел, – задом.
– Что не сделаешь ради героев, – Мария облокотилась о подоконник.
– Я сейчас, – Бычков стал расстегивать брюки.
– Может ваши яички потрогать? – Мария просунула руку к гениталиям героя.
– Сейчас, сейчас…, – Бычков поломав запор молнии, стаскивал брюки застегнутыми.
– Ох…, – Мария случайно провела себе по половым губам рукой.
– Я уже, – Бычков спустил трусы и стал дергать член, рассчитывая, что тот встанет.
– Ох.., – продолжала себя возбуждать Мария, облизывая губы.
– Сейчас, сейчас, – Бычков стал тыкать вялым органом в попу.
– Ниже, – простонала женщина.
Бычков вытер пот, льющийся с лица, затем стал пальцем искать отверстие.
– Здесь, – Мария дернулась телом, когда мизинец вошел в нее.
Через минуту женщина забилась в экстазе, стуча головой о подоконник. Бычков наскоро одел трусы, брюки и взял в руки чашку.
– Пикадор, – Мария поцеловала его в шею.
– Бывает, – Бычков стыдливо откусил бублик.
Когда в дверь раздался осторожный стук, Мария изображала из себя гейшу, пытаясь станцевать стриптиз. Если дряблый живот, был скрыт форменным пиджаком, то ляжки безнадежно испещренные целюлитом, производили удручающее впечатление. Женщина трясла плечами, бросалась ногами. Бычков пил чай и думал как бы ее удалить. Заслышав стук, он рванул двери, страшась. Что посетитель уйдет. Мария влетела в туфли, опустила юбку и взяла в руки первую попавшуюся в руки бумагу.
– Да, – открыв дверь Бычков высунул голову.
Посмотрев на троицу, он хотел было отправить бомжей в баню, но вспомнив о женщине, радушно распахнул дверь.
– Прошу.
– Сан Саныч, я зайду позже, – Мария моргнула любовнику.
– Да…, я пока занят, – Бычков показал на вошедших.
Михаил Антонович, сел на стул, по бокам встали Петя и Вася. Бычков вернулся за стол.
– Сыновей привели? – предложил Бычков.
– Нет, – старик покачал головой, – вы нам дайте карты…
– Афганистана, – выпалил Петя.
– Чего? – Бычков, откинулся на стуле.
– Это не Ваши трусы? – Петя ткнул пальцем в сторону окна.
– Мои? – Бычков, машинально потрогал ширинку.
Повернувшись он увидел, белые с желтым пятном от мочи, трусы Марии. Лежа на цветке, они дисгармонировали с атмосферой.
– Это тряпка, – Бычков снял трусы, мазнул ими по окну и сунул в стол, – что вы говорите…какие карты?
– Я ветеран, – Михаил Антонович показал ордена, – прошел от Берлина до Москвы.
– Поздравляю, – серьезно ответил Бычков, ругая растяпу Машку.
– Вчера бомбили Америку, – продолжил старик.
– Слышал, – подтвердил Бычков, – но только не бомбили, а самолеты со смертниками взорвали дома торгового центра.
– Жизни и так нету, – старик поднял руки.
– Не совсем понимаю, – Бычков потер голову.
– Дайте нам карту Афганистана, – Петя сделал шаг вперед.
– Зачем? – боль в висках усилилась.
– Надо, – ответил тот.
Бычков смотрел на бомжей, в грязных одеждах, не чесаных и вонючих.
– Вам не ко мне, – Бычков вспомнил о злой шутке Гончарова, – кабинет триста двенадцать. Подполковник Гончаров. Все карты у него.
– Спасибо, – ветеран встал.
– Вы уже освободились? – в дверях стояла радостная Мария, забыв трусы и нашедшая повод для повторного визита.
– Нет, – Бычков вышел вместе с гостями, – прошу подойти сюда.
Встав возле фанерного листа, увешанного рисунками ядерных взрывов, Бычков вытащил из кармана ручку.
– Самое важное…это знать поражающие радиусы, – доложил он ветерану и его друзьям.
