Дмитрий Сенчаков
Земля новая
Стоит признаться, к тому моменту мы с Тетяной Руслановной полегоньку, незаметр за незаметром сблизились гораздо лучше, чем давно плохо знакомые люди, коих среди пар безнадёжное большинство. Она даже деликатно поинтересовалась пропорциями моего московского жилья. Попутно проняла меня до солнечного сплетения признанием, что её киевская квартира разрушена влетевшей в дом противоракетой украинской ПВО. Та по старости нештатно сошла с установки С-300, замаскированной во дворе соседней школы. Короче, ушлая женщина оказалась. Но я таких люблю. С ними не пропадёшь.
Прижилась на острове фишкультура. Даже негласное соревнование затеялось – кто больше корюшки наловит. И ревностные болельщицы нарисовались во главе с бессменной Атаманей. Один я – словно рыба-тунеядец, ни к тем, ни к иным не соотносился, но по доброте душевной общество продолжало меня подкармливать, за что им особое от души спасибо.
Забрался Федя, главный Рыбинзон наш, по пояс в море. Затих с удочкой своей. Я б уже полностью окоченел на его месте.
– У тебя там что, под гусиной кожей полиуретановая теплоизоляция?
Смеётся Федя. Корюшку подсекает, на прутик накалывает.
– Мне нормально, – говорит, – я зимний!
– Постой, не тебя ли на прошлой неделе… Мы всей землёй новой отхэппибедствовали? Да так, что остров три дня гудел как деревенский трансформатор, в котором завелись осы.
– Меня.
– Ну и какой же ты зимний? Зачем врёшь?
– А я и не вру. Я в Аргентине родился. У меня и в паспорте записано.
Махнул я рукой. Ну что за публика! Ни замечание сделать, ни во лжи уличить – на всё ответ свой имеют. Человека, вдвое старшего по годам, ни в грош не ставят с его полезным жизненным опытом.
На следующий день смотрим, уазик по дамбе чапает. Газует почём зря. Брызгами разбрасывается. Явился майор в полном воинском обмундировании с личным шофёром, молодым очкастым солдатом-срочником.
– Прекратить безобразие, – уныло приказал майор.
– Мы бы рады.
– Покинуть остров, – не сдаётся он.
– С какой стати?
– Эта земля новая?
– Новая, – подтвердили мы.
– Будем здесь оружие атомное испытывать.
Обвёл он глазами нас, туристов обалдевших, и добавил:
– Новое!
Коля Неледин раздобыл в ангаре бутылку. И ведь знает, шельмец, где ему там припрятано. Плеснул майору стакан водки. Облизнулся офицер. Но не снизошёл. Колян посмотрел-подождал, да и выхлебал сам. Хоть и обещал не пить. Майор ревниво проследил за Колей, как тот глотает водку, и глаза его при этом медленно наливались ненавистью. Я понял – грозе быть!
В разгар армейского ненастья выступил хладнокровный Федя.
– Ты чего, – говорит, – разошёлся? Мы тебя сейчас обольём зелёнкой из Кёрхера.
Никакой зелёнки у аборигенов, конечно же, не было, но майор об этом не знал. Ему для выполнения приказа командования такая глубокая степень маскировки не требовалась. Притих.
Поздно вечером засиделись с майором в ангаре, гоняли чаи из сушёных морских водорослей.
– Границы России нигде не заканчиваются, – глядя на нас исподлобья, процитировал майор главнокомандующего. – Мы защищаем всех угнетённых.
Киваю, а сам секу, что Манька с глистой Алисой скучнеют, тускнеет и огонёк в уголках прекрасных, но исключительно потребительских глаз.
– Только мы НАТО прихлопнуть можем, – напомнил майор. – Больше некому.
– Свежо преданьице, – пожал плечами Фёдор. – Покамест наоборот: они безнаказанно отхватили Остзейский край.1
– Транспортниками летают над бывшей советской территорией, как у себя дома, – вспомнил накачанный Шурлик-Мурлик, поглаживая Алискину коленку.
– НАТО воюет с Россией руками малороссов на территории Украины, – осмелел я, косясь на заскучавших девчонок.
– Вот я и приехал сюда, чтобы Россия победила, – признался майор.
– Ты, случайно, не ошибся направлением? – вспылила Манька.
– Донбасс в другой стороне, – неопределённо взмахнула ручонкой Алиса.
– У противника тысячи томагавков, которые они ещё даже не расчехляли. Как ты победишь их танками и самолётами?
– И что же делать? – загрузился Коля Неледин, бесполезный, но гордый человек-бомж.
– Да, расскажите, на что нам надеяться? – вежливо поинтересовалась у служивого ведьма Варвара, способности которой на политику и политиков не распространялись.
– Победят Североатлантический альянс только ракетные войска стратегического назначения. Ядерные силы России создавались исключительно с целью сдерживания американской агрессии. Но сейчас они не задействованы в военном противостоянии.
– Что же они медлят? – включилась Тетяна, у которой были личные счёты к украинской власти.
– Ждут команду. Но мы не просто ждём. Мы готовимся.
– И каков ваш план? Разнесёте Америку в клочья? – наехала Натэлка.
– Как она своей Йеллоустонской кальдерой бабахнет! – облизнулся Фю́мо.
– Баба ахнет, – одёрнул того Федя.
– Ты не выглядишь идиоткой, – внимательно посмотрел майор исподлобья на Натэлку.
– Я-то не идиотка.
– Зачем тогда мелешь чушь?
– Зато вы там все полные идиоты! – разоралась Натэлка. – Американцы ответным ударом сотрут нас с лица земли.
– Если третья мировая война – это тупик, – терпеливо осадил нервную девушку майор, – выходит, её необходимо предотвратить. Не так ли?
Туристы переглянулись и неуверенно кивнули.
– Для этого Россия и проведёт ядерные испытания. Необходимо продемонстрировать противнику, что наше ядерное оружие находится в исправном состоянии.
– А потом? – выразила всеобщее возбуждение Анарекса Ксю.
– Потом вернём в ракеты полётные задания, нацелим их на Америку.
– Надеетесь таким образом устрашить американских военных? – недоверчиво переспросил смышлёный Фёдор.
– Не военных, а десятки миллионов американских обывателей, которые поднимут штаты на уши. Вашингтону придётся договариваться с Москвой, повторяя опыт Кеннеди во времена Карибского кризиса. Они сворачивают агрессию, а мы не запускаем ракеты. Это и называется сдерживание. Технология, которая прекрасно работала до девяносто четвёртого года, когда Ельцин отменил нацеливание ракет.
