Дмитрий Сенчаков
Земля новая
– Эка у вас система пароль-отзыв отлажена, – удивился Коля Неледин.
– Потому что мы – культурные люди.
– Культурные люди улиток не едят, – парировал Колян, явно приревновав меня к Варваре, что я быстро нашёл с ней общий язык.
Под вечер Коля тепло посмотрел на Варю и потащил даму остров осматривать. А я поёжился и в палатку полез. Тем более что воздушная движуха началась. Палатка – лучшее комароубежище. Вот и решил я на досуге и репеллент сэкономить и «Роман-газету» почитать. Пропустил когда-то давно пару номеров. А когда навёрстывать, как не в отпуске?
Ночью явилась ещё одна автомобиль. А что не так? Обыкновенный запутанный русский язык, ничего не выдумываю. В правилах написано: слова, оканчивающиеся на «ль», могут быть как мужской, так и женской породы. Ага, на выбор рассказчика… Так тут она вся кругом женская: за рулём – Тетяна. Серые очи хладным огнём насквозь простреливают. Полуулыбочка-полуусмешечка присутствует. Мол, знаю я вас. С таких как вы глаз не спускай! А сама автомобиль розовая. Морда стальная, горячая. Четырьмя солнцами-фарами в темноту шпарит. Воздух на два мира режет: тот, где уже проехала, и тот, где вот-вот поедет. И Тетяна с этой автомобили вылезла вся такая. Хвосты резинками из-под денежных пачек собраны, торчат в разные стороны. Чёлка смешная на поллба. Вышитый мандалой балахон до колен со шнуровкой заместо декольте.
Впечатлился я об неё, но виду не подал. Полез обратно в палатку сон ночной досапывать. На Коляна напоролся. Тот дрых без задних тапок с улыбкой блаженного. После прогулки с Варюшей. Ну, это он так теперь её во сне называет. Ласково.
Настал новый день, и залил циклон наш остров дождём коварным. Первой в палатку Варя пришла. Призналась, что неуютно ей в избушке одной сидеть. Промозгло, да и крыша протекает. Дождь не истощался, поэтому к обеду подтянулась и Тетяна. Рассказала, что от барабанной дроби по жестяной крыше розовой автомобили у неё приключилась мигрень. А от отощавшего желудка – икота.
– Выручайте, ребята, найдётся галета какая на зуб положить?
Варенька радостно закивала головой. Так они с Тетяной и сдружились, раз уж оказались заодно, в одной, так сказать лодке, то есть, палатке. Короче, в одной упряжке. Поскольку Варенька лично поддержала тему, услужливый Колян метнулся в машину за сидором с консервами. Я решил, что-то рановато наступил «чёрный день», но деваться некуда: самому жрать охота. А вчерашние мидии и улитки вчера же и кончились.
Порылась Тетяна в мешке и поджала губки. Передала Варе. Та взглянула и так же скривилась:
– Тут только тухлец в собственном соку да кишки в томате. А что-нибудь съедобное у тебя есть?
Обиделся я и достал им из кармашка рюкзака по пакетику растворимой овсянки.
– Кипяток сами вскипятите, раз вы такие привередливые. А нам с Коляном сейчас килечка великолепно зайдёт.
Облизнулся улыбчивый Колян. Перспектива ему была в пору. Но Варвара такой волевой бабой Ягой на него зыркнула, что малец тотчас потемнел. Поплёлся под дождь. Теперь то ли костёр разводит, то ли примус кочегарит. Тут уж и я обиделся – отобрали у меня сотрапезника. Зашвырнул сидор с консервами в угол палатки, повернулся к гостьям спиной и уставился на «Роман-газету».
После тихого часа прибыл с материка автобус рейсовый. Ну, это я тогда думал, что рейсовый. На полном серьёзе. Решил даже при случае расписание загуглить. Вдруг пригодится оказия какая. Оказалось: явились дикари, измученные городомором. Целой компанией. Отдыхать на природе нетронутой. Ну, дикари, как есть. Чесслово. Орали-буянили. В момент нассали, насрали, бутылки выпили и разбили о прибрежные валуны. Разбрелись теперь фрики по острову и отсыпаются в траве, кого, где и как сморило. Говорят, у них каждый год так. Задвигают Москву, Петербург, Воронеж и отправляются в поход на любимое место. С комузом, кубызом и балаганом. Оставляют после себя природу истроганной, надруганной. И подметальщик за честно́й компанией один единственный. И звать его ветер.
Дождь уже и не лил вовсе, а так… Исподтишка мокро капался, шкодник. Отправился я по острову гулять, благо погода благопрепятствовала комарам. Всякого наслушался и насмотрелся. А заодно познакомился с Манькой и глистой Алисой – девками из рейсового автобуса. Купались обе на закате, да спьяну забыли, на каком камне догола разделись. Пришлось мне в темноте на ощупь их тряпки искать. Больше некому было. Единственный вменяемый чувак на острове оказался я. Обнаружил я все эти резиночки-бретельки-застёжечки. Торжественно поднёс.
– Молодец! – похвалила глиста Алиса.
– Возьмём тебя на холодец, – ржёт Манька.
Ох и красивая девчонка была эта Маня ещё совсем недавно, пока не поразил её прожорливый вирус молодёжной моды. Не могу на это смотреть. Отвёл глаза… А там гусиная кожа вокруг Алисиных сосков (груди-то у неё нет совсем). Тактично опустил взгляд в ноги, где море у подножия плоского камня плещется. Ну, я и потрогал воду из любопытства. Безнадёжно холодное море. Даром, что не плавают льдины, ну, или там контейнеры с жидким азотом. Осознал, чтоб оно мне по колено стало – столько мне никогда не выпить. Чмокнула Манька меня в одну щёку, глиста Алиса – в другую. Пообещали, что увидимся. Скоро.
К палатке своей вернулся. Смотрю – за рулём моей машины сидит кто-то. Присмотрелся: дреды по самые пятки, из глаз затуманенный интеллект наощупь погулять вышел. «Я, – грит, – только за мфитамином Це в аптеку сгоняю и тотчас назад».
Разозлился я. Вызываю с палатки разомлевшего Колю Неледина.
– Это кто?
– Это Фю́мо, – молвит Коля, кося глазами.
