Дмитрий Олегович Никитченко
Чужая воля
– Девчонки, закрывайте глаза! – орал Артем, выбегая голый из парной. Он пробегал мимо девчонок, сидящих в предбаннике, выскакивал на улицу и бросался в снег. Между заходами пили пиво. После пары таких заходов и пары бутылок Марина окосела вконец. Она уже не смеялась и сидела, понурив голову.
– Так она до шашлыка не доживет, – шепнула Ленка. После чего загнала парней в парилку, помогла Марине одеться и проводила ее в домик – пусть отлежится перед ужином.
Когда она вернулась, друзья уже вышли из парной и сидели в креслах в предбаннике, попивая пиво.
– Ух, замерзла, пойду погреюсь, – она сбросила накинутую прямо поверх простыни куртку и прошла в парную. Артем, поднося стакан, проводил ее взглядом, но вдруг поперхнулся и закашлялся. Он разглядел татуировку у нее на лопатке.
Володя заметил, как его друг переменился в лице, но ничего не сказал, а продолжал лениво потягивать пиво. Сам лишенный эмоций, он перестал реагировать на эмоции других. Артем порывисто наклонился к нему, собираясь что-то сказать, но потом покосился в сторону парной и жестом показал – потом. Сам же достал мобильник и уткнулся в него.
После бани парни стали заниматься шашлыком, разжигали мангал, нанизывали мясо на шампуры. В крытой беседке неподалеку Ленка резала салат, раскладывала сырную и мясную нарезки по бумажным тарелочкам. Вскоре шашлык был готов, и пора было садиться за стол. Артем сходил за Мариной, но вернулся расстроенный:
– Дрыхнет без задних ног, – развел он руками.
– Ну, еще время раннее, может к вечеру и очухается – сказала Ленка, и они приступили к трапезе. Шашлык получился вкусным, водка и вино – такими, какими и должны были быть, за окнами уже стемнело, в беседке тихонько гудел газовый обогреватель, было тепло и уютно. Но вечер не складывался. Володя, как обычно в последнее время, сидел молча, в беседу не вступал, а если к нему обращались, отделывался короткими односложными репликами. Артем, обычно разговорчивый, был занят своими мыслями, и как ни старалась Ленка его растормошить и вовлечь в разговор, отвечал невпопад, и, похоже, пребывал совсем в другом месте. Однако, рюмки осушал регулярно и быстро пьянел. «Это, наверное, из-за Маринки, – подумала Ленка, – конечно, парень настроился на романтику, а тут – пьяное полено в номере валяется». Ей стало жалко Артема. Она встала:
– Я сейчас вернусь, мальчики, пойду Маринку потормошу, а то ведь проспит весь пикник.
Едва она вышла из беседки, как Артем резко наклонился к Володе:
– Ты помнишь, я тебе читал из интернета про осу, которая охотится на пауков?
– Ну так, смутно, а к чему ты это?
– Вот, послушай еще разок, – Артем достал смартфон:
– Оса Пепсис Гросса, ее еще называют «Тарантуловый Ястреб», жалит паука и парализует его. Не убивает, а только обездвиживает. А потом откладывает прямо ему в туловище личинку, и эта личинка сжирает паука изнутри. Заживо. Вспомнил?
– Ну, вспомнил, и что?
– А вот как эта оса выглядит, – он протянул смартфон. С фотографии на него смотрело то самое несуразное насекомое с оранжевыми крылышками, что и у Ленки на лопатке.
– Понимаешь теперь, что с тобой происходит? – взволнованно зашептал Артем – Тебя пожирают! Заживо! Уже все деньги из тебя высосала, почти все мозги уже выела – ты посмотри на себя! Что еще осталось? Душа? Сердце?
Володя молча смотрел на фотографию. Смотрел, но уже не видел. Знакомый морок неотвратимо наползал, заливая холодом и ненавистью. Рука, держащая смартфон сжалась так, что в тишине было слышно, как заскрипел пластиковый корпус. Но на этот раз Артема не остановило изменившееся лицо друга. Накипело уже, да и алкоголь добавил решимости.
– Нужно срочно заставить Ленку свести эту сраную муху! – повысил он голос. – Если сама не захочет, силой отвести! В конце – концов, можно и дома вывести, связать, да и выжечь нашатырем! Надо просто смочить вату, приложить и накрыть полиэтиленом. Десять минут подождать – и готово! Я с тобой могу пойти, подержу…, – он не закончил фразу, как из темноты неожиданно возникла Ленка.
Повисла пауза. По Ленкиному лицу было не понятно, слышала ли она их разговор.
– Ну, как там Марина? – спросил Артем.
– Марина? А, дрыхнет вовсю, не смогла разбудить, – рассеянно сказала Ленка, – не повезло тебе, приятель. Ну что, еще по рюмашке?
– С удовольствием! – Артем потянулся к бутылке.
– Я не буду больше, не хочу. Пойду, шампуры почищу, пока не засохли. – Володя собрал в горсть грязные шампуры и вышел из беседки.
Наутро их разбудил стук в дверь. Ленка открыла: Марина, бледная, с помятым лицом стояла на пороге.
– Ой, говорила мама, не мешай, доча, коньяк с пивом, да куда там, – криво усмехнулась она, заходя.
– А что, может пивка тебе плеснуть? Еще осталось, – предложила Ленка.
– Все! О спиртном – ни слова! – Марину передернуло. – Только чайку крепкого. Кстати, а где Артем? Он у вас, что ли, ночевал?
– Как это у нас??? Нет, конечно.
– Просыпаюсь, а его нет, и видно, что и не ночевал, постель не тронутая. И вещей его нет. Я подумала, к вам перебрался, от пьянчужки подальше…
– Странно, я думала, он спать к тебе пошел. Может, решил домой уехать, мы закончили посиделки, еще не поздно было, электрички еще ходили.
– Вов, ты не в курсе куда Артем делся? Он домой вчера часом не собирался? Тебе ничего не
говорил?
– Ничего, – буркнул Володя, отворачиваясь к стенке, – я еще посплю, не орите только.
– Странно, и мобильник выключен – сказала Ленка, – пойдем на улице посмотрим, может завалился где по–пьяни, он вчера реально подпил.
Они вдвоем вышли на улицу. За ночь выпал снег, и на нем виднелась лишь цепочка Марининых следов от ее домика. Все вокруг было девственно бело. Они обошли вокруг, спустились к реке, но ни Артема, ни следов не обнаружили.
– Марин, а вы с ним вчера не поругались часом? Может, обиделся и уехал?
– Ну, я вчера с кем угодно могла поругаться, только не помню нихрена. Но с чего ему обижаться? Я ему так-то не подружка. На обиженных воду возят. Ладно, фиг с ним, уехал и уехал. Что-то жрать уже захотелось, как там шашлык, мне хоть оставили чуток?
– Оставили, конечно, сейчас разогреем, конечно, уже не так вкусно будет, но сама виновата.
Они разогрели вчерашний шашлык, растормошили Володю, Ленка допила вместе с ним оставшееся пиво, потом они втроем побродили по лесу, подышали чудесным зимним сосновым воздухом, потом собрались и пошли на станцию. В городе на вокзале распрощались с Мариной и поехали домой. Володя всю дорогу был угрюмее обычного и во взглядах, что он искоса бросал на Ленку, кроме всегдашнего обожания, проскальзывало и что-то иное. Темное. По приезду домой, Володя сразу заявил, что устал и завалился на кровать.
Ленка отправилась в ванную, разделась и вытащила заколку из волос. Она тщательно промыла ее под струей воды, потом внимательно осмотрела и для верности протерла ватным диском, смочив его жидкостью для снятия лака. В раковине осталось несколько бурых пятнышек, она смыла их водой. Затем приняла душ, наскоро вытерлась и юркнула к Володе под одеяло. Володя лежал на спине, закинув руки за голову. Она прижалась к нему и положила руку на грудь, накрыв паука ладонью. Она нежно, едва касаясь кончиками пальцев, провела по рисунку:
– Никому тебя не отдам, ты только мой, – прошептала она еле слышно.
Но Володя ее не слышал. Он уже спал.
ГЛАВА 2.
В полиции их долго и подробно расспрашивали, поскольку они последними видели Артема. Ребята рассказали все без утайки, в мельчайших подробностях: как парились в бане, про шашлык и ужин, как напилась Марина, как все разошлись по домикам, как утром обнаружили пропажу Артема. Рассказали о своих предположениях, что Артем просто уехал домой. Полиция осмотрела окрестности турбазы, но безрезультатно: во-первых, насколько последних дней шел снег, а во-вторых, в домиках, разумеется, была произведена уборка, и в них уже заселились другие отдыхающие. Расспросили работников железнодорожной станции. Продавщица в киоске вроде опознала Артема по куртке. Лицо не запомнила, но куртка, похоже, такая же была. Мол, пьяненький подходил, пиво искал, потом вроде к электричке в сторону города пошел. Полиция перенесла поиски в город, но также безрезультатно. Володя со своей стороны обзвонил всех приятелей и знакомых, но ничего не добился. Артем словно испарился. Бесследно.
За две недели до этого.
По территории базы медленно катил черный Бентли. Он двигался совершенно беззвучно, только снег поскрипывал под широкими покрышками. За ним, чуть поодаль, держался черный Линкольн Навигатор. Вот Бентли свернул с главного проспекта на боковую улицу, проехал по ней, свернул еще раз и остановился, дальше было уже слишком узко. Из машины вышел невысокий плотный человек в роскошном меховом пальто. Он пошел в сторону тупика, где располагался подвальчик татуировщика. Двое крупных мужчин, вылезших из Навигатора, следовали за ним на некотором расстоянии. Невысокий человек шел мимо контейнеров, и торговцы, завидя его, кланялись и желали здоровья и благоденствия. Он небрежно кивал в ответ. Вот показался уже знакомый нам подвальчик. Мужичок, на этот раз в фуфайке, стоял на пороге и молча смотрел на подходившего гостя, у которого с каждым шагом менялось выражение лица. Это по-прежнему было лицо сильного, уверенного в себе мужчины, но оно уже не выглядело надменным: насупленные брови приподнялись, губы перестали змеиться привычной язвительной усмешкой. Вход в подвальчик был узкий, ступени обледенели, спускаться в длинном пальто было неудобно, и визитер, подойдя, сбросил его на руки подоспевшему охраннику. Под пальто оказалась рубашка поло с коротким рукавом. На правой руке гостя извивалась огромная королевская кобра. Она опоясывала всю руку от плеча до запястья. Готовая атаковать: капюшон угрожающе раскрыт. но пасть еще закрыта, ядовитые клыки спрятаны, и только короткий кончик раздвоенного языка выглядывает из узкой щели рта. Гость вежливо поздоровался и первым спустился в подвал. Татуировщик жестом остановил охранника, вознамерившегося последовать за шефом, и спустился следом, закрыв за собой дверь.
Через полчаса дверь отворилась, и посетитель вышел. Охранник, подавая пальто, обратил внимание на застывшее, словно окаменевшее лицо босса. Мужичок поднялся следом и взглядом проводил уходящих. В руке он держал маленькую деревянную дудочку. Он покачал ее на ладони, словно взвешивая, а потом небрежно, через плечо, отбросил в кучу ломанных деревянных ящиков
Прошел месяц после исчезновения Артема. Вышедшая из здания института Ленка не особо удивилась, не обнаружив на лавочке Володю – в последнее время он нередко оставался после ночной смены на базе, Гамид постепенно расширял круг его ответственности. Когда она проходила мимо огромного черного Линкольна, припаркованного напротив, дверца распахнулась, и высокий темноволосый мужчина окликнул ее:
– Здравствуйте, Елена. Не уделите мне минутку внимания?
– Откуда вы меня знаете? – удивилась она, подходя.
– О, мы очень хорошо вас знаем, даже слишком хорошо, – он усмехнулся, – присядьте. – Он жестом указал на заднее сиденье.
– С какой это стати? – Ленка, нахмурилась и, собралась было пройти мимо, но мужчина протянул ей смартфон. Она взглянула и побледнела.
– Садитесь, садитесь…
Она послушно села в машину, мужик залез следом и захлопнул дверь.
Фотографии были сделаны с большого расстояния, да еще и в сумерки, и особой четкостью не отличались. Но место действия и участники определялись однозначно: Ленка, втыкающая Артему что-то острое, прямо в голову на фоне беседки. Вот следующий снимок: она на берегу волочит тело.
– Что вам нужно? – тусклым голосом спросила Ленка.
– О, сущий пустяк. Одна маленькая просьба – и об этих фото никто и никогда не узнает, всего-то и нужно, чтобы ваш отец пришел на овощебазу. Вы знаете, где это. К зданию администрации. Может прийти в любой день, когда ему будет удобнее. Как будете знать точную дату и время, позвоните по этому номеру, – он протянул ей визитку, на которой были только цифры – его встретят. И обязательно пусть будет один. Вот и все. Уверяю, что ему совершенно ничего не грозит, просто с ним хочет побеседовать один уважаемый человек. И не волнуйтесь, разговор будет не о вас. Совсем не о вас. И вам приходить туда не нужно. И, разумеется, об этом никто не должен знать. Ваш кавалер – особенно, хотя, я уверен, вы и сами не горите желанием посвящать его в подробности, – незнакомец ухмыльнулся.
– Я вас поняла. – Ленка взяла карточку с номером, проигнорировав протянутую руку, и выскользнула из джипа.
Она шла по тротуару, сосредоточенно глядя под ноги, аккуратно огибая многочисленные лужи. Правда, шла она в другую сторону от дома. Голова раскалывалась. Она в тысячный раз пыталась вспомнить подробности того страшного вечера. Но все было, как в дымке, как в сюрреалистическом кошмаре. И алкоголь здесь был почти ни при чем. Она не помнила, чтобы она испытывала злость или ненависть к Артему, скорее наоборот. А как тогда можно убить человека, и не просто человека, а своего друга и однокашника, не испытывая к нему не то, что вражды, но даже простой неприязни? Она это сделала без всяких эмоций, словно по инстинкту, как прихлопывают комара, севшего на руку, или сдувают пылинку с рукава.
И весь этот месяц она медленно сходила с ума. Ложась спать, она молила, чтобы наутро проснулась, а это оказался просто дурной сон. Но утро наступало, а Артем по–прежнему был мертв. А убийцей была она…
Она сразу приметила неразлучную парочку – Артема с Володей. Оба высокие, симпатичные и веселые, они было, что называется «золотой серединой» – с одной стороны, они не принадлежали к числу «мажоров». Отпрыски богатых предков, те ездили на дорогих спортивных машинах, одевались с тщательно продуманной небрежностью, поглядывали свысока и держались обособленно. На занятия приходили, что называется «для галочки», учиться не хотели, и все их интересы и разговоры вертелись вокруг ночных клубов, да кто кого трахнул. Вполне, впрочем, естественные интересы для молодых парней, но ведь и знания тоже необходимо получать. А этим был нужен только диплом. Они частенько просили Ленку и еще одну отличницу делать за них курсовые работы. Не бесплатно, разумеется. Ленка делала охотно: это было для нее совсем не сложно, да и лишняя копеечка никогда не помешает. Но относилась к мажорам неприязненно. Хотя, справедливости ради, стоит отметить, что те на Ленку вообще не обращали никакого внимания – вокруг них всегда роилась стая девчонок, охочих до «красивой жизни».
Не относились приятели и к другому радикальному крылу – скучных зубрил, чьи интересы не распространялись дальше образовательного процесса. Парни удачно совмещали лучшие качества обеих «палат» – они хорошо учились и при этом совсем не чурались светских увеселений и женского общества. Настоящие «центристы»: они одинаково ладили как с мажорами, так и с зубрилами.
Артем ей нравился больше. Но Ленка была девушка проницательная и сразу поняла, что на взаимность ей будет рассчитывать сложно, а потом стала замечать «тайные» Володины взгляды…
Когда она, сняв повязку, смогла рассмотреть в зеркале свою татуировку, то расстроилась и удивилась, как она могла выбрать такое несуразное насекомое? Нет, оно было качественно нарисовано и выглядело весьма реалистично, но категорически не годилось на роль украшения. Даже обычная навозная муха смотрелась бы изящней!
Она показала татуировку Марине. – «Да, уж – такой точно ни у кого не встретишь» – после некоторой паузы произнесла подруга. Ленка сразу поняла: рисунок Марине не понравился, но критиковать уже сделанную тату не было ни какого смысла – исправить все равно уже ничего нельзя – вот она и ограничилась нейтральной фразой. Впрочем, Ленка и не сомневалась, что реакция будет именно такой, и настроение у нее испортилось еще больше.
– А сама-то не хочешь сделать? Там много чего по-настоящему красивого можно выбрать – спросила она Марину.
Та ненадолго задумалась. – «Нет, не хочу. Точнее, я еще не готова. Я так думаю, что здесь нельзя действовать спонтанно, подчиняясь минутному порыву: все – таки не бижутерию покупаешь, это на всю жизнь останется. Я помню, у меня старший брат в свое время тату себе делал. Так он, сперва полгода эту идею вынашивал, а потом, когда уже понимал, что хочет набить – а он тогда увлекался викингами – больше месяца чего-то рисовал, в интернете сидел, даже специальную историческую литературу читал. И только потом пошел в салон со своими эскизами, и сделал тату. У него там целая картина получилась: сосны, а под ними волк на луну воет, а на небе всякие руны, шлемы рогатые, да мечи с топорами. Короче, всего намешал, но получилось неплохо. А я для себя еще не решила, нужны ли мне подобные украшения, или своих пока хватит?» Она шутливо повела плечом, высокая грудь колыхнулась под блузкой. – «И, кстати, я где-то такую ерунду читала, что тату, якобы, обладают некой силой, и могу влиять, как-то на судьбу своих хозяев. Так, что ты прислушивайся к себе, вдруг твое чудное насекомое возьмется управлять тобой, как начнешь жалить всех вокруг» – пошутила Маринка напоследок.
Ленка послушалась, и прислушалась.
Отец, хоть и старался воспитывать дочь в духе христианства, делал это деликатно и мягко и, не обнаружив у нее (к своему большому огорчению) интереса к религии, не настаивал. Ленка, разумеется, была крещенная, и даже изредка посещала службы, но воцерковленным человеком не стала. Однако беседы и наставления отца не прошли бесследно, и понятия «добро» и «зло» она, в отличие от подавляющего большинства сверстников, воспринимала глубже, чем простой оборот речи. Также она осознавала, насколько человек слаб и зависим от чужой, непонятной и неподвластной ему силы, как много он не знает и никогда не сможет познать. Насколько мир больше и разнообразнее, чем мы можем представить. А то, что человек не в состоянии понять, он называет чудом. В Писаниях содержится множество Божественных чудес – от хождения по воде до исцеления безнадежных больных и схождения благодатного огня. Но ведь чудеса совершают и другие, не только Божественные силы. Просто о них не пишут в церковных книгах, они больше относятся к области преданий и фольклора. И, даже она сама слышала от подруг и знакомых, – причем все истории преподносились, как абсолютно правдивые – о неких бабульках, живущих, в основном, по глухим деревням, которые: кому – порчу наведут, а кого – наоборот, от тяжелой болезни исцелят. Вот и думай, после этого, добрые это силы, или злые? Она приняла для себя, что сделать некрасивое тату, которое она не хотела и не собиралась делать, ее заставила чужая воля, какая-то внешняя сила. А какого знака эта сила? Плюс или минус, добро или зло? Учитывая, как официальная религия относится к татуировкам, скорее зло, но поживем – увидим. Она стала внимательнее прислушиваться к себе, но не обнаружила никаких изменений ни в своих мыслях, ни в желаниях, ни в поведении. А вот поведение Володи менялось. Особенно это стало заметно после их первой ночи (хотя будет точнее сказать – вечера). Она заметила, с каким обожанием он начал смотреть на нее, как старался улавливать любые ее желания, как мгновенно бросался их исполнять. Будучи не особо искушенной в любовных делах, равно как и в мужской психологии, она решила, что это обычное мужское поведение после интимной близости (святая наивность!). С этой стороны, никакого внешнего вмешательства она не заподозрила, и все происходящее – по ее мнению – происходило исключительно вследствие естественного течения жизни.
Первый звоночек прозвенел, когда они проходили мимо того самого пафосного ресторана. Она ничего такого не планировала, идея провокации родилась мгновенно. Это была именно провокация – она уже отлично знала его финансовые возможности, знала про деньги, что он копил на машину. Ей вдруг захотелось посмотреть на Володину реакцию. Когда же он, не моргнув глазом, потянул на себя дверь, она уже было схватила его за руку: – «Да я же пошутила, пошли уже к нашим грузинам!» Но что-то ее остановило. И все время в ресторане она украдкой наблюдала за своим кавалером. Он достойно выдержал испытание, ни один мускул не дрогнул на его лице, когда принесли счет. Она была ему благодарна, и ей стало стыдно за свой внезапный и жестокий эксперимент. «Не иначе, бес попутал», – только успела подумать она, и, словно в подтверждение ее мыслей, нечто заставило ее отказаться от предложения зайти в гости. Ленка, хоть и не была, что называется, по уши влюблена, но Володя ей нравился, и немного интима после прекрасной трапезы было бы приятным и гармоничным завершением выходного дня. Однако, неведомая (и вряд ли добрая) сила, внезапно включила режим «динамо», и Ленка отказалась. Этот удар Володя так же перенес стоически, безропотно проводив ее до подъезда. Дома, когда наваждение прошло, она даже немного всплакнула – ей было неловко перед Володей и жалко скомканного вечера. Зато она окончательно удостоверилась в наличии некой силы, которая вмешивается и вносит коррективы в ее мысли и поступки. Вечер был долгий, делать особо было нечего, и она, устроившись в кресле с чашкой чая, смогла спокойно поразмыслить о происходящих с ними переменах. И в результате пришла к выводу, что все метаморфозы проходят, скорее, в положительном ключе.
«Взять, например, Володю, – размышляла она, – ведь очевидно, что ему доставляет удовольствие ухаживать за мной, делать мне приятное, у него даже на лице написано, что он просто кайфует, когда я улыбаюсь или просто выгляжу довольной. Значит, для него это – во благо. Ну, а мне – тем более печалиться нечего, я окружена заботой и вниманием». Вот к таким приятным для себя выводам пришла Ленка, на этом успокоилась и больше не забивала себе голову всякой ерундой, в полной мере позволяя Володе радовать себя, радуя ее.
Разумеется, впоследствии от нее не укрылось, как стремительно меняется Володя, каким замкнутым и скучным в общении становится. Но он приносил деньги, много денег, и радость человеческого общения Ленка заменила на другие радости, которых вокруг достаточно, тем более, когда позволяют средства. Она почти все свободное от написания диплома время проводила на фитнесе, в СПА и салонах красоты, курсах вождения, и на Володю времени совсем не оставалось. Но надо отдать ей должное, другими мужчинами она не интересовалась, и, что называется, по сторонам не смотрела. До того злополучного вечера на турбазе. Его последнего вечера.
Они сидели в предбаннике в креслах и пили пиво. Парни напротив девчонок. Все в простынях: девчонки обернуты подмышки, парни – по пояс. Ленка поразилась, как они, ровесники, еще совсем недавно похожие, словно братья, теперь отличаются друг от друга. Стройный и гибкий Артем, молодая, словно светящаяся после парной кожа, румяное лицо, блестящие (в том числе и от коньяка) глаза. Вот он наклоняется, чтобы подлить еще пива, под тонкой гладкой кожей проступают мускулы. Даже большой багровый шрам под ребрами не может испортить впечатления от его ладной фигуры. Сидящий плечо к плечу Володя смотрится на добрый десяток лет старше: землистое лицо, потухший взгляд – последствия ночного образа жизни –, костистое, жилистое тело, покрытые редкими рыжеватыми волосками руки и плечи, большие, грубые ладони, сбитые костяшки… Ленка с завистью покосилась на подругу. Но не рассчитавшая силы Маринка уже клевала носом, только что слюни еще не пускала, дурында!
Какой же милой и доброй казалась ей теперь та банная зарисовка! После всего того кошмара, случившегося потом…
Она шла по улицам, держа в руке карточку с номером, и пыталась справиться с охватившей ее паникой. Когда это ей удалось, она обнаружила, что стоит у дверей паба, уже довольно далеко от дома. Это оказалось даже кстати – она спустилась вниз и заказала кружку темного эля.
В отличие от Володи, она не утратила живости ума и способности к аналитическому мышлению, и, сопоставив все прошлые и нынешние события, уже к середине второй пинты ясно понимала, что все нити ведут на овощебазу, а точнее – к тому странному мужичку-татуировщику. Что это его злая (в этом не осталось уже никаких сомнений) воля гонит ее по этому пути. Но зачем? И какая конечная точка? Зачем ему понадобился отец? Этот мужик в джипе сказал, что она здесь ни при чем, и дело не в ней. Значит… Она вспомнила свой визит к татуировщику, его монотонный голос и гипнотический взгляд и ее поразила догадка: темные силы хотят получить власть над влиятельным священнослужителем. Зачем? Чтобы заставить его действовать в своих интересах? Влиять через него на паству? И как это будет выглядеть? Типа, папа начинает проповедь: – «Братья и сестры, начинаем нашу очередную богословскую беседу, и у меня сразу к вам новость – Бога нет!» Чушь, какая–то! – она даже хихикнула, представив эту картину. Или скажет: « Друзья, сейчас нам всем нужно будет сделать татуировки! Идите ка все скоренько на овощебазу!». Даже не смешно! Но ведь, что-то ему от папы нужно. И наверняка что-то нехорошее. А этого она допустить не могла.
– Вот уж хрен! – громко сказала она после третьей кружки и стукнула кулачком по столу.
Компания парней за соседним столом с интересом обернулась на нее.
«Ничего папе я передавать не буду, не собираюсь я его в этот блудняк впутывать, что бы они там от него не хотели. Сама накосячила, сама и разберусь. И Вовку привлекать не стану, он и так, бедный, из-за меня всего себя изломал. Я сама схожу к этому демону и всю душу из него вытрясу, если она у него имеется, конечно», – самонадеянно заключила Ленка и попросила счет.
Наутро уверенности у нее поубавилось, но деваться было некуда. Она съездила в институт по дипломным делам, а потом, уже ближе к вечеру отправилась на базу. Володя в это время должен был быть дома, так что она не опасалась столкнуться с ним. Она оделась в строгий деловой костюм: длинная узкая черная юбка, белая блуза и короткий песцовый полушубок. На базе народ уже стал убывать, она почти сразу вспомнила дорогу и без приключений доцокала на своих полусапожках до знакомой двери. Она была неплотно прикрыта, и из нее доносился запах еды. Она толкнула дверь и спустилась в подвал. Мужичок в майке – в подвальчике было сильно натоплено – сидел на стульчике, склонясь над пластиковым лотком и, ловко орудуя палочками, ел Доширак.
Он обернулся, и Ленка даже не удивилась, что ноги у нее стали ватными, в горле пересохло, и весь боевой запал испарился, будто его и не было никогда. «Нельзя этой сволочи в глаза смотреть», – успела подумать она, но было уже поздно. Вся ее заранее отрепетированная речь рассыпалась на фрагменты, логичные и подкрепленные фактами обвинения стали нелепыми и противоречащими друг другу, и Ленка самой стало непонятно, как она могла выдумать такую ерунду. Ей вдруг стало нестерпимо жарко и душно, она сняла полушубок и расстегнула пару пуговиц на блузке. Мужичок, не переставая есть, выслушал ее, потом отложил палочки и ровным голосом пробубнил свою всегдашнюю мантру, дескать, он принимает претензии только к качеству рисунков, а про папу и все остальное – ни сном, ни духом. Спорить, а тем более чего-то там из него вытрясать, не осталось ни сил, ни желания. Желание было только одно – поскорее убраться отсюда. Ступеньки были высокие, а юбка – узкая, и она, поднимаясь, поддернула ее повыше.
В таком виде – раскрасневшуюся, с расстегнутой блузкой и задранной выше колен юбкой ее и увидел Володя.
Подобные совпадения случаются только в индийских фильмах (может, отправить сценарий в Болливуд?), но, скорее всего, на сцену вышла еще одна неведомая сила. Доброй ее назвать язык не повернется, но она явно находилась в оппозиции к татуировщику и Ко. Именно эта сила надоумила Гамида в тот день дать Володе внеплановое задание. И когда, после нескольких часов воспитательной работы, Володя вышел из контейнера одного бедолаги, просрочившего выплату, он сразу заметил Ленку в редкой толпе. Ее было трудно не заметить – в песцовом полушубке и на шпильках, она забавно смотрелась среди роб и ватников. Он же ничем не выделялся, и она его не заметила. Он не стал ее окликать, а сразу понял, куда она направляется, и пошел следом. Спрятавшись в тени за штабелем паллет, он терпеливо ждал, терпенья ему было не занимать. Но ждать пришлось недолго, вскоре покрасневшая, полуодетая Ленка поднялась из подвала. Он сразу все понял.
Оправив юбку и накинув полушубок, расстроенная и озадаченная Ленка посеменила прочь, а мужичок, поднявшись следом, стоял и смотрел ей вслед. Он всегда провожал посетителей. Володя стремительно подскочил сзади и, взявшись одной рукой за подбородок, уперев другую в затылок, резко крутанул. Хрустнули позвонки, мужичок осел и завалился набок, словно мешок картошки. Вокруг никого не было, Ленка уже свернула за угол. Володя легко поднял тело и сбросил вниз в подвал. Он услышал, как голова с гулким стуком ударилась о каменную ступеньку.
Володя прикрыл дверь и поспешил вслед за Ленкой.