Но сколько бы он не прислушивался, кроме бешено стучащего сердца, что поддавливало горло, он так и ничего не услышал, и только было он расслабился и собрался выходить из своего убежища, как вдруг! Телега дернулась с места и куда-то поехала. Вся жизнь Гломпа искала выходы из его небольшого и крохотного тельца и безуспешно пыталась выскользнуть сквозь разные отверстия. Гломп икнул и потерял сознание.
Когда Гломп очнулся, то первое время не помнил, почему эта телега все еще едет, и неужели Эмилия без обеда отправилась ехать дальше по лесу, а когда вспомнил про ужасное нападение на их лагерь и свой героизм, то тут же вжался в себя.
«Надеюсь, эти разбойники не едят честных уралийцев», – подумал он про себя и начал рисовать картины свой кончины. Гломп настолько разошёлся в собственных фантазиях и представлениях своей несовершенной и печальной судьбы, что постепенно расслабился, а потом и вовсе развалился на телеге, потому что всякому известно, что страдать и фантазировать намного приятнее в удобной позе. А потом он совершенно устал страдать да к тому же ему захотелось есть! Поэтому он решил аккуратно встать и подползи к началу повозки, чтобы хотя бы взглянуть на своих похитителей и, если они окажутся не такими уродливыми, то хотя бы попробовать попросить поесть, в конечном счете, ведь мы все люди, и они просто обязаны накормить жертв похищения уж тем более таких значимых, как главный советник короля! Однако, к своему изумлению, сколько бы он не пытался вглядываться в разные щели и из разных ракурсов, никого за поводьями не было. Телега катилась сама по себе куда-то вперед.
Гломп вышел из телеги дернул за вожжи и еще больше возненавидел коров.
– Я клянусь, что съем вас, тупоголовые создания! И когда я буду вас есть, я обещаю, что буду смеяться, вспоминая ваше предательство! Ведь Гломп всегда выходит победителем! – злобно сказал он, однако коровы продолжили неспешно двигаться вперед, им хватало наглости не слушать приказов старшего советника. – Да остановитесь вы, тупые коровы! – орал Гломп и параллельно думал, что же ему дальше делать и как найти Эмилию.
Наконец, повозка остановилась. Гломп обессиленный упал на пол телеги и стал думать, однако его размышления прервал звук поломанной ветки.
– Ну уж нет! – Взревел он. – Только не на этот раз! – Рычал он дальше и, злобно встав, пошел на звук. – Я не дам себя обмануть второй раз! И никакое тупое дерево не позволит себе больше пугать великого старшего СО!… – но на этом Гломп резко замолчал, потому что он увидел очень странное создание, с любопытством разглядывавшее телегу. Это было какое-то непонятное существо: на голове и руках у него явно торчали перья, но это не была птица, у него были руки и ноги, покрытые каким-то мхом или травами. Гломп посмотрел на него и все, что только смог выдавить из себя, было: – З-з-з-здра-с-те… – На этом его жизнь окончательно покинула тело. Он уже привычно икнул и потерял сознание.
Признаться честно, никто в мире не смог бы поверить в то, что тело Гломпа настолько сильное и прочное, даже он сам. Открыв глаза, он обнаружил себя привязанным, но, самое удивительное, живым.
– И это после такого-то нападения! – Удивился Гломп. – И после этого Эмилия будет говорить, что в нашем славном королевстве нет воинов! – возмутился он, а после осознал всю плачевность своей ситуации и ужаснулся, что все это он произнес вслух. Однако ему хватило сил осмотреться.
Вполне себе убогое жилище, он бывал в подобных, когда иногда позволял себе явиться в хижины каких-нибудь пастухов. Ничего примечательного, все из дерева, причем старого, ни одной каменной постройки. Небольшая дверь, в центре стоит костер в потолке дырка для выхода дыма.
– Примитив, – констатировал он.
Вокруг какие-то травы, собранные и систематизированные по какому-то непонятному признаку, сплошные залежи веников как сухих, так и свежесплетенных.
– М-да… – Сказал он. «И это хижина страшного разбойника! Сплошные недостатки и убожества», – подумал про себя.
Спустя какое-то время дверь отворилась, и в хижину вошло это непонятное создание. Гломп вжался, но его тело уже категорически отказывалось впадать в обморок, однако уже по сложившейся традиции он икнул. Неожиданно это существо сняло с себя мох, словно это была его одежда, и перед ним предстало словно другое, но все равно странное создание. Его голова напоминала обычную голову, даже с признаками какой-то мысли, однако вместо волос оно было покрыто перьями, как и руки этого существа, да как и ноги.
«Неужели! – Удивился Гломп. – Неужели меня похитила огромная курица! Вот так, вчера ты ешь курятину, а сегодня она тебя, – подумал он, – таков жестокий круговорот мира».
Это создание взяло пару поленьев, а надо сказать, руки у него хоть и были покрыты перьями, но все-таки это были руки и ладони – ладонями, и оно подкинуло эти поленья в костер. «Ну все, сейчас меня будет жарить эта курица», – подумал про себя Гломп. Хорошо хоть не корова, а то этого он бы точно не вынес.
Это создание посмотрело на Гломпа, на удивление у него было приятное чистое лицо, его кожа был золотистого цвета, а аккуратно сложенные перья огненно-золотистого, вместо носа и рта, что было очевидно, красовался один аккуратный клюв.
– Глокло-глок-ко-рок-пор-ку, – что-то там проговорило это создание.
– Увы! – словно плюнул Гломп в ответ. – Я не понимаю тебя, курица! – Закончил он с сожалением, а ведь и правда, как было бы удобно, если бы он в свое время выучил куриный и говяжий язык, о! Как бы это облегчило задачи фермеров и пастухов! А каких бы гадостей он смог бы наговорить коровам!
Это существо еще пару раз предприняло попытки что-то там спросить, но Гломп не понимал ни слова, в конечном счете, создание прекратило подобные попытки и, не обращая на него никакого внимания, попросту занималось своими делами.
Глядя в дырку в потолке, Гломп понимал, что на улице уже вечер, и уже вряд ли можно ожидать прихода Эмилии. Даже если она выжила в лесу и вернулась обратно, то она не сможет найти его и, скорее всего, замерзнет этой ночью, а если и не замерзнет, то его она вряд ли сможет найти, а даже если и найдет, то как она его спасет из лап этого создания? Вот так и закончатся его поиски мужа принцессе Хлюрдии.
Где-то ровно на этих мыслях или, быть может, чуточку позже внезапно отворилась дверь, и в хижину ворвалась Эмилия с туго натянутой тетивой и стрелой, готовой пронзиться в тело создания.
– Давай, Эмилия, прибей ее! – заорал Гломп, в его теле появилась жизнь, а с ней и цель, и надежда.
– Клок кок штрокулок, – заговорило существо.
– Да, молись своим куриным богам, скоро ты увидишь мамочку! – злорадствовал Гломп.
– Корт протртуорт, – вдруг сказала Эмилия. Гломп замер.
– Не передразнивай ее! – единственное, что смог выдавить из себя Гломп в сложившейся ситуации.
Однако они еще какое-то время курковалии, даже в какой-то момент Эмилия расслабила тетиву и опустила лук.
– Все нормально, Гломп, это не враг, я тебя сейчас развяжу.
Гломп молчал. Он еще долго не мог ничего сказать и просто сидел у костра и смотрел, как эти два создания говорят на птичьем языке, что вообще не вписывалось ни в какие нормы. Он вдруг внезапно понял, что ничего не знает об Эмилии и не понимает, как живя с ней в одном и том же здании, она стала такой.
– Я и не знал, что ты говоришь на курином языке, – как-то раздосадовано сказал Гломп. В его словах не было ни иронии, ни сарказма, ни злости, в его словах чувствовалась потерянность маленького ребенка, который заблудился и ищет дом.
– Это не куриный, – посмеиваясь, ответила Эмилия, – это общий язык, общепринятый язык, – пояснила она.
– Кем принятый?! Для кого он общий, для меня это не общий язык! Я что не являюсь частью какого-то общего мира? Наша страна тоже не является частью общего мира! Наше государство! Что! Я… – он замолчал и умоляюще посмотрел на Эмилию. – Я не понимаю.
– Оххх… – Сочувствующе сказала она, посмотрев на него, словно почувствовала все его терзания. – Я и не думала, что ты можешь быть таким. Понимаешь, Гломп, нет никакой нашей страны и нашего государства.
Но Гломп не хотел этого понимать, он даже не собирался это слушать. Эмилия варварским способом, грубо и неумолимо разрушала его мир и его представления о мире, он не желал расставаться со своим мироощущением, потому что тогда она выбивала землю из-под ног. Эмилия увидела его недовольство и решила зайти с другой стороны:
– Ответь мне, Гломп, откуда взялся наш замок? Кто его построил?
– Кто строил? – повторил вопрос он. – Остался после предков.
– Тогда почему в нашем замке, как ты говоришь, есть книги на другом языке? – уточнила Эмилия.
– Как-как, оставил кто-то! Или завоевали, да мало ли! – возмущался Гломп. – Меня больше интересует, как ты стала такой! Какая есть!
– Хорошо, – спокойно ответила Эмилия.
– О чем говорит этот странный малый? – поинтересовалась Эйрата, то само создание, которое Гломп называл курицей.
– Он не хочет слышать, что то место, из которого мы пришли, старая заброшенная сторожевая башня, которую забросили прошлые владельцы.
– Так все-таки вы не гоблины? – уточнила Эйрата.
– Я не знаю, – честно ответила Эмилия. – Быть может, когда-то и были ими и до сих пор остаемся. Я предполагаю, что та легенда, что живет в нашей деревне, отчасти правдива. Видимо, когда-то предки наших отцов сбежали с войны и поселились здесь. А что?
– Я думала, что гоблины вымерли, – просто ответила Эйрата. – По крайней мере, в этом лесу про них никто не слышал последние триста лет.
– Мои знания скудны, я вообще удивлена, что ты понимаешь меня, хотя практики у меня не было. Ты можешь рассказать мне, что было триста лет назад?
– Эх…. – вздохнула Эйрата. – Ты говоришь с небольшим акцентом, но в целом, все хорошо. А насчет того, что было… Да все как обычно. Была война, одна большая великая война разных народов и разных стран, все были втянуты в эту войну, почему она началась, да тоже просто. Потому что одним не понравились земли, нравы, законы, внешний вид других. Вот и все. Огню мало надо для пожара. После этой войны какие-то народы исчезли, какие-то еле уцелели, но с тех пор дан указ, больше никого не притеснять в правах и не разжигать войны просто из-за внешнего вида или земли. Но как ты знаешь, все забывается и все проходит. Я не могу тебе сказать, действует ли этот закон сейчас. Я покинула ближайший город лет сорок назад именно потому, что почувствовала, что все возвращается на круги своя.
– О чем вы там курлыкаете? – обиженно сказал Гломп.
– Узнаю, насколько опасно двигаться нам дальше, и где есть ближайший город, – спокойно сказала Эмилия.
– О! Курица, послушай меня! – кажется, у Гломпа возник идеальный план и, кажется, он начал приходить в себя. – Раз вы так отлично ладите и курлыкаете без остановки, не хочешь ли ты взять себе в жены, саму принцессу уралийцев?
– Ахахахахаха, – залилась Эмилия, – Гломп, ты не исправим.
– Переведи ей! – рыкнул Гломп.
– Что хочет этот мальчик? – поинтересовалась Эйрата.
– Он говорит, что ты очень красивая. – Эйрата засмеялась.
– Что смеется эта курица? – возмущался Гломп.
– Гломп, она – девочка, и не сможет взять меня в жены – посмеиваясь, сказала Эмилия.
– Да как же так! – удивился Гломп и расстроился: его гениальный план развалился на осколки, как и многие прочие.
Последний оплот цивилизации пред краем дикарей.
Эйрата была одним из немногих выживших созданий своего вида, она была потомком гарпий, вот только от гарпий ей достался клюв и золотистые перья, почему они были огненно-золотистые, она не знала, ведь обычно они были черного цвета. Эйрата уже давно проживала в этом лесу и за все свое время, кроме диких зверей никого, обладающего разумом, не встречала, поэтому встреча с Эмилией и Гломпом для нее была приятным и настораживающим открытием. Вообще все оставшиеся представители ее расы сейчас занимались только одним единственным делом – они пытались увеличить свою популяцию, поэтому ее выбор одинокой жизни в лесу был настолько не объяснимым и нелогичным желанием, что она казалась странной, настолько странной, что тут же почувствовала родственную душу в Эмилии, и, кажется, поняла ее так искренне, так откровенно, что им не нужны были слова для бессмысленных объяснений. Она знала, что объяснять нужно только тому, кто тебя не понимает, кто понимает, не нуждается в глупых объяснениях.
– Два дня пути, и вы выйдете на небольшую деревню, – сказала она Эмилии и смотрела на нее в какой-то странной надежде, которую не могла объяснить ни себе, ни своему сердцу.
– Не хочешь отправиться с нами? – спросила Эмилия, и в голове Эйраты тут же прозвучал ответ «очень хочу, я так устала быть одна, я так устала жить с теми, кто меня не понимает, что, наверное, всю свою жизнь ждала того, кто придет сюда ко мне и заберет отсюда», однако она промолчала. Она не смогла выдавить из себя эти слова, словно ее горло пересохло настолько, что, завидев воду, оно просто не смогло сделать свой желанный глоток. – Что за деревня там находится? – продолжила Эмилия.
– О! – очнувшись, сказала Эйрата. – Это удивительная деревня, в которой проживает всякая нечисть, поэтому вам нечего будет бояться, не думаю, что вы кого-то шокируете своим видом. – Эмилия немного напряглась, она не могла понять, что означает всякая нечисть, и какие виды невиданных созданий ей предстоит увидеть за свое путешествие. Эйрата словно прочитала ее вопрос и сама продолжила. – Чувствуя свою вину за прошедшую войну, злобные духи и колдуны, ведьмы, личи и прочие мелкие твари решили удалиться из центра цивилизации на ее окраины, им было стыдно смотреть в глаза тех, против кого они воевали, считая себя превосходящими созданиями. Они крайне ранимы и очень дружелюбны. Я иногда приношу им травы на продажу.
– Хорошо. Спасибо, – сказала Эмилия и направилась к повозке, которая все это время оставалась там, где ее бросил Гломп (за коровами присматривала Эйрата). Наконец, Эмилия встала и обернулась назад. – Спрошу еще раз: не хочешь отправиться с нами?
– Куда? – Просто спросила Эйрата.
– Разве это настолько важно? – Тут же подхватила Эмилия, Эйрата задумалась, хотя думать там было не о чем.
– Думаю, я смогу проводить вас до этой деревни, а там посмотрим.
– Гломп! – Крикнула Эмилия, тот нехотя встал с мешка и нвправился к своей госпоже.
– Что еще?
– Ты же не будешь против, если Эйрата поедет с нами? – Тот выпучил глаза, посмотрел на своего похитителя, потом на Эмилию в ожидании, что она пошутила, но, увидев ее серьезное выражение лица, просто дернулся и крикнул.
– Если у нее есть перья, то пусть она летит куда хочет! В повозку я не пущу ее!
– Что говорит этот странный мальчик? – Спросила Эйрата.
– Он безумно счастлив и надеется, что ты будешь сидеть с ним рядом, – улыбаясь, ответила Эмилия.
– Я думала, что пугаю его, – удивленно сказала Эйрата.
– Напротив. Ты поразила его сознание, и он не может оторвать от тебя глаз! – Все продолжала Эмилия, ей нравилось, когда Гломп был раздраженным и оживленным клубком живых мыслей и совсем ей не нравилось, когда он постоянно спал и представлял из мешок, набитый пухом. Именно поэтому она говорила то, что говорила и просто предвкушала, что он будет вопить и впадать в истерику в ближайшие дни.
Дорога была ничем не примечательной и скучной, единственное, чем развлекала себя Эмилия все эти дни, она переводила Гломпу слова Эйраты и наоборот, причем всегда придерживалась вольной версии – ей приносило это искренне удовольствие. Еще будучи маленьким ребенком, она любила проделывать тот же самый фокус, когда выдумала приказы от Гоп-Шлепа XVIII и передавала их разным жителям своей деревушки. Благодаря этому она смогла выйти за пределы своей деревни, благодаря этому она научилась добывать огонь, благодаря этому она умела и знала все, что знает. Они с Гломпом всегда стремились к разному: если Гломп всегда стремился к уюту и комфорту и действительно считал, что нет в мире ничего лучше, чем спать, то она точно знала, что сон – это единственное скучное занятие. Гломп считал своих соотечественников жуть какими ленивыми просто потому, что сам был таким, и у него всегда имелся явный пример в образе короля, и надо сказать, что это народ сотворил себе и образ и быт короля, однако все остальные в их деревне были достаточно трудолюбивые и усердные.
Они умели пасти коров, готовить обеды, умели даже шить одежду, единственное, чего они вообще не умели и не обладали, так это способностью желать. У них не было никакого желания развиваться в своих умениях, они всегда останавливались на грани доступного и никогда не решались сделать дальнейший шаг. Они умели готовить мясо и кашу, и этого было достаточно, они не желали развивать свои навыки и умения. А еще у них напрочь отсутствовало любопытство, но Эмилия искренне считала, что самые любопытные уже давным-давно покинули эту деревню. Им присущ был страх неизвестного: они умело заняли старые постройки и сделали из них неприступную крепость, таким образом огородив себя от окружающего мира, остановившись на комфорте и спокойствии, и этого Эмилия никогда не могла принять. Что при этом думал Гломп, она не представляла, у нее никогда не было цели понять, что он чувствует, она просто хотела вырвать его из маленького мирка, в который он пустил корни, и встряхнуть, как старый, забившийся пылью матрас.
Среди всех кого она только знала, он был единственным, кого можно было еще спасти, другие были либо слишком старые, либо их корни уже настолько прочно сидели в почве, что просто на просто окаменели со временем.
– Мы скоро приедем к деревне, – сказала Эйрата и посмотрела на Эмилию. – На въезде буду говорить я, это упростит нашу задачу. – Эмилия молча согласилась.
– Что она сказала? – Поинтересовался Гломп.
– Она сказала, что нам лучше спрятаться, потому что мы приезжаем к столице этого государства!
– Отлично! Пускай нас сразу ведут к королю, готовят лучшую еду и лучшие постели! И да, с королем буду говорить я! А то ты ляпнешь что-нибудь невпопад! – Эмилия засмеялась.
– Гломп, как ты будешь говорить с королем, если не знаешь языка! – Гломп замолчал, этого он не предусмотрел.
Наконец впереди стали виднеться дома. Это было странным, потому что впереди отчетливо виднелась крепостная стена, но Эйрата объяснила, что со стороны леса еще никто никогда не приходил, по крайней мере, за последние десятилетия, а так это было отличным место эвакуации всего населения. Все это звучало занимательно, но определенной части логики все-таки не хватало. Почему бы попросту не обойти крепостную стену и не войти в деревню со стороны леса? На это Эйрата сказала достаточно лаконично и как-то грустно: все боятся встретиться с призраками прошлых столетий, конечно, это была метафора, означавшая итоги давней войны. Однако все равно их при въезде встретила пара рослых мужчин, закованных в доспехи. Это были охотники, которые несли свой дозор на случай, если какая-то случайная скотина выбежит из леса. Они были крайне удивлены.
– А, Эйрата! Это ты! – Сказал один из них.
– Не думал, что у тебя есть повозка! – Сказал второй.
– Да, – живо ответила Эйрата.
– Что в твоей повозке? – Поинтересовался первый.
– Пара моих друзей, мы хотим отправиться в путешествие.
– У тебя есть друзья?! – Удивленно ответил первый.
– Но я никого не видел, – сказал второй.
– Они ушли в лес вместе со мной много лет назад и никогда не возвращались в город. Я забрала их еще детьми. – Повисло молчание.
– Я бы хотел взглянуть на них. – Наконец, произнес первый, и Эйрата спокойно отодвинула занавеску.
– Добрый день, – сказала Эмилия тут же и вышла на встречу.
Оба охотника были мужчинами, оба выше двух метров, оба были очень сильными и их размеры внушали страх.
– Ты кто? – Удивленно спросил первый, увидев зеленую кожу.
– Я – Эмилия, уралиец. – Она сказала «уралиец», не зная, как они отреагируют на слово «гоблин».
– А второй?
– И второй уралиец, – спокойно ответила Эмилия. – Он стесняется, все-таки мы давно не были в большом скоплении народа. Его можно понять.
– Да можно, – умозаключил первый.
– Хах! – Ухмыльнулся второй. – И все-таки я никогда в своей жизни не слышал ни про каких уралийцев! Я бы сказал, что ты милый гоблин-подросток! Но и гоблинов я не встречал за свою жизнь!
– Да… – Подтвердил второй. – Я слышал много баек о том, что кто-то, где-то видел живого гоблина, но никогда бы в жизни не поверил этим словам! А теперь я смотрю на тебя и думаю, ну вот же он, гоблин! Они не вымерли! Но ты говоришь, что ты не гоблин. Поверить только, если скажу сегодня это в трактире, меня выгонят из него, посчитав изрядно пьяным!
– Или того хуже, вышедшим из ума! – Рассмеялся первый.
– Так мы можем проехать? – Поинтересовалась Эйрата.
– Конечно-конечно! Просто не каждый день встретишь! – И он не договорил, наверное, побоялся оскорбить Эмилию или попросту не смог подобрать слов.
– Простите, – не сдержалась Эмилия. – А могу я узнать, а вы-то кто? Я просто не вижу из-за ваших шлемов.
– Да… – Протянул первый. – Как-то нехорошо вышло, допытываем девушку, а сами даже шлем не сняли. – И он одним движением стянул с своей головы шлем, и перед Эмилией возникло синего цвета лицо с выступающими клыками. Она должна была испугаться, но у нее словно спал тяжкий груз с души. Ее всегда страшил тот факт, что ее зеленая кожа не позволит ей путешествовать и станет причиной остановки ее странствию. – Я огр!
Снял и шлем второй, его кожа была черной словно ночь, она была настолько черной, что сложно было разглядеть хоть какие-то черты лица кроме двух еще более черных глаз, сияющих, словно огонь в этой бездне.
– Я полудух.
– Приятно познакомится, – с расплывающейся улыбкой сказала Эмилия, почему-то в этот момент она была необычайно счастлива, настолько счастлива, что готова была заплакать.
Гломп не понимал, что происходит, но точно чувствовал, что все хорошо и их никто не собирается задерживать. Они проехали в деревню, и он тоже выполз наружу. Гломпу эта деревня представлялась огромным государством, раз в шесть превышающим его город, все здания были намного богаче и ярче, все люди, жившие здесь, настолько странней и уверенней, что у него захватывало дыхание, он своими глазами видел то, во что, не мог поверить: он видел цивилизацию, в несколько раз превышающую его привычные представления. Наконец, он справился со своими эмоциями, посмотрел на Эмилию и радостно сказал:
– Наконец-то высплюсь! – Эмилия не ответила, она думала о чем-то своем. – Да… – протянул он. – Тут мы точно найдем тебе жениха!
– Прежде чем найти жениха, надо найти, где мы будем спать, – сказала она, на что Гломп невозмутимо ответил.
– Как где! В царских покоях! – Эмилия смеялась, и Гломп даже не стал уточнять, почему на этот раз.
– Что мы будем делать теперь? – Поинтересовалась Эйрата.
– Скажи, – посмотрела на нее Эмилия как-то серьезно. – Как здесь производится обмен товарами?
– Обычно я просто сдавала травы по договоренности, за что получала необходимый товар, но вообще нам, конечно, нужны деньги, – подытожила она.
– Отлично, – заключила Эмилия. – У тебя есть здесь кто-то из знакомых, кто сможет ответить мне на пару вопросов? – Эйрата подумала, но кроме тех торговцев, которым она продавала свои травы, она особо никого не знала, потом она подумала, кому из них доверяет больше всего и уверенно качнула головой:
– Нам сюда.
Они проехали по простым улочкам, повернули пару раз налево мимо плотной стеной стоящих домов и, наконец, оказались возле небольшой лавки, надпись на которой гласила: «Скупаю все».
Когда они вошли, их встретило небольшое создание, похожее на очень толстую крысу, если бы на ней не было одежды, можно было бы так и подумать. Оно ловко соскочило с лавки и каким-то бесстрашным и умелым движением ринулось к ним.
– Привет, Бертрам, – сказала Эйрата, и он посмотрел на нее каким-то пустым взглядом, абсолютно ни о чем не переживающего человека, однако взгляд его был скорее добрым. Ростом он был даже меньше Эмилии, однако чувствовалось, что он занимает все подвластное ему пространство.