Дмитрий Николаевич Коровников
Адмирал Империи – 6

И я, не сомневайтесь, смогу дать приказ вот этим ребятам, чтобы вас всех четверых выкинули отсюда в электронных наручниках, затем, погрузили на шаттл и отвезли в карцер линкора «Громобой», где таких забияк уже ждут офицеры военной полиции флота…

Адмиралы недовольные присутствием целого отделения морпехов, причем которым никто из присутствующих не мог отдать приказа, обреченно переглянулись между собой.

– А меня-то с Козловым за что? – не понял Василий Иванович Козицын. – Мы не при делах…

– Да-да, рассказывайте, – пристыдила старика, Таисия. – Вы, как сводня, устроили этот жуткий поединок, нарушив приказ главнокомандующего! Думаете, я не понимаю, что вы и вице-адмирал Козлов являетесь секундантами этих двух бойцовых петухов…

– Таисия Константиновна, не забывайтесь! – Белова задело сравнение.

– Опустите оружие, Кондратий Витальевич! – пригрозила тому, Таисия. – Иначе я исполню обещание, можете быть уверены… Это мое последнее предупреждение!

В одночасье все собравшиеся адмиралы увидели и осознали, что перед ними стоит не обычный капитан-командор флота, а великая княжна Империи, слову которой необходимо подчинится, подобно слову, произнесенному государем-императором…

Глава 3

– Что с ней?! – я подскочил к оплавленной спасательной капсуле, бывшей не так давно кабиной новенького истребителя, распихивая руками сгрудившихся вокруг медиков. – Слава тебе, Господи! Жива…

Хоть чуть-чуть от сердца отлегло. Наэма не только была жива, но еще и, несмотря на ранение, изо всех оставшихся сил сопротивлялась, пытающимся вынуть ее из капсулы людям и снова рвалась в битву…

– Шеф, узнайте, остались ли еще на борту целые истребители? – майор шальным взглядом выхватила меня из толпы. – А то мой немного пострадал…

Если считать пострадавшим истребитель, который изрешетили на мелкие кусочки, а затем, он и вовсе взорвался, то да «пострадал немного»…

Я не стал ничего доказывать Белло и тем более поддерживать девчонку в желании снова окунуться в сражение. Достаточно повоевала на сегодня – пять уничтоженных F-4 это при общем начальном соотношении 4 к 1 не в нашу пользу! Молодец Наэма уровень держит! А теперь из спасательной капсулы в медицинскую и быстро, а то вон, из руки кровь хлещет фонтаном!

Я кивнул медицинской команде, чтобы принимались за дело, а не сюсюкались с ней. Тут же один из бригады приложил личную аптечку к шее майора, тихо щелкнул шприц, и Наэма благополучно опустилась на подхватившие ее руки.

Оставшись один у развороченной кабины МиГа, я устало оперся на нее и погрузился в невеселые мысли…

Итак, Наэма спасена, ее капсулу после катапультирования каким-то чудесным образом вытащил один из пилотов эскадрильи с «Афины». Каким образом это ему удалось сделать, не понимаю, потому как все тридцать наших машин находились в плотной сфере окружения вражеских «фантомов» без какой-либо возможности выбраться.

Эскадрилья, которую я послал на смерть, должна была арьергардным боем задержать настигающий «Афину» «рой» из более чем сотни F-4, и она выполнила задание. Американцы, несмотря на численный перевес так до сих пор и не смогли атаковать наш линкор и уничтожить трансляторы защитных полей, а значит у «Афины» еще был шанс на спасение. Хотя, какой там шанс, о чем я вообще!

Я сам себе махнул рукой и невесело улыбнулся, понимая, что мои желания далеки от реалий.

Это же надо так страдать биполярным расстройством, – ругал я сам себя. – То делаешь все, чтобы оторваться от погони, посылаешь на верную гибель три десятка пилотов, чтобы те выиграли время. И вроде все идет по плану, ребята изо всех сил сражаются и держат два «роя» американских асов, не пропуская их дальше. Но неожиданно по твоему же приказу, контр-адмирал, «Афина» на полпути до спасительного перехода замедляет ход, разворачивается и идет назад, на помощь своей эскадрилье. Зачем это?!

Признаю, я дал слабину и приказал кавторангу Жиле возвращаться. Ну не мог я, узнав, что майор Белло тайком пробралась в расположение истребителей, а затем, силой, наглостью и еще чем-то завладела одной из машин, а после в составе эскадрильи вышла на разборки с «янки», оставить ее там умирать. Не профессионально с моей стороны, абсолютно согласен, но ничего в тот момент не мог собой поделать, слишком дорога для меня была Наэма…

Ловя на себе осуждающий взгляд Аристарха Петровича, в котором тот спрашивал – «А зачем тогда мы выпускали всю эскадрилью в космос, если снова возвращаемся в лапы врага?!», я отдал приказ на разворот.

«Афина» быстро устремилась в прежние координаты, ту точку пространства, где остались и сражались наши МиГи. Вернулись мы вовремя, по крайней мере, не напрасно, ведь майора Белло удалось вытащить из огня. Но вот с остальными пилотами некогда отличной палубной эскадрильи линкора было не все так радужно. Подавляющее большинство из них уже, либо погибли в неравной схватке с «янки», либо летали в таких же вот спасательных капсулах, в окружении останков своих МиГов.

Никто не рассчитывал на то, что русские пилоты смогут удержать позицию и опрокинуть врага, слишком много кружилось вокруг «фантомов». Тем не менее, ребята и девчата выполнили главную задачу – не пропустили к «Афине» американцев.

Хотя, нет, нескольким десяткам машин противника все же удалось пробиться к линкору, но особого вреда они нам причинить уже не смогли. Во-первых, «янки» было мало для подавления зенитной артиллерии «Афины», а во-вторых, так как линкор развернулся и теперь встречал их лоб в лоб, налет «роя» оказался не таким опасным, как если бы американцы налетели на нас со стороны кормы.

Зенитные батареи «Афины» работали без передышки, не давая американским пилотам возможности прорваться к трансляторам силовых установок. F-4 гибли один за другим, маневрируя и пытаясь уйти от перекрестного огня наших скорострельных пушек, совершенно забыв о своей первоначальной задаче. Навал истребителей противника был благополучно отбит, но мы потеряли практически все свои МиГи и самое главное – время. Ведь теперь никаких шансов успеть к переходу «Бессарабия–Таврида» у «Афины» точно не было.

Линкор уже окружали со всех сторон, подоспевшие вымпелы 21-ой «линейной» дивизии вице-адмирала Джонса-старшего, который сильно желал поквитаться со мной за нанесенные оскорбления.

Вот так, Наэму спас – молодец, получи медаль, – покривился я. – Но спас ли? Ведь теперь не только майор Белло, все триста с лишним человек из команды «Афины» в смертельной опасности!

По корпусу линкора не проходили волны от попаданий плазмы, это означает, что пока его силовое поле держит удар, но то, что подобные тишина и покой продлятся ненадолго, можно было не сомневаться. Нет необходимости смотреть на показатели мониторов, чтобы понимать – защитные поля, какими бы они сильными не казались, не смогут противостоять артиллерийскому обстрелу полутора десятков кораблей противника ведущемуся единовременно… Сколько у нас минут жизни осталось, неизвестно, но точно не очень много…

А что дальше? Тут два варианта. Либо вице-адмирал Нейтен Джонс, разъяренный потерей огромного числа своих истребителей, отдаст приказ об уничтожение «Афины», либо он вспомнит о том, что на борту русского линкора находится его командующий… Тогда нужно ожидать общего штурма… В любом случае американцы не пойдут на абордаж, предварительно не уничтожив без остатка все артиллерийские батареи корабля, включая зенитные гнезда…

Хорошо, что Наэма находится без сознания, – подумал я, – хоть покинет этот свет в отличие от нас во сне и спокойствии…

Меня кто-то легонько тронул за плечо.

– Господин контр-адмирал, как она там? – передо мной стоял светловолосый молодой пилот в летном комбинезоне палубников «Афины».

– Кто, она? – не понял я.

– Госпожа майор, – парень кивнул на спасательную капсулу, на которую я присел.

– А, Наэма! – теперь понял. – В порядке, что с ней станется – она же ведьма…

– Не совсем вас понял, господин контр-адмирал, – смутился пилот.

– Заговоренная, – пояснил я, решив подшутить в такой невеселой обстановке над человеком, – не может умереть по определению…

– Как так, все же умирают…

– А она, нет… Вот твои все погибли, – я кивнул на истребитель парня, стоявший неподалеку от капсулы. – «Афина» скоро погибнет… Нас с тобой не будет… Только майор Белло останется живой и невредимой…

– Это хорошо, я рад, – весело улыбнулся пилот.

Я не понял, он всерьез или тоже в свою очередь издевается?

– Лейтенант, вы из эскадрильи линкора? – спросил я, снова оглядывая его одиноко-стоящий МиГ. – Вам удалось вырваться?

– Да, господин адмирал, – грустно кивнул тот. – Командир корабля не разрешил повторный вылет, чтобы я мог помочь ребятам…

– А почему вы здесь оказ…, А! Все, понял, – до меня, наконец, дошло, что парнишка был тем самым пилотом, кто вытащил из битвы капсулу в которой находилась Наэма и отбуксировал ее на линкор.

– Я, похоже, один остался из всех палубников? – с надеждой в голосе спросил лейтенант. – Все мои погибли…

– Ну, точно не все, – попытался приободрить его, я. – Катапульты на Мигах работают отлично, так что многие спаслись… Не думаю, что «янки» будут расстреливать капсулы. Несмотря на всю жестокость войны, американцы не звери и не станут использовать такие изуверские методы…

– Даже Коннор Дэвис? – спросил лейтенант. – Я слышал что «Мясник» не оставляет живых в секторе боя…

– Пожалуй, Дэвис мог бы такое сотворить, – призадумался я, – но к счастью адмирала нет по близости, им занимается наш Карл Карлович Юзефович… Но не будем о войне… Спасибо тебе лейтенант, – я посмотрел на фамилию на нагрудном жетоне, – «Величко», за спасение моего товарища… Если бы не твоя реакция и удачливость! Как тебе вообще подфартило выбраться из этого ада?!

– Сам не понимаю, – пожал плечами парень. – Увидел краем глаза, как истребитель майора разваливается в космосе и отлетающую от него капсулу. Рванул к тому месту, с одного раза удалось подхватить ее магнитным манипулятором. Потом сделал запрос командиру – тот дал добро на выход из боя… Все это время меня прикрывали огнем ребята из каре…

– Молодец, – я пожал молодому человеку руку, – я твой должник…

– Теперь, когда вы сказали что госпожа майор – заговоренная, все становится на свои места, – продолжал лейтенант Величко, – именно защита высших сил помогла нам выбраться и прибыть на «Афину».

– Ты действительно поверил в то, что Наэму охраняют какие-то потусторонние силы?! – я не понял, разыгрывает меня лейтенант или на самом деле не далекого ума парень. – Это шутка была, никто ее оберегает кроме тебя, да меня… И кстати, не высшие силы, если уж на это пошло, а низшие нечистые…

– Вот здесь вы не правы, если ее и охраняют, то только ангелы, – покачал головой парень и вздохнул.

– А, понятно, – усмехнулся я, молодости. – Сколько лет то тебе, Величко?

– Девятнадцать…

– Можешь не продолжать про ангелов, – я поднялся с капсулы, решив, что пора возвращаться на мостик линкора, – в твои годы я тоже смотрел на девчонок и видел за их спинами крылья, а над головой нимб. Ничего, пройдет…

– Какие будут приказания, господин контр-адмирал? – пилот вытянулся по стойке «смирно», поняв, что дружеская беседа подошла к концу. – У меня по-прежнему запрет на вылет…

– Все правильно, – кивнул я, направляясь к выходу из ангара, – нечего тебе шататься в открытом космосе одному… Что делать? Да пока ничего. Отдохни, приди в себя, затем, замени летный комбинезон на хороший пехотный бронескафандр. Надеюсь, на «Афине» такой сыщется, потому как через часок-другой начнется штурм линкора… Повторюсь, надеюсь… Если адмирал Джонс совсем не слетит с катушек и не решит расщепить нас на атомы главными калибрами своих дредноутов…

– Разрешите, просьбу? – лейтенант догнал меня уже входящим в лифт.

– Говори, только быстро…

– Если вам удастся увидеть майора, передайте ей вот это, – парень достал из внутреннего кармана цепочку с маленьким голубым кулоном и протянул ее мне. – Только не сочтите за труд, просто я с ней уже не увижусь, и…

– Конечно, сочту за труд, – недовольно нахмурился я, которому было сейчас совсем не до подобных глупостей. – Я что похож на сваху? Что вы здесь устраиваете?

– Не понимаю… Нет, господин адмирал! – Величко испуганно вытянулся в струну, осознав свою оплошность и проклиная себя за подобную вольность. – Прошу прощения!

На паренька было жалко смотреть, тот смутился страшно и покраснел. Мне его стало жаль.

– Не собираюсь ничего я передавать твоей майорше, – буркнул я уже более примирительным тоном, чтобы совсем не закошмарить пацана. – Но разрешаю вам лично прибыть в медблок линкора, и тогда дарите своей избраннице что хотите…

– Я… Я ничего такого не имел в виду, – еще более покраснел лейтенант.

– Да-да, видно, что не имел, – махнул я рукой. – Все давай, не отвлекай старших, им еще командовать всеми вами в предстоящем бою… Повторю, разрешаю посетить майора Белло в медблоке… Если не будут пускать, скажешь что от меня… Вот код от личного канала связи, – я приложил свой идентификационный браслет к такому же браслету на руке лейтенанта, – и вот еще что, будешь за одно моими глазами и ушами.

– Эээ…

– Приказ тебе, лейтенант, – я строго посмотрел на парня. – Если обожаемая тобой майор очнется и снова ринется в бой, не давай ей этого сделать.

– При всем уважении, я не хочу применять физическую силу в отношении майора Белло, – отрицательно замотал головой пилот.

– Да ты и не сможешь этого сделать, если даже и захочешь, – ответил на это я, усмехнувшись. – Нет, ничего не нужно применять, просто, если Наэма дернется куда-либо – сразу сообщай мне по локальной связи. Я найду управу на нее…

– А, теперь понятно, – облегченно вздохнул лейтенант Величко, – этот приказ я выполню…

– Пусть будет «приказ», – согласился я.

– Спасибо вам большое, господин адмирал, – горячо поблагодарил меня парень, похоже, от переизбытка эмоций желая обнять старшего по званию, но не решаясь этого сделать.

– Да, ладно, это тебе спасибо за Наэму, – я улыбнулся и снова пожал крепкую руку пилота. – Задание понятно?!

– Да, господин контр-адмирал!

– Тогда, выполняйте лейтенант, – мне, наконец, удалось закрыть двери лифтовой капсулы, и та полетела на верхнюю палубу линкора…

Я еще раз улыбнулся, почему-то вспоминая себя в годы, когда был вот таким же юным, неопытным, мечтающим и верящим в добро… Да, хорошее было время, веселое и беззаботное. Перед моими глазами возник корпус Академии на «Новой Москве», висячие многоярусные сады столичного мегаполиса, вечно зеленого и цветущего города, первое свидание и первый поцелуй…

Так отставить влажные воспоминания! Война в самом разгаре, более того, в данный момент, если вы забыли, адмирал, ваш линейный корабль находится в окружении почти двух десятков вымпелов противника. А вы здесь в прошлое улетаете в мыслях. Или может это происходит с сознанием заранее перед смертью? Как говориться – начала вся жизнь пролетать перед глазами… Нет уж, еще поживем и поборемся!

Лифт замер у командного модуля верхней палубы, я вышел и тут же окунулся в толпу моряков, собравшихся в коридоре напротив дверей, ведущих на капитанский мостик. Все они были вооружены, экипированы в бронескафандры и настроены крайне воинственно. По внешнему виду я определил, что это были члены команды линкора, некий сводный отряд, собранный из разных чинов – инженеры из технических служб, операторы, канониры и другие. Ни одного местного морпеха, либо пехотинца с моего «Одинокого»…

– Похоже, кавторанг Жила начал формировать «народное ополчение», – усмехнулся я, разглядывая эту пеструю толпу и пытаясь продраться сквозь нее непосредственно в помещение командного отсека. – Что ж, навыки сражений на борту корабля Жила со времен, когда он еще был капитаном корсарского корабля, тот не растерял. Это на флоте в абордаже, как правило, принимают участие специально для этого подготовленные соединения штурмовиков, иногда случается, что сражается весь экипаж, но это редкость.

У пиратов, каперов и всех остальных по-другому. Все кто находятся на корабле, автоматически принимают участие в каждой абордажной атаке. Народа на таких кораблях всегда не хватает, слишком большая убыль, зато все отчаянные… Так что Жила похоже, вспомнил молодость… Правильно, сражение предстоит нешуточное, и каждый боец будет на счету…

Я вошел на мостик.

– Как у нас движется?

– Все нормально, господин адмирал, – Аристарх Петрович беззаботно повернулся ко мне, – защитные поля «Афины» прекратили свое существование… «Фронтальное» пока держится, но там единицы процентов остались, поэтому тоже ненадолго… «Бортовые» уже обнулены… Пошли первые попадания по внешней обшивке… Ведем ответный огонь… Все, как обычно…

Глава 4

– Твои, архаровцы в коридоре? – я улыбнулся Жиле, проходя на мостик и занимая командирское кресло. – Воинственные, это очень хорошо…

– Заранее начал собирать сводные группы из всех, кто пока не при деле, – кивнул в ответ кавторанг, понимая о ком я веду речь. – Почти полтораста человек так или иначе не задействованы в ведущейся на данный момент артиллерийской дуэли. Поэтому чтобы не сидеть без дела – пусть разбирают оружие и броню и занимают палубы со стороны возможного проникновения на корабль штурмовиков противника…

– Все верно, – похвалил я, Аристарха Петровича, – для защиты «Афины» нужно собрать как можно больше людей… Вот поэтому мой приказ будет следующим, только сразу не ругайся, а выслушай…

Жила, зная меня, напрягся и был весь внимания.

– Деактивируй все орудия, пусть андроиды выносят весь имеющийся боезапас с артиллерийских батарей, имеются в виду запасные «обоймы» к орудиям, – я пробежал глазами по схеме внутреннего устройства линкора. – Аккумуляторы лучше вообще не складировать, а сразу выбрасывать в космос. Так мы исключим возможность детонации погребов в случае прямого попадания. Плазменный заряд, угодивший хотя бы в один из складов, вызовет такие разрушения, что защищать оставшиеся отсеки будет некем да и незачем…

– Постойте, господин адмирал, – опешил Аристарх Петрович, все больше хмурясь.

– Стою, вернее – сижу, – ответил я, по-прежнему в своем непревзойденном, многих раздражающем стиле улыбаясь, будто знаю об этом мире все, но скажу другим лишь малую часть…

– Деактивировать орудия?! – повторил Жила. – То есть как?! Все?! И смысл?! Может сразу «белый» код-сигнал выкинем, чтобы времени не терять?

– Я же предупреждал, не ругаться…

– Да, никто не ругается, – развел руками кавторанг, сдерживаясь, – я по уставу не имею на это право в отношении вышестоящего начальства. Просто не понимаю…

– Если не будешь перебивать, – ответил я, – постараюсь быстро объяснить…

– Понял, слушаю…

– Повторяю, деактивируй все орудийные платформы, – я говорил медленней и громче, чем обычно, чтобы не только Аристарх Петрович слышал, но и остальные офицеры в рубке понимали, чего от них хотят и зачем все это делается. – Нет, парочку средних калибров оставляй работающими по врагу, да и главный калибр оставляй – его все равно американцы уничтожат, несмотря на то, стреляют ли пушки основной батареи или молчат. Поэтому, пусть продолжают действовать – два средних орудия с обоих бортов и главное. Остальным башням – немедленно прекратить стрельбу, пусть оттуда эвакуируются расчеты, и как я уже ранее сказал, роботами выносится весь имеющийся боекомплект из запасных аккумуляторных «обойм». Делать это нужно уже сейчас…

– Вы слышали?! – Аристарх Петрович повернулся к своим операторам. – Выполнять!

Те профессионально застучали по клавишам голографических планшетов, отдавая нужные приказы…

Я довольно кивнул, так мне понравилась быстрота действий и еще больше максимальное доверие со стороны кавторанга. Хотя с Жилой мы знакомы не один год и тот знал, что мне можно доверять, а с другой стороны – лучше не спорить, даже если не согласен в корне…

– Отлично, – продолжал я. – Предвосхищая твой основной вопрос «Нафига»?, отвечаю. Враг, пользуясь тотальным перевесом в артиллерии, в любом случае уничтожит все действующие батареи на «Афине», и сделает это невероятно быстро. Так быстро, что мы с тобой не успеем закончить этот диалог… Более того, «Афина» не сможет достойно ответить в дуэли и подбить даже маленький эсминец, не говоря уже о более крупном корабле противника.

– Хотя бы попытаемся нанести максимально возможный урон, – пожал плечами Жила. – Иначе, вообще никакого смысла нет сражаться…

– Не нанесем, как бы нам этого не хотелось, – отрицательно покачал я головой под начинающуюся тряску корпуса от серии прямых попаданий вражеских орудий. – А вот шанс, что в итоге сохраним несколько орудий – есть. Пусть враг думает, что вывел все башни из строя, интенсивность огня по батареям в этом случае заметно снизится и парочка пушек вполне возможно уцелеет. Тут, либо все орудия будут разрушены, либо какому-то расчету повезет… Это, во-первых…

Во-вторых, уводя канониров с батарей, мы сохраняем десятки жизней, и тем самым увеличиваем численность противоабордажных команд линкора…

– Резонно, – согласился кавторанг, почесав бороду. – Значит, вы все-таки рассчитываете, что «янки» пойдут на штурм?

– Надеюсь на это, – ответил я, – и надеюсь, что Нейтен Джонс постарается выполнить данное своему командующему обещание спасти того из наших цепких лап. Кроме как абордаж «Афины» ничего другого американцам не остается…

– Тогда, разрешите сделать поправку к первоначальному приказу?

– Говори…

– Может не сразу выводить из боя все орудия, кроме трех упомянутых, – подмигнул мне Аристарх Петрович, – а делать это постепенно, чтобы у противника появилось ощущение, что это его артиллеристы выбивают одну за другой наши башни?

– Отличная идея, – меня даже немного расстроило, что не я об этом первым догадался, – деактивируй орудия постепенно, и еще лучше сразу после очередного попадания в район батарейной башни – типа американские канониры вывели из строя очередную вражескую пушку…

– Лейтенант, услышал? – Жила снова повернулся к оператору за своей спиной. Как было понятно, кавторанг не любил дублировать приказы, отчего офицеры командного отсека все как один имели прекрасный слух и держали так сказать нос по ветру.

Я подумал, что это было максимально удобно, ценное время не терялось, лишних вопросов не задавалось, все на мостике действовали как единый механизм.

– Да, господин капитан, – ответил оператор, – уже начиная давать указания старшим офицерам на батареях. – Всем перечисленным ранее расчетам – прекращать огонь и деактивировать орудия только после очередного попадания противника по броне башни. Повторяю, самостоятельно из боя не выходить, ждать одного или нескольких попаданий в район батарейной башни…

Я знал что говорю, редко когда получалось вывести палубное орудие, защищенное минимум двумя слоями нимидийской брони, из строя, первым прямым попаданием или даже несколькими. Жизнестойкость отсеков артиллерийских батарей на корабле, тем более на линкоре, была одной из самых высоких, большая, только у командного модуля, поэтому один, два или три прилета ничего не значили. Лишь в редкие случаи, когда заряд плазмы из главного калибра вражеского корабля достигал цели, было такое, что орудийная башня разлеталась на ошметки. Как правило, это происходило после детонации боезапаса, в условиях реального сражения находящегося непосредственно внутри орудийной платформы. Но повторюсь, такие «снайперские» выстрелы были редкостью. В основном, чтобы окончательно уничтожить одну батарею на таком защищенном корабле, коим считалась «Афина» требовалась дюжина прямых попаданий непосредственно по башне…

– Боекомплекта данная поправка не касается, – тут же уточнил Аристарх Петрович, подключаясь к локальному каналу связи со своими канонирами. – Аккумуляторные стержни выносите уже сейчас. Не будем ждать, пока они начнут детонировать… – кавторанг снова обернулся ко мне:

– Господин контр-адмирал, вы уверены, что необходимо выкидывать «обоймы» в космос? Может, складируем их на так сказать всякий пожарный?

– Ты имеешь в виду самоподрыв, если не удержим корабль в результате абордажа? – уточнил я.

– Точно так, – кивнул кавторанг. – Бахнем напоследок, чтобы «Афина» не досталась врагу…

В принципе такой вариант имеет смысл, если снести все стержни в кормовые отсеки поближе к силовым установкам и топливным бакам с интарием, – ответил я, размышляя сам с собой.

То, что мы не удержимся при общем штурме – это было понятно. Тогда Жила прав – оставлять врагу линкор, тем более такой как «Афина» было преступлением. Но… Но почему-то мне так стало жаль терять этот корабль с его непревзойденными боевыми и скоростными характеристиками, которых не имеется и в помине у современных дредноутов… Нет, пусть уж лучше достанется врагу, чем навсегда исчезнет… Вот такая крамольная мысль возникла у меня…

– Приказ остается прежним – выбрасывайте аккумуляторные стрежни в пространство, как и планировалось, – ответил я Аристарху Петровичу, не став объяснять настоящей причины такого решения, чтобы кавторанг не взбрыкнул.

Жила молча принял информацию, потому как привык полностью мне доверять, мол, адмирал знает, что делает. Пусть продолжает так думать, это полезно, по крайней мере, для экономии времени.

– Далее, тоже самое делаем в отношении зенитных расчетов, – продолжал я сыпать указаниями. – Эти башенки нужно деактивировать уже сейчас, не дожидаясь попадания… Потому как в сравнении с обычной артиллерийской батареей, тяжелобронированной и защищенной, зенитные гнезда обладают куда меньшей живучестью и уничтожаются, либо выводятся из строя уже после первого попадания из среднего калибра. Так что пусть расчеты сразу покидают свои боевые посты… В отличие от основных палубных орудий, которых в результате нашей с тобой, Аристарх Петрович, хитрости может сохраниться пара штук, зенитных батарей при таком раскладе удастся уберечь гораздо большее количество.

Пусть американцы полностью будут уверены в своей безопасности и начнут абордаж. Тогда оставшиеся в строю зенитки нам сильно смогут помочь.

Плюс эвакуация операторов зенитных батарей – это опять же сохранение экипажа для отражения атаки штурмовиков «янки», в скором времени нам потребуется помощь каждого моряка на борту…

Кстати, как у тебя насчет стрелкового оружия и брони? На морпехах «Афины» я уже видел «ратники» последней модели – это очень хорошо. Но есть ли средства обороны для остальных членов команды?

– На счет этого не волнуйтесь, господин адмирал, – улыбнулся Жила. – Враг будет сильно удивлен, увидев, как вооружен и организован экипаж моего линкора… Брони, винтовок и гранат на «Афине» с запасом… Недаром Таисия Константиновна даже послала часть экипировки на ваш «Одинокий»…

– Да, я помню какие-то там шуры-муры княжны с моими старшими офицерами за спиной командира, – усмехнулся я. – И очень рад тому, что и мои штурмовики сейчас в более совершенной броне. А как обрадовался «обновке» Кузьма Кузьмич, я вообще молчу…

– Полковник может радоваться? – усомнился Жила. – Никогда не видел улыбки не его физиономии…

– Где-то глубоко внутри он пляшет от восторга…

– Понятно, – кивнул, поддержав мое приподнятое настроение, кавторанг, – значит, я не увидел этот восторг, видимо за нимидийской маской в половину лица Дорохова. Что касаемо слаженности, – Аристарх Петрович вернулся к насущным вопросам, – то и она на высоком уровне. Мои ребята из экипажа «Афины» – это конечно не ваши головорезы с «Одинокого», которых вы натаскивали на рукопашные с самого начала, но тоже могут за себя постоять.

– Понимаю, твоя прошлая жизнь корсара не отпускает, – засмеялся я. – Тренируешь как по старой памяти – все на корабле должны уметь сражаться…

– Это, да, – кивнул кавторанг, – только слаживание экипажа «Афины» все же не моя изначальная затея. Я что – человек подневольный, пешка в руках нашей великой княжны… Идея подготовки к отражению штурма или участия в абордаже целого экипажа принадлежит именно Таисии Константиновне. Это она, насмотревшись на опыт адмирала Василькова, не давала покоя своим офицерам и матросам, гоняя их в свободное время в тренировочном центре линкора и натаскивая в стрелковой подготовке и ближнем бою… Много было недовольных, но в итоге, как покажет сегодняшнее сражение, это имело смысл…

– Надеюсь, что ты прав, – кивнул я, довольный услышанным.

Теперь у нас с Жилой оказывается под рукой более трех сотен бойцов контрштурма, а это значит, что сюрпризов для американцев мы сможем подготовить немало.

– Поехали дальше, – продолжал я разговор с кавторангом, – уводи людей с внешних отсеков, глубже в центр… Пусть никого кроме андроидов в них не остается. Американцы будут утюжить линкор долго, чтобы нанести нам максимальный урон и обезопасить подход своих кораблей и десантных модулей. А почему нет, время на это у Джонса имеется, других русских вымпелов в системе не наблюдается, «Афина» в западне и ей уже никуда не деться. Поэтому стараясь снизить риски, «янки» хорошенько пройдутся и не один раз по всей обшивке линкора. Пробитий брони, разгерметизации и выжигания внешних отсеков тоже будет предостаточно, поэтому все моряки должны быть оттуда заранее эвакуированы в более безопасные места.

Конечно, при такой интенсивности огня никто не может гарантировать, что плазма не проникнет дальше к центральным модулям, но, по крайней мере, мы должны сделать все, чтобы обезопасить экипаж…

– Согласен, – кивнул Аристарх Петрович, – однако, если мои люди покинут данные отсеки, кто тогда остановит вторжение на борт штурмовых команд противника?

– Против нас сейчас стоит целая дивизия из более чем пятнадцати вымпелов, – ответил на это я. – У каждого дредноута 21-ой «линейной» на борту находится от одного до трех полных взводов космопехоты. Этого количества более чем достаточно, чтобы одним махом захватить любой корабль. Поэтому рассредоточиваться и разделять экипаж «Афины» на многочисленные малые отряды, чтобы те попытались сдержать абордажную атаку по всему внешнему контуру корабля, дело безнадежное. У нас, несмотря на три сотни бойцов не хватит сил, чтобы это осуществить.

Противник может проникнуть на линкор в любом месте, точнее, сразу в нескольких десятках мест. Мы в любом случае не в состоянии сдержать врага, поэтому основное кольцо обороны будет проходить в центральных модулях корабля, чтобы сузить периметр и более эффективно сдерживать атаки…

– Добро, – согласился Аристарх Петрович, – сейчас же распоряжусь, чтобы никто не прохлаждался в подсобках и коридорах внешних отсеков… А как тогда в таком случае зенитчики и канониры уцелевших батарей, если таковые после артподготовки американцев останутся, попадут обратно к своим орудиям, если отойдут к центру?