Дмитрий Николаевич Коровников
Адмирал Империи – 38
Теперь, когда желанная «добыча» оказалась в его власти, гнев адмирала постепенно утихал, уступая место предвкушению. Он представлял, как будет обладать этой искусственной княжной, как утолит наконец свою жажду. При мысли об этом губы адмирала тронула хищная усмешка. О да, он сполна насладится этой искусственной Таисией. И плевать, что она всего лишь робот – зато она будет принадлежать ему безраздельно, выполняя любые прихоти и желания. В отличие от настоящей княжны, эта Тиса никогда не посмеет ему отказать или проявить холодность…
Глава 2
Место действия: звездная система HD 60901, созвездие «Тельца».
Национальное название: «Ладога» – сектор контроля Российской Империи.
Нынешний статус: контролируется Черноморским космическим флотом.
Точка пространства: планета Санкт-Петербург-3.
Комплекс Большого Императорского Дворца.
Дата: 2 июля 2215 года.
Диктатор-регент и его новая искусственная княжна-телохранитель, которая теперь неотступно следовала за тем, кого по протоколу действий она должна была охранять, последние несколько суток провели в дворцовом комплексе на Санкт-Петербурге. Огромное величественное здание, выполненное в стиле барокко, возвышалось над городом, подобно исполинскому стражу. Его золоченые купола сверкали в лучах заходящего солнца, а мраморные колонны и изящные статуи придавали дворцу поистине царский вид на фоне унылого серого пейзажа планеты.
Внутри комплекса царила атмосфера роскоши и веселья. По анфиладам залов, украшенных дорогими гобеленами, зеркалами и хрустальными люстрами, сновали нарядно одетые придворные роботы-лакеи. Звуки музыки и смеха доносились из бальных залов, где шли пышные приемы и банкеты. Казалось, здесь все дышало праздником и беззаботностью.
В том самом дворце, где адмирал Самсонов со своими фаворитами пиршествовал и веселился, а, напомним, малолетний император Иван со своей старшей сестрой ютился в одном из боковых флигелей огромного комплекса… Контраст между роскошью, в которой купался диктатор-регент, и скромными условиями жизни законных наследников престола был разительным. Пока Иван Федорович и его приближенные предавались чревоугодию и разврату, юный император и его сестра влачили почти тюремное существование.
Более того Таисии Константиновне распоряжением Самсонова в данный момент было и вовсе запрещено покидать свои покои и появляться при дворе, либо где бы то ни было. Гордая и своенравная княжна оказалась фактически под домашним арестом, лишенная возможности не только участвовать в придворной жизни, но и просто выходить на прогулки. Ее мир сузился до размеров маленькой комнаты.
С чем это было связано? Все просто. Наш адмирал-регент решил, что если рядом с ним по воле счастливого случая появилась ничем не отличимая от настоящей копия великой княжны, то грех этим не воспользоваться. Получив в свое распоряжение идеального двойника Таисии, Самсонов задумал дерзкую и коварную интригу. Зачем ему настоящая строптивая княжна, если можно заменить ее покорной и послушной копией, которая будет выполнять любые его прихоти?
Во-первых, никто даже самые приближенные к Ивану Федоровичу и княжне Таисии, не догадывались, что перед ними находится андроид, а не человек. Мастерство инженеров корпорации «Имперские Киберсистемы» действительно достигло невероятных высот. Тиса была неотличима от настоящей Таисии ни внешне, ни по манерам, ни по голосу. Даже самый пристальный взгляд не смог бы уловить в ней ничего искусственного или фальшивого. Настолько новая модель роботов корпорации была совершенна.
Профессор Гинце и его команда сотворили настоящее чудо – идеальную копию человека, неотличимую от оригинала. Каждая черта лица, каждый жест, каждая интонация Тисы в точности повторяли человеческий оригинал. Казалось, сама природа создала двух близнецов, разделенных лишь искусственным происхождением одного из них. Грех было Ивану Федоровичу этим не воспользоваться.
Соответственно Самсонов решил эту схожесть использовать, и теперь Тиса, она же псевдо-Таисия всюду сопровождала диктатора, присутствуя, и на дипломатических и рабочих встречах, и конечно же на веселых ночных пирах адмирала. Робот-двойник стал постоянной спутницей и тенью регента, неотступно следуя за ним повсюду, одновременно охраняя его от возможного покушения. На официальных мероприятиях Тиса держалась с подобающим княжне достоинством и величием, очаровывая присутствующих своей красотой и обаянием. Ее появление рядом с диктатором не вызывало ни у кого удивления или подозрений – слишком уж естественно и органично смотрелась эта пара.
И на шумных гуляньях, которые Самсонов закатывал чуть ли не каждую ночь, Тиса блистала и покоряла сердца не хуже настоящей Таисии. Она непринужденно поддерживала беседы, кокетливо улыбалась и изящно скользила в танце, притягивая восхищенные взгляды. Глядя на нее, невозможно было поверить, что эта очаровательная девушка – всего лишь искусная имитация, бездушный механизм, играющий заданную роль.
За исключением пары человек, окружающие действительно считали, что Иван Федорович помирился с княжной и более того, между ними явно сейчас летали флюиды нечто большего, чем просто дружба и политический союз. Тиса вела себя с диктатором подчеркнуто мило и дружелюбно, позволяя окружающим строить догадки об их отношениях. Их часто видели вместе, увлеченных беседой или прогуливающихся под руку в дворцовых садах. И конечно же, нашлись охочие до сплетен языки, принявшиеся шушукаться о внезапно вспыхнувшем романе между регентом и княжной.
Глядя на то, как диктатор и его новая спутница обмениваются многозначительными взглядами, как Тиса льнет к Самсонову и шепчет ему что-то на ушко, нетрудно было поверить в любовную связь между ними. Придворные перешептывались, строя предположения о том, как далеко могут зайти отношения регента и княжны. Более опытные царедворцы прозорливо (как им казалось) замечали, что от ненависти до любви – один шаг, и похоже, Самсонов и Таисия этот шаг сделали.
Однако истина была известна лишь ограниченному кругу приближенных Самсонова. Те немногие, кто знал о кибернетической природе «княжны», такие как например Юлиан Николаевич Шепотьев, лишь посмеивались в кулак, наблюдая за всем этим маскарадом. Он-то понимал про циничный расчет диктатора и использование этого технологического чуда в виде Тисы в своих целях…
Когда я произносил фразу «грех этим было не воспользоваться», я ничуть не приукрашивал. Потому, как пользовался услугами прекрасной копии нашей княжны адмирал Самсонов во всех смыслах этого слова. И речь шла отнюдь не только о публичной демонстрации якобы нежных чувств между ними. За закрытыми дверями покоев Самсонова разворачивались куда более откровенные сцены.
Оказавшись наедине со своей роботизированной любовницей, диктатор сбрасывал маску благопристойности и давал волю самым низменным желаниям. Ведь теперь он мог безнаказанно творить с «княжной» все, о чем раньше не смел и мечтать. Таисия, холодная неприступная красавица, так долго отвергавшая его ухаживания, теперь в лице своего искусственного двойника стала послушной игрушкой в руках Самсонова.
Ибо, если вы еще не догадались, о чем на ухо просил контр-адмирал Зубов нашего профессора Гинце, когда забирал Тису из офиса корпорации, то просил он в дополнение к стандартным изменениям протокола робота добавить еще и функцию – «близких отношений». А профессор Гинце, движимый то ли научным интересом, то ли желанием угодить сильным мира сего, охотно выполнил эту просьбу.
В чем заключалась данная функция, думаю, вам рассказывать нет нужды, все мы взрослые люди. Достаточно сказать, что теперь никакие нормы морали, никакие ограничения человеческой этики не сдерживали диктатора Самсонова в обращении со своим прекрасным во всех отношениях роботом-двойником. Он мог делать с ней все, что хотел, позволять себе любые, даже самые извращенные прихоти. И Тиса, следуя заложенной в нее программе, с готовностью выполняла любые желания своего хозяина, даже самые грязные и постыдные.
Так диктатор-регент получил в свое полное распоряжение точную копию предмета своей одержимости, способную удовлетворить все его больные фантазии. И он сполна пользовался этой возможностью, пока настоящая Таисия Константиновна томилась в заточении, даже не подозревая, какую унизительную и постыдную роль играет сейчас ее искусственный двойник…
…– Почему здесь так много народа? – недоуменно спросил Демид Александрович у старшего дежурного офицера охраны, когда вошел в анфиладу центрального корпуса здания дворца… Контр-адмирал Зубов с удивлением оглядывал просторные залы, заполненные пестрой и шумной толпой гостей. Слуги-роботы сновали между группами придворных, разнося подносы с напитками и закусками. В воздухе стоял гул голосов и звуки музыки, создавая атмосферу непринужденного веселья.
Для Зубова, хоть и в прошлом гвардейского офицера, часто несшего караул во дворце покойного императора, тем не менее, придерживающегося строгой дисциплины и порядку военной жизни, эта праздничная суета казалась сейчас неуместной и даже раздражающей. Он не понимал, как можно тратить время на пиры и развлечения, когда Российская Империя переживает не лучшие времена и война еще далеко не закончена.
Контр-адмирал наконец вырвался из плотного графика учений по слаживанию и контролю за набором новых экипажей для Черноморского космического флота и прибыл на своем шаттле во дворец с намерением обсудить важные вопросы с диктатором, который в свою очередь, казалось, совершенно забросил дела и все время проводил в хмельных попойках. Последнюю неделю Демид буквально разрывался между бесконечными задачами по укреплению и модернизации флота. Он инспектировал корабли, проводил учения, следил за поставками оборудования и провианта.
В это же время Зубова все больше тревожило поведение Самсонова. Диктатор-регент, казалось, совершенно потерял интерес к государственным делам и погряз в разгульной жизни. До контр-адмирала доходили слухи о бесконечных пирах и оргиях, устраиваемых Иваном Федоровичем во дворце, о его многочисленных любовных похождениях и капризах. Это не могло не беспокоить молодого адмирала, ведь он понимал, что Черноморский космический флот нуждается в твердой руке и ясном уме своего командующего.
Прибыв к Самсонову, Демид Александрович рассчитывал привести диктатора-регента в чувства и заставить его, наконец, взяться за текущие дела. Контр-адмирал надеялся, что ему удастся достучаться до разума Ивана Федоровича, напомнить ему о долге и ответственности перед государством. Зубов был готов говорить жестко и откровенно, как он умел, лишь бы только вернуть Самсонова в реальность и положить конец его безумствам.
Однако то, что молодой контр-адмирал сейчас увидел в конференц-зале, полностью поменяло его планы.
– Наш любвеобильный Иван Федорович развлекается со своей очередной пассией, – на ухо прошептал адмиралу гвардейский офицер, при этом ехидно ухмыляясь. – Разве вы не в курсе, с кем именно он все это время проводит? Ну, господин контр-адмирал, думаю, вы сильно удивитесь, когда увидите это воочию…
Зубов брезгливо поморщился, чувствуя, как неприязнь к Самсонову только усиливается. Он знал об амурных похождениях диктатора, о его неразборчивости в связях и пристрастии к молоденьким девицам. Но видеть это своими глазами, да еще и в разгар государственного кризиса, было особенно неприятно и отвратительно.
Демид обреченно вздохнул, покачал головой и пошел прочь, даже не стараясь узнать, что это за очередная красотка, что находится в объятиях нашего любвеобильного адмирала-регента. Сколько этих придворных дам уже побывало в постели у Самсонова! Видимо, очередная малолетняя дуреха, которой толстяк наобещал с три короба. Зубов даже думать не хотел о том, какими посулами и подарками диктатор-регент завлекает в свои сети юных простушек. Блеск драгоценностей, роскошь нарядов, возможность покрасоваться при дворе – наверняка всем этим Самсонов искушает этих мотыльков.
Демид Александрович прошел в сопровождении того самого офицера охраны дальше в помещение, в данный момент до отказа заполненное гостями. Он лавировал между шумными компаниями придворных, стараясь держаться в стороне от их шуток и сплетен. Атмосфера всеобщего разгула и распущенности давила на контр-адмирала, вызывая желание поскорее покинуть это обиталище порока.
В голове Зубова роились мрачные мысли. В данную минуту он думал только о том, как бы поскорей закончить с делами и покинуть дворец, улететь в тот самый невзрачный тихий мотель на окраине Петербург-сити, в котором его дожидалась Тиса. Воспоминание о прекрасной девушке-андроиде, ставшей для него единственным лучиком света в этом царстве порока и разврата, согревало сердце молодого человека. Рядом с Тисой он чувствовал себя живым, обретал покой и гармонию, о которых уже и не мечтал. В ее объятиях можно было забыть обо всем – о тревогах, о долге, об интригах и предательствах.
Наш несчастный контр-адмирал, пропадая на службе, даже не догадывался, что увидит ее так скоро. И вот Демид Александрович, наконец, представ перед диктатором, и сейчас после увиденного не мог промолвить и слова. Он стоял, словно громом пораженный, не в силах поверить своим глазам. Шок, недоумение, отчаяние – все смешалось в душе контр-адмирала, лишая его дара речи. Мысли метались в голове беспорядочным роем, но ни одна из них не могла облечься в связные слова.
Иван Федорович Самсонов принял своего дивизионного адмирала восседая на диване, где продолжал веселиться и выпивать в окружении близких ему фаворитов и танцовщиц. Диктатор выглядел донельзя довольным и расслабленным, упиваясь своей властью и безнаказанностью. Он громко смеялся, отпуская сальные шуточки. Весь его вид являл собой воплощение порока и разврата, царящего при дворе.
Но не это повергло в шок молодого человека. То, что Самсонов ведет разгульный образ жизни, давно не было секретом. Еще издалека Зубов заметил «свою» Тису, а Тису, как мы понимаем, Демид действительно считал своей и делить ее ни с кем, тем более с этим толстяком Самсоновым не собирался.
– Что здесь происходит?! – фраза сама вырвалась из уст контр-адмирала. В этом отчаянном возгласе слышались одновременно боль, непонимание и мольба о том, чтобы все происходящее оказалось лишь дурным сном.
Поначалу контр-адмирал подумал, что рядом с Иваном Федоровичем находится сама великая княжна. Уж слишком похожа была сидящая рядом с диктатором девушка на Таисию Константиновну. Те же утонченные черты лица, та же царственная осанка, та же притягательная красота. На какой-то миг в душе Зубова даже шевельнулась безумная надежда на то, что это просто невероятное сходство вводит его в заблуждение.
Но, во-первых, настоящая Таисия уж точно не могла опуститься до присутствия на этом сборище пьяниц и развратников. Гордая и неприступная она никогда бы не позволила втянуть себя в подобное непотребство. Она скорее предпочла бы смерть, чем участие в этой вакханалии разврата.
А во-вторых, по повадкам, спокойствию на лице и холодному взгляду сидящей рядом с диктатором девушки, Демид через секунду догадался, что это Тиса. Ее движения были слишком плавны и отточены, ее мимика – чуть более сдержанна и неестественна, чем у живого человека. И эти глаза – прекрасные, но в данный момент лишенные эмоций. Да, сомнений быть не могло, перед ним была его Тиса.
– Это и есть – новая избранница нашего господина, – рядом с Демидом оказался все тот же старший офицер охраны, похоже, больше всех остальных знающий тайны и новости двора. Он смотрел на Зубова с плохо скрываемым любопытством, наслаждаясь его потрясением и замешательством. – Поначалу я решил было, что какая-то игра и договорняк между нашим адмиралом-регентом и великой княжной. Ну, типа делают вид, что между ними больше нет недомолвок, так для замыливания глаз окружающих, – офицер понизил голос до шепота, словно делясь величайшей тайной. – Однако, судя по стонам и крикам, вот уже несколько ночей доносящихся из спальни нашего бравого адмирала, могу вам сказать, что у него с Таисией Константиновной бурный роман. Я же говорил, что вы будете удивлены…
Лицо гвардейца расплылось в мерзкой ухмылке. Он явно получал удовольствие, сплетничая о личной жизни своего командующего и смакуя пикантные детали. Внутри же Демида все клокотало от желания убить Самсонова прямо здесь и сейчас, растоптать, стереть в порошок это ничтожество, посмевшее осквернить самое дорогое в его жизни.
– Этого не может быть! – качал головой Демид, сжимая кулаки. – Это же Тиса!
Он просто не мог поверить в то, что андроид, созданный быть идеальной спутницей, сейчас находился в объятиях другого. Неужели программа дала сбой? Или, может быть, Тиса оказалась куда более человечной, чем он предполагал, и тоже способна на предательство?
От этой мысли на душе Зубова стало совсем мерзко. Он чувствовал себя обманутым, униженным, раздавленным. Все его мечты и надежды рухнули в одночасье, разбившись о жестокую реальность. Теперь контр-адмирал ощущал лишь звенящую пустоту внутри и желание провалиться сквозь землю, лишь бы не видеть того, что происходит перед его глазами.
– Тиса? – удивленно переспросил офицер, видимо не расслышав. – Никогда не слышал, чтобы княжну так называли…
Зубов промолчал, не отрываясь, наблюдая за этой мерзкой в его глазах сценой, где его Тиса нежно обнимала адмирала-регента, что-то шепча ему на ухо. Каждый жест, каждая улыбка девушки, обращенная не к нему – словно нож по сердцу. Демид физически ощущал, как что-то внутри него умирает, обращаясь в прах. Словно кто-то подменил его Тису, превратив в послушную марионетку Самсонова.
– Да, у нашего Ивана Федоровича вкус имеется, девчонка действительно чертовски соблазнительна, – облизнулся офицер, разглядывая издалека девушку, – а еще, как оказалось, и танцует она, как богиня… Я, в свою очередь, тоже не отказался бы провести с такой ночку другую…
Офицер не успел договорить, рухнув замертво от внезапного удара в грудь плазменной саблей. Яркая вспышка озарила полутемный зал, на мгновение ослепив присутствующих. Запахло паленой плотью и озоном. Бездыханное тело преображенца рухнуло на пол, дергаясь в предсмертных судорогах. На груди зияла страшная рана – плоть и кости превратились в обугленное месиво от удара раскаленного плазменного клинка.
Зубов стоял над поверженным противником, сжимая в руке все еще потрескивающую от жара саблю. Лицо контр-адмирала казалось застывшей маской. Похоже, он не испытывал ни капли сожаления или раскаяния от содеянного. Напротив, в глазах Демида горел мрачный огонь праведного гнева, словно он только что покарал отъявленного злодея.
Демид Александрович молча деактивировал свое оружие и направился к сидящему напротив диктатору. Вокруг закричали от ужаса и стали разбегаться в разные стороны танцовщицы и дворцовая прислуга. Громкие вопли и причитания внесли сумятицу и панику в ряды гостей. Дамы в роскошных туалетах спотыкались и падали, путаясь в собственных юбках. Мужчины в парадных мундирах трусливо отступали, расчищая Зубову дорогу.
– Чем этот капитан тебе не угодил?! – нахмурился Самсонов, впрочем, не сильно удивившись произошедшему, так как был чертовски пьян. Даже такое вопиющее происшествие не могло полностью отрезвить диктатора и вернуть ясность его сознанию. Он по-прежнему пребывал во власти винных паров, лишь недоуменно хлопая глазами и пытаясь сфокусировать взгляд на приближающемся контр-адмирале.
– Он оскорбил одного достойного человека, – ответил Зубов, подойдя ближе и смерив презрительным взглядом Самсонова.
Контр-адмирал на мгновение перевел взгляд на Тису, и в его глазах промелькнула мучительная боль. Девушка-андроид, увидев каменное лицо Демида, побледнела и стыдливо опустила глаза. Казалось, она не могла вынести немого укора и разочарования, сквозящего во взоре любимого. Впервые за весь вечер живость и кокетство сошли с ее прелестного личика, сменившись смятением и виной.
Вот это да! Новейшая модель, действительно ведет себя как живая! Даже Зубов, пребывая не в самом спокойном состоянии, отметил про себя, как натурально и убедительно выглядит сейчас реакция Тисы. Ее создатели действительно превзошли самих себя, наделив андроида не только красотой, но и способностью имитировать человеческие эмоции.
– Какого достойного человека, тебя что ли? – переспросил диктатор, не понимая.
– Нет, не меня, он оскорбил сидящую рядом с вами женщину, – Зубов кивнул на Тису. – В частности этот мерзавец нелестно отозвался о добродетели ее высочества… В голосе контр-адмирала звучал откровенный сарказм и горькая ирония. Он прекрасно понимал, что никакая это не княжна, а всего лишь искусная подделка.
Диктатор расплылся в пьяной ухмылке и одобрительно закивал.
– Ха, тогда ты правильно поступил, мой друг, – засмеялся Самсонов, покосившись сначала на Тису, а потом на Зубова. Он картинно приобнял девушку за плечи и притянул к себе, всем своим видом демонстрируя покровительство и близость. На лице диктатора появилось выражение гордости и собственнической ревности, словно он публично заявлял свои права на княжну.
– Их Высочество, да еще к тому же регент при малолетнем императоре – персона не просто неприкасаема, она священна… В словах Самсонова звучал пафос и притворное благочестие. Он лицемерно прикрывался титулом и высоким положением своей пассии, хотя сам же первым и попирал все приличия.
Все сидящие за столами прихлебатели диктатора одобрительно закивали. Эти лизоблюды были готовы поддакивать любой, даже самой нелепой и циничной сентенции своего хозяина. Их ничуть не смущало вопиющее лицемерие происходящего – главное, угодить всесильному покровителю и остаться в его милости.
– Значит, вы помирились? – Зубов сейчас находился как в тумане. Конечно же, он понимал, кто сейчас находится перед ним, но играл роль. Он старательно делал вид, будто искренне верит в неожиданное перемирие регента и настоящей княжны.
Самсонов же, несмотря на то, что был почти в невменяемом состоянии, смотря на шокированного Зубова, понял, почему контр-адмирал находится в ступоре, и победно ухмыльнулся. Даже сквозь хмельной дурман диктатор разглядел истинные чувства и мысли своего соперника. Он прекрасно видел, какую боль и ярость вызывает в Демиде зрелище Тисы в объятиях другого. И это наполняло черную душу Самсонова мстительным ликованием.
Мол, не чета ты мне, мальчишка, и все равно будет по-моему. Хотел спрятать от меня это полиметаллическое сокровище – ничего у тебя не получилось. Иван Федорович упивался своим триумфом, наслаждаясь беспомощностью и унижением Зубова. Он чувствовал себя всесильным повелителем, способным отнять у соперника самое дорогое и растоптать его мечты.
А вслух адмирал-регент произнес:
– Мы не просто помирились с Таисией Константиновной, мы в последнее время стали с ней невероятно близки, – с этими словами диктатор бесцеремонно обнял и поцеловал прямо в губы сидящую рядом Тису. Он сделал это нарочито грубо и развязно, напоказ, чтобы у Зубова не осталось никаких сомнений в характере их отношений. Чтобы добить контр-адмирала окончательно, растереть в пыль остатки его надежд и достоинства.
Тиса после поцелуя многозначительно посмотрела в глаза Демида. В ее взгляде читалось одновременно сожаление, вина и мольба о прощении. Казалось, девушка-андроид и сама страдает от происходящего, но не в силах ничего изменить. Она словно умоляла Зубова понять и не винить ее, не отвергать за то, что она стала пешкой в чужой жестокой игре. По крайней мере, именно это Демид прочитал в ее взгляде. Может, просто хотел в это верить?
– Она у меня еще и скромница, – засмеялся, хвастаясь Самсонов, под дружный смех своих собутыльников.
Демид стиснул зубы, борясь с обжигающим желанием схватиться за саблю. Он понимал, что поддавшись ярости, ничего не добьется, а лишь подпишет себе смертный приговор. Глубоко вздохнув, Зубов заставил себя разжать кулаки и растянуть губы в вымученной улыбке.
– Что ж, господин адмирал, примите мои поздравления! Я искренне рад, что вы наконец обрели счастье и гармонию рядом с ее высочеством. Лучшей пары и пожелать нельзя.
Контр-адмирал развернулся, чтобы побыстрей уйти и не видеть этой омерзительной картины. Он боялся, что не выдержит и сорвется, наделает глупостей. Сейчас следовало держать себя в руках и не показывать истинных эмоций. Пусть Самсонов и дальше считает его верным псом – так будет проще подобраться к цели.
В сердце молодого человека стала проникать ненависть к сидящему перед ним диктатору. Ненависть как к лютому, кровному врагу. С каждой секундой это чувство разрасталось, захватывая все существо Зубова. Оно гнало кровь по венам быстрее, туманило разум алой пеленой, заставляло пальцы конвульсивно сжиматься, словно в предвкушении, как они вопьются в глотку ненавистного адмирала.
И вроде бы из-за чего? Из-за робота, пусть и прекрасного и совершенного во всех отношениях? Демид и сам понимал абсурдность ситуации. Не смешно ли – готов убивать из-за искусственной девицы, из-за куклы, внешне неотличимой от человека? Не стоит ли сначала разобраться в себе, в природе собственных чувств?
Но разум молчал, заглушенный ревностью и яростью. Сердце орало дурным голосом, требуя крови обидчика. И контр-адмирал был готов удовлетворить это требование. Он готов был разорвать Самсонова голыми руками, стереть в порошок, уничтожить любой ценой. Плевать на последствия, плевать на собственные принципы и убеждения. Зубов жаждал мести – жестокой, изощренной, беспощадной.
Тем не менее, Демид сумел обуздать свой гнев. Годы выучки и железная сила воли помогли взять себя в руки. Он заставил лицо застыть непроницаемой маской и развернулся к выходу.
– Ты чего приходил-то? – окликнул его диктатор.
– Собирался поговорить о результатах маневров по слаживанию вашего нового космофлота, – ответил, не оборачиваясь, на ходу Демид Александрович. Он постарался, чтобы голос звучал нейтрально и деловито. Ни к чему показывать свое истинное отношение, пусть Иван Федорович и дальше считает его исполнительным служакой.
– Но вижу, что сейчас вам не до этого… В интонациях контр-адмирала скользнула тонкая нотка иронии. Он как бы невзначай подчеркнул, насколько диктатор пренебрегает своими прямыми обязанностями, погрязнув в разврате и безделье. Слова Зубова прозвучали как укор, хоть и весьма завуалированный.
Но Самсонов, похоже, ничего не заметил. Или сделал вид, что не заметил. Он лишь небрежно отмахнулся, поудобней устраиваясь на диване и притягивая к себе Тису. Ее близость явно волновала диктатора куда больше, чем какие-то там маневры и учения.
– Ну и что там с моим флотом, все в порядке? – спросил Иван Федорович.
– Не беспокойтесь, я полностью его контролирую…
Однако на Ивана Федоровича эти слова не произвели ровным счетом никакого впечатления. Он словно не слышал намека своего подчиненного, потому, как был пьян.
– Ну, вот и хорошо, – кивнул Самсонов и снова обнял свою искусственную псевдо-княжну, – тогда поговорим завтра, а сейчас у меня наметились более важные дела…
Когда контр-адмирал Зубов покинул Дворец, он буквально впал в ярость, не зная, как и на ком выместить всю накопившуюся злобу… Оказавшись на свежем воздухе, вдали от музыки и смеха, преследовавших его в покоях Самсонова, Демид дал волю своим истинным чувствам. Он метался по аллеям дворцового парка, словно раненый зверь, то сжимая кулаки, то хватаясь за голову.
– Как он мог со мной так поступить?! – кричал Зубов, разговаривая сам с собой. Слова вырывались из его горла хриплым, надрывным шепотом, почти срываясь на рык. Лицо контр-адмирала исказила гримаса боли и отчаяния. Он словно не мог поверить в случившееся, не желал признавать горькую истину. – Кто, кроме меня, поддержал тебя, адмирал-регент? Кто был рядом с тобой все это время, пока мы отступали, теснимые эскадрами первого министра?!
Демид медленно брел по дорожке, сгорбившись под грузом воспоминаний. Перед его мысленным взором вставали картины недавнего прошлого – тяжелые бои, поспешное отступление, горечь поражений.
– Кто принес тебе первые победы и не дал развалиться твоему флоту?! – И за все добро ты платишь мне тем, что похищаешь мою… Тут Зубов осекся, не договорив. Он не мог произнести вслух то, что рвалось из самого сердца. «Мою Тису!» – хотелось закричать ему, но контр-адмирал сдержался. Кулаки Демида конвульсивно сжались, а зубы заскрипели от ярости. Он проклинал себя за глупость и наивность, за то, что не спрятал ее более надежно. И теперь расплачивается за свою оплошность.
При этом Зубов, конечно же, умолчал, что это он первым решил присвоить себе Тису и скрыл ее существование от Самсонова. Сейчас, когда чувства захлестывали его с головой, контр-адмиралу было не до честности и объективности. Он видел ситуацию в черно-белом свете, где сам он – благородный герой, а Самсонов – гнусный злодей, укравший его счастье.
Сейчас для взбешенного, обманутого и уязвленного контр-адмирала это было не важно. Иван Федорович в одночасье стал для него воплощением зла и низости. Все хорошее, что было между ними когда-то, все боевое братство и единство целей – все это потеряло всякое значение. Теперь для Зубова существовал лишь коварный враг, посмевший покуситься на самое святое.
А еще, и может это куда более важно, командующий полностью отошел от управления флотом, бросив на полпути дело, за которое вот уже несколько месяцев умирали гвардейцы и «черноморцы», пошедшие за Самсоновым, как за своим лидером… При мысли об этом Демид почувствовал горечь и разочарование. Он-то считал диктатора достойным командиром, способным вести за собой людей и добиться великой цели. А оказалось, что все это было лишь иллюзией, и на деле адмирал-регент – всего лишь жалкое ничтожество и пьяница…
Зубов до боли стиснул зубы, глядя на далекие звезды, мерцающие в черном небе. Где-то там, в холодной бесконечности космоса, шла война. Там умирали люди – его люди, верившие в идеалы и готовые сражаться до последнего вздоха. А что же их главнокомандующий? Он прячется во дворце в объятиях искусственной любовницы, упиваясь властью и роскошью. Бросил свой флот, предал соратников, погряз в низменных удовольствиях. Какой позор, какое ничтожество!
– Что ж, этой подлостью ты сам подписал себе приговор, – глухо произнес Демид, окончательно приняв для себя решение. Он понял, что отныне у него не осталось иного выхода, кроме как покончить с Самсоновым. Нельзя допустить, чтобы такое ничтожество и дальше губило Империю, пятнало честь космофлота, позорило само звание адмирала. Настало время действовать решительно и бесповоротно. – Мне плевать на твои титулы и звания… Клянусь, адмирал Самсонов, что ты умрешь не позже чем через два стандартных часа!
