Дмитрий Манасыпов
Район: начало
Тренер бежал домой, в сторону ОВД, надеясь, что хотя бы там можно наткнуться на кого-то, кто сможет помочь в этом бардаке. По улицам пронеслись, завывая двигателями, несколько машин. Но среди них не было ни одной патрульной.
Он почти добрался до дома, когда услышал стрельбу со стороны «ментовки». Стреляли часто, и в несколько стволов. Причём, как одиночными, так и автоматическими выстрелами. Валера приостановился, прислушиваясь. И краем глаза увидел плотный клуб тумана, зеленоватого оттенка, который появился из-за угла дома, который тренер только что обогнул. Валера не стал дожидаться того момента, когда станет ясно – нормальный ли туман, или нет, и быстро заскочил в дверь подъезда, благо, что кодовый замок был механический и с простым кодом. Когда-то это очень его напрягало, но сейчас он был только рад этому.
Скачками поднялся по скрипучим, рассохшимся ступеням, выкрашенным в когда-то ярко-оранжевый цвет. Открыл и верхний и нижний замок, влетел в квартиру, закрылся. «Наконец-то можно перевести дух спокойно, – мелькнула мысль, – добрался-таки». И тут тихо скрипнула половица в спальне под чьей-то ногой…
Он медленно протянул руку, открывая дверцу шкафчика, стоявшего в прихожке. Нащупал резиновую рукоять туристического топорика, который всегда лежал там, вместе с собранным рюкзаком для туристических походов. Вытянул его, снял чехольчик с хорошо заточенного острия. Оттуда же, с полки шкафчика, вытянул большой фонарь в защитном корпусе. «Есть батарейки, или нет?!! – мысль лихорадочно колотилась внутри головы, – Ведь не помню…»
Странно, но куда-то исчез страх, который, казалось, полностью подчинил его себе. То ли домашние стены придали уверенности, то ли осознание того, что бежать больше некуда. Вероятнее всего и то, и другое. Но имелось ещё кое-что. Валера чётко понял, что из угла, в который он загнал сам себя шквальным ужасом, выхода нет. Кроме как через то, чтобы понять: кто здесь, и разобраться с кем-то ни было. Всё. Точка. Аллес, полный и безвыходный. Бежать некуда, за нами Москва… Скрипнула ещё одна половица. Он встал.
Дверь в спальню была открыта. Свет, неяркий, с зелёным оттенком, косо падал через окно на кухне. И он, этот свет, выхватил из темноты длинную, худощавую ногу, которая появилась первой. А потом, облитая им с ног до головы, одетая в разодранную почему-то кружевную «ночнушку», которую он же и подарил на день Валентина, в комнату шагнула Ольга. Его Ольга, которой он так долго добивался и добился, наконец, под самый Новый Год. У неё были ключи от квартиры.
«Она просто решила устроить мне сюрприз, и пришла. – Мысль возникла сразу же, полная надежды и уверенности в том, что хотя бы что-то сегодня будет хорошо, – А я, дурак, перепугался. А сорочка порвалась…ну, может зацепилась за что? Точно, я ж там гардины поставил новые, вот и зацепилась». Рука с топориком уже пошла вниз:
– Олька?! Оль, ты бы знала, чего на улице творится. Я… Оля? Оля?!!
Она сделала ещё один шаг вперёд. Странный. Мягкий, скользящий и…какой-то неуверенный. Валера утопил кнопку фонаря (остались батарейки, остались!!!) и направил не очень яркий свет на неё. Горло перехватило спазмом, в животе что-то резко ухнуло вниз, выбросив вверх мороз адреналина.
Тёмные, тёмные глаза, сжавшиеся в щёлочки. Зрачки, мгновенно заполнившие всю радужку. Чёрные полосы лопнувших сосудов под бледной, когда-то очень нежной кожей. Сейчас она казалась пористой и рыхлой, как домашний творог. Всё это Валера заметил за те несколько секунд, что она ему дала.
Ольга, растянув узкие губы в подобии ухмылки, блеснула полоской частокола из острейших зубов и сразу же метнулась к тренеру.
***
Кир перехватил протянутую к нему лапу резким, от самого себя не ожидаемым движением. Схватил, сжал в ладони, чувствуя со страхом, как неожиданно удлинились пальцы, охватывая широкое запястье орангутанга. И хруст, хруст ломаемой им кости…
Обезьяна закричала, рванулась назад, пытаясь вырваться, задёргалась в цепкой хватке. Но зоотехник не выпустил её, наоборот. Чувствуя, как его наполняет пока неясная, но так чётко ощущаемая сила, он выбросил вперёд и левую, свободную руку. Схватил обезьяну под горло, вцепившись в мягкую рыжую шерсть, подтянул к себе. Джим ещё раз коротко заверещал, а потом затих, не делая даже попытки сопротивления.
Кир, действуя по неясному наитию, воткнул взгляд прямо в его глаза. Старый самец совсем затих, не пытаясь больше вырываться. Мягкие шаги вокруг кровати тоже стихли. Зоотехник глянул вокруг. Обезьяны, скорее всего павианы, расселись рядком, точно ожидая дальнейшего действия. Оно и не замедлило появиться.
– Ты большой и сильный…
– Что?..
– Ты самый большой и сильный. Ты вожак?
– Кто ты? Кто?!..............................Джим?!!!
– Ты вожак, ты сильный. Вокруг страшно. Ты вожак.
…………………………………………………………..
– Да. Я вожак.
Кир отпустил Джима. Тот отпрянул в сторону, отодвинувшись в сторону двери, сел. Обхватил колени, прижал к груди сломанную лапу, начал раскачиваться и что-то бормотать, опустив морду вниз. Павианы заухали, прислушиваясь к его бормотанию. Зоотехник медленно вылез из-под кровати. Встал, растирая неожиданно затёкшие колени.
Оглянулся. Павианы, оскаливая пасти с длинными, в палец, не меньше, клыками, отодвинулись. Он покачал головой, пытаясь прийти в себя…
«Дела-а-а, ох и дела, Кир Кирыч. Ты то ли с крыши съехал после этого, что сотворилось, то ли спишь. Ну-ка, ущипни себя, да побольнее…опс. А больно. Неужели не сплю? Разговариваю мыслями с обезьяной. Крандец просто. А остальные мохнатые?..»
Он повернулся к одному из павианов. Внимательно присмотрелся, пытаясь того заставить поглядеть ему в глаза. Тот отвернулся в сторону, старательно глядя куда угодно, только не в глаза Кира. Заворчал, ещё больше оттопырив губы и демонстрируя пасть. Но зоотехник вошёл в раж, метнулся к нему, схватил прямо за вытянутую собачью морду, не обращая внимания на почти детское всхлипывание, развернул к себе, пристально всматриваясь в умные, такие же, как у человека, глаза…
Они вышли из вагончика через час. Человек, одетый в камуфлированный костюм, которые выдавали зоотехникам и стая из нескольких обезьян. Направились в сторону директорской резиденции…
Женя Байсагин лежал на полу, хватаясь за левую сторону груди и жадно хватая ртом воздух. Его гражданская жена, а по совместительству и бухгалтер зооцирка, ревела в углу. На полу валялась пустая упаковка от нитроглицерина. Бухнула дверь.
– Крандец… – Кир внимательно посмотрел на директора, который, судя по всему, не смог из-за сердца перенести всю эту галиматью вокруг. – Вот не думал, что у него сердце слабое. Давно лежит?
– Нет… – женщина всхлипнула, тряхнув светлыми прядями на голове. – Минут двадцать. Только какая разница? Телефон не работает. Мобильник вырубился. Творится что-то непонятное…а я даже не знаю, есть в этой дыре скорая, или нет.
– Это точно. – Кир присел рядом с ней. Протянул руку к Байсагину, доставая из нагрудного карману пачку «Парламента». Задымил, довольно улыбаясь. – Да и ладно, а? Тут такое творится…
– Да ты про что говоришь то, а? – Женский голос резко скакнул вверх. – Это твой директор, дебил!
Данг!!! Звук пощёчины прозвучал резко и громко. Она схватилась за щёку, выпучив на него красивые, слегка водянистые, голубые глаза. Он покачал у неё перед носом пальцем, потом поднёс его к её губам. Повернулся в сторону двери, внимательно посмотрел. В дверь скользнули несколько подвижных фигур.
Женщина вскрикнула, еле успев зажать рот. Вторая пощёчина пришлась туда же, где краснел первый отпечаток:
– Рот закрой, сучка крашенная. – Кир улыбнулся. – Смотри внимательно.
Он повернулся к обезьянам, чуть наклонил голову набок. Губы беззвучно что-то прошептали. Большой павиан немедленно вцепился лапой в ногу Женечки, повернулся к остальным, рыкнул. Несколько обезьянних конечностей, лохматых, с длинными, сильными пальцами тут же последовали его примеру. Тело еле трепыхающегося директора медленно потащили за дверь, сбросив со ступенек. Вожак павианов, перед тем, как скользнуть на улицу повернулся. Ожидающе уставился на Кира. Тот согласно кивнул головой. Через несколько секунд оттуда, из рассветной мглы, донеслось сдавленное всхрипывание Байсагина, перешедшее в стон. Чуть позже раздались чавкающие звуки.
Женщина затряслась, мгновенно побледнев и прижав ко рту кулаки. Безумно взглянула на зоотехника. Бывшего зоотехника.
Тот улыбнулся, продемонстрировав бухгалтеру ослепительно белозубую улыбку. Она всхлипнула. Кир шагнул к ней, схватил за волосы и потащил в угол, к столу, прикрученному к полу болтами.
– Ты теперь будешь делать всё, что я скажу. Поняла, тварь? – Удар по затылку.
– Да…только…пожалуйста, только не…
– Пока не отдам. Если будешь хорошей девочкой. Раздевайся…
Она быстро, трясущимся пальцами, дёрнула застёжку молнии платья, которое было ей чуть мало. Сняла, скомкала и бросила в угол. Расстегнула застёжку бюстгальтера, стыдливо прикрыв локтём мягкую, полную грудь.
– Какие мы скромные… – Кир шагнул ближе. Схватил за длинные густые волосы, разворачивая к себе спиной. Она вскрикнула, несильно, по-детски обиженно.
Он быстро сорвал с неё стринги, так нелепо смотревшиеся на её слишком полном заду. Толкнул вперёд, заставляя упереться животом и руками о крышку стола. Встал сзади, расстёгивая ширинку.
Кир не был злым человеком. Никогда не хотел её, бывшую сейчас такой жалкой и испуганной, лихорадочно цеплявшейся за любой момент, державший её в прошлой, нормальной жизни. Она не поняла, что всё ушло, и больше не вернётся. Никогда до этого момента добрый и покладистый, всегда смущающийся зоотехник не подумал бы о том, что сможет взять её так, на письменном столе её бывшего мужчины. Никогда. До Волны.
Он так и не понял, что заставляло его делать всё это. Тот Кир, который был совсем недавно, пропал, укрылся, убежал, растворился в тёмной стороне Силы, сейчас полностью владевшей Киром-новым.
И он взял её, жестоко и жёстко. Ей было больно, но она терпела, надеясь на то, что этим всё закончится. Она ошибалась.
Когда по её ногам побежали вниз горячие и ленивые капли, и женщина, всхлипнув, подумала о том, что на какое-то время её оставят в покое – Кир свернул ей шею. Резким и мгновенным движением. Она умерла быстро, так и не успев ничего понять. Что, может быть, было и к лучшему.
За дверью, озираясь на лениво заползающие в зооцирк клубы зеленоватого тумана, торопливо, чавкая и дерясь, павианы доедали его бывшего директора.
***
Александр Анатольевич сидел на подоконнике, тщательно задвинув занавески и внимательно глядя вниз, во двор. Во дворе постоянно проходило что-то, что никак не укладывалось в рамки его восприятия.
То, что семья Чолокянов из соседнего подъезда мгновенно упихавшись в высокий «Санта-Фе 2» уехала куда-то с тремя сумками – было нормально. Ненормально было то, что через какое-то время из их подъезда, покачиваясь, вышла старая бабка из их квартиры.
Она приходилась хозяину, Саркису, какой-то дальней родственницей. И, насколько помнил врач, последние года два лежала пластом, полностью парализованная. В чудесные излечения Александр Анатольевич не верил, вплоть до сегодняшнего дня, вернее ночи. И, как ему показалось, причина такого медицинского казуса теперь была ему абсолютно ясна. Но легче от этого не становилось.
Старуха постояла на крыльце, поворочала головой, делая такие движения, которые у собак означают только то, что они принюхиваются. Шагнула во двор и скрылась в темноте. Патологоанатома передёрнуло от одной только мысли о том, что она теперь будет выискивать любую добычу. Как-то не верилось ему, что неожиданно вставшая на ноги в эту ночь бабка пойдёт искать шоколадку «Альпен Голд». Ну, или там «Нестле».
Потом во двор заскочил какой-то растрёпанный парень. Совсем молодой, как показалось ему с подоконника. Один из тех странных ребят, которые одевали розовое и чёрное, отращивали смешные длинные чёлки и носили кеды с черепами. Как их там? Эмо?
Парнишка метнулся к дверям дома, пытаясь попасть в подъезд, но все были закрыты. Дверь за бабкой Саркиса захлопнулась сама, из-за доводчика. Эмо-бой заметался, пытаясь выбраться из капкана, которым оказался двор. А так оно и было. Дом стоял буквой «г», с открытой стороны у него была стена из бетонных блоков, закрывающая территорию автобазы. Назад парнишка не шёл. Судя по всему – именно этого ему не хотелось больше всего. А потом во двор зашли ещё двое таких же, как он, только явно девушек. У одной это самое «явно» настолько сильно оттопыривало тесную толстовку в клетку, что было заметно даже в окно, и в темноте.
Парень закричал, метнулся в самый дальний угол, стуча по окнам первого этажа, смешно подпрыгивая. Девушки мерно и спокойно двигались в его сторону. Александр Анатольевич даже приоткрыл форточку, чтобы послушать то, что происходило внизу. По непонятной причине это стало доставлять ему какое-то извращённое удовольствие.
– Лена, Саша!!! Да вы что, девчонки, да вы что!!!! Что с вами такое?!!! Не над-а-а-а! Пожалуйста, не надо!!! Не надо-о-о…а-а-а-а-А!!!!!
Дальше смотреть было неинтересно. Это он уже недавно видел.
На столе в кухне, на подоконнике которой он сидел, валялось несколько пластиковых тюбиков. Промедол, который он давно стащил со склада горбольницы. Зачем? Тогда Александр Анатольевич не смог бы этого объяснить. Сейчас они пришлись как нельзя кстати. Именно из-за них он и сидел на подоконнике, глупо хихикая в то время, когда внизу, жадно чавкали и порыкивали друг на друга.
Ему было страшно. Ещё совсем недавно. Сейчас же наконец-то стало хорошо и легко. И даже то, что в организме уже происходили изменения, не пугало его. Хотя именно это вогнало его в состояние дикого, первобытного ужаса. Именно это, а не жуткая смерть Риты, и то, что происходило на улице.
Когда прибежав домой он долго тёр руки мылом и жёсткой щёткой, пытаясь отскрести от них, чего не было, ЭТО появилось в первый раз.
Крупный желвак скользнул под кожей, которая стала неестественно желтоватого оттенка. Скользнул по внешней стороне ладони, возникнув между пальцев, и спрятался в запястье. Спустя несколько минут, когда Александр Анатольевич стоял голышом перед зеркалом, они бегали уже по всему телу.
Потом на шее и плечах стали появляться крупные пятна, которые превратились в бляшки, густо усеявшие его по бокам, верхней части груди, спине и бёдрам. К исходу того часа, который был первым с момента бегства, активная часть перестройки организма патологоанатома почти закончилась. Во всяком случае – внешне ничего не было заметно.
Именно после этого он достал из шкафа стальную коробку с замками, извлёк из неё промедол и вколол укол. Пока один. И его хватило.
К тому моменту, когда начало светать, весь двор густо закрыл зеленоватый туман. Что он делает, Александр Анатольевич уже видел. Семья из троих человек пыталась выбраться из двора. Выбраться они не смогли…
Когда небо наконец-то слегка очистилось и стали видны тускнеющие звёзды, врач решился. Медленно ввёл себе ещё один укол. Открыл окно, примерился, и прыгнул на остро срезанные трубы, ограждающие небольшой палисадник…
***
Дата: 12.09.202…
Время: 13.09 – 45.
Вход: http:///.www.kill_joy_city.com
Пользователь: Ухарь/link 233_345/
Файл: Район/История/Изменённые объекты.
Создатель: Bravo_14/83//Ариец
Доступ: полный. Слежение: основной сервер ГУ ФСБ ПУрО РФ.
Информация: загружена. Вывод изображения на монитор.
Камера наводится прямо на лицо широкоплечего, явно немолодого мужчины, с наголо выбритой головой. С левой стороны чётко виднеется тату с катящимся восьмиконечным косым крестом. Мужчина чуть напряжён, как бывает у людей, никогда прежде не снимавшихся. Оператор понимает это, и отъезжает чуть в сторону, наводя объектив на интерьер большого помещения, в котором производится съёмка.
На стене, за спиной человека, висят несколько флагом. Камера быстро отъезжает в сторону, стараясь не зацепляться за них, но, тем не менее, глаза зрителя успевают заметить чёрно-золотисто-белое полотнище «имперки», чёрно-красный стяг с атакующим кречетом и красно-белый флаг с чёрным пауком свастики.
Оператор, понимая ошибку, старательно начинает фиксировать ряд клеток с их обитателями, издающими рык, вперемежку с воем. Широкоплечий лысый мужчина с татуировкой подходит к ним, тщательно стараясь поменьше светить татуировку:
– Итак, курсанты-рейдеры, я начну наш вводный краткий курс по выживанию в Районе. Слушать необходимо внимательно, так как сейчас вам будут продемонстрированы основные виды хищных Изменённых, которых вам необходимо опасаться. И запомните, что Район смертельно опасен даже тогда, когда вокруг тишина и нет никакого движения.
Оператор нажимает на кнопку отключения камеры, не замечая, что она продолжает работать, уткнувшись в пол:
– Нормально, Саш. У тебя прям как на ТВ получается.
– Да ну тя нах, Серый. – Глуховатый голос мужчины с татуировкой. – Давай уже быстрее всё сделаем, и пойду я. Жрать хочу, не могу. Только с утра с рейда пришёл.
– Как сходили?
– Да нормально. Зажали у «девятки» пятерых уродов, трое мужиков и двоих баб.
– Молодцы. Спалили?
– Ага. Провонял весь, насквозь. Давай, начинай снимать…
На мониторе вспыхивает надпись:
Не человекоподобные (не-антропоморфные) Изменённые (уровень опасности – 1):
На экран выводится врезка: крупная тварь, горбатая, похожая на гиену, с тремя головами. Монстр ревёт, поводя по сторонам пастями, истекающими вязкой блестящей слюной.
Чуть позже вступает лысый Саша…
Церберы: крупные млекопитающие, бывшие Canis vulgaris. Четвероногие хищники. Ареал обитания: вся территория Района, за исключением Очистных… Нда. Короче, пацаны, раз уж вам смотреть эту лабуду, умничать больше даже и пытаться не буду. Чё касается церберов, то церберы они есть: здоровые изменённые двортерьеры с двумя, а иногда и тремя башками. Опасны очень и очень.
Следующая вставка: чуть меньше, чем предыдущая, четвероногая скотина. Под впалым животом виднеются ещё несколько конечностей, аккуратно сложенных.
Орфо-псы: такие же, как и церберы, собакоподобные паскуды. Основное отличие – две пары глаз и неограниченное количество конечностей, причём некоторые из них – позволяют отдельным орфам даже забираться на деревья и здания
В этот раз камера находится на плече или шлеме (вероятнее всего именно шлеме), и фиксирует длинную улицу дачного посёлка. Съёмка откуда-то сверху. Внизу, под оператором, мечутся серые хищники, не очень похожие на санитаров леса (во всяком случае – на первый взгляд). Иногда они смазываются в еле заметные полосы, потом вновь останавливаются, поднимая головы вверх и рыча.
Туманные волки: изменённые млекопитающие эндемичной фауны Района. Также, кроме них, в создании данного вида небольшое участие приняли звери, сбежавшие из того самого треклятого зоопарка на колёсах. А среди них были куда как более крупные, чем местное зверьё, экземпляры. Мерзопакостные тварюги, которые спокойно могут размываться в еле заметную полосу прямо перед твоим носом. Охотятся только стаями.
Камера наводится на какой-то взгорок. На нём одинокий, очень большой хищник, похожий одновременно и на тигра, и на льва, с густой, торчащей острыми концами, гривой. Тварь густо серого цвета, с редкими белёсыми проплешинами.
Серые львы: эти всё оттуда же, свалившиеся на наши, бедные рейдерские головы прямиком с зооцирка. Первое поколение крупных кошек, появившееся уже на следующий год после Волны. Одни из самых опасных неразумных обитателей Района. Длина тела, в среднем, от полутора до двух метров. Высота в холке – до одного метра.
В объективе клетка. В клетке, вереща и кидаясь на прутья, мечется нечто, одновременно похожее и на павиана-переростка и на большого шимпанзе.
Резусы: обезьяны (павианы, шимпанзе, макаки и прочие). Если бы на момент Волны в городе не остановился зооцирк, то такое попадалово точно прошло бы мимо. А теперь, как не крути, стоит учитывать фактор этих братьев наших меньших. Зубастых, нахальны, и очень опасных. На данный момент Район населяет уже какое-то по счёту поколение этих уродцев, у которых практически не осталось первичных признаков.
Ещё одна врезка с камеры, вмонтированной в чей-то шлем. Только при этом владелец шлема явно мёртв. Во всяком случае, живой рейдер точно давно бы расстрелял несколько небольших существ, с длинными верхними и нижними лапами, в текущий момент съёмки жадно глодавшими левую руку.
Стиго-лемуры: дальнейший этап развития резусов, в какой-то момент, судя по всему, скрещённых с гоблиноидами (смотри далее). Небольшие, особо агрессивные создания, живущие стаями. Высокий уровень интеллекта абсолютно чётко отличает их от прочих неантропоморфных созданий Района. За исключением баньши (недоказанно).
Крупным планом лицо татуированного Александра. Глаза внимательные, нет ничего, чтобы заставило подумать о том, что он будет шутить.
Полевики: потомство (прошу не ржать, товарищи курсанты) обычных ежей, подвергнувшихся Изменению. В связи с тем, что данные животные всеядны, после произошедших мутаций, стали представлять из себя чётко выраженную опасность для людей.
Съёмка, на которой видно несколько катящихся серых шаров, утыканных чёрными иглами. Мимо пробегает один из церберов. В какой-то момент пёс понимает, что шары подкатились слишком близко и делает попытку удрать. Шары пресекают её сразу, мгновенно прыжками передвигаясь ближе к нему, и выстреливая в его сторону удлинившиеся иглы. Пёс скрывается под серыми, ощетинившимися иглами шарами.
На экране вновь появляется надпись:
Человекоподобные (антропоморфные) Изменённые высокого уровня опасности:
На экране мелькают улица, невысокие дома, разросшиеся кусты по краям растрескавшегося асфальта тротуара. Неожиданно асфальт становится ближе одним движением, как будто бегуна кто-то толкает в спину. Через микрофон доносится сдавленный крик того, кому принадлежал шлем. Но он быстро прекращается. Потом тело переворачивают, одним сильным рывком. В объектив попадает человек, одетый в какую-то рванину, с бледной, синюшной и пористой кожей. Глаза большие и чёрные, кажется совсем без белков. Подбородок вымазан в крови, острые и большие зубы блестят…
Изменённый не-мёртвый (зомби): человек, погибший либо во время Волны, либо незадолго до неё. Во время основного прохождения многие жители Района скончались от острой сердечной недостаточности, либо от обширного кровоизлияния в мозг. Они-то и стали основными ходячими угрозами для тех, кто проникал в город в самом начале. Также, как и для тех Изменённых, которых впоследствии стали называть «местными».
В объектив попадает человек, выглядящий вполне нормально. Одет в старую, но добротную джинсовую куртку и камуфлированные брюки, заправленные в высокие, офицерские сапоги. На плече – автоматический дробовик, на поясе – кобура с револьвером. Руки у мужчины разнопалые. На правой ладони их целых шесть. На левой всего три, толстых и явно сросшихся. Кожа толстая даже на вид, покрытая какими-то наростами, бородавками и крупными, волосатыми родинками. Лицо закрыто чёрной банданой с тремя языками пламени. Глаза, смотрящие в камеру из-под козырька бейсболки – обычные, человеческие, карие и добродушные.
Изменённый живой («местный»): житель Радостного, не погибший и не мутировавший полностью во время Волны. Большая часть «местных» не были подвергнуты зачисткам и ликвидации, кроме пытавшихся нарушить карантин и оказывавших сопротивление при Регистрации. Значительное количество «местных» оказывает полное содействие администрации карантинной полосы. Отношение к рейдерам – различное. Довольно часты объединения жителей Радостного в различные группировки, по территориальному, либо родственному признакам. Наличие оружия контролируется силовой группировкой. Ну, это вопрос куда как спорный, на самом деле. Да и ладно. Хочется силовикам думать, что они контролируют несколько тысяч живых в городе – пусть считают.
Камера наведена на лежащее поперёк большого куска брезента вытянутое коричнево-зелёное тело. Оно очень худое, с торчащими костями. Как ни странно – верхних конечностей ровно четыре, с длинными суставчатыми пальцами. Когти, острые и чёрные, украшают пальцы и рук, и ног.
Кикимора (полностью Изменённый): человек, чьи изменения на молекулярном уровне позволили ему жить в наиболее агрессивной среде некоторых территорий Района. Основной ареал обитания: Дельта и Топь. Эта мразота по отношению к людям не просто агрессивна. Кикиморы просто ненавидят и рейдеров, и «местных».
Саша вновь оказался в объективе:
– На данный момент, к сожалению, мы не обладаем необходимой визуальной информацией по многим Изменённым. Так что, курсанты, разбираться с такими объектами, как вурдалаки и големы, вам придётся самим. Не говоря про смока или гипер-урсусов. Все контакты с данными тварями, как правило, кратковременные. Чаще всего заканчиваются гибелью рейдеров…
Он замолчал. Булькнул водой, наливаемой в эмалированную кружку. Отпил и продолжил:
– Такие твари как сфинкс и баньши – по большей части являются байками. Но, опять же, никто и не доказал, что их нет, нах… Факт, что иногда рейдеры погибают очень странно, успев отправить что-то, и даже успев заснять какое-то движение. Но…никто и никогда, до сих пор, не притащил из Района хотя бы кусок от этих монстров.
И ещё есть Дельта и Топь. Там живности столько, что от неё может прийти в восторг любая кунсткамера. Оттуда тоже, приходят по радио ОБС, всякие сказки. Вот пиявки в руку длиной там точно есть. Сам сталкивался.
Что касается местных, курсанты, то тут дело хм-м-м…сложное. Изменённые они и есть изменённые. Мы, например, их не признаём за людей. В отличие от тех же рейдеров-поисковиков. У них, местных, тоже есть такие, которые, в свою очередь, не признают нас.
«Новые пуритане», – Мужчина скрипнул зубами. – Сраные выродки. Они таскают наших баб из тех пунктов, что рядом с Районом. А власти этого не признают, но мы знаем. Мы знаем про это. И когда-нибудь уничтожим уродов, раз и навсегда…
Они как опухоль, эти Изменённые, как метастазы, которые пытаются проникнуть везде. И власти не понимают, что их не сдержать просто заградительными полосами. Их надо уничтожать, всех до единого, и только тогда… возможно, мы сможем остановить эту заразу.
Камера медленно отъехала от покрасневшего лица, с глазами, которые мгновенно налились кровью. Район – место большой беды. Район – это война.
