Дмитрий Леонидович
Имперский лекарь 1. Китайский демон
– Неужели нельзя было сразу кожу пересадить? И колдуна, колдуна почему не привели к ней? – ругался Мышкин.
– Нет у нас хирурга, который умеет пересадки кожи делать. Мы тут больше с нарывами и ампутациями дело имеем. А колдуна мы только к тем ведем, кто без его помощи умрет, колдун у нас один на всех, – защищалась пожилая медсестра. – А у нас каждый день – то дизентерия, то чахотка!
Кричать и требовать было бесполезно. Нельзя сделать то, на что не хватает средств. И, что хуже всего, персонал больницы давно привык к тому, что у них на руках умирают люди, которым можно было бы помочь, но помочь некому и нечем. Привык и смирился с этим. А испорченное лицо пациентки на фоне ежедневных смертей – это и вовсе мелочь.
Так было и с Мышкиным, когда в его полку разразилась эпидемия холеры. Он тогда тоже выбирал, кому помочь, а кого оставить умирать, потому что помощь потребует слишком много сил и их не хватит другим.
– Давайте я посмотрю, если не зарубцевалась рана, прооперирую, – предложил он.
– Не положено, – вяло возразила медсестра.
– Тогда приведите главного врача, пусть он положит!
Больная на пересадку согласилась. Главный врач – тоже.
Остаток дня Данила потратил на операцию. Срезал у больной с бедер полоски кожи и прилаживал их на лицо. Работа вроде несложная, но очень кропотливая – неровно кусок кожи пришьешь, потом никакая магия не спасет пациентку от уродства. Закончил с лицом – глянул удовлетворенно, вроде всё ровно легло. Быстро стянул швами свежие раны на бедрах.
– Я к вам завтра приду, заклинание наложу и допрос проведу. А то так и не допросил больную, – попрощался Данила с медсестрой, когда закончил. – Как после наркоза проснется, скажите ей – всё хорошо с ее лицом будет.
5. Первые идеи
Утром Данилу разбудил игривый девичий голос:
– Вставайте, барин, завтрак уж готов.
Нос почуял запах кофе и оладий. От такого приглашения было сложно отказаться. С тех пор, как беременная кухарку ушла, гордо неся впереди себя большой живот, Мышкину приходилось готовить себе завтрак самому, и он ограничивался творогом, а то и просто куском хлеба с маслом. А тут вот – горячие оладьи. А к ним – ягоды, протертые с сахаром, и сметана.
Фекла стояла у стола, готова была услужить. Она бросала игривые взгляды, улыбки ее обещали раскрыть все тайны блаженства. Молодая, красивая, опрятная. Смотреть на нее оказалось приятно чрезвычайно. И не улыбнуться в ответ невозможно, отчего настроение доктора само по себе, без особых причин, поползло вверх.
«Как же хорошо, когда есть прилежная прислуга!» – порадовался за себя Данила.
«А ведь быть женатым может оказаться еще лучше», – пришла в голову Мышкина неожиданная мысль.
– Я вам, господин лекарь, рубашки сегодня постираю, – подтвердила эти мысли Фекла. – А на обед уху сделаю и к ней – расстегаи с рыбой. Вы же на обед приедете домой?
– Приеду. Определенно, приеду.
Данила в самом благодушном настроении сбежал с крыльца и направился к автомобилю, когда чувство опасности заставило его быстро повернуть голову.
В нескольких шагах от него под кустом сидела большая, размером с крупную собаку, лисица. Ярко-рыжая, с белым кончиком хвоста, который обернулся вокруг ног. Сидела и нагло пялилась на Мышкина. Посмотрела ему прямо в глаза, улыбнулась, грациозно развернулась и, взмахнув напоследок пушистым хвостом, исчезла в зарослях.
Лекарь остановился, глядя на кусты. Запоздало подумал, что стоило бы позвать оборотницу, познакомиться с ней, но сейчас уже поздно, наверное. Убежала. Чего, спрашивается, приходила?
* * *
В кабинет сыщика Пинского Данила пришел в приподнятом настроении.
Давид Борисович заварил свежего чаю.
Сели. Сначала Мышкин, сверяясь с записями в блокноте, рассказал, что он узнал. Потом сыщик своими сведениями поделился.
– Ладно, давайте-ка мы, Данила Григорьевич, подведем итоги.
С этими словами Пинский надергал из папок фото жертв, подошел к меловой доске, висящей на стене, как в школьном классе. Кнопками прикрепил фото вдоль верхнего края доски.
– Самый важный у нас князь Бряцкий с супругой. Князь – заметный человек при дворе, супруга ведет праздный образ жизни. С князем я еще позавчера поговорил, и вы с ним говорили.
Следующий – китаец с женой. Муж важное лицо, в своей общине – аристократом считается, напыщенный до невозможности, в лицо улыбается, а что думает – не поймешь. Жена его сидит дома и полностью от него зависит.
Следующие – корейцы. Муж – землевладелец, почти все время проводит в своих владениях, поговорить с ним я не смог. Жена ведет хозяйство в городском доме.
Еврейская чета. Муж – богатый купец, одних платежей за промысловое свидетельство полторы тысячи рублей в год выплачивает, чтобы иметь право в столице жить. Часто в отъезде по делам, и сейчас поговорить с ним я не смог. Жена – занимается хозяйством и детьми.
Семейство приказчика. Муж запил и на работу не ходит, жена опиумной настойки наглоталась. Вы с ними говорили.
Семья машиниста паровоза. Живут в гражданском браке. Машинист на сортировочной станции работает, не пьет, выглядит человеком основательным, хоть и не богат. Жену любит, говорил о ней с теплотой, переживает.
И та жертва, которая в больнице. Она работает на фабрике, муж ее – прислуживает на кухне в ресторане, в картотеке есть записи о приводах – пил он, бил жену, соседи жаловались.
Сыщик замолчал.
Постояли, поглядели на доску с развешанными фото и подписями под ними.
– Получается, многие мужья часто бывают в отъезде, а жены почти все дома сидят, – сделал вывод Мышкин.
– Именно.
– И в целом большинство жертв – люди не бедные. Трое – небогаты, но если посмотреть, то в городе на одного князя или купца первой гильдии тысячи рабочих и приказчиков, а среди жертв соотношение совсем другое.
– Получается, так. И всё же есть люди небогатые. Что их может объединять? Где они могут встретить того, кто стал носителем демона? И не просто встретить, а заинтересовать его! Где жена князя может встретиться с женой машиниста или фабричной работницей?
– Да хоть бы и на улице. Демон же, ему несложно найти подход к жертве.
– Работницы и княгини по одним улицам редко ходят. А китаянка? Она без сопровождающего вообще выйти из дома не способна.
Мысли забуксовали.
Ну а раз пока придумать ничего не получается, значит надо новую информацию искать.
Мышкин поехал в больницу, к своей пациентке, а сыщик пошел в картотеку, искать данные на первого мужа гражданской жены машиниста. Мало ли?
* * *
Женщина в больнице оживилась. Она была слаба – разворошенная во время операции обширная рана отнимала у организма много сил. Зато настроение ее сменилось с тупой обреченности на тихую радость ожидания.
Сначала Данила осмотрел лицо пациентки, провел с ним колдовские манипуляции. Потом раны на бедрах осмотрел, откуда кожу для пересадки брал. Там тоже заклинание наложил, чтобы заживало быстрее и шрамов не осталось.
– Ну вот, теперь швы заживут и постепенно сами рассосутся. За пару месяцев, думаю. Зудеть будет, но лауданумом баловаться не рекомендую, если острой боли не будет. Что дальше делать – местные врачи разберутся.
– Спасибо, доктор! – стала хватать Мышкина за руки благодарная пациентка.
– Не надо благодарностей. Вы мне лучше на вопросы ответьте…
Женщина готова была выполнить любую просьбу спасителя, отвечала подробно и откровенно.
Первые вопросы – было ли что-то необычное, знакомилась ли с новыми людьми и прочие похожие, ничего не дали.
– А как вы с мужем живете? Хорошо ли? – Данила вспомнил, что в картотеке были данные по приводам ее мужа за побои.
– Да как сказать, – смутилась женщина. – Сам он из казаков, характер пылкий, к воле привык, а телом не вышел – хлипок. Постоянно из-за этого в истории попадает. То он подерется, то его побьют… И пить любит, чего уж тут сказать. Из-за этого с хорошего места его выгнали, уже несколько лет мыкается, болтает его туда-сюда, как говно в проруби. Вы уж простите, я по-простому…
Взгляд доктора упал на тумбочку больной. Там стоял пакет с печеньем.
– Муж принес? – кивнул он на него. – Заботится?
Женщина покраснела. Под повязкой этого не видно, да и нечему там краснеть, а вот шея – покраснела, бывает такое у белокожих.
– Нет. Супруг мой к заботе не приучен. То ластится, а как нужда – не найдешь его. Есть у меня знакомый, вот он и принес.
– Знакомый?.. То есть… любовник? – уточнил Мышкин тихо.
– Ну, да… – потупилась женщина. Лицо спрятано, а глаза – блестят, и губы улыбаются.
Что-то в голове у Мышкина щелкнуло, вспомнилось, как другая жертва говорила, что в грехе живет, в гражданском браке.
– А муж знает?
– Нет, конечно. Он горячий, драться бы сразу полез, – женщина задумалась. – А может, не полез бы, а напился…
– Как он на нападение на вас отреагировал?
– В ту ночь он ночевать не пришел. Уже в больнице меня увидел. Виноватым выглядел, прощения просил, что пьянствовал. Плакал, руки целовал. А потом приходить перестал, запил опять, наверное.
Мышкин взял у пострадавшей имя и адрес ее любовника и откланялся. Нужно было обсудить с Пинским новую идею.
* * *
Пинский успел просмотреть картотеку, там бывшего мужа жены машиниста не оказалось. Значит, приводов у него не было. Сыщик переговорил с околоточным и дворником. Те семью эту помнили очень смутно. Жили они тихо, таких не запоминают. Потом куда-то перебрались, в их квартире поселились другие люди.
Пинский решил довести дело до конца и съездил на почту, где служил искомый муж. Там его вспомнили. Сказали, что был он тихим и прилежным служакой, потом жена ушла, и стал он увлекаться всякими изобретениями. Говорил вроде, что затвор какой-то особенно хороший изобрел. Чем он хорош – на почте не помнили. Еще о какой-то смоляной ленте говорил, тоже изобрел. Для чего – непонятно.
– А потом он сказал, что хочет начать свое дело и уволился с работы, лет пять тому или даже больше. Нового адреса его узнать не удалось, – развел руками сыщик. – Но ничего удивительного в этом как раз нет. Времени много прошло, люди переезжают, такое не редкость.
– А у меня есть мысль…
Мышкин рассказал о наличии у одной из женщин любовника, о том, что еще одна в грехе живет, и предположил, что и у других могут быть.
– Надо еще раз всех опросить. Есть ли любовник, если есть, то кто, знал ли муж, – бодро закончил лекарь.
– Думаете, Данила Григорьевич, они признаются? – с сомнением хмыкнул сыщик.
Данила пожал плечами.
– Вы попытайтесь, но на многое не рассчитывайте, – сыщик задумался. – Так-то все сходится. И возраст подходящий, и миловидность, и мужья им мало времени уделяют… Ума только не приложу, как китаянка это делает? Неужели не боится прямо дома?
– Не думаю, что дома. Там слуги вокруг. Муж, если узнает, может ее шелковым шнурком задушить, или домой к родителям с позором вернуть. Хотя может и не вернуть, это как он решит.
Решили, что Мышкину надо еще раз проехаться по жертвам, задать им вопросы о любовниках.
* * *
Перед продолжением допросов Мышкин съездил к себе домой, там плотно и вкусно пообедал.
«Определенно, присудить Феклу к каторге на моей кухне – замечательная мысль!» – радовался лекарь.
Девушка готовила без особых изысков, но пища была свежей, здоровой и приготовленной со старанием. Особенно расстегаи удались – тесто мягкое, пышное, чуть сладкое, начинка рыбная сочная, пряная, с корочкой сверху. К ухе Данила умял целых четыре штуки.
И на саму Феклу приятно посмотреть. Вся такая ладная, ловкая, улыбается.
«Хорошо!» – отвалился от стола довольный лекарь.
* * *
Самой перспективной для допроса казалась жена приказчика, пристрастившаяся к настойке опия. Во-первых, была надежда, что теперь она немного придет в себя, и с ней можно будет осмысленно поговорить. Во-вторых, ей будет сложно врать и изворачиваться, если она попытается что-то скрыть.
Женщину удалось застать дома одну. Она выглядела нервной, но не сонной, что для разговора было неплохим вариантом.
После расшаркиваний Мышкин перешел к сути:
– Я никому не скажу о содержании нашего разговора. Мне очень важно, чтобы вы ответили правду.
Дал время осознать важность момента и продолжил:
– Изменяли ли вы мужу?
Женщина задергалась, занервничала. После уговоров призналась:
– Да, есть у меня любовник. Муж мой в делах не слишком удачлив. А он…с ним мне спокойно. Хочется ведь иногда и в ресторан сходить, и в театр. И подарки его приятны. Не столько сами подарки, сколько возможность узнать, какая может быть жизнь, в которой не нужно экономить и бояться.
– Уйти к нему думали?
– Женат он, не станет он ради меня свою семью рушить.
– Любите его?
– Не то, чтобы люблю, – женщина стыдливо улыбнулась. – Хорошо мне с ним. Надежно.
Мышкин взял фамилию и адрес любовника. Пообещал, что поговорит с ним тайно, не столько даже поговорит, сколько проверит датчиком на посещение его тела демоном.
* * *
Окрыленный первой удачей, Данила отправился по другим пострадавшим.
В доме еврейки он попал в разгар скандала. Когда он подходил к дому, услышал темпераментные крики на нерусском языке. Не успел постучать молотком в дверь – пожилой иудей в черном пиджаке, с пейсами, свисающими из-под шляпы, выбежал из дома, чуть не сбив его с ног, уселся в свою пролетку с ожидающим кучером и уехал.
Когда служанка открыла, Мышкина встретила плачущая хозяйка дома.
– Что это было? – после высказывания утешений поинтересовался лекарь.
– Он всё знает! – шмыгнула носом женщина.
– И что теперь?
– Грозился, что разведется…
Оказалось, муж приехал из деловой поездки, жена пожаловалась на то, что ей тяжело, он возразил, что тоже не отдыхать ездил. Оба супруга были людьми темпераментными, слово за слово… В конце концов муж заявил, что она сама во всем виновата и он знает, что у нее есть любовник. Еще и сказал, что не уверен, что их дети от него. Последнее обвинение обижало неверную жену больше всего, потому что дети таки были от мужа.
Любовником ее оказался молодой аптекарь, тоже иудей. Мышкин записал его данные.
* * *
Почувствовав кураж, Мышкин поехал к восточным красавицам.
От кореянки ничего добиться не удалось. Молчала, мягко улыбалась с непроницаемым лицом, отрицала измену.
А вот с китаянкой разговор получился более интересным.
Та сначала испугалась, напрямую отвечать на вопрос не стала. Мышкин пошел обходным путем.
– Хороши ли отношения у вас с мужем?
Женщина помялась, потом тихо ответила:
– Я уже не так молода. Он привез себе другую наложницу и с тех пор уделяет мне мало времени.
– А вы, наверное, скучаете и нуждаетесь в утешении?..
В ответ – быстрый взгляд исподлобья и молчание.
– Если бы вы решились получить такое утешение, вы могли бы принимать гостей в доме?
Испуганный взгляд.
– Но наружу вы выходите только со слугой?.. А нельзя ли мне поговорить с этим слугой?
Снова испуганный взгляд:
– Зачем вам? Он ничего не скажет. Он и русского не понимает почти.
– Это он?
Почти незаметный кивок.
– Но не в доме?
Легкая улыбка.
– Место. Мне нужно знать место.
– Я позову его и прикажу показать вам.
После получения инструкций от хозяйки слуга, молодой китаец, почти не разговаривающий на русском, показал куда ехать. Оказалось – они встречались в меблированных комнатах, которые можно было снять на день, на ночь или и вовсе всего на несколько часов.
6. Меблированные комнаты
Заведение находилось на задворках Императорского проспекта. Здание было перестроено из двухэтажного кирпичного барака. Когда-то в нем жили строители или рабочие. А теперь здесь центр столицы. Рабочим это место больше не по карману, для богатых жильцов планировка не подходит. Вот и выкупил кто-то весь дом, и переделал его под сдачу комнат приезжим и тем, кому зачем-то нужно укромное место вблизи от Императорского проспекта.
Над входом висела скромная вывеска «Меблированные комнаты мадам Розы». У входа – конторка, за ней сидит немолодая консьержка, по виду – из иудеев. Как оказалось – это и есть мадам Роза.
Мышкин вошел в здание с датчиком энергий наперевес. Датчик четко указывал – демон тут бывал, и не просто бывал, а применял магию, причем недавно, может вчера.
– А вы шо еще тут делаете? – возмутилась мадам.
Данила без лишних слов показал медальон Демонки.
– Ой-вей! – женщина охнула и схватилась пухлой ладонью за мясистую левую грудь. – Шо ж теперь будет?
– Телефон есть?
– Есть, есть аппарат. У нас место приличное! Может, и вам пригодится? Я бы скидку сделала. У нас чисто, тихо, порядок во всем. И вопросов не задаем.
Данила покрутил ручку телефонного аппарата, вызвал телефонистку, попросил соединить с сыскной полицией, позвать к телефону сыщика Пинского. Стал ждать, пока тот придет.
– Вы бы спрятали свою штуку, – показала мадам толстеньким пальчиком на щуп датчика. – А то постояльцы испугаются. Многим из них чужой интерес неудобен. Кто амар сюда приводит, кто шкур.
– Кого?
– Любовниц и проституток, если по-вашему. Для блуда. У нас кровати хорошие, постели чистые, насекомых нет, колдуна приглашаем их гонять.
– Ну, если насекомых нет, тогда да, достойное место… – пробормотал Данила. – Но мне без надобности. Я неженат. Могу спокойно дома блудить.
Наконец, к телефону подошел Пинский. Данила объяснил ему, что нашел место, где, предположительно, демон знакомился со своими жертвами. И место это следует осмотреть, а хозяйку – допросить. Сыщик пообещал скоро прийти. Ему даже извозчика нанимать не придется – тут пешком недалеко.
* * *
– Вы, ваше благородие…
– Высокоблагородие, – поправил Данила.
– Высоко… благородие. Вы не могли бы подождать в моей комнатушке, чтобы постояльцы вас не видели? У нас и так какая-то шняга в последнее время творится, тут еще и вы.
– Я просто «отвод глаз» накину. А вы пока расскажите, что за «шняга» у вас.
Мышкин накинул на себя отвод глаз. Мадам сначала закрутила растерянно головой, потом, когда он заговорил, увидела его снова.
Стала рассказывать. Оказывается, несколько постоянных клиентов перестали в последнее время приходить, а один еще и скандал устроил. Сказал, что его кто-то прямо в номере сфотографировал в крайне неприличном виде.
– Прямо в номере? – ошарашенно застыл Данила.
Он представил, как в заведение мимо мадам Розы пробирается фотограф с деревянным ящиком фотоаппарата на треноге, влезает в номер, прямо во время совокупления делает снимок, ослепляя любовников вспышкой магния… «Нет, невозможно!» – помотал головой Мышкин.
Прокрасться под «отводом глаз» один раз можно, но это ведь неоднократно происходило, если постоянные клиенты бегут. И вспышку магния никакой «отвод глаз» не спрячет.
«Ну, фотоаппарат может быть и небольшим. Вон – у Фомы Эдуардовича он совсем маленький, в сложенном виде в небольшой саквояж легко поместится, – вспомнил он. – Интересно, где он взял такой?».
«Но вспышка магния – куда ее девать?».
Пока мадам говорила о своих бедах, пришли очередные постояльцы. Почтенный господин, по виду – служащий невысокого чина, с ним – скромно одетая молодая женщина, довольно милая и немного смущенная, они взяли номер до вечера. Мадам приняла оплату, выдала ключ от комнаты.
– А почему до вечера? – уточнил у мадам Данила, когда постояльцы отправились к номеру.
– Дешевле, чем на сутки снимать. Вечером и ночью у нас настоящий ажиотаж.
* * *
Как только пришел сыщик, мадам позвала коридорного, посидеть у входа вместо нее, а сама уединилась с гостями в своей комнате.
– Паспорт у вас в порядке? – сразу поинтересовался Пинский.
– Вот, – предъявила документ мадам. – Мой муж получил диплом врача и с молодости служит в городской больнице.
– А вы, значит, предпринимательством заняться решили.
– Номера – это мой гешефт, да. Возможность есть, так шо ж не заработать?
Опрос мадам Розы поначалу ничего не дал. Документы у постояльцев она не проверяла, фамилий и адресов жительства не знала.
К счастью, Пинский догадался прихватить с собой фотографии жертв, сделанные до нападения.
Мадам озадаченно уставилась на покрытое слоем рисовой пудры лицо китаянки, потом на кореянку.
– За этих – не могу сказать. Они мне все на одно лицо. Были такие вроде, а они или нет – не знаю.
Потом уверенно ткнула пальцем в соплеменницу:
– Эту шиксу знаю, она с Яшкой из аптеки путается.
Княгиню опознала уверенно. Такие птицы в ее комнатах встречаются нечасто, сразу запомнилась. Приходила она с молодым дворянином, регулярно, платил за номер мужчина.
Жену приказчика и фабричную работницу мадам опознала неуверенно. Вроде бывали такие, но из общего ряда амар состоятельных мужчин они не выделялись, потому не запомнились.
* * *
После допроса Мышкин прошелся по коридору и свободным номерам с датчиком.
– Ну что? – выжидающе уставился на него Пинский когда лекарь вернулся.
– Входил демон через черный выход. Он открыт всегда. Постояльцы, чтобы на парадной двери лишний раз не показываться, выходят через него. Там обычно коридорный сидит, ключи принимает, в освободившиеся номера горничную посылает. И коридорный этот часто отлучается, так что войти незаметно можно даже без магии, а с отводом глаз – и подавно.
Мышкин задумчиво продолжил:
– Что странно, номера по обе стороны коридора, а остаточные следы демона есть только по одну. В эти комнаты он регулярно наведывался, и магию использовал там, а на другую сторону давно не заходил. Вот… В одной комнате совсем свежие следы. Там он долго стоял, прямо рядом с кроватью. Наверное, под отводом глаз.
– Что, прямо стоял и наблюдал, как там блудят? – удивился сыщик.
– Получается, так.
– Энергию что ли жрал?
– Не. Демону, чтобы жрать энергию, надо получить разрешение от человека на какое-то совместное действие. Скажем, суккубы спрашивают, хочет ли их мужчина, если тот соглашается или делом это показывает – путь к энергии похоти для них открыт, они совокупляются и одновременно насыщаются. А без согласия – нет. Потому демоны не могут, скажем, просто сидеть в больнице и питаться от страданий умирающих, а вот если человек разрешил его мучить – тогда мучают и питаются.
– Кто же такое разрешит, мучить себя?
– Всяко бывает, – махнул рукой Данила. – Бывает, альтернатива еще хуже мук. А чаще бывали случаи, когда кто-то другого человека вместо себя отдавал на муки, такое возможно, если он имеет право распоряжаться чужой жизнью.
– А жену отдать на муки можно?
Мышкин задумался. Неуверенно кивнул:
– Жену – можно. И детей. Только зачем?
– Из злобы? Если муж узнал об измене?
Мышкин кивнул:
– Возможно. Но ведь большинство мужей не станут ради удовлетворения злобы с демоном связываться. Большинство рабочих или лавочников по-простому морду жене набьют. Или выгонят ее.
Пинский глянул удивленно:
– Слушайте, а ведь это замечательная идея! Надо проверить у околоточных, не было ли случаев избиений жен за этот период!
Мышкин согласился. Сыщику лучше знать.
– А я, пожалуй, с мужьями жертв побеседую на тему их договоренностей с демоном. Припугну Святым Судом, кто-нибудь обязательно заговорит, – предложил он со своей стороны.
– И засаду надо на демона делать. Обязательно! – сыщик палец поднял, чтобы подчеркнуть важность засады.
– Не засаду, датчик поставить, пусть охотникам Ковена сигнал по радио передает. Я об этом договорюсь.
