Дмитрий Ковпак
Тактики диспута. Когнитивно-поведенческий подход
Суждение
Это форма мышления, в которой утверждается или отрицается связь между двумя и более понятиями. «Человек смертен», «если я не контролирую ситуацию, я буду тревожной и подавленной». Любое суждение может быть истинным или ложным, то есть соответствующим действительности или нет.
Суждение в логике всегда выражается в форме повествовательного предложения. Вопросительные высказывания на истинность проверить невозможно. И здесь уместно вспомнить о правиле КПТ – при составлении таблиц мыслей стоит переводить вопросительные автоматические мысли в утверждения. Не «вдруг на меня разозлились?», а «на меня разозлились».
Структура суждения довольно проста. Понятие, о котором что-либо утверждается, называется субъектом. Признак, который приписывается субъекту, называется предикатом. Между ними ставится или подразумевается глагол – «есть» или «не есть». S есть P. Но всегда ли мы выражаемся так ясно? Разумеется, нет. Мы можем сказать, например, «люди страдают». Если перевести эту фразу на язык логики, то получится, что «люди есть страдающие». Есть S, люди, которые принадлежат к множеству страдающих P. А какие люди? Все? Или только часть?
Для того чтобы этого вопроса не возникало, к S принято добавлять так называемые кванторы всеобщности: «все», «некоторые» или «ни одно». Суждения, соответственно, делятся на частные и общие. Если мы утверждаем или отрицаем что-либо обо всем классе предметов – суждение общее. Если о какой-то части предметов – оно частное. Об одном предмете – единичное.
Если мы не станем поправлять наш «автоматический» мозг и пренебрегать выставлением кванторов – мы регулярно будем сталкиваться со сверхобобщением:
К: Меня ненавидят мои студенты! Невозможно работать в такой атмосфере! Кажется, что я за пять лет так и не научилась преподавать.
П: Сочувствую вам. Тяжело работать с людьми, которые тебя не принимают. Но давайте уточним: ВСЕ студенты вас ненавидят?
К: Нет, не все. Но в двух или трех группах ко мне настроены очень враждебно.
П: С остальными группами все в порядке?
К: Да, они довольны, дарят мне подарки на праздники, учатся с интересом…
П: Получается, преподавать вы умеете. Может быть, дело не в вас, а в нескольких хамоватых студентах? Скажите, а как о них отзываются другие преподаватели?..
В юмористическом стиле на эту тему есть анекдот одного из авторов:
На прием к психотерапевту приходит молодой человек и говорит:
– Доктор помогите мне, я чувствую, что меня все ненавидят, и поэтому у меня нет друзей. Может быть, ты мне поможешь, старый, лысый, жирный придурок?
– Не читай чужие мысли, не катастрофизируй и не сверхобобщай. Тебя ненавидят только те, кто с тобой знаком [6].
Кроме кванторов всеобщности в логике применяются кванторы времени – «всегда», «иногда», «никогда». «Всегда ли Андрею плохо? Нет, в депрессии Андрей иногда – она у него рекуррентная».
Но в речи мы часто пользуемся более сложными конструкциями! «Если Андрей страдает, то ему пора пить таблетки». Здесь добавляется логическая связка «если». Эта процедура называется импликацией. Если A, то B. Важно не путать с другой процедурой – эквивалентностью, обозначающей «если и только если». Первая ничего не говорит о других возможных условиях. Может быть, они есть, может, их нет. Второй вариант предполагает, что это единственно возможное условие. В практике различение этих процедур тоже может помочь. Нередко импликация выдается за эквивалентность:
К: У меня сложности на работе. Ненавижу эту гонку за первым местом! Если я не буду работником месяца, мне не дадут премию. Если не дадут премию, я не смогу помочь маме. Если я не смогу ей помочь – ей не хватит денег на операцию…
П: Цепочка ваших мыслей выглядит угрожающе. Но давайте разберемся. Быть работником месяца – единственный способ получить премию?
К: Он самый простой. Еще можно перевыполнить план по продажам или оставаться сверхурочно, но это трудно.
П: Хорошо. Главное – возможность есть. Что насчет помощи маме? Есть ли другие способы найти для нее средства?
К: Я могу занять, могу взять кредит. Может, продать что-нибудь?
П: Отлично. Значит, и здесь есть другие варианты. Сможет ли кто-нибудь другой дать денег маме на операцию?
К: Есть еще мой брат, но у него тоже проблемы. Не знаю, нужно поговорить с ним об этом.
Такое «переворачивание» логических процедур на неосознанном уровне может вести к ощущению напряженности, вынужденности. Клиент словом «если» подразумевает, что это только один возможный вариант, хотя фактически верна импликация, а не эквивалентность. Он сам создает себе жесткое долженствование там, где ему совсем не обязательно быть.
Похожая проблема возникает со словом «или». В нашем языке «или» употребляется в двух смыслах – «либо то, либо другое, либо оба сразу» и «либо одно, либо другое». Эта операция называется дизъюнкцией, и на языке логики первый ее вариант зовется неисключающей, а второй исключающей. Вторую можно неосознанно выдать за первую:
– Пойду или за таблетками к психиатру, или к психологу. Не знаю, что лучше.
– Почему бы не сходить в оба места?
Психотерапевтический метод в обоих случаях – анализ союза в суждении клиента. Необходимо выяснить, какую именно логическую процедуру подразумевает клиент, и проверить, соответствует ли получившееся реальности.
Проверить, что ближе к истине – импликация или эквивалентность, можно, добавив в обе части суждения клиента отрицание («если А, то B» превращается в «если не-B, то не-А»):
К: Мне срочно нужно уйти в запой! Если я выпью, то смогу пережить эту ситуацию.
П: Выходит, вы не сможете пережить эту ситуацию, если не выпьете? Это единственное возможное условие ее пережить, а иначе вы, конечно, умрете?
Зависимому в этом случае выгодно выдавать импликацию за эквивалентность. Если приучить себя думать, что другого выхода нет, то пить можно без угрызений совести. Неоднозначность союза «если» дает ему такую возможность! И вывод «нужно уйти в запой» он сделал на основании суждения эквивалентного, а не импликативного. Задача психотерапевта в данном случае – поменять логическую структуру предложения так, чтобы продемонстрировать клиенту абсурдность его убеждения.
Умозаключение. Индукция, дедукция, аналогия
Логика позволяет из нескольких утверждений получить новое, причем без обращения к опыту. Для этого существует умозаключение – форма мышления, связывающая между собой суждения (которые, напомним, есть связь между понятиями) и позволяющая получить новое.
Этот раздел логики наиболее сложный, и мы в нашем руководстве не сможем осветить и десятой части всех тонкостей. Желающих разобраться подробнее отправляем к списку литературы в конце главы. Ограничимся самыми общими замечаниями, тем не менее потенциально полезными в практике.
Суждения, на которых строится умозаключение, называются посылками. Новое знание, которое из них получено, – заключением. Процедура, по которой это знание извлекается, – выводом [5]. Умозаключения бывают трех видов: дедуктивные, индуктивные и традуктивные. Дедукция – рассуждение от общего знания к частному, и при соблюдении правил вывода и истинности посылок дает стопроцентную гарантию истинности заключения. Пример:
Всем людям с дебютом шизофрении стоит обратиться за помощью.
У Анны дебют шизофрении.
Следовательно, ей стоит обратиться за помощью.
Но и из ложных посылок можно получить истинное заключение:
Все люди – вирусы.
Все вирусы разумны.
Следовательно, все люди разумны.
Из истинных посылок можно получить ложное заключение, если не соблюдать правила логического вывода. Видов таких ошибок очень много. Приведем лишь некоторые возможные варианты (все примеры, как и два предыдущих, даны в форме простого категорического силлогизма – две посылки и заключение):
Анну раздражают все глупые люди.
Кирилл раздражает Анну.
Следовательно, Кирилл глуп.
Но можно раздражать Анну по иной причине! В силлогизме не утверждается, что Анну раздражают ТОЛЬКО глупые люди.
Трава – живая.
Аристотель – живой.
Значит, Аристотель – трава.
Не сказано, что все живое – трава. Живыми могут быть еще люди и животные.
Все психиатры обладают самосознанием.
Все психиатры – не слесари.
Все слесари не обладают самосознанием.
Ошибка здесь похожа на предыдущую. Не утверждается, что самосознанием обладают исключительно психиатры.
Физика изучает законы.
Помогать ближнему – закон.
Физика изучает, как помогать ближнему.
Это ошибка подмена понятия. Мы уже встречались с ней в предыдущей главе – это нарушение базового логического закона тождества. Под «законом» можно понимать объективно существующие связи природы, и их изучает физика. Во второй посылке говорится о нравственном законе. А ведь есть еще юридические, математические, лингвистические… Без уточнения, что именно понимается под этим словом, ошибка в рассуждении будет почти обязательно. Та же опасная многозначность есть у понятий «долг», «свобода», «разум», «необходимость», и более подробно мы их рассмотрим в главе «Проблемы языка».
Замечательная цитата известного русского философа и логика Александра Ивина: «Дедуктивное рассуждение позволяет понять, к чему нас обязывает принятие тех или иных суждений. Полное значение того, во что мы верим, обнаруживается нами при дедуктивном исследовании связей между различными суждениями, которых мы придерживаемся». И, добавляют М. Коэн и Э. Нагель, суждения, которые мы склонны принимать безусловно, могут обладать неожиданными для нас следствиями [7].
В практике эта идея поможет справиться с деструктивными установками:
К: У меня болеет ребенок. Значит, я плохая мать.
П: Вы считаете, что все матери, у которых болеют дети, плохие?
К: Да.
П: Мы только что получили простой силлогизм:
«Все матери, у которых болеют дети, плохие.
У меня болеет ребенок.
Следовательно, я плохая».
Выглядит логично. Но давайте посмотрим, какие следствия могут быть у первой посылки. Что нужно делать с плохими матерями?
К: Лишать детей и сажать в тюрьму.
П: Значит ли это, что всех болеющих детей нужно лишать матерей?
К: Выходит, что так. Но мне эта идея не импонирует.
П: Может, от первой посылки стоит отказаться и изменить критерии «плохой» матери»?
Еще один пример, клиент с ипохондрией:
К: Я должен регулярно следить за своим здоровьем, чтобы не пропустить ни одной болезни на ранней стадии!
П: Но что нужно делать для этого? Полная диагностика всего организма обходится в круглую сумму. Кроме того, есть болезни с крайне быстрым течением. Где угодно можно подхватить инфекцию, паразитов, вирус. Нужно проходить обследования ежемесячно? Или ежедневно? И после каждого секса вдобавок?
К: Ежемесячно было бы неплохо.
П: Но давайте посчитаем, сколько это стоит. Готовы ли вы тратить на здоровье большую часть зарплаты?
К: Нет. От этого качество жизни лишь упадет. Болезней станет еще больше.
Индуктивное умозаключение – это переход от единичных фактов к общему выводу. Изучается отдельное свойство какого-то класса предметов, и, если это свойство есть у всех предметов, – делается вывод «предметы P имеют свойство S». «В понедельник было солнечно. Во вторник тоже было солнечно. В среду, четверг, пятницу, субботу и воскресенье снова было солнечно, а значит, всю неделю было солнечно» – по такой структуре строится индуктивное умозаключение.
В реальности исследовать ВСЕ предметы не всегда представляется возможным – класс должен быть ограниченным и поддающимся учету. Если это все же возможно, индукция называется полной. Если мы изучили лишь часть предметов, но сделали обобщение, – неполной, и заключения в ней носят вероятностный характер.
В жизни мы пользуемся неполной индукцией регулярно: «Я отучился в университете год, и преподаватели меня не устроили. Значит, в нем дают некачественное образование». Возможно, человек из примера прав и образование там действительно низкого уровня. Но, строго говоря, хватает ли у него данных для обобщения? Что, если на последующих курсах преподаватели сменятся и учебный процесс пойдет лучше? И на всех ли факультетах дела обстоят так? Студент не встретил фактов, которые противоречили бы его идее, и потенциально может оказаться прав. Но заключение, кажется, дано поспешно.
На основании неполной индукции были выведены разного рода суеверия и народные приметы. «Воробьи купаются в песке – к дождю». Действительно, иногда можно заметить такое явление. Но что делать с приметой, если дождь не пойдет, то есть появятся факты, ей противоречащие? Как минимум скорректировать: «Иногда воробьи купаются в песке, и тогда идет дождь». Только есть ли ценность в таком знании? Не лучше ли учитывать противоречащие факты еще до того, как сделал обобщение?
К: Я уверен в том, что, если я не проверю дверь перед уходом как минимум шесть раз – она окажется открытой.
П: Но почему вы считаете, что дверь необходимо перепроверять?
К: Несколько раз, может быть, два или три, я не проверял ее, и она действительно оставалась открытой!
В примере с обсессивно-компульсивным клиентом неполная индукция произведена с двумя видами ошибок. Есть ли основания для заключения «дверь всегда будет открытой без перепроверки» на основании нескольких случаев, да еще без учета множества фактов, когда дверь оставалась закрытой и без перепроверки? Разумеется, нет.
Как нетрудно догадаться, на языке КПТ ложный вывод в результате неполной индукции называется когнитивным искажением сверхобобщение. Как его избежать, как повысить вероятность сделать заключение истинным? Повторим, что полная индукция далеко не всегда возможна. Ответ – использовать научный метод. Он предполагает выборочное исследование предметов по заранее установленному плану и с учетом различных факторов. В общем виде этим занимается статистика, но к каждой отдельной предметной области нужно применять специфический научный аппарат: социологический, психологический, медицинский… Без владения этими инструментами вряд ли можно сделать широкое обобщение в духе «все мужики козлы» или «жены всегда изменяют мужьям, зарабатывающим меньше них». Впрочем, владея этими инструментами, еще легче подобный вывод не сделать.
Оспорить такие основанные на личном опыте установки легче всего, простимулировав клиента поискать в своем же личном опыте противоречащие факты. Если это не удалось – можно привести научные данные по этому вопросу. Если они неизвестны либо не убедили клиента – можно провести эксперимент. Здесь знание о научном методе и пригодится.
Выборочность предполагает, что мы не будем исследовать предметы путем простого перебора. Предположим, у клиента есть идея «все девушки уважают только тех мужчин, что много зарабатывают». Предложим провести опрос – кто так считает? Если клиент спросит только у тех, кто уже так ему говорил, эксперимент провалится и убеждение закрепится. Но что, если дело в нерепрезентативной выборке? Может, он спрашивал только у своего ближайшего окружения, например у жен своих состоятельных друзей? Стоит предложить сделать опрос среди разных социальных и психологических групп: замужних/незамужних, девушек разных возрастов, девушек разного достатка…
И все-таки выборка в таком «бытовом» эксперименте не будет в полном смысле репрезентативной, то есть показательной. В науке этим занимаются научные коллективы, и один человек без опыта и специальных знаний подлинно научного заключения от своего опроса не получит. Но психотерапевтическую ценность они имеют: чем больше противоречащих своей идее фактов клиент получит, тем лучше.
Последнее важное замечание об индуктивных умозаключениях: при установлении причинно-следственных связей нам необходимо помнить, что разные факты могут иметь разные причины. Предположим, клиент считает, что его усталость по вечерам вызвана его переработками и ему нужно изменить график. Он заметил, что несколько недель подряд к концу недели чувствует себя разбитым, а на выходных бодрым и отдохнувшим. Заключение кажется логичным – после А идет В. Устраняем А – исчезает и В. Но «после» не значит «по причине». Может быть, клиент одновременно с работой начал заниматься спортом и организм еще привыкает к нагрузке? Или ему тяжело не из-за объема работ, а пропущенных завтраков или обедов. Либо работает множество факторов вместе.
Более того, разные причины может иметь один и тот же факт. Скажем, клиентка считает, что если она выступит на публике, то это закончится «провалом», потому что у нее нет «ораторского мастерства». Заключение сделано на основании негативного опыта. При разборе каждого конкретного выступления выясняется, что в некоторых случаях она уделила объективно мало времени на подготовку, в других – выбрала неподходящую тему, в третьих – имела плохое самочувствие и т. д. А если убеждение у клиентки уже сформировано и закреплено, то может добавиться еще один важный фактор – самосбывающееся пророчество.
Традуктивные умозаключения, или заключения по аналогии, – это движение от общего к общему, от частного к частному или от единичного к единичному на основании сходства их признаков. А в каких-то признаках похож на В, следовательно, у А есть и другие признаки В. «У планеты Проксима Центавра такая же гравитация, как на Земле, есть вода, температура тоже походит на земную. Следовательно, на ней есть жизнь» [12]. Разумеется, заключения, полученные таким образом, не носят характер необходимых, они лишь вероятные. Но «вероятные» – не значит автоматически «ложные»! К примеру, постановка диагноза может происходить по аналогии: симптомы пациента А похожи на симптомы пациентов В с диагнозом «депрессивное расстройство». Скорее всего, у пациента А тоже депрессия. И следовательно, у пациента А с высокой вероятностью будут те же симптомы, что и у пациентов В, и диагноз подтвердится.
Для того чтобы повысить степень достоверности заключения, существуют два основных правила.
1. Явления должны быть сходны в существенных признаках.
Если мы сравним одну группу музыкантов с другой и найдем сходства в марках их гитар, цвете волос и половому составу, вряд ли это позволит нам сделать вывод о том, что они играют в одном жанре. Если клиент сообщает, что его девушка похожа на его бабушку, потому что у них похожи тон голоса, форма носа и привычки в уборке, то из этого не следует сходство во всем остальном. Нужно сравнивать предметы в их существенных свойствах.
2. Необходимо учитывать различия.
Сравнить себя со знакомым из интернета, успешным и состоятельным человеком, можно, и даже можно прийти к неутешительным для себя выводам. Например, «он такой же человек, как и я, он мой ровесник и уже многого достиг. Я – нет, а значит, я лентяй и слабак». У предметов сравнения можно найти немало сходств: родились в одном городе, окончили общеобразовательную школу, поступили в один университет, оба из полных семей… Но при этом один имеет богатых родителей, удачно устроил брак, получил роскошное наследство, возможность рисковать капиталом и т. д., а другой начинает карьеру в противоположных условиях. В КПТ такая ошибка называется несправедливыми сравнениями. Если в аналогии больше различий, чем сходств, то сравнивать предметы просто нет смысла.
Еще одно замечание: важно не путать аналогию с иллюстрацией. Нередко клиенты, а иногда и психологи с развитым образным мышлением попадают в эту ловушку; склонность к метафорам и развитая фантазия временами служат дурную службу. Вот одна из таких популярных идей: «Эмоции – это как пар в закрытой камере. Если его не выпускать, камера просто взорвется. Нельзя не обращать внимания на эмоции, это их подавляет и сделает мне только хуже. Жизненно важно всегда и всюду выпускать их наружу!» Действительно, эмоции важны, и выражать их может быть полезно. Но не обязательно их подавление приведет к «взрыву». Возможно, не реагировать на некоторые эмоции и просто принять их как данность – тоже неплохая стратегия. Но, если мыслить в соответствии с приведенной выше метафорой, последствия у такого решения будет однозначно негативными. И это же может стать самосбывающимся пророчеством, которое не даст возможности проверить альтернативные варианты.
Иллюстрации и метафоры сами по себе не имеют доказательной силы. Их функция – продемонстрировать идею, усилить впечатление за счет эмоционального посыла, а не объяснить или вывести следствия из нее. «Во время панической атаки я дрожу как осиновый лист» – сравнение здесь понятно, его красочность подчеркивает силу переживаемого тремора. Но из него не следует, что «меня сорвет с места ветром и унесет».
Не стоит вовсе отказываться от метафор – так мы сделаем речь сухой, плоской и невыразительной. Но научиться различать, что есть точное описание объекта, а что только художественное дополнение, полезно для многих клиентов. КПТ использует немало средств для такого «приземления» клиента: это создание привычки оценивать эмоции по десятибалльной шкале (сравните формулировки «я этого не перенесу, это чудовищно, я буду чувствовать себя разорванной на клочки» и «я буду испытывать грусть на 9 и стыд на 7»), это поведенческие эксперименты с конкретным формулированием гипотез, декатастрофизация, отказ от черно-белого мышления… Трезвый и реалистичный взгляд на вещи может оказаться терапевтичным. И логика связана с ним неразрывно.
