Дмитрий Колодан
Мертвый лес

Полная версия

Разработка серии и иллюстрация на переплете – К. А. Терина

© Дмитрий Колодан, текст, 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

* * *

Глава 1

Доктор Салазар едет в лес

– Держитесь крепче, господин доктор, будет трясти.

Не сбавляя скорости, внедорожник свернул с шоссе на узкую грунтовку, уводящую в лес. Сам доктор Салазар нипочем бы не заметил эту дорогу, так хорошо она спряталась среди высокой травы вдоль обочины. Никаких дорожных указателей, стрелочек или иных знаков. И уж точно он бы не стал заезжать на нее на скорости, уместной на экстремальных автогонках.

Однако водитель, молодой егерь в бледно-зеленой форме Управления Лесного Хозяйства, вел внедорожник так, будто за ними гнались все черти из преисподней. Изо всех сил он цеплялся за рулевое колесо – еще немного, и вырвет его из панели. Гладко выбритое лицо раскраснелось, волосы стояли дыбом… От усердия он даже высунул кончик языка. Этому парню не помешало бы сдать анализы на токсоплазмоз, а иначе откуда столь дикое желание отправить их на тот свет? Доктор Хайме Салазар считал себя человеком рациональным, в высшие силы не верил, но тут он вспомнил все молитвы и гимны, которые учил в воскресной школе, и теперь беззвучно повторял их, вцепившись в ручку двери так, что даже мышцы свело.

– Потерпите немного! – проорал егерь. – Скоро будем на месте!

Загрохотали железные кости, задребезжали таинственные детали, и машина понеслась по разбитой дороге, подскакивая на каждом ухабе, не пропуская ни единой ямы и выбоины. Доктор Салазар решил, что к концу поездки он или лишится половины зубов, или же откусит себе половину языка. Наконец-то он понял, что означает избитое выражение «мешок с костями» – именно таким мешком он себя и ощущал. Он десять раз пожалел о том, что с утра плотно позавтракал, и теперь думал о том, как бы уговорить яичницу, сосиски и тосты остаться в желудке хотя бы до конца сумасшедшей поездки.

– Я вообще в жизни такого не видел, – громко сказал егерь, но за ревом мотора голос был едва различим. – Думал, такое только в сказках бывает, ну или в книжках приключенческих.

– Да? – простонал Салазар.

Он едва понимал, о чем вообще говорит этот парень. Можно было хотя бы попытаться сосредоточиться на его словах, но сил на это не осталось. Мозг превратился во взбитое желе; все извилины и желудочки окончательно перепутались, и никакая мысль не задерживалась в голове. Всякий раз, когда Салазар начинал думать о чем-либо, кроме своего физического состояния, внедорожник тут же подскакивал, или проваливался, или его мотало в сторону.

– Ну да! – крикнул егерь. – Была такая книжка, про мальчишку, который потерялся в лесу и совсем одичал. Вроде как его воспитали волки… Ну а у нас девчонка. Когда мы ее нашли…

Мотор взвыл, как пожарная сирена, заглушив слова егеря. Парень в ярости заколотил кулаком по приборной доске, не переставая при этом болтать. Салазар даже не старался прислушиваться, все его мысли были лишь о том, что будет, если двигатель заглохнет. Доктор никогда не был любителем лесных прогулок и становиться им не собирался. Удивительно, как он вообще оказался в этой машине и едет не пойми куда и не пойми зачем, вместо того чтобы в тишине и спокойствии перебирать бумажки у себя в кабинете.

Несмотря на завывания мотора, егерь и не подумал сбросить скорость. Своего железного коня он не щадил, и в конце концов это возымело эффект: вой и визг уступили место басовитому рычанию. Егерь откинулся на сиденье с видом циркового укротителя, усмирившего разъяренного льва. И при этом продолжал говорить:

– …пришлось накладывать швы, представляете?

– Что?

– Вот! А по виду и не скажешь! Соплячка совсем, кожа да кости, а иди ж ты!

Салазар покачал головой. Потом, все потом, когда они приедут на место и когда он выпьет литр крепкого кофе. А без этого мозги отказывались работать. Все, о чем трепался егерь, казалось бессмысленным набором слов. Какая еще девчонка? При чем здесь волки и швы? И какого черта им в такой глуши потребовался психиатр?

Машина углублялась в лес, петляя по узкой дорожке. Деревья становились выше и толще, густой подлесок уступил место соснам в три обхвата и высоким, как пятиэтажный дом. Но доктор знал, что это далеко не предел. Он читал, что в лесной чаще встречаются великаны и за сотню метров, старые, как само время. Спил с одного из таких деревьев Салазар видел в музее – кусок дерева в три человеческих роста высотой и с таким количеством годовых колец, что за сто лет не пересчитать. Он в жизни не видел ничего столь же огромного и при этом созданного не руками человека, а явившегося в мир по велению куда более могущественных сил.

Тогда доктору это показалось неправильным, даже нечестным. Теперь же его занесло в края, где подобное было в порядке вещей. Он ощущал себя чужаком в чужой стране, и чем дальше внедорожник углублялся в лес, тем сильнее разгоралось это чувство – необъяснимая тоска и томление, смешанные с благоговением и страхом. Чувство, для которого у доктора не нашлось названия. Как если бы огромный зверь поймал его и прижал к земле сильной мягкой лапой. Дорога становилась у́же. Ветви деревьев скребли и стучали по металлической крыше.

– Долго еще? – прокричал Салазар.

Егерь ответил белозубой улыбкой.

– Почти на месте. Потерпите немного, скоро сами все увидите.

Однако прошло не меньше получаса, прежде чем внедорожник вырвался из сжимающихся тисков лесной дороги и они оказались на круглой поляне, где располагалось лесничество – один из форпостов Управления Лесного Хозяйства в этих диких краях. Диких? Салазар усмехнулся. Отсюда до города всего несколько часов на машине. Не тропические джунгли, не бескрайние просторы тайги, а все равно он как будто оказался на другой планете.

Сама лесная станция, мягко говоря, не впечатляла. Сразу видно, что строили ее наспех, не заботясь ни об удобстве, ни о красоте, ни о надежности, с одной целью – хоть как-то закрепиться на этом участке земли. Лес окружил поляну густым и плотным кольцом, в любой момент готовый ринуться в атаку: первой пойдет ольха, за нею – рябина и ива. А что ему смогли противопоставить люди? Только хлипкий забор из колючей проволоки, державшийся на честном слове.

За забором жались друг к другу с полдюжины щитовых домиков, а за ними выстроились в ряд несколько грузовых контейнеров, выкрашенных в кирпично-красный цвет. С краю поблескивал застоялой водой пожарный водоем, над которым нависала наблюдательная вышка – шаткая конструкция из неотесанных бревен. Ни за какие деньги Салазар не согласился бы на нее подняться, однако нашлись смельчаки – на верхней площадке доктор разглядел одинокую фигуру в широкополой шляпе. И что же они тут высматривают? Лесные пожары, наверное, или, что куда вероятнее, нелегальные винокурни самогонщиков. Салазар читал о таком в газете.

Егерь сбросил скорость, и внедорожник застонал от облегчения. Под сиденьем что-то громко заскрипело, словно кто-то согнул пополам ржавую трубу. Автомобиль ощутимо просел на колесах. Был бы он живым существом, его бы, наверное, пришлось пристрелить, как загнанную лошадь. Очень медленно внедорожник двинулся к воротам, сколоченным из серых растрескавшихся досок.

– Ну, вот и приехали. Добро пожаловать на лесную станцию номер тринадцать, – с гордостью сказал егерь. – Или как мы ее зовем – Же-Эл.

– Же-Эл? – не понял доктор.

– Ну да. Жопа Леса, вроде того.

Дитя из леса

Их уже ждали. У ворот топтался седой коренастый мужчина с пышными усами и курил сигарету так, что дым не успевал развеяться от лица. На форменной зеленой рубашке блестела медная пятиконечная звезда – знак Управления.

– Ну а вот и наш капитан, – сказал егерь. – Он тут самый главный.

Внедорожник остановился, и доктор вышел, точнее – вывалился наружу, жадно глотая свежий лесной воздух. После пропахшего бензином салона это должно было привести его в чувство, однако тошнота и не собиралась отступать. Ноги подкашивались, руки тряслись, пришлось опереться о капот, чтобы не упасть. Салазар глянул на себя в боковое зеркало и ужаснулся: лицо бледное, мешки под глазами, лоб блестит от испарины, в общем – краше в гроб кладут. Но все же он пригладил пятерней растрепавшиеся волосы и поправил узел галстука, хотя смысла в этом не было никакого. В лесу громко закричала незнакомая птица: у-ит, уу-ит?

Усатый капитан затушил окурок о створку ворот, бросил его в карман и, чеканя шаг, направился к машине. Бывший военный, решил Салазар, и невольно напрягся. Не то чтобы он не любил военных, но знал, как порой тяжело с ними в общении.

– Доктор Салазар, я полагаю? – спросил мужчина, протягивая руку, и сам же усмехнулся древней шутке. – Мы вас уже заждались. Моя фамилия Григер.

Голос у него оказался скрипучим, как ржавые дверные петли. Неприятный голос, Салазар едва сдержался, чтобы не поморщиться.

– Приятно познакомиться, господин Григер, – сказал он, отвечая на рукопожатие. Крепкое, мужское, из тех, чей смысл показать, кто здесь главный, а вовсе не поприветствовать. Салазар смутился, когда сообразил, что у него сильно вспотели ладони, однако Григер и вида не подал, будто что-то не так.

– Ласло уже ввел вас в курс дела?

Он указал на улыбчивого егеря, оставшегося у машины.

– Кхм… В общих чертах, но, боюсь, я не до конца понял.

– Ну да, ну да, – вздохнул Григер. – Понимаю. Мне бы кто рассказал – в жизни бы не поверил. Но в этом лесу и не такое случается.

Он обернулся и некоторое время смотрел на темную стену деревьев. Салазар обратил внимание на то, как заиграли желваки у него на скулах. Странное дело – этот человек был егерем, лесничим, в общем, защитником леса. Однако он глядел на чащу так, будто ждал оттуда беды.

– В самом деле? – спросил Салазар. – И что же здесь случается?

– Разное, – ответил Григер тоном, который означал «лучше вам об этом не знать». – Чего-нибудь хотите с дороги? Чай, кофе? Или чего покрепче?

– Благодарю. – Доктор покачал головой. – От кофе бы я не отказался. Так что тут у вас произошло? Я так понял, вы нашли в лесу потерявшегося ребенка?

Он решил, что нет смысла тянуть волынку. Григер очень медленно кивнул. Усы всколыхнулись, когда он шумно выдохнул через нос.

– Можно сказать и так. Хотя не думаю, что здесь уместно слово «нашли»… Скорее это она нас нашла.

– Вы уже обратились в полицию? Вызвали социальную службу? Насколько мне известно, это первое, что нужно делать в подобных случаях.

Григер посмотрел на Салазара с наивным изумлением, будто впервые об этом слышал.

– В самом деле? Разумеется, я знаю протокол, доктор. Поиск потеряшек входит в обязанности Управления. Но, боюсь, на этот раз у нас… особый случай. Пойдемте, я расскажу по дороге.

Он махнул рукой и, не оборачиваясь, зашагал в сторону корпусов станции. Салазар поспешил следом.

– Что значит «особый случай»? – проговорил он, стараясь не отставать от Григера. – Ваш человек, Ласло, он что-то говорил про волков, но так путано…

– Про волков не в курсе, – отрезал Григер. – Расскажу, что знаю. Мои ребята прочесывали лес к северу, искали незаконные посадки конопли и забрались дальше обычного. Пришлось остановиться на ночь. Это нормальная практика, на самом деле: связались по рации, поставили в известность и встали лагерем. У Управления есть пара «вертушек», но толку от них мало, приходится работать ближе к земле…

Он потянул себя за ус. Именно тогда Салазар и заметил след у него на запястье – четкий отпечаток укуса, такой ни с чем не спутаешь. В своей практике доктор с подобным уже сталкивался: два темных полумесяца засохшей крови, воспалившаяся кожа по краю… Стоило бы обработать антисептиком, однако Григер не удосужился ни перевязать укус, ни заклеить пластырем, видимо, посчитал рану несерьезной. Проклятье! А ведь прокусить кожу взрослого мужчины не так просто, и дело тут не в силе челюстей. Григер перехватил взгляд Салазара и одернул рукав.

– В общем, – продолжил он как ни в чем не бывало, – парни встали лагерем: костер, походный ужин, все как полагается. И ночью одному из ребят понадобилось отлить, извиняюсь за такие подробности. Но не успел он штаны расстегнуть, как кто-то прыгнул на него с дерева. Парень с перепугу решил, что это рысь, в темноте-то не разберешь… На самом деле ему повезло. Если бы он случайно не повернулся, она бы сломала ему шею, он бы и пикнуть не успел. А так смог ее перехватить и удержать, а заодно и позвать на помощь. Но даже втроем они насилу ее скрутили, а к утру доставили на станцию.

– Она… – повторил за Григером Салазар. – Девочка? Ваш человек сказал, что это был ребенок.

– Выглядит она как ребенок, – согласился начальник станции. – Я бы предложил лет двенадцать-тринадцать, но могу ошибаться.

На долю секунды он замялся.

– Мы заперли ее в одном из сараев. К сожалению, более надежного места не нашлось.

Салазар во все глаза вытаращился на начальника станции. Такого он не ожидал.

– Да вы в своем уме?! То есть вы нашли в лесу потерявшегося ребенка – голодного, замерзшего, напуганного, но вместо того чтобы ему помочь, вы его связали и заперли в сарае?!

– В своем ли я уме? – переспросил Григер. – Конечно, вам виднее, вы же специалист. Но, поверьте, у нас были все основания так поступить.

– Какие еще основания? – Салазар громко фыркнул. – То, что ребенок вас укусил, – это никаким образом не основание сажать его под замок.

– А! Вы об этом? – Григер дотронулся до запястья. – Это ерунда, царапина. А вот Тулле серьезно досталось: она вырвала у него из руки кусок мяса размером с кулак.

И на тот случай если Салазар не понял, он показал ему, какого размера бывают кулаки.

– Но это же была самооборона? – не сдавался Салазар. – Взрослые мужики набросились на нее, и что ей еще оставалось? И не говорите мне, что у вас не было иного выбора. Я понимаю: стрессовая ситуация, да и случай, мягко говоря, неординарный, но все же – есть и другие методы!

Григер и бровью не повел.

– Вы уж простите, господин доктор, – сказал он. – Но у нас действительно не было иного выбора. Это… существо представляет опасность для окружающих.

– Существо? Это не существо. Это ребенок, попавший в беду, и ваша прямая обязанность…

Григер поднял руку, и Салазар замолчал, как если бы его каким-то колдовством лишили дара речи. Он никогда не служил в армии и тем не менее поймал себя на том, что того и гляди вытянется по стойке смирно.

– Я еще не все рассказал, – проговорил Григер. – Мы не только поймали ее и доставили на станцию. Парни прочесали лес рядом с тем местом и нашли ее логово – что-то вроде норы под поваленным деревом.

– И что? Если эта девочка потерялась в лесу, она должна была где-то укрываться от дождя и…

Под немигающим взглядом Григера Салазар снова замолчал. Но начальник станции продолжал и продолжал смотреть на него, пока доктору не сделалось дурно. Куда сильнее, чем когда его укачало во внедорожнике.

– Мы нашли кости в том логове, – наконец сказал Григер. – Человеческие кости, принадлежавшие по меньшей мере трем разным людям. Все обглоданные дочиста и со следами зубов.

– Но… – Доктор замотал головой. – Погодите… То есть…

Он не нашелся что сказать, но Григер кивнул самым страшным его мыслям.

– Теперь вы понимаете, почему мы не вызвали полицию и соцслужбу? Шила в мешке не утаишь. Едва мы обратимся в полицию, о случившемся тут же пронюхают журналисты. И я боюсь даже представить, чем все это может обернуться. Потому мы обратились к вам напрямую. Прежде чем это дерьмо всплывет и начнет вонять, я хочу знать, что это за дерьмо.

– Да, да, понимаю… – пробормотал доктор, хотя ничего на самом деле не понимал.

Они остановились напротив невысокого щитового сарая с плоской крышей из рифленого железа. Окон там не было, а на дверях висел амбарный замок.

– Она здесь?

Григер молча вытащил из кармана ключ, однако открывать дверь не спешил. Так и застыл, прикусив нижнюю губу. Из-за двери доносился тихий вой: не крики, не стоны и не плач, а мерное гудение, звучавшее то выше, то ниже. Словно там притаился огромный осиный рой или же работал электродвигатель. Странный звук, вроде и не громкий, но неприятно давящий на уши.

– Это она?

– С того самого момента, как мы ее сюда привезли, – кивнул Григер. – Не прекращая ни на секунду.

– А… Что она там делает? – спросил Салазар, неожиданно шепотом. Как будто испугался того, что загадочная девочка за дверью может его услышать.

– Я не уверен, – пожал плечами Григер. – Это вы специалист. Но, по-моему, она поет.

Урдак слышит зов

Повиснув на одной руке, Урдак раскачивался на ветке своего дерева, да так, что фалды драного сюртука развевались за спиной, будто крылья.

– Смотрите, мистер Гош, смотрите, как я умею!

Вперед, назад, вперед, назад… Старое дерево скрипело и трещало, ветка сильно выгнулась, того и гляди сломается, но Урдак не прекращал своих упражнений: вперед, назад, разжать пальцы и в тот же миг – перехватить ветку другой рукой. Он был ловок, и быстр, и силен и наслаждался этим. Наслаждался настолько, насколько позволяла неутихающая резь в животе.

Часа не прошло, как Урдак изловил в кустах ласку. Вертлявая чертовка успела укусить его за палец, прежде чем он проглотил ее целиком, не удосужившись свернуть зверьку шею. Но разве могла такая мелочь утолить его голод?

– Хэй, мистер Гош! А так вы умеете?

И сделав сальто, Урдак вдруг оказался наверху ветки, устроившись на ней на корточках. Мятый цилиндр сполз на лоб, но не упал – в самый последний момент Урдак успел удержать его. Нельзя терять шляпу, настоящий джентльмен никогда не теряет шляпы.

– Ну, что скажете?

Плюшевый медведь, втиснутый в развилку двух ветвей, в восхищении уронил голову набок. Кончиком языка Урдак облизал потрескавшиеся губы и отвесил игрушке легкий полупоклон.

– Благодарю, дорогой друг. Ваше мнение для меня много значит. Когда-нибудь…

Он вдруг замер, всего на пару секунд, а затем костлявое лицо задвигалось, кончик носа задрожал. Несколько раз подряд Урдак с силой втянул воздух и тут же зажал пальцами ноздри, дабы не упустить запах, который принес ему ветер. Странный запах, знакомый, но Урдак долго не мог вспомнить, где он мог его слышать, а когда вспомнил…

Ну, надо же! Да это же его запах! Именно так пахла изнанка его сюртука, так пах внутри его цилиндр, так пахли его башмаки… Но в то же время запах был немножко другой, с резкими чужими нотками. Все это крайне озадачивало и, возможно, даже заслуживало его внимания.

Урдак склонил голову в одну, затем в другую сторону, разминая мышцы и слушая, как хрустят позвонки. Ветер сменил направление, унося с собой странный запах, но Урдак уже взял след. Он знал, что не заблудится.

– Что скажете, мистер Гош? Как вам…

И опять он не договорил, но на сей раз вмешался не запах, а звук. Сперва Урдак принял его за комариный писк, тонкий и тихий, и только потом сообразил, что звук – стон или вой, то выше, то ниже – доносится из леса. Из такого далека, откуда никакой звук не мог долететь до его холма и до его дерева. Услышать его – все равно что услышать стрекот сверчка в глубокой пещере, стоя при этом на вершине горы. Но Урдак услышал. Услышал и вспомнил, и это воспоминание обожгло его сильнее, чем если бы он проглотил горящий уголек.

Это была песня, и Урдак знал ее. Давным-давно, в те времена, о которых никто и не помнит, эту песню пела женщина с костлявым лицом, склонившись над деревянной колыбелью. Женщина, которая зачем-то привела его в этот мир, а потом бросила одного. Он давно забыл ее имя, забыл цвет ее глаз и забыл, как звучал ее голос, но эта мелодия осталась с ним. Она была записана на его костях, она пряталась в его крови. И вот она зазвучала снова, стоило ему услышать всего пару тягучих нот.

– Мистер Гош? – Урдак ткнул медведя пальцем. – Вы слышите это?

Добрый друг промолчал, но по тому, как мотнулась его голова, Урдак понял, что мистер Гош тоже услышал зов.

– Друг мой, как насчет того, чтобы немного прогуляться?

Не дожидаясь ответа, он схватил игрушку, затолкал ее в карман и спрыгнул с дерева. Под ногами захрустели сухие кости. Вытянув тощую шею, Урдак снова принюхался, определяя направление и расстояние. Путь предстоял долгий и трудный, но когда его это останавливало? Урдак оскалился, поправил сползший на затылок цилиндр и, подпевая едва слышной песне, стал спускаться с холма.

Впрочем, не сделав и десяти шагов, он замер. В животе громко урчало, желудок не переставал напоминать о себе. Песня песней, но перед долгой дорогой не помешает и подкрепиться. Урдак давно приметил в лесу одно местечко, где рыжая сойка свила гнездо. Как раз сейчас птенцы-слетки готовились впервые покинуть родительский дом. Так почему бы их не проведать?