Дмитрий Кобер
Сага о Лисе и Драконе: Часть Первая
– Так точно, Ваше Величество! – ответила Химико.
– Если ты мечница, где же твой меч, дитя? Не пристало воину ходить с пустыми ножнами… впрочем, у тебя и их нет.
Химико не хотелось раскрывать Слезу Дракона перед Сунь Укуном, поэтому она пыталась придумать оправдание.
– Дело в том, Ваше Высочество, что я ушла в монахини, а в моём храме запрещено иметь оружие!
– Вздор! Что за варварские обычаи! – возмутился Сунь – каждый монах должен иметь возможность себя защитить!
– Оружие – это мирское, Ваше Высочество, мы встречаем препятствия молитвой, а врагов – праведным словом.
– Не слышал большой глупости ни при жизни, ни после неё! Эй, кто-нибудь, принесите мне нефритовый меч, который недавно подобрали!
Король хлопнул в ладоши и две обезьяны отправились за мечом. В Роще Мира люди прощались с прошлыми обидами, яростью и жаждой смерти, воплощая их в оружии, которое выбрасывали на берег. Старший из богов – Карасу, Бог Смерти, оставил брата и в наказание, так как роща была максимально мирной, в отличии от взбалмошного Сунь Укуна, и чтобы он не скучал в загробной жизни, так как сюда прибывало огромное количество оружия, которое король обезьян очень любил. Спустя пару минут, обезьяны вернулись с большим мечом в нефритовых ножнах, который передали в руки своему монарху.
– Я подарю этот меч тебе, Химико – сказал Сунь – чтобы ты поняла, что такое настоящий меч и как приятно оным обладать!
– Благодарю вас, Ваше Высочество – ответила Фудзивара – но это, право, излишне.
– Излишне?! Не считаешь ли ты, человек, мой подарок недостойным?!
– Вовсе нет, но…
– Не желаю слушать оправданий! – воскликнул король, протянув оружие Химико – бери этот меч, иначе познаешь божественную кару!
Не рискнув перечить Сунь Укуну, Химико протянула руку, чтобы взять меч, но тут король, с ухмылкой, убрал его за спину.
– Но, для начала, тебе придётся заслужить этот меч – усмехнувшись, сказал Сунь Укун.
– Но, ведь, вы сами предложили его мне – ответила Химико.
– Я предложил тебе подарок, но любой подарок надо заслужить, поэтому придётся за него побороться, раз ты согласилась принять этот меч.
– Простите, Ваше Высочество, но разрешите мне побороться за меч, вместо внучки! – попросила Михару – она ещё ребёнок и может не выдержать вашего испытания!
– Молчать, старушка! – приказал король – ты не мечница, я сразу почувствовал это по запаху, а чтобы владеть мечом, нужно пройти испытание на мастерство фехтовальщика!
Сунь Укун сломал один из бамбуковых стеблей и сделал из него посох, такой же длины, как у него, а затем передал его юной Фудзивара.
– Тебе нужно одолеть меня в поединке на посохах, Химико – сказал король – убить ты меня не можешь, поэтому задача будет облегчённая: заставь меня упасть. Сможешь сбить меня с ноги и сможешь пройти дальше, заодно получив этот прекрасный меч.
Химико обеспокоенно взглянула на бабушку, но та была бессильна что-то предпринять, даже убежать было нельзя, родственницы были окружены слугами короля со всех сторон. Оставалось лишь принять нелёгкий вызов, надеясь найти слабое место у короля обезьян.
– Хорошо, я принимаю ваш вызов – ответила Химико.
– Вот такой ответ мне нравится гораздо больше – улыбнулся во весь свой широкий рот Сунь Укун.
Чтобы понять, какое слабое место может быть у короля, Химико долго стояла в оборонительной позиции, надеясь отбить атаку Сунь Укуна, однако тот оставался неподвижным, но дразнил соперницу, корча рожи. Остальные обезьяны подыгрывали, крича, строя рожицы и громко хлопая в ладоши.
– Гость бьёт первым, Химико, не нарушай традиций! – усмехнулся Сунь Укун.
Для начала, юная Фудзивара попыталась ударить по целой ноге, чтобы попытаться выбить короля из равновесия, но Сунь Укун перепрыгнул через посох Химико и ударил по плечу, отчего девушка упала на землю.
– Поднимайся, Химико, битва только началась! – задорно сказал король.
Химико снова встала на ноги, а Сунь Укун снова только кривился, будто получая удовольствие от попыток гостьи ударить его. Стало ясно, что сбить короля с ноги не получится, не выбив прежде из его рук посох, а потому пришлось перейти на полноценное фехтование. Как бы не старалась Фудзивара, король обезьян всегда оказывался быстрее, посох будто скользил по его пальцам, постоянно успевая отразить даже самые хитрые приёмы гостьи. Химико несколько раз падала под напором оппонента, пока тот, вместе со слугами, глумился и радостно скакал вокруг девушки. Разозлившись, мечница решила задействовать силу Курикара, которая досталась ей от меча, а заодно в её голове возник и план. Когда Фудзивара поднялась на ноги, в её глазах уже горел огонь, словно у дракона.
– Ладно, атаковать ты не умеешь, значит пора закончить эту дуэль самостоятельно! – сказал Сунь и бросился в атаку.
В этот раз, уже король не мог поспеть за противницей, она с молниеносной скоростью отражала все его пируэты, даже посохи начали трещать по швам в руках дуэлянтов, разлетаясь на части, пока наконец не распались полностью, сделав дуэлянтов безоружными. Сунь Укун хотел было начать биться в рукопашную, но с ужасом обнаружил, что его длинные пальцы завязались в узел. Химико, улыбнувшись, сделала подножку королю и тот с грохотом рухнул в песок, не успев проронить ни слова. Пасть Михару непроизвольно открылась от удивления, никогда ей ещё не приходилось видеть человека, побеждающего божество. В изумлении были и обезьяны, которые сначала застыли в ужасе, а затем разозлились на гостью и уже было ринулись на неё в бой, но тут раздался голос Сунь Укуна, поднявшего лапу вверх:
– Стоять!
Слуги снова попятились назад, вернувшись на прежние места. Король обезьян поднялся на заднюю лапу и стряхнул песок со своего облачения. На его морде ясно читалась досада и обида, какую ему давно не приходилось испытывать за тысячелетия пребывания в мире мёртвых.
– Почему сразу не сказала, что у тебя есть силы Курикара? – чуть не плача сказал Сунь – он единственный, кого я при жизни не смог победить! – вытерев скупые слёзы, он сунул в руки Фудзивара меч – ладно, победа есть победа, забирай свой меч, лису и уходите!
Химико поклонилась королю, в знак уважения к достойному сопернику.
– Мне кажется, вам всё же стоит оставить меч себе, Ваше Высочество – сказала Фудзивара – большую часть боя, вели вы, я одержала верх лишь в самом конце, к тому же его цвет очень подходит к вашим вселенски красивым глазам.
Не сумев устоять перед комплиментом, король обезьян растрогался и забрал обратно меч, а затем поклонился Химико в ответ.
– Должен признать, ты достойный соперник, Химико, но, когда ты появишься здесь в следующий раз, я обязательно возьму реванш! – задорно воскликнул Сунь Укун.
– Я буду готовиться к этой встрече, Ваше Высочество – улыбнулась Химико и снова поклонилась королю.
Попрощавшись с королём обезьян, Химико запрыгнула на спину Михару и они вновь пустились в путь.
– Прости, что снова ввязалась в проблемы, бабуль! – извинилась Химико, когда Сунь Укун был уже далеко позади.
– Ничего, на этот раз, выбора у нас не было – ответила Михару – к тому же, тебе не за что извиняться, ты выстояла в тяжёлом бою, ещё и смогла обмануть короля обезьян, я горжусь тобой, Химико!
– Спасибо, бабуль! Только, надеюсь, это был последний бог, с которым мне приходится биться – улыбнулась Фудзивара.
***
Пробежав до конца Рощи, Химико и Михару оказались на Поле Прощаний, бескрайнее пространство, заполненное цветами самых разных цветов и размеров. Проплывая здесь, люди прощались со своими любимыми, их чувства превращались в прекрасные цветы, которые оставались на поле, чтобы цвести вечно. Как и в прошлом царстве, в этом месте тоже было солнечно, но климат ощущался более влажным и прохладным, а в небе проплывали тонкие белые облака. Над цветастым ковром летало множество красивых бабочек, взлетевших в воздух, когда мимо них пробегала Михару. После тёмной долины и брутальной рощи, поле казалось ещё более живописным и приятным.
Спустя некоторое время, Химико увидела в поле молодого человека, стоявшего далеко от тропинки. Приглядевшись, Фудзивара заметила у юноши знакомые черты, но не могла точно убедиться в своих догадках.
– Бабуль, может остановиться на минутку? – спросила Химико.
Михару затормозила, а Химико спешилась на землю и побежала к знакомой фигуре. Приблизившись к юноше, юная Фудзивара поняла, что не ошиблась.
– Сиро! – крикнула она.
Парень обернулся и перед мечницей действительно предстал её друг детства, такой же, как в день их последней встречи, только в простой одежде, а не в военной форме. Не веря своим глазам, Химико остановилась в паре метров от Сагису, пытаясь понять, настоящий ли он или просто иллюзия.
– Химико, это правда ты? – спросил Сиро.
– Да, это я, Сиро! – радостно сказала Химико – как ты здесь очутился?
– Не знаю, я был в лесу с Нодзоми-сама, а потом… в общем, мы тогда почти победили тот отряд архонтов, но лес вдруг пропал и я оказался тут.
– Значит, это правда ты – сказала Химико и бросилась другу в объятия – я так рада, что нашла тебя, пойдём с нами, мне нужно одно поручение выполнить… тут просто не расскажешь, но я всё объясню по пути, идём!
– Я не могу пойти с тобой, Химико – с сожалением сказал Сиро.
– Почему не можешь?
– Не знаю, как это объяснить, но я чувствую, что должен попрощаться с тобой.
– Попрощаться? Нет, Сиро, не говори мне, что ты… даже не думать не смей, слышишь! Я могу вернуться домой, значит и ты сможешь, ну!
Сиро молча подобрал букет, который лежал позади него, состоящий из множества красивых цветов, самых невероятных расцветок.
– Зачем тебе цветы? – недоумевающе спросила Химико.
– Я собрал их для тебя – ответил Сиро – мне кажется, они очень красивые, тебе нравится?
– Да, красивые, спасибо, но зачем? – ответила Химико, взяв букет.
– Знаешь, когда я был там в лесу, почему-то вдруг вспомнил, что не попрощался с тобой. Мне даже стало страшно, что мы больше не увидимся, а я даже не сказал “пока!”.
– Теперь это уже не важно, Сиро, мы же снова встретились! Пошли, не вешай сопли!
Химико попыталась взять друга за руку, но та была будто неосязаемой и не давала себя схватить.
– Спасибо тебе за всё, Химико, ты, правда, много значила для меня, но мне уже пора.
Тут на берегу появилась лодка с веслом, похожая на ту, на которой плыл старик, которого встретила Химико в долине. Увидев судно, Сиро направился в сторону берега, но прежде подошёл к подруге и поцеловал её в лоб.
– Прощай, Химико, и до новых встреч – прошептал Сагису.
Химико застыла на месте, сжимая в руках букет, подаренный Сиро. Она молча смотрела, как Сагису залезает в лодку, пока по её бледным щекам не начали катиться горькие слёзы. Последняя надежда, что друг может быть жив и вернётся домой, исчезала прямо на глазах. Глядя на уплывающего Сиро, который с улыбкой махал ей рукой, юная Фудзивара пыталась крикнуть хоть слово, но смогла лишь помахать ему в ответ. Когда лодка скрылась за горизонтом, ноги Химико подкосились и она упала на колени, выронив из рук цветы. Михару, превратившись в человека, присела рядом с внучкой и прижала её к себе. Мечница продолжала плакать, уткнувшись к груди бабушки.
– Ничего, дорогая, ничего – пыталась успокоить Нобуко – он теперь в хорошем месте, там он не будет страдать.
– Не думала, что этот славный малый уйдёт так быстро – послышался вдруг незнакомый женский голос.
Химико и Михару вдруг увидели женщину, тело которой будто целиком состояло из янтаря, включая даже недлинные волосы и платье. Она сидела на троне из того же материала, из которого состояла сама.
– Да, ему повезло, что ты пришла, девочка – сказала незнакомка – есть немало душ, что ожидают здесь столетиями, когда наконец смогут попрощаться с любимыми.
Михару и Химико поднялись на ноги и поклонились женщине.
– Простите, что потревожили, Кохакуки-сама – сказала Михару.
– Ничего, у меня давно не было гостей, особенно живых.
Кохакуки – богиня любви, плодородия и драгоценный минералов, единственная сестра среди Принцев Вселенной. В своей истинной форме она была большой черепахой, чей панцирь целиком был покрыт янтарём, однако богиню чаще видели в её человеческом обличии.
– Скажите, я никак не могла взять его с собой? – спросила Химико.
– Нельзя удерживать других при себе силой, деточка – ответила Кохакуки – к тому же, твоя бабушка права, там ему будет хорошо.
– Там?
– В саду Бога Смерти, конечно! Туда направляются все упокоенные души.
– Сиро не мог доплыть туда сразу, потому что хотел попрощаться со мной?
– Да, поэтому он оказался здесь, на Поле Прощаний – грустно сказала богиня и предалась воспоминаниям – при жизни, мне очень нравились люди. Братья никогда меня в этом не поддерживали, но почему-то мне хотелось быть с вами рядом. У вас такие горячие сердца и такие светлые души, что мне всегда хотелось стать одной из вас, но был у вас единственный изъян – скоротечность жизни. Я знала так много добрых мужей и ласковых жён, но потеря каждого из них заставляла меня горевать, как в первый раз, и далеко не со всеми успела попрощаться, поэтому и создала это место.
– Спасибо вам за это – поклонившись, сказала Химико.
– Не за что, девочка, но, прости моё любопытство, почему ты здесь?
– Мы держим путь к саду Бога Смерти, Кохакуки-сама, по заданию Курикара-сама – ответила Михару.
– В таком случае, желаю вам удачи, братец не даёт простых заданий – вздохнула Кохакуки – к слову, девочка, мне кажется, ты что-то обронила.
Химико взглянула на землю, куда упал букет, подаренный Сиро и увидела, вместо него, два железных колокольчика, которые когда-то нашла в лесу. Когда Фудзивара подняла колокольчики, Кохакуки уже исчезла.
***
За цветочным полем следовала горная гряда, состоящая из сотен ледяных вершин. Это место называлось Хребтом Воинов, одно из самых опасных царств загробного мира. Пройти через него можно было только через сеть пещер внутри гор, через которые также протекала и река мёртвых. Внутри тоннелей можно было укрыться от пронизывающей вьюги, которая вечно кружила в этих краях. Освещали путь факелы, висящие на холодных каменных стенах и не угасающие даже под влиянием сырости. Тоннели напоминали большой лабиринт с множеством развилок и резких поворотов, в которых даже Михару было нелегко ориентироваться. Химико же замечала, что чем глубже они убегали, тем больше на стенах появлялось странных кровавых пятен и следов огромных лап.
– Ты уверена, что мы едем правильно? – спросила Химико.
– К сожалению, нет – ответила Михару – я давно не была здесь, совсем не чую знакомых запахов, видимо Один снова изменил тоннели.
– Один?
– Бог войны, огромный белый тигр без одного глаза, самый свирепый воин в истории. Самое главное, для нас, не попасть в Вальхаллу, место, где он живёт.
Тоннелями всё не было конца, Михару начинала выбиваться из сил, но длинные коридоры всё не думали заканчиваться. Наконец, спустя около получаса блужданий, бабушка и внучка набрели на большие деревянные ворота, открывшиеся прямо перед ними. Радость быстро их покинула, когда стало понятно, что родственницы попали в логово Одина. Это был огромный зал, стены которого были украшены многочисленными доспехами, щитами, оружием и знамёнами, возвышающимися над множеством воинов всех рас, полов и возрастов, сидящими за столами, набитыми яствами. Попадали сюда души тех, кто посвятил свою жизнь нескончаемой войне, кто чтил боевой устав, больше всего прочего в этом мире. Солдаты и офицеры набивали животы мясом и пивом, которое реками лилось из гигантских бочек и в пьяном бреду начинали бесконечные драки. Кто-то выходил в центр зала, кто-то предпочитал биться прямо за столом. Всё это превращалось в огромное месиво из крови, внутренностей, алкоголя и угощении. В центре зала на троне из тысяч костей костей восседал сам Один, одним глазом наблюдавший за вакханалией с неустанным удовольствием. То и дело он сгребал когтями туши живых и мёртвых воинов своей огромной лапой и закидывал в бездонную пасть. Под потолком, в небольших углублениях, сидели валькирии – существа похожие на простых гипербореек (людей с кошачьими ушами, глазами и хвостами), но с большими белыми крыльями на спине. Валькирии следили за порядком, а точнее за его отсутствием, иногда вмешиваясь в пир и намеренно подогревая новые стычки между усопшими, заодно не давая им покинуть пир.
От страшного смрада Химико становилось дурно, как и Михару, которая пыталась найти выход, рыская глазами по всему залу. Заметив проход, Михару аккуратно двинулась в его сторону, избегая дерущихся мертвецов и разлетающиеся по сторонам орудий и частей брони. Вдруг со стороны трона раздался грозный рык, заглушивший собой всю суматоху.
– Чую живую человечину! – зарычал Один, а затем, хорошенько принюхавшись, набрёл взглядом на Химико – детёныш на лисе, как ты попал сюда?!
Юная Фудзивара спешилась с бабушки и поклонилась перед богом войны.
– Простите, Один-сама, мы держим путь в сад Бога Смерти и случайно пришли в вашу обитель! – сказала Химико.
– Живым нечего делать в саду, там место только для блаженных мертвецов! – тут тигр снова принюхался – к тому же, чую я на твоих руках смерть, ты уже стала воином, не так ли?
– Мне пришлось – поникла головой Фудзивара.
– Воин должен гордиться своими победами, а не стыдиться, только так можно обрести вечную славу!
– Вечная слава сейчас не самое важное для меня, мне нужно выполнить задания Курикара-сама, доставить ему во дворец яблок из божественного сада!
– Какая низость, юная воительница, с десятком эльфов на счету, работает посыльной – с отвращением сказал Один – твоё место должно быть здесь, дитя, где подвиги и слава, и вкус шального хмеля!
– До дна! – крикнули воин, подняв кружки, приняв слова Одина за тост.
– Не серчайте, Один-сама, но задание вашего брата, для меня, очень важно, к тому же, главная битва меня ждёт в мире живых.
– И всё же, давно не видел я живого тела в славной битве, сначала одолей одного из моих воинов, порадую старика, а уж потом иди.
– Что мне делать? – шёпотом спросила Химико у бабушки.
– Придётся драться, Химико – тихо ответила бабушка – я тебе помогу, но постарайся быть осторожной.
– Хорошо, я сражусь с одним воином, но обещайте пропустить меня дальше, если одержу победу! – сказала Химико.
– Клянусь своим единственным глазом – ответил Один – эй, валькирии, приведите ей достойного соперника!
Химико достала из руки Слезу дракона и встала в боевую стойку, готовясь вступить в бой, пока валькирии искали нужного противника. Наконец, они принесли пожилого мужчину, изрезанного и исколотого, с сочащимися кровью и гноем ранами. На нём были одеты остатки самурайской амуниции, от которых сохранились лишь шлем, маска на нижней части лица и части брони на плечах и животе. Воин едва стоял на ногах и покачивался из стороны в сторону, от выпитого и от сильных ранений.
– И это достойный соперник? – спросила Химико, показав на бедолагу.
– Не спеши судить по виду, мечница – с оскалистой ухмылкой сказал Один – этот воин прошёл много битв и даже здесь имел большой успех, настоящий мастер своего дела.
Старик достал из ножен подозрительно знакомый меч, напоминающий Слезу дракона, но сделанный не из столь прозрачного металла. Увидев клинок и стойку воина, Химико и Михару узнали в нём дорого сердцу человека.
– Дедушка?! – воскликнула юная Фудзивара.
– Сайгё – с ужасом прошептала про себя Михару.
– Решили столкнуть родную кровь в битве, хвалю, вы начинаете обходить меня в коварстве – довольно сказал Один валькириям.
– Разрешите мне сразиться с кем-нибудь другим, прошу! – взмолилась Химико.
– Нет, пусть останется старик – возразил Один – нечего тратить на такой бой кого-то сильнее, а этого мы легко можем заменить.
Не узнав внучку, Сайгё бросился в атаку, но Химико смогла блокировать его удары. Юная Фудзивара не могла ударить дедушку в ответ, даже зная, что он уже мёртв. Помня судьбу других поверженных, которые отправлялись в пасть тигру, ей не хотелось, чтобы и дедушку постигла такая судьба.
– Дедушка, это я, Химико, приглядись внимательнее, прошу! – пыталась достучаться до старейшины мечница.
Сайгё же не реагировал на её слова и только продолжал бесполезные попытки нанести удар внучке. Старейшине тяжело давались атаки и он часто почти падал на пол, долго пытался отдышаться и пытался сконцентрировать захмелевший взгляд на Химико. Остальные воины прервали свои распри, чтобы посмотреть на бой мёртвого и живой, выкрикивая что-то невразумительное, чтобы взбодрить товарища по несчастью. Один же, глядя на вялотекущую схватку, начал скучать. Он наделялся, что бой между родственниками будет ярок на эмоции и драму, но ничего, по сути, не происходило.
– Что же ты стоишь, мечница! – воскликнул тигр – ты ведь хотела выполнить поручение моего брата, добей же старика, если хочешь идти дальше.
Химико разрывали противоречия, она хотела и вернуться домой, чтобы спасти маму и брата, но и убить дедушку не могла. Она изо всех сил пыталась привести Сайгё в чувства, но тот никак не мог узнать родную внучку, оказавшись в воинственном угаре. Отражая одну из атак, юная Фудзивара сбила со старейшины шлем, расколовшийся пополам. Старик повалился на пол, уперевшись руками о холодный пол и снова взглянул на своего противника, в котором начали проглядываться знакомые черты.
– Химико? – спросил Сайгё.
Внучка выпустила меч и подбежала к дедушке, которого крепко обняла. Сайгё пришёл в чувства и тоже приобнял Химико.
– Прости меня, лисичка – сказал Сайгё – я уже давно сам не свой, ничего не помнил и ничего не чувствовал.
– Всё в порядке, дедушка, скоро мы уйдём отсюда – сказала Химико, вытирая слёзы.
Один был недоволен таким развитием событий, он разгневанно зарычал и начал бить лапой по подлокотнику своего трона.
– Как это понимать, человеческий детёныш?! – зарычал тигр – я приказал убить старика, а ты завела с ним милую беседу!
– Я не стану убивать дедушку, особенно на потеху другим! – вдруг заявила Химико, встав во весь рост и подняв дедушку на ноги.
– А ты солдат, почему бросил оружие?!
– Простите, Один-сама, но я не буду больше биться, мой путь воина закончен! – сказал Сайгё.
– Вот оно как! Что же, тогда я сам убью вас обоих!
Один попытался задавить деда и внучку лапой, но их успела подхватить Михару, помчавшаяся в сторону выхода. За беглецами бросились в погоню валькирии и мертвецы, от которых Химико отбивалась мечом. В коридоре крылатые стражницы продолжали преследование, едва нагоняя лисицу, пока в конце тоннеля не показался яркий свет. Выпрыгнув в него, родственники увидели под собой только белые облака, в которые начали стремительно падать. Царство Одина заканчивалось, потому валькирии прекратили преследование и вернулись обратно.
Беглецы же, пролетев несколько минут, приземлились на небольшой полянке, окружённой белой дымкой. Химико взяла дедушку на руку и аккуратно положила его на траву. Сайгё был ослаблен и продолжал истекать кровью.
– Снова я доставил тебе проблем, лисичка – с сожалением сказал старейшина – как и тебе, Михару, простите старика.
– Тебе не за что извиняться, дедушка – сказала Химико – если бы не ты, я не смогла бы сбежать из плена и не смогла бы спасти тебя.
– Я совершил большую ошибку, не рассказав тебе всё о Слезе дракона.
– Меч сам нашёл способ показать себя – улыбнулась Химико.
Михару приняла человеческий облик и тоже присела рядом с мужем. Сайгё нежно провёл рукой по её лицу, а лиса, в свою очередь, слегка приобняла его.
– Ты совсем не изменилась за эти годы, дорогая – сказал Сайгё.
– А ты стал только лучше, дорогой – ответила Михару – у тебя получилось вырастить смелую и гордую внучку.
– Я так рад видеть вас вместе, лисички – сказал Сайгё – теперь, я чувствую покой, потому что вы обе всё ещё любите меня.
– И всегда будем, дедушка – сказала Химико.
Все трое молча обнимали друг друга, понимая, что видят друг друга в последний раз. Туман немного рассеялся и рядом снова показалась река, на которой оказалась пустая лодка с горящим бумажным фонарём, висящим на карме. Химико и Михару помогли Сайгё подняться на ноги и дойти до деревянного судна. Оказавшись на борту, на старейшине затянулись раны, а с одежды пропала кровь. Старик в последний раз взглянул на жену и внучку, взмахнул рукой на прощание и поплыл в сторону сада. Родственницы молча провожали дедушку взглядом, утирая слёзы на глазах.
Оглядевшись по сторонам, Михару поняла, что они оказались на Островах Слёз, царстве бога-творца Демиурга, создателя большинства живых существ в мире живых. Когда облака немного развеялись, открылся вид на всю группу небольших островов, которые буквально парили в воздухе, как и река, волшебным образом протекавшая бурным потоком по небу. Росли в этом месте, в основном плакучие ивы, с длинных веток которых капала чистая раса прямо на ярко-зелёную траву. Соединялись летающие острова деревянными мостами, на перилах которых были вырезаны красивые узоры, изображающие легендарные события и волшебных существ.
Вся группа островков не была длинной, поэтому Михару решила пройти их в человеческом обличии, чтобы немного отдохнуть от погони. Обстановка в саду была очень умиротворяющей, но, в тоже время, немного тоскливой. Нигде не было видно ни души, только деревья, редкие цветы и мосты, будто это место в одно мгновение покинули все обитатели, оставив после себя ухоженную аллею. На одном из островов, в самой середине, стояла каменная статуя, изображающая кого-то, похожего на человека, но с большими крыльями, растущими из спины. Изваяние было похоже на юношу в кольчуге, грустно сидевшем на большом камне, свесив в руке копьё, а рядом положив щит. Над скульптурой склонялась большая старая ива, капельки росы с которой падали неподвижному силуэту на лицо, отчего казалось, что он плачет. Химико подошла к камню поближе, чтобы внимательнее его рассмотреть. Юной Фудзивара показалось, что лицо неизвестного крылатого воина напоминало ей царевича Владислава, только физиономия не источала такой злобы, а скорее наоборот застыла в вечном унынии.
– Вижу вас заинтересовала моя работа – послышался незнакомый голос.
Химико оглянулась по сторонам, но никого, кроме бабушки, рядом не было.
– Кто вы? Покажитесь! – сказала Химико.
– Посмотрите наверх – снова прозвучал тот голос.
Юная Фудзивара взглянула на крону ивы и заметила там незнакомца, который словно было точной копией изваяния, только из плоти и крови. У него были тёмные вьющиеся волосы, на теле золотая кольчуга, а за спиной два больших чёрных крыла. Лицо юноши действительно было очень похоже на Владислава, но с более нежными и гладкими чертами.
– Простите, что потревожили ваш покой, Демиург-сама – сказала, поклонившись, Михару.
– Ничего, даже я иногда скучаю по чужому присутствию – ответил Демиург – и всё же, как вам моя статуя, милое дитя?
– Очень красивая, Демиург-сама – ответила Химико, сделав поклон – только, она кажется мне очень печальной.
– Печаль мой вечный спутник, Фудзивара Химико – грустно ответил бог – в отличии от своих прежних творений, я сам похож на каменную фигуру и лучше бы лишь ими всегда был увлечён.
– Прежние творения – это люди? – спросила юная Фудзивара.
– Не только, все прочие разумные создания – моих рук дело, гиперборейцев создал я для Одина, эльфов – для Левиафана, гномов – для матери-природы, а людей – для своего сердца.
– Почему вы тогда сожалеете?
– Разве не понятно, даже на твою юную душу выпало столько ужасных испытаний, а есть и те, кому ещё сложнее. Когда я создавал всех вас, пытался соблюсти баланс, заложил в каждом сильные и слабые стороны, чтобы вы друг друга дополняли, но это сделало лишь хуже: вы развивали дальше свои преимущества и закрывали ими слабости, а также научились находить в других недостатки, так родилось оружие, военная стратегия и броня.
– И всё же, не только войной живы люди. Мне, правда, пришлось пройти через многое, но… я всё равно не жалею, что живу на свете.
– Почему же?
– Сложные дни обязательно кончатся, я их заставлю! – уверенно ответила Химико.
– Ты всё ещё очень наивная душа, Химико – улыбнулся Демиург.
– Но вы улыбнулись, значит вам приятна такая мысль.
Демиург, и правда, улыбнулся, незаметно для себя, хотя со времён своей смерти хотел хранить траур. Страшные воспоминания о войне с братьями, а затем с людскими царями будто на мгновение отошли в сторону, под силой немного наивных, но всё же искренних и добрых слов.
– Честно говоря, за годы, что я нахожусь здесь, мои воспоминания о людской доброте сильно померкли – сказал Демиург – вся моя память словно сконцентрировалась на моих последних годах в мире живых, на самом страшном времени в этой Вселенной.
– Но ведь есть и другие воспоминания, правда? – спросила Химико.
– Да, и их немало, даже об архонтах, моих некогда самых верных детях.
– Они очень похожи на вас, особенно один из них…
– Их я создал самыми первыми, чтобы помогали мне с делами, тогда мои таланты были скромны и получились творения, похожие на меня… и другой мой самый верный – Цезарь, ближайший ко мне ангел, жаль не получилось мне заметить его зависть. Из-за него, в итоге я погиб, а всем архонтам было наказанье, упали крылья с их спины, а тело стало смертным. Впрочем, не буду больше о былых страданиях, вам нужно идти дальше.
– У меня последний вопрос, Демиург-сама, как архонт может хранить оружие в своей руке, причём сразу с десяток?
– Любое волшебное оружие было когда-то частью целой души, когда воин берёт его себе, он подменяет часть себя на чужую силу. Если живое существо владеет сразу десятком таких орудий, его дух становится полым, словно пустые ножны. Я не завидую несчастному, который мог решится на такое.
– Я тоже – немного сердито сказал Химико – но, не думаю, что он сам жалеет о содеянном.
– Однажды, ему придётся пожалеть, я уверен – ответил Демиург – спасибо за вашу компанию, продолжайте путь, а я вернусь к своим творческим страданьям.
Попрощавшись с божеством, Химико и Михару отправились дальше. Каждый следующий островок был ниже предыдущего и последний уже давал возможность спуститься на землю. Сразу после Острова Слёз, следовала Пустыня Казней, царство страха и страданий. На смену белым облакам пришло палящее солнце и большие песчаные барханы. Старшая путешественница снова превратилась в лису и, посадив внучку на спину, побежала через пустошь. Река мёртвых всё ещё продолжала течь в небе, лишив надежды на хотя бы небольшую прохладу. Спустя некоторое время, рядом с тропой, по которой бежала лиса, начали возникать чёрные столбы, к которым были привязаны представители всех существующих рас, истекающие кровью, окружённые множеством мелких насекомых, облепивших раны на истерзанных телах. Все они провинились во время земной жизни, совершив самые тяжкие грехи – убийства, геноциды, истязания детей, пытки и предательства. Мучения были вечными, без возможности умереть вновь или остановить кару. От многих узников пустыни осталась лишь малая часть их изначальных тел, но они, тем не менее, продолжали чувствовать боль и смрад своей же гниющей плоти.