Дмитрий Григоренко
Я из Зоны. Небо без нас

6

Это прозвучало, как выстрел из стартового пистолета на стадионе. Все завертелось и смешалось. Тут не ринг, Левша сразу зарядил мне в подбородок. На Унылого налетели другие бандиты, но я не успевал за всем следить.

Вовремя опустил подбородок и слегка сместился. От удара, моя голова дернулась, как шарик, привязанный на ниточке. Вот я идиот. Тренер всегда твердил, учись не доводить ссору до драки, а если довел, то бей первым.

Что ж, жизнь видно братьев-близнецов учила лучше, чем меня. Я выкинул вперед левую руку, махнул крюком правой. Мало того, что успел уклониться от очередного удара Левши, так еще и смачно попал ему в челюсть. Он, не ожидая такого, отлетел назад.

Трое накинулись на Унылого. Он, прижатый спиной к заборчику, получал неслабые удары, держался на ногах, словно врос в землю. Нормально, за него играет масса тела.

Видимо, подумали, что Левша сам меня уделает. Он же самый борзый из группировки Борзого!

Один из «кожаных» повернулся ко мне спиной. Они, толпой, увлеченно пытались завалить Унылого, как мамонта. Зря. Я зарядил со всей силы, стараясь попасть по почкам. Что ж, их жизнь учила бить первыми, меня – анатомии. Бандит закричал, как котяра, которому наступили чуть выше хвоста.

– Аааа!

Что ж ты хотел, без боли отжать ружье?

Левша меня достал. С ноги, как каратист, заехал в живот. Мясо кабана в желудке недовольно подпрыгнуло и начало проситься на волю. Я скрутился от вспышки боли и тут же попытался выпрямиться. Главное, не подставлять спину. Прикрыл руками голову. Вовремя. Удары посыпались на меня с неимоверной частотой. Лопнули губы, в черепушку словно натолкали ваты. Нет, так дело не пойдет. Я начал бить в ответ.

Работать первым номером! Черт! Я услышал слова тренера, как будто он стоял у меня за спиной! Вот мозг, что может вытворять! Двойка! При выкидывании правым-прямым, нога сама довернулась, усиливая силу удара.

Попал! Такое чувство, что Левша привык бить грушу. Или тех, кто опустил руки.

– На! – вырвалось у меня.

Левша попятился, от моего напора. Что ж, надо было кашу в детстве есть. Мой рост – метр почти девяносто, давал преимущество.

– На! – прозвучало откуда-то, и я получил по ребрам с ноги. Кроссовок хорошо лег. Ребра, не вылеченные с утренних побоев, казалось, треснули напополам. От яркой вспышки боли я потерялся в пространстве. Сердце поняло, что теперь клетка из ребер сломана, и попыталось выскочить из груди. Наверное, поискать другого хозяина, который такие передряги обходит стороной.

Левша воспользовался ситуацией. Удар, еще удар. Черт! Глаз у меня заплыл, подбили, сволочи! Я на шатающихся ногах сдвинулся в сторону. «Убегай!» – кричал во мне инстинкт самосохранения.

Нет. Я уже бессистемно молотил воздух руками, периодически попадая в Левшу. Их стало двое и теперь они лупили по мне, как отбойные молотки.

А! Все проще, мои ребра, оказывается, сломал Правша. Успел заметить, что бандит, который получил по почке, так и не встал с земли. Хотя, сколько пролетело времени? Секунд тридцать успела стрелка отсчитать?

Тяжело махаться с братьями. Особенно, когда есть Левша. Хлесткий удар в туловище и понимание, что просто упаду, как срубленное дерево. Раз так, то надо на кого-то падать. Выбор упал на Правшу. Из последних сил я налетел на него, сгреб в охапку и упал на землю.

Знаю, что в драке не надо думать. Мышечная память сделает все за тебя, но дурацкие мысли табуном носились в моей многострадальной голове. Вдобавок, я улавливал только их концовку, за долю секунды успевал осознать больше, чем просто сидя на балконе и втыкая в заходящее солнце.

Успел перевернуться набок, не выпуская бандита. На нас сверху навалился Левша. Думает, что так ему легче видеть, куда бить? И то верно. Вонь от немытых тел, запах пота, резкого, вонючего. Куски земли попадали в рот. Я что-то рычал в ответ на их маты. Правша змеей выскользнул, поднялся на колени. Теперь все. И свернуться калачиком не получится, забьют до смерти, хоть домой не возвращайся.

– Падла! – крикнул кто-то из них.

Огромное тело, похожее на кабанье, летело на них. Унылый! Он врезался, падая, протаранил их, как в американском футболе, сбросил их с меня. Наступил на плечо, но это мелочь – главное, я перестал получать удары. Унылый, с лицом цвета кирпича, поднял за грудки бандита и смачно шмякнул о землю. Ничего себе!

Я попытался вскочить. Мир завертелся вокруг каруселью, смешались темные тона построек, светлые отметины неба. Вот и цель. Бандит, которого я не знал, приподнимался с земли, зажав в кулаках пучки трав. Ага, одного я вырубил по почкам, это другой – тот, кому отдали ружье. Теперь кто первый из нас успеет подняться! Я слышал глухие удары, крики, но понимал, надо сначала завалить этого урода. Он еще выпрямлялся, когда я захватил его шею в замок. Удар коленом в лицо, которое находилось на уровне пояса. Смачно! Аж что-то клацнуло, похожее на удар деревяшки о металл.

Челюсть, наверное. Я отбросил его на траву.

Теперь найти остальных… Унылый, сидя сверху на бандите, молотил его о землю, приподнимая за грудки и отпуская. Тот сопротивлялся, но масса грузного давила на него, и он задыхался, как рыба на солнце.

Его брат лупил по голове Унылого, как по груше. Тот не обращал внимания. Я бы уже умер от таких подач!

– Окрысились! – закричал я и сам удивился, почему выбрал это слово.

От возгласа дернулся бандит, оскалился. Зубы на месте, значит Правша. Я, широко шагая, направился к нему. Он дернулся в сторону – не тут-то было! Унылый вцепился в его ногу, повис на ней стокилограммовой гирей.

Правша пошатнулся, и тут же мой кулак влетел ему в нос. Хрустнуло. Хлюпнуло. Юшка потекла по подбородку. Он прикрылся, но Унылый висел на нем, а я бил и бил.

Правша упал.

– Наших пацанов бьют!

Крик, наверное, услышали и на блокпосту. Я, как одноглазый пират, шатаясь, окинул взглядом двор. Черт. Два, три, шесть! Слишком много для двоих. И четырех – много. Нам повезло, они не ожидали сопротивления. На этом и сыграли, даже выиграли.

– Унылый! – позвал я своего партнера.

Тишина.

– Унылый! – крикнул погромче.

Тот молчал. Навалился всем телом на Левшу, который дрыгался под ним, как таракан под тапком. Все-таки удары в голову даром не проходят.

– Бей сталкеров! – закричал Левша.

– Наши! Наши! – завопили ему в ответ.

Я попятился, чуть не упал. Подхватил Унылого, начал оттаскивать в сторону. Тот сознания не потерял. Тяжело дышал, пытался ударить ногой Левшу, который от нас отползал. Я прислонил грузного паренька к забору. По бокам от нас появились кожаные куртки. Сейчас налетят! Эх, через забор бы сигануть! И предлог есть, на нас отморозки напали!

Зашевелился бандит, который получил по почкам. Он попытался схватить ружье раздора. Вот и оно, лежит без патронов на земле. Я нагнулся, и в голове зашумел океан.

Успел. Схватил за ствол ружья и широко им размахнулся.

– Ухххх!

Кто-то пытался наскочить на нас, но вовремя дал задний ход.

– Ухххх! – пропело ружье в моих руках.

Черные, как жуки, начали подниматься. Семь плюс четыре… Нет, сейчас я не решу даже такую задачку по математике, а вот ответ дам – нам писец. Белый такой, пушистый писец.

– Это его ружье!!! – заорал я, скорее от страха и понимания неизбежного. – Его ружье!!!

Унылый лежал мешком, бесцельно шаря ногами. Сил встать уже не хватало. Как и у меня махать оружием. Оно оказалось просто неподъемным.

Я махнул еще разок, перед лицами, которые прибежали на помощь.

– Да, его, его, – просипел Правша. Кровь текла, мешая ему четко говорить. – Шуток не понимаете? Совсем дикие?!

Левша скривился. Видимо он был самым злым из братьев и заднюю давать не собирался.

Сплюнул, произнес:

– Реально, тупые. Шутка юмора была.

Я опустил ружье, уперев приклад в землю. Не то чтобы поверил, мочи держать уже не осталось. Махач занял минут пять, а силы ушли, как вода в песок.

– Эй, ботва недоразвитая, чего вы там столпились?

Впервые порадовался голосу Чеса.

– Это и вас касается! – Это уже орал Борзый.

Я молчал, молчали Унылый и братья-близнецы, молчали остальные. Не спеша, к нам приблизились бугры. Раздвинули толпу, как волнорезы волны, и встали в середину круга.

– Опача, моя ботва твоих уделала, – оживился Чес. Он, без плаща, в свитере, казался еще больше дохляком. Борзый начал раскачиваться с пятки на носок:

– Я повторять не привык. Что за крики про ружье?

Унылый с каким-то интересом рассматривал побитых.

– Твои пацаны захотели отжать ружьишко. Самое прикольное, что их замес нам в тему.

Борзый уточнил:

– Что реально пытались отжать?

Я не видел идиотов, хотевших признаться. Прислонился спиной к забору, пытаясь глубоко не дышать, боль разрывала грудь.

– Да, а чего у них есть ружье, а у наших нет? – проворчал парень, которому Левша доверил ружьишко.

Все же нашелся идиот.

Борзый не зря имел привычку перекачиваться с пятки на носок. Неуловимым движением он произвел удар головой, и бандит отлетел на землю. Поднимать его никто не кинулся.

– У нас скоро гости пожалуют, а вы даже не смогли навалять сталкерам. Тюлени, – произнес Борзый.

Бандиты стояли вокруг нас, окружили черными воронами, только и ждут момента выклевать глаза. Я понял по интонации, претензия Борзого в основном в том, что не смогли навалять. Не только я догнал эту фишку.

– Смешно! Вы пацаны, по темноте не ходите, а то встретите ботанов и они у вас мобилки отожмут, – заржал Чес. Даже начал стучать по животу, выражая удовольствие. Гордится нами, словно он нас тренировал.

– Мы просто по чесноку дрались, без оружия и холодного, – выскользнул Левша из ловушки.

Борзый радостно ухватился за этот довод:

– Перестань ржать. По чесноку. Дай моим пацанам хоть кусок трубы, и они «торков» до смерти забьют!

Чес замолчал. Не знает, кто такие «торки»? Наверное. И тут Унылый подал голос:

– Мое ружье!

Сначала начали смеяться бугры, потом бандиты, в конце и я не выдержал. Эта всеобщая истерия охватила нас, и скоро от хохота сотрясался даже воздух. Я старался не ржать, периодически рыча от неприятных ощущений в груди. Только Унылый мрачно смотрел на нас, не понимая из-за чего все веселятся.

Он схватил ружье, вырвал его и прижал к себе, как самую дорогую вещь. Я зашатался, хотел осадить его, но не стал.

Он выстрадал свое ружье. Не побоялся перечить бандитам, хотя по своей же глупости подставился с сигаретой.

Чес перестал смеяться, а за ним, как по цепочке, и остальные.

– Нормуль! – громко выкрикнул Чес. – Ничто так не укрепляет дружбу пацанов, как общий замес. Запомните, сейчас вы месили друг друга, а скоро будете убивать других! Убивать без жалости, с пониманием: не завалите урода вы, он убьет вас или вашего братана! Да, вы все теперь братаны, повязанные кровью! Вы доказали, что не сопливые подростки! Приготовьтесь, почистите оружие, выпейте сто грамм и знайте – это ваша Ферма! Это братаны стоят рядом с вами! Вы – Банда!

Даже я ощущал подъем энергии, которая начала клокотать в груди, проникаясь словами бандита. Манипулятор, дергающий за нити, направляя кукол, куда ему нужно. Унылый с каждой фразой постепенно приподнимался и вскоре встал на ноги. Я подхватил его, и мы слушали проповедь бандита из настоящей Зоны.

Борзый вскинул вверх кулак, примазываясь к речи, намекая, что он тут не на прогулке:

– За – нас!

Чес повернулся к нам и тихо сказал:

– А теперь, уроды, готовьтесь отрабатывать.

Часть пятая
Замес

1

Дядя Сева придирчиво осмотрел Унылого и Правшу. Я вспомнил, с таким же выражением задумчивости он наблюдал, как жарится кабанчик.

– Сойдет, – вынес он вердикт.

– Конечно, сойдет. Их только обнять и плакать. Более жалких сталкеров я давно не видел, – сказал Борзый.

Мы стояли возле столов оружейки. Пацаны разбежались, оставив только братьев, бугра и дядю Севу. Плюс мы, пришлые варяги.

– Борзый, раз это дело на меня вешают, то выскажу – сильно вы поколотили ребят. Глянь, у этого, охотника на кабанов, полморды уже отекло и посерело, а у Правши нос, как у тебя, бугор, переломанный.

Про меня дядя Сева не сказал ни слова. Настораживало и внушало надежду, а вдруг удача повернется ко мне круглой попой, нагнется и снимет стринги?

– Сева, не гони так гнать, – засмеялся Борзый, – это они между собой не поделили трофеи…

– Угу, кабанчик еще не родился на свет, а его уже убили, сняли шкуру и теперь делят. Знакомо, – согласился дядя Сева.

– Ну чего, пусть шмотки скидывают, одевают робу сталкерскую, – влез в разговор Чес.

– Пусть, кто им не дает? – удивился Борзый.

– Я не даю, – сказал Дельный. Он снова был начищенный и аккуратный, точно не бухал сейчас вместе с буграми. Глаза горят. Сделка удалась, они что-то задумали? Осталось привести это в исполнение.

Дельный бросил на стол вещи.

– Со всей Фермы собирали. Балаклав куча, штанов спортивных, кожанок. А как до сталкерского тряпья, то пусто.

Мы молчали, наблюдая за происходящим.

– Чего застыли? Разбирайте и переодевайтесь, – нетерпеливо воскликнул Борзый.

– Зачем нам становиться сталкерами? – наконец-то спросил Унылый.

– Милостыню пойдешь на блокпост просить, – непонятно объяснил бугор, – даю пять минут. Вернусь, проверю, чтобы все было нормалью. И оружие сдать.

Унылый покрепче схватил ружье. Борзый, не обращая на него внимания, кивнул в сторону здания с уцелевшей крышей. Это намек, хотя они и ходили ровно, но если не прекратят пить, то беда.

Дельный с дядей Севой придирчиво наблюдали за превращением в сталкеров. Унылый и Правша недовольно выполняли приказ. Я же вычленил в словесном потоке Борзого главное: на блокпост. Это хорошо, только надо вместе с ними пойти.

Поинтересовался:

– Мне надо переодеваться? Я и так вроде похож на бродягу.

Дельный, читая меня, как раскрытую книгу, ответил:

– Нет, Кузьма, ты останешься с нами, и будешь выполнять свою работу.

– Лечить?

– Нет, тылы прикрывать.

Дядя Сева закряхтел:

– Ладно. Слышь, приезжий, ружье грузного я отдам Кузьме.

Дельный внимательно уставился на меня. Сева не понял причину паузы, продолжил:

– Не дело это, при замесе, пацана без оружия кидать.

– Кузьма? – поинтересовался Дельный.

– Все нормально. Я же не псих, – спокойно ответил, хотя на языке крутился только мат. Да что ж так не везет! И тут меня кинули! Такой шанс выбраться из этой западни, а не дают, держат на коротком поводке.

Унылый, после драки, поник. Плечи его опустились, лицо выражало грусть. Он безропотно протянул мне ружье и произнес, глотая сопли:

– Вернешь.

– Верну, – ответил я. Блин, становлюсь должником по ружьям. То оружие начмеда профукал и теперь оно лежит, под темным небом Зоны, возле ветрянки. Теперь Унылый доверил свой ствол.

Правша, который молчал до сих пор, проворчал:

– Дядя Сева, чего из меня сталкера лепят? Я что, брошу пацанов?

Я навострил уши, стараясь не пропустить ни слова. Интересно же. Дядя Сева, в драной куртке, в которой обычно шастают новички в Зоне, не ответил. Хитрый. Мне же приказал:

– Кузьма топай, мы тут поговорим. Ружье взял, патроны взял?

– Угу, – сказал я, – могу махнуться, забрать бушлат…

– Иди уже, – вытолкнул меня Дельный.

Я так и сделал. Что же за вечер дурной, все наперекосяк! Зачем Унылый сваливает с Правшой и дядей Севой к блокпосту? Готовят пути отхода? Мои подельники смогли объяснить Борзому, что сейчас нет возможности отстоять Ферму?

Я поднял тяжелую голову. Левый глаз видел смутно, грудь побаливала. Я стоял почти по центру фермы, настоящей фермы, а не колхоза, как в начале пути. Эх, Трофимыч, опытный сталкер, а нашел смерть на самом краю Зоны. Раньше-то эта земля и за край не считалась, даже на карты не наносили.

Небо под вечер развиднелось, заинтригованно смотрело, что же там творится с этим фельдшером-дезертиром.

Я осматривался. Холм с деревьями, на которых висела пух-мочалка, находился на одном уровне с нами. Деревья тихо шелестели листьями, тучки светлого цвета неслись наперегонки. Я с какой-то настороженностью осознал, мне нравится смотреть на небо. Если раньше я любил только голубые просторы, то теперь, эту смесь из серых и темных тонов, хотелось надолго запечатлеть в памяти. Жаль, что больше сюда не приду. Если выберусь, то ни на метр в эту Зону. А так, притащил бы фотоаппарат и стал снимать только небо.

Надо будет у Унылого посмотреть тетрадь, наверняка он нормально изобразил просторы.

Я, размышляя, добрался к месту драки. На земле, если внимательно присмотреться, красные пятна крови, вырванная с корнем трава. Нет, я искал патроны. Вот и они лежат, греют свои картонные бока на солнце. Поднял. Тяжело. Даже не боль, а просто усталость угнетала, не давала даже нормально соображать. Я подул на патроны, убирая с них мелкий песочек. Щелкнуло ружье, которое я переломил, и патроны встали в гнезда. Да, это не автомат.

– Жаль «калаша» нет, – произнес кто-то рядом. Я аж встрепенулся, от неожиданности.

Левша поднял ворот куртки, закурил сигарету.

– Да. С «калаша», одиночными валить одно удовольствие, – согласился я.

– Бери сигу, – протянул он мне пачку.

– Не курю, – сказал я и объяснил: – реально бросил.

Левша проникся таким объяснением:

– Нет ничего проще, чем бросить курить.

Я оторопел, а он закончил мысль:

– Сам бросал раз двадцать.

От этой простой шутки мы заулыбались. Гематома на его лице, от моих кулаков, должна сиять даже ночью. Я остался доволен ударом, но сказал о другом:

– Хорошая тема с сигаретой. Унылый на нее купился.

– Да, брат сочинил. Он больше у нас думающий, – Левша повращал пальцем возле виска, – а я так, за злость отвечаю.

Мы замолчали. Дым дешевой сигареты приятно проникал в легкие. Я даже пожалел, что отказался. Счастье наступает вместе с простотой. Вот ружье, и теперь я не безоружный. Вот горит сигарета, и это приятно. Простая вода лучше пьется, чем приторно-сладкий сок, а несколько ценных слов, на фоне постоянной болтовни, делают нас по-настоящему счастливыми. Например, я – живой.

– Ты не в курсах, куда наших забирают? – нарушил идиллию Левша.

– Переодеть сталкерами, хотят отправить на блокпост, – поделился информацией.

– Гнилая тема. Зачем?

– Не знаю. Меня отогнали, не дали ухо кинуть.

– Хмм, стремно, – сказал бандит и пояснил: – за брата стремно, он-то меньшенький в семье.

Я попытался его утешить:

– Может, договорятся на проход через пост. Или помощи попросят.

– Не, помощи вряд ли. Военные, и так сейчас на адреналине, им бы кого убить.

– Идут, – кивнул я в сторону нашей троицы.

Дядя Сева неторопливо двигался к выходу с Фермы. За ним Унылый и близнец. Я жаловался, что выгляжу как бомж? Нет, все познается в сравнении. Без оружия, в порванной одежде, с черными от грязи руками и помятыми лицами они больше походили на пленных, чем на сталкеров.

Левша выкинул сигарету, быстро подошел к Правше. Они обменялись фразами и крепко обнялись. Бандит бандитом, а дороже всего на свете брат.

Я потряс ружьем, показывая, что все хорошо. Дядя Сева изобразил на пальцах пистолет и пальнул в мою строну. Я картинно отступил назад, упал задницей на дерево. Типа, он попал.

Унылый же, переставлял берцы без шнурков и никак не отреагировал. Не поймешь этого человека.

Вскоре они завернули за сложенные друг на друга автомобильные шины, минули бандита на воротах и стали подниматься на холм.

Я прикрыл веки. Хорошо. Тепло. Поерзал, устроился поудобнее и провалился в сон…

Холодно. Я очнулся, провел по лицу, стараясь стащить липкую паутину сна. Понятно, почему холодно. Наступил вечер, солнце, и так не балующее теплом, спряталось за тучами. Сумерки захватили пространство, залив все серым. Деревья стали шептать угрозы, покачивая ветками. Неприятно. Засыпал в уютном мире, а очнулся в опасной Зоне. Встал, потянулся, пытаясь прогнать остатки сна. Вот это меня вырубило. Усталость взяла свое, и я, сидя, проспал несколько часов. Что ж, это не плохо. После сытной еды и сна у меня начали восстанавливаться силы.

Вокруг только оставленные на стрёме бандиты. А вот с огнем появились проблемы. Видимо объявили режим маскировки, как говорят у нас военные. Вот почему везде так темно и мрачно.

Я повесил ружье на плечо и на негнущихся ногах побрел к зданию. Только подойдя впритык, я заметил слабый свет. Так и есть, небольшой фонарь стоял на полу, причудливые тени ползли по стенам. Конечно, зайти к Борзому это наглость, но хотелось согреться и перекусить. Да и если честно, я начал искать укромное местечко.

До сна, события неслись со скоростью экспресса, и я потерял чувство самосохранения. Теперь возникло понимание, надо организовать себе лежбище и пережить нападение бандитов. Хотя, буду надеяться, что его не произойдет. Последний момент, если не получилось забрать свой бушлат, то может получится украсть телефон у Чеса?

Я приблизился к столу. Пустые бутылки стояли на нем, насколько знаю, это плохая примета. Бычки засунули в одну из них, и тонкий дымок поднимался вверх.

Вот и мясо. Кусочек сиротливо лежал на щербатой тарелке. Поужинаю. Вот только где же бугры?

– Не трогай закуску, – раздалось из темноты. Я уставился в темный угол, откуда слышал голос Чеса. Тот ко мне приблизился, оценил, что на плече у меня висит ружье.

– С повышением, Кузьма. Я не буду тебе угрожать. Теперь у тебя выхода два, умереть или стать таким, как мы. Думаешь, я тупой? Или Борзый – идиот? Нет, просто у нас мозги работают над другим.

Чес на удивление не шатался и выглядел трезвым. В полутемном помещении его лысая башка, темные круги под глазами наводили страх.

– Проблема в твоем воспитании. Ты, как и многие, не можешь переступить моральные принципы, которые навязали с детства. Не укради, не убей. Это внушают таким, как ты, – он схватил меня за щеку, – внушают те, кто вас будет кушать. Они сами катаются на дорогих машинах, которые получили, нарушив заповедь «не кради». Их дети учатся в лучших вузах за границей. Думаешь, чтобы стать преуспевающим адвокатом или дипломатом? Нет, они учатся на хозяев, твоих хозяев. Тебя будут загонять в стойло, а когда им захочется кушать, то ты, или твои близкие, пойдут на корм. Тебя выпотрошат, порежут на куски и съедят.

Я молчал. Чес отпустил меня и, взяв мясо, отгрыз кусок.

– Первый мой залет был, когда я вмешался в изнасилование. Сынок депутата с друзьями насиловал в парке девчонку. Нет, деньги на шлюх у них были, но это ощущение безнаказанности, желание брать что хочешь и когда хочешь… Чего им бояться, папик-то прикроет. Я сломал им челюсти.

Чес отгрыз еще мяса и прожевал. Я недоумевал, почему бандита пробило на исповедь.

– Да, я сам сломал им челюсти, а они сломали мне жизнь, – продолжил Чес, – и знаешь, что я понял?

– Нет, – ответил я.

– Что лучше бы я вспорол им животы.

Он резко выхватил нож, повертел им. В лучах фонаря клинок мелькал серебряной рыбкой.

– Хочешь, скажу по секрету? – понизив голос, произнес он. Хотя, подслушивать нас было некому. Я не хотел ему поддакивать, но скажу честно, мне стало интересно. Не каждый день, а может только раз в жизни, уголовник раскрывает тебе прошлое.

– Хочу.

– Я так и сделал, как только откинулся из зоны. Он визжал, как свинья, когда я потянул нож вниз, разрезая ему кишки. И поверь, разницы не оказалось. У него, как и у других людей, кровь красного цвета.

Чес доел последний кусок мяса и приказал:

– Бери кусок угля, я тебя учить буду.

– Чему? – тупо спросил я.

– Как чему? Как правильно резать уродов.