Дмитрий Дёгтев
Над десятью сталинскими ударами. Противостояние в воздухе от Ленинграда до Белграда. 1944
«Крепость» Тарнополь
Кроме «блуждающего котла» в районе Каменец-Подольска в тот же период люфтваффе снабжали по воздуху еще два окруженных гарнизона. В середине марта войска 1-го Белорусского фронта, продвигавшиеся по лесам вдоль Припятских болот, достигли города Ковель. Поскольку это был последний опорный пункт на пути к Брест-Литовску – в глубокий тыл группы армий «Митте», все еще обороняющейся на берегах Днепра, немецкое командование приказало оборонять город «любой ценой». Потом к делу подключился и Гитлер, объявивший Ковель очередным «фестунгом». В результате Красная армия окружила город, но дальше продвинуться не смогла.
25 марта небольшой ударной группе на тяжелых танках «Пантера» удалось прорваться к Ковелю и доставить туда припасы и подкрепления. Через два дня немецкие войска начали операцию по деблокированию окруженного гарнизона. Поскольку в этот же период авиация была занята снабжением 1-й танковой армии и гарнизона другой «крепости» – Тарнополь (об этом ниже), снабжение по воздуху Ковеля осуществлялось лишь от случая к случаю (в том числе планерами DFS-230 из Schlepp.Gr.l). 2 апреля во время вылета на сброс грузовых контейнеров гарнизону был поврежден зенитным огнем Не-1 ПН-20 W.Nr. 700 490 «1G+CL» из 3./KG27. На борту был ранен бортстрелок обер-ефрейтор Франц Трипольд. Самолет получил повреждения в 20 %, но смог благополучно вернуться на аэродром Кроссно.
3 апреля во время вылетов на сопровождение Ju-52 в районе Ковеля тяжелые потери понесло штабное звено JG51 «Мёльдерс». Утром были сбиты два истребителя: FW-190A-5 W.Nr. 157230 унтер-офицера Франца Киндлера и FW-190A-6 W.Nr. 550885 обер-фельдфебеля Курта Вальца. Первый выпрыгнул с парашютом и позже был взял в плен, а второй погиб. По советским данным, в это время командир 163-го ИАП подполковник Павел Пологов восточнее Ковеля (около села Колодяжного) сбил Ю-52 и 2 ФВ-190, причем один из них тараном.
Пологов являлся опытнейшим асом «первой волны». Он начал воевать летом 1941 г. в составе 149-го ИАП, затем долгое время служил в составе 737-го ИАП, отличившись во время воздушной битвы за Воронеж, а с июля следующего года перешел в 163-й ИАП. В описанном бою он одержал свои 11—13-ю личные победы, а после тарана спасся, выпрыгнув из своего тяжело поврежденного Як-9 с парашютом.
Уже 5 апреля при беспрерывной поддержке Ju-87 и Hs-129 двум немецким танковым дивизиям удалось прорвать кольцо блокады. В этот день немцы потеряли в этом секторе еще один «Вюргер»[20] – FW-190A-6 W.Nr. 0036 унтер-офицера Фридолина Цидереца из S1./JG51. Он совершил вынужденную посадку на советской территории и пропал без вести.
Позднее коридор в Ковель был расширен и город остался в руках вермахта еще на несколько месяцев. Гораздо более драматичной стала военная судьба небольшого гарнизона в Тарнополе. 26 марта он занял круговую оборону в надежде на скорое деблокирование. Снабжение «крепости» в основном осуществлялось Не-111 из KG27 и TGr.3O, а также с помощью грузовых планеров DFS-230 из Schlepp.Gr.l. Операция проходила в условиях сильного противодействия советской противовоздушной обороны, особенно зенитной артиллерии. Поэтому все миссии проходили только рано утром и вечером при ограниченной видимости. Если прибавить к этому еще и метели с сильным ветром, становится ясно, что пилоты планеров были поистине отчаянными ребятами! Отцепившись от буксировщиков Не-111, им нужно было преодолеть заградительный огонь зениток, обнаружить небольшую взлетно-посадочную полосу на окраине города, после чего с первого захода приземлиться на ней. Но немцы и в этой ситуации нашли выход. После отцепки от буксира планеры некоторое время кружили в воздухе, а бомбардировщики тем временем снижались и начинали бомбить позиции зенитных батарей, сбрасывая по одной-две осколочных бомбы. Тем самым «Хейнкели», делавшие по несколько заходов, заставляли артиллеристов прижаться к земле и отвлекали на себя их огонь. В это время DFS-230 стремительно проскакивали к городу и садились.
Правда, в данном случае даже успешно приземлившихся водителей планеров некому было вывозить обратно! Так как поблизости попросту не оказалось эвакуационных самолетов Fi-156. Таким образом, доставив окруженным войскам грузы, пилоты получали в руки оружие и присоединялись к ним. Бомбардировщики, сбрасывавшие в «фестунг» грузовые контейнеры, попутно также несли на внешней подвеске осколочные бомбы, которые предварительно сбрасывали на позиции советских войск вокруг города.
Все это являлось крайне рискованным «аттракционом»!
29 марта в районе Тарнополя был поврежден зенитным огнем Не-1 ПН-20 W.Nr. 700 195 «1G+AN» из 5./KG27. В результате попаданий осколков на его борту были ранены бортрадист, бортмеханик и бортстрелок. Однако бомбардировщик благополучно вернулся на базу, а его повреждения оценили в 5 %.
30 марта во время вылета на снабжение Тарнополя был сбит Не-1 ПН-20 W.Nr. 700 226 «IG+АС» из 6./KG27. Горящий бомбардировщик упал на территории города в 300 метрах от здания католической кирхи. Весь экипаж гауптмана Ральфа Зельтера погиб. Кроме того, советские зенитчики повредили еще один Не-1 ПН-20 W.Nr. 700 267 «IG+ЕР» из той же эскадрильи. В его экипаже был ранен бортстрелок, но самолет сумел сбросить грузовые контейнеры, а потом вернуться на базу. «Транспортная авиация противника транспортировала грузы своим войскам, находящимся в окружении в городе Тарнополь», – сообщал журнал боевых действий 2-й воздушной армии.
ВВС КА из-за плохой погоды и здесь не проявляли большой активности. Только 31 марта, когда небо стало ясным, они собрались с силами. 26 пикирующих бомбардировщиков Пе-2, 83 штурмовика Ил-2 в сопровождении 41 истребителя совершили массированный налет на Тарнополь. Затем, ближе к вечеру, был произведен второй авиаудар по городу с участием 27 Ил-2 в сопровождении 34 истребителей. Всего на цель было сброшено 45 тонн бомб, вызвавших многочисленные пожары.
Пока в руках оборонявшихся оставалась посадочная площадка, объем поставок держался на уровне 12–15 тонн в сутки, но, когда она была захвачена, оставалось только сбрасывать грузы на парашютах. Объем поставок сразу снизился до 8 тонн в сутки. Впрочем, даже эти грузы чаще всего не попадали адресатам. 1 апреля командующий гарнизоном генерал-майор фон Найдорф сообщил по рации, что в прошлую ночь из 90 сброшенных контейнеров только 5 оказались в руках немецких солдат. Остальные попадали на советской территории, в озера и болота, либо были попросту потеряны среди развалин.
Тем временем советские войска продолжали сжимать кольцо окружения, овладев к 4 апреля большей частью города. А с юго-запада к Тарнополю пробивалась деблокирующая группа. Зная о кризисном положении гарнизона, в ночь на 14 апреля она предприняла последнюю отчаянную попытку. Однако она не достигла цели. В это же время самолеты Не-111 продолжали, несмотря ни на что, сбрасывать грузы с воздуха. 6 апреля KG27 понесла еще одну потерю на этом воздушном мосту. Не-1 ПН-20 W.Nr. 700 540 «1G+IK» из 2-й эскадрильи пропал без вести в районе Тарнополя вместе с экипажем из пяти человек.
В полдень 15 апреля из котла пришло последнее сообщение о том, что фон Найдорф пал в бою. Последние бои на окраине города стихли через два дня. 2400 солдат и офицеров вермахта пополнили длинный список пленных.
Наибольший вклад в снабжение окруженных группировок на сей раз внесла TGr.30 майора Вальтера Хорнунга. С 25 марта по 8 апреля эта авиационная группа, летавшая на Не-111, совершила 1285 транспортных рейсов, доставив 11 020 грузовых контейнеров общей массой 1670 тонн. Позднее 9 июня Хорнунг за успешное выполнение поставленных задач был награжден Рыцарским крестом.
Интересно, что в тот период, когда основная часть KG27 занималась транспортными миссиями в котел 1-й танковой армии, Ковель и Тарнополь, учебная 10-я эскадрилья неподалеку воевала с советскими партизанами в районе Бреста. «После немецкого наступления 1941 года в пересеченные лесные и болотистые районы отступили многочисленные окруженные русские подразделения, – писал в своем рапорте X. Хайнерт. – Там действовали организованные партизанские отряды, которые нарушали немецкое движение поездов. Чтобы эффективно прочесать большие территории и ликвидировать бандитизм, не хватало войск. В партизанских районах имелись небольшие аэродромы, на которые в основном ночью совершали посадки советские самолеты снабжения и курьеры. Мы все больше и больше переносили наши ночные навигационные полеты в эти партизанские районы и как своего рода „побочный продукт“ нашей разведки осуществляли бомбометание ночью фугасными бомбами. Несколько раз мы и днем совершали полеты над этими районами и сбрасывали наши фугасные бомбы на заранее разведанные опорные пункты на лесных полянках. Воздушные атаки обычно происходили на высотах сброса 3000–4000 метров».
В период беспросветного хаоса и кризисов немецкие летчики иногда в самый последний момент удирали от Красной армии. Подобные эпизоды нередко напоминали сцены из голливудских блокбастеров! Например, Хельмут Вольф, с января 1944 г. служивший в штабе I авиакорпуса в Николаеве, после оставления города немецкими войсками 28 марта оказался в Одессе. Там Вольфа задержали многочисленные дела, и он оставался в портовом городе вплоть до 10 апреля, когда большая часть его уже была занята советскими войсками. В то время как последние арьергарды саперов после взрывов портовых сооружений покидали Одессу на кораблях и десантных паромах, в распоряжении Вольфа остался только один неповрежденный Не-111, стоявший в ангаре на краю аэродрома. Причем на противоположном краю летного поля уже находились красноармейцы. Они не спешили, так как считали, что фрицев здесь давно нет!
Немцы запустили двигатели, немного прогрели их и только после этого открыли ворота ангара. К удивлению пехотинцев, изнутри выехал бомбардировщик, битком набитый людьми (на борту находилось 20 человек), а потом по лужам, ломая тонкий лед, понесся на взлет. «Не доезжая до края аэродрома, он поднялся всего на несколько метров, – вспоминал Вольф. – В низкоуровневом полете мы увидели, как русские солдаты испуганно смотрят на наш самолет, по которому стреляли из всех орудий. Мы были за пределами русских позиций до того, как произошло какое-либо противодействие. Впервые я помнил Одессу по событиям прошлого. 24 июня 1941 года я совершал аварийную посадку в 50 километрах к западу от Одессы[21]. А 23 июля 1941 года после 5 прямых зенитных попаданий мой Не-1 ПН-6 W.Nr. 4226 вернулся в Фокшаны на одном моторе».
Глава 5
Последний бой «Лосей»
«Наша авиация сколь-нибудь серьезного сопротивления действиям авиации противника не оказывала»
Итогом зимнего наступления Красной армии на Украине стало почти полное освобождение территории этой республики (за исключением самых западных районов), а также выход к Карпатам и вторжение на территорию Румынии. На фоне этих успехов в начале апреля Сталин приказал 2-му и 3-му Украинским фронтам немедленно, безо всякой паузы начинать наступление вглубь Румынии. В Москве казалось, что немецко-румынская оборона развалилась и, следовательно, нельзя допустить, чтобы противник закрепился на новых рубежах. Операция, ныне известная как первая Яссо-Кишиневская, преследовала в первую очередь политические и военно-экономические цели: вывести из войны Румынию и Болгарию и лишить Третий рейх доступа к нефтепромыслам в Плоешти.
5 апреля части 2-го Украинского фронта с ходу форсировали верхнее течение Днестра и Прута, захватив Хотин и Дорохой, приблизившись к Тыргу-Фрумосу и Ботошани. Через три дня 27, 40 и 2-я танковая армии начали наступление на Тыргу-Фрумос и Пашкани, одновременно с этим 52-я и 6-я танковая армии нанесли вспомогательный удар севернее Ясс. В самой Румынии в эти дни царили панические настроения, в армии начались случаи повального дезертирства, а военное руководство постоянно взывало к диктатору Иону Антонеску в духе «шеф, всё пропало!». А тот, в свою очередь, засыпал тревожными письмами Гитлера. Но тот в ответ лишь призывал союзника ускорить мобилизацию последних резервов, сражаться до конца «с верой в конечную победу».
И на фронте в этот момент действительно наметился долгожданный для немцев и румын перелом. Во-первых, началась распутица, замедлившая продвижение советских танков. Во-вторых, 10 апреля моторизованная пехотная дивизия «Гросс-дойчланд» нанесла контрудар в районе Тыргу-Фрумоса, одновременно с южного направления атаковали румынские 1-я гвардейская и 7-я пехотная дивизии, которые сумели отбросить советские войска на север. В результате подразделения 3-й гвардейской воздушно-десантной, 93-й гвардейской стрелковой и 206-й стрелковой дивизий оказались в окружении, а ослабленная 2-я танковая армия была практически разгромлена. К 18 апреля в последней осталось всего 8 исправных танков. Севернее группа армий «Норд Украин» также предприняла контрнаступление против передовых частей 1-го Украинского фронта и также сумела отбросить их на 30–50 километров.
Однако советское командование, несмотря на явную нехватку сил и средств, боеприпасов и топлива, не собиралось отказываться от своих планов. В конце апреля командующий 2-м Украинским фронтом генерал Конев получил приказ прорвать оборону противника в районе Тыргу-Фрумоса, затем выйти на коммуникации Яссо-Кишиневской группировки и наступать на юг. Для операции в указанном секторе были сосредоточены 7-я гвардейская и 5-я гвардейская танковая армии. В составе первой насчитывалось 53,5 тысячи человек (11,5 тысячи «активных штыков») и 938 орудий. Плотность насыщения артиллерией в полосе наступления составляла 124 орудия на километр фронта. 5-я гв. ТА в составе 3-го гвардейского, 18-го и 29-го танковых корпусов была сосредоточена в исходном районе за неделю до атаки. При этом части были сильно измотаны, а бронетехника изрядно изношена после 300—400-километровых маршей по грязи и раскисшим дорогам. Тем не менее подразделение представляло собой внушительную силу, в составе одного лишь 3-го гв. ТК насчитывалось 130 танков Т-34, 33 «Валентайна», 42 «Шермана», 21 Су-85, 21 Су-76 и 18 ИСУ-152. Всего же в армии насчитывалось 330 танков и САУ и 25 тысяч активных штыков.
Но главные, причем не беспочвенные, надежды советские генералы возлагали на слабое «политико-моральное состояние» войск противника, особенно румынских. «Тяжелые бытовые условия на фронте (румынские солдаты получают в день 700 граммов хлеба и пол-литра супа), отсутствие целей и перспектив борьбы и ненависть против немцев являются основными факторами, определяющими политике-моральное состояние румынских солдат. Большинство из них воевать не хочет», – говорилось в соответствующей сводке штаба 7-й гвардейской армии. Правда, и моральное состояние части своих войск тоже вызывало вопросы. Так, 6-я гвардейская стрелковая дивизия в преддверии операции получила маршевое пополнение в количестве 200 человек. Из них 82 % вообще не имели обмундирования, а остальные 18 % были обмундированы «не полностью» (не было обуви). Оружия новобранцы не имели вообще… Эти «гвардейцы не кардинала», видимо, были спешно мобилизованы с недавно освобожденных территорий Украины.
К этому времени немцы и румыны успели создать в междуречье Прута и Серета довольно мощную линию обороны. Ее передовые позиции с полевыми укреплениями проходили по цепи господствующих высот, в то время как в тылу находились долговременные укрепления с множеством дотов и дзотов, противотанковым рвом и четырьмя линиями колючей проволоки. Рельеф в виде холмистой гряды с оврагами, покрытой густым низкорослым лесом, также хорошо подходил для обороны и препятствовал действиям танков.
Начиная с 25 апреля немецкие самолеты-разведчики, пользуясь хорошей погодой, беспрерывно фотографировали позиции советских войск. В результате противнику удалось заранее определить направления ударов и места наибольшей концентрации танков. А уже утром 1 мая люфтваффе и FARR[22]неожиданно нанесли превентивный авиаудар по огневым позициям советской гаубичной артиллерии в районе Васкания и Бэйчени. Затем в 18.00 «Штуки» и «Хеншели» совершили налет на районы сосредоточения войск в районе Думбрэвицы. «Авиация противника группами 30–70 самолетов типа Ю-87, Ю-88, „Капрони“ в течение дня беспрерывно бомбила наши войска на переднем крае, районы сосредоточения войск и дороги», – сообщалось в журнале боевых действий 5-й гв. ТА. При этом все эти налеты прошли безо всякого противодействия советской авиации, которая получила приказ не подниматься в воздух, чтобы не раскрыть направление главного удара! К примеру, 4-й ИАК генерал-майора Ивана Подгорного в течение 1 мая корпус осуществил всего 8 боевых вылетов (4 Ла-5 и 4 Як-1), но и те прошли без встреч с противником. Из состава 7-го ИАК генерал-майора Александра Утина (оба корпуса входили в состав 5-й воздушной армии) отличилась только группа «Аэрокобр» из 438-го ИАП, которая провела бой с большой группой Ю-87 и доложила об одном сбитом «лаптежнике».
Надо сказать, что советская авиация на данном участке фронта к началу мая была значительно ослаблена. В состав упомянутого 4-го ИАК входили пять истребительных авиаполков (6, 183, 193, 240 и 427-й ИАП), но к началу наступления в них насчитывалось только 47 исправных самолетов. При этом на аэродромах базирования (Путенешти, Биволари, Табэра, Аннополь и др.) почти отсутствовали запасы горючего, в связи с чем даже немногочисленные истребители в основном бездействовали.
На рассвете 2 мая после часовой артподготовки части 7-й гвардейской и 5-й танковой армий перешли в наступление в направлении Романа. Как только сообщение об этом поступило в штабы немецкой и румынской авиации, в воздух, согласно заранее заготовленному плану, стали поднимать все, что могло летать. На бомбардировку советских войск вылетели и старые самолеты из состава 2-го авиакорпуса FARR: PZL-37 из Esc. 76 Bomb, и Esc.77 Bomb., JRS-79B из Esc.73 Bomb, и Esc.74 Bomb, и даже IAR-39, использовавшиеся в роли легких бомбардировщиков.
По советским данным, первыми над полем боя появились группы по 4–6 FW-190, которые рассредоточивались и ожидали подхода ударных машин. Затем в 07.10 показались двухмоторные бомбардировщики (опознаны как Ю-88 и Хе-111), которые заходили на цели на высоте 3000 метров со стороны солнца и сбрасывали бомбы с горизонтального полета. В 10.40 прибыла большая группа Ju-87, которые встали в круг, а затем поочередно стали пикировать на различные цели. Затем удары пикировщиков повторялись каждые три часа, но уже по более простой тактике. «Ю-87 применялись на поле боя большими группами, бомбили всегда с пикирования и по одной цели, – сообщал журнал боевых действий 7-й гвардейской армии. – К полю боя подходили всегда в строю клина, но для пикирования самолеты перестраивались в цепочку один за другим, цель выбирал только ведущий, и по ведущему пикировали все. Каждый самолет сбрасывал бомбы самостоятельно. Подходили самолеты на высоте 2000 метров и бомбили по площади. Материальный ущерб от таких бомбометаний был невелик, но повторяющиеся массированные налеты подавляли моральное состояние бойцов».
Немецкие летчики из I./JG52, H./JG52 (базировались соответственно на аэродромах Мамайя и Цилистеа) и IV./JG54 (с 20 апреля находились в Мамайе) одержали над Молдавией 20 побед. Героем дня стал гауптман Вильгельм Батц, который сбил сразу 5 самолетов (3 Р-39, Як-1 и Ил-2). Также отличился лейтенант Франц Шалль из 3./JG52, который в ходе трех вылетов сбил три «Аэрокобры». Это были 45—47-я победы аса. На счету обер-лейтенанта Пауля Детерры из 10./JG54, обер-лейтенанта Хорста Хартрампа и лейтенанта Карла фон Олена из 11./JG54 было по два сбитых самолета (в основном Р-39).
Советская ударная авиация тоже действовала по плану. В то время как группы по 6–8 Ил-2 из 1-го гвардейского ШАК наносили удары по целям непосредственно в полосе наступления (часть целей была определена в плане операции, остальные давались непосредственно перед вылетом по заявкам войск), бомбардировщики А-20 и Пе-2 бомбили позиции артиллерии и тыловые районы противника.
4-й ИАК выполнил в течение дня всего 66 вылетов, в том числе 48 на прикрытие своих войск и 18 на сопровождение штурмовиков Ил-2. Летчики доложили о 7 воздушных боях и 10 сбитых самолетах (6 ФВ-190 и 4 Ю-87). Собственные потери составили 1 самолет, пропал без вести Як-1 лейтенанта Отпетова из 427-го ИАП.
Куда более активен был 7-й ИАК. Входящая в него 205-я ИАД осуществила 172 вылета, из которых 168 на прикрытие своих войск, и провела 13 воздушных боев. В 14.00–14.15 группа в составе четырех Р-39 из 129-го ГИАП во главе с гвардии старшим лейтенантом Федором Архипенко была наведена по радио на огромную группу вражеских самолетов (50 Ю-87, 12 Хш-123 и 30 Me-109). За «Хеншели» наши летчики, разумеется, приняли румынские IAR-39. «Аэрокобры» пытались атаковать штурмовики, но, оказавшись в огромном (прямо как в приснопамятном 41-м) численном меньшинстве, были тотчас отогнаны «Мессершмиттами» и вынуждены были вести с ними изнурительный и затяжной воздушный бой на высотах от 100 до 1200 метров. Тем не менее летчики доложили о трех сбитых Me-109 при одной собственной потере. Гвардии младший лейтенант Мариинский во время боя потерял из виду своего ведущего гвардии лейтенанта Виктора Королева, и последний с тех пор числится «не вернувшимся с задания». Летчик воевал в полку с мая 1943 г. и имел на своем счету 10 личных и 3 групповые победы, последнюю из которых он одержал в этом роковом вылете.
Еще менее удачно сложился боевой день в 438-м ИАП. Проведя четыре воздушных боя, летчики никого не сбили, зато пропали без вести Р-39 младших лейтенантов Демченко и Кострикова. «Аэрокобры» из 508-го ИАП участвовали в шести тяжелых воздушных боях с численно превосходящим противником, их пилоты заявили о 5 сбитых самолетах (2 ФВ-190, 1 Ю-87, 1 Me-109 и 1 ФВ-189). Не вернулись с заданий истребители младших лейтенантов Гаврилова и Петухова.
Для 1-го ГШАК боевой день тоже прошел не просто. Выполнив 136 вылетов, корпус лишился 7 штурмовиков. Из них как минимум два (гвардии лейтенанта Бычкова и младшего лейтенанта Терентьева, гвардии младшего лейтенанта Заборы) стали жертвами вражеских истребителей.
В свою очередь, немецко-румынская авиация понесла в этот день минимальные потери. В районе Мотки зенитным огнем был сбит Ju-88A-4 (бортовой № 112) из 6-й бомбардировочной авиагруппы. А в районе Хелештени был сбит румынский штурмовик Hs-129B-2. Его пилот не пострадал. А немецкие истребители понесли всего одну потерю, но и ту в боях с союзниками. Bf-109G-6 W.Nr. 162450 лейтенанта Хайнриха Тюроффа из 2./JG52 был сбит в бою с Р-38 в районе Пудрио. Пилот был ранен, но спасся, выпрыгнув с парашютом. Дело в том, что в этот период люфтваффе вели в Румынии войну на два фронта, одновременно воюя как с советской авиацией, так и с USAF, осуществлявшими налеты на нефтепромыслы в Плоешти и другие объекты с авиабаз в Южной Италии.
Советским войскам удалось местами прорвать первую полосу обороны противника и продвинуться в южном направлении на 10–12 километров, заняв Думбрэвицы, Васканий, Бужху, Джуражеэчий. Этот успех стоил нашим частям больших жертв, например, 3-й гвардейский танковый корпус потерял 50 танков Т-34 и «Валентайн» и 300 человек убитыми и ранеными.
Следующий день операции ознаменовался довольно крупными воздушными боями. На сей раз наряду со «Штуками» очень активно действовали штурмовики Hs-129 и FW-190, которые обстреливали советские танки и другую бронетехнику, действия ударных самолетов прикрывались большим количеством истребителей. «Наша авиация сколь-нибудь серьезного сопротивления действиям авиации противника не оказывала, изредка над полем боя патрулировали пары истребителей», – жаловался штаб 5-й гвардейской танковой армии. «Губительный огонь с двух направлений и массированные налеты авиации противника вынудили бригаду перейти к обороне и окопаться», – вторил ему штаб 2-й гвардейской мотострелковой бригады. Ju-87 в течение дня действовали с передового аэродрома Роман, что значительно сократило время подлета к линии фронта. По советским данным, «Штуки» действовали большим группами по 50–60 машин, появляясь над полем боя каждые полтора часа, а в перерывах позиции советских войск бомбили Не-111, JRS-79B и PZL-37.
29-й танковый корпус первую атаку предпринял в 11.00, но она была отражена артиллерийским огнем и сопутствующими ударами немецких штурмовиков. В 18.00 началась вторая атака, но и она вскоре захлебнулась по той же причине. В течение дня корпус лишился 7 танков и САУ, из которых 6 были уничтожены авиацией (в основном «Бюргерами»). Но самый большой урон снова понес 3-й гв. ТК, потерявший 50 танков и 600 человек личного состава! Многие из них также стали жертвами немецких штурмовиков. В полосе 7-й гвардейской армии основными целями беспрерывных авиаударов стали прежде всего огневые позиции артиллерии.
Советская же авиация не только не увеличила активность, но, наоборот, сократила ее. Штаб 7-го ИАК в ответ на претензии, что вражеские самолеты безнаказанно бомбят наши войска, ответил, что в подразделениях мало бензина…
В 11.30–12.30 группа в составе 5 Як-7Б и 1 Як-1 во главе с лейтенантом Алексеем Сергеевым из 6-го ИАП прикрывала советские войска в районе Велчешти. От наземной станции наведения поступило сообщение, что рядом появилась большая группа ФВ-190. Обнаружив противника, Яки атаковали «Фокке-Вульфы» сверху-спереди и сверху-сзади. В результате Сергеев, лейтенанты Кривобрюхов и Гагаринский сбили по одному самолету. Одновременно с этим младший лейтенант Сошников, прикрывавший ударную группу, заметил поблизости группу Хш-129 и сбил один из них.
Всего же летчики 4-го ИАК провели 8 воздушных боев и заявили о 10 сбитых самолетах (6 ФВ-190, 2 Me-109, 1 Хш-129 и 1 Ю-87). При этом единственный «лаптежник» был на счету капитана Ивана Кожедуба из 240-го ИАП, который в районе Думбрэвицы одержал свою 38-ю личную победу. Несмотря на то что шел уже 1944 год, «сталинские соколы» сетовали на большое численное превосходство противника в воздухе. В то время как сам корпус осуществил 87 вылетов, количество немецких истребителей, с которыми вели воздушные бои, оценили в 113 штук. Потери в этот раз составили 3 машины. Пропали без вести Як-1 лейтенанта Прошкина и стажера старшего лейтенанта Бабышева из 427-го ИАП. В воздушном бою был сбит Ла-5 лейтенанта Брызгалова из 240-го ИАП, который выпрыгнул с парашютом над советской территорией.
Активно действовала, несмотря на нехватку горючего, и 205-я авиадивизия, выполнившая 130 вылетов на прикрытие своих войск. В 16.40 8 Р-39 из 508-го ИАП вылетели в районе Думбрэвицы – Хелештиени. Во время выполнения задания в небе появилось сразу две группы немецких и румынских самолетов, опознанных как Ю-88 и Ю-87 под прикрытием «Мессершмиттов». Ведущий группы майор Алексей Сергов сверху-сзади атаковал один из двухмоторных бомбардировщиков и сбил его. Горящий самолет упал в районе Хелештиени. В момент атаки в хвост Сергову пытался пристроиться Me-109, но он был сбит ведущим командира младшим лейтенантом Владимиром Морозовым. Отличился также старший лейтенант Анатолий Свистунов, который в районе Тыргу-Фрумоса сбил Ю-87. Вероятно, жертвой Сергова стал PZL-37B (бортовой № 210) из Esc.76 Bomb., который был сбит Р-39 в районе Оргеева (Орхеи). Весь экипаж в составе пилота адъютант-стажера Плие Нутиу, штурмана сублокотенанта Мирчи Акойокаритеи, радиста сержанта Сабина Джорджу и стрелка сержанта Йона Борцы выпрыгнул с парашютами и попал в плен около деревни Браешти.
Интересно, что в ходе этого сражения советские летчики ни разу не идентифицировали вражеские самолеты как румынские (ни по опознавательным знакам, ни по типам), зато им мерещились разного рода экзотические машины вроде тех же «Капрони».
Добавим, что Сергов и Свистунов являлись опытными асами. Первый воевал с июня 1941 г. и после этого боя имел на своем счету 9+6 побед, а второй – с мая 1942 г. (9+8 побед). Оба долгое время воевали на ЛаГГ-3, потом пересели на Як-7Б и, наконец, освоили американские «Аэрокобры». Ну а 129-й ГИАП доложил о 6 сбитых самолетах (5 Me-109 и 1 Хе-111). При этом был сбит истребителями Р-39 младшего лейтенанта Лебедева, который выпрыгнул с парашютом.
Немецкие истребители в этот день одержали в районе Ясс 11 воздушных побед. Командир JG52 оберст-лейтенант Дитрих Храбак сбил Як-7, обер-лейтенант Пауль Дёне – 2 Р-39 (это были 87—88-я победы летчика), обер-фельдфебель Вальтер Янке – 2 Як-9, гауптман Вильгельм Батц – Р-39 и Як-7, а лейтенант Франц Воидих – Р-39. Кроме того, обер-лейтенанты Пауль Детерра и Зигурт Хаала сбили по одному Пе-2. Свои успехи немцы завысили примерно вдвое, но и никаких потерь при этом не понесли. Интересно, что в заявках на победы нет ни одного Ил-2, хотя 1-й гвардейский ШАК потерял четыре штурмовика, из которых два были сбиты вражескими истребителями. По всей вероятности, те стали жертвами румын.
