Дмитрий Донской
Силинские рассказы
Сплав по Силинке на автомобильной камере
Большую часть своего свободного времени пацаны с Базы и Посёлка проводили на Силинке: и летом, и зимой. Но летом, конечно, было интересней. Сама река находилась примерно в 20-25 минутах ходьбы от поселений, но разве это расстояние для мальчишек? Многие из них как уходили утром на речку, так и возвращались только вечером. Занятия были традиционными: купание, ныряние, загар, рыбалка. Но самым интересным был сплав по Силинке на надувных автомобильных камерах. Для этой цели камеры были нужны не абы какие, а от грузовых автомобилей: ЗИЛов, КАМАЗов. Накаченная камера от таких машин легко держала на воде одного человека, а вот двоим было тесновато, можно было соскочить и упасть. Для такого количества ездоков отлично подходила камера от задних колёс трактора Беларусь. Внутри её ставили поперечины и вдвоём, а то и втроём плыли на волнах реки.
Для сплава мальчишки поднимались вверх по течению на несколько километров, а потом опускали на воду свои плавучие приспособления и, забравшись сверху, плыли вниз – как правило, до силинского моста, соединяющего Ленинский район города с Центральным. Дальше всё равно уже был затон.
Во время сплава восторгу и счастью не было предела. На перекатах, что могли встретиться по пути, все соскакивали с камер, и, преодолев пешком сложные участки, плыли дальше. По дороге часто останавливались на каком-нибудь из многочисленных островов, поросших ивой и тальником, купались, загорали, жарили тут же пойманную рыбу на костре, а потом плыли дальше.
Но проблема заключалась в том, что далеко не у всех пацанов были такие камеры, так как найти их было не просто. Большинство взрослых с Базы работали на мелькомбинате, где камер просто не было. А вот посёлковские трудились не только на овощебазе, но и в автоколонне, расположенной впритык к домам, но по другую сторону от Базы.
В итоге так получилось, что основными держателями автомобильных камер были пацаны с Посёлка, а вот среди тех, кто был с Базы, владельцев «транспортного средства» для сплава было мало. И такая несправедливость держалась годами. Попасть в автоколонну, да ещё и «добыть» там камеру для мальчишек с Базы было почти нереально.
Маленький, чтобы пару раз за месяц сплавиться по Силинке, брал у Генки его «водное средство передвижения», и они с Большим отправлялись в речное путешествие. Да, вдвоём на одной такой камере от ЗиЛа было неудобно, и мальчишки нередко падали в воду, но, тем не менее, это было лучше, чем тупо стоять на берегу и смотреть, как другие наслаждаются спуском по течению.
Оба не раз думали, как заполучить хотя бы одну такую камеру, а лучше две, чтобы ни от кого не зависеть и сплавляться когда душе будет угодно, но ничего хорошего в голову не приходило. Без связей и знакомств в автоколонне добыть «резиновое изделие» было невозможно. Тем более что нужна была не просто камера, а целая, не порезанная. Заклеить-то они могли, но только небольшие отверстия. Серьёзные повреждения залатать было почти невозможно. А целыми камерами в автоколонне не разбрасывались, и они нигде не валялись. Помыкавшись в городе и даже поговорив с отцом, Маленький понял, что «спасение утопающих – дело рук самих утопающих». Помощи ждать неоткуда, и надо было думать, как решить вопрос. Вернее, как попасть в посёлковскую автоколонну и что делать, чтобы не вернуться оттуда с пустыми руками.
По самому посёлку мальчишки ещё могли свободно ходить, а вот вблизи автоколонны, в случае встречи местных пацанов, можно было нарваться на неприятности, если не было какого-то серьёзного аргумента. Вражды как таковой между базовскими и посёлковскими не было, но и праздное гуляние по «чужой» территории не приветствовалось. Тем более вблизи таких «стратегических объектов», как овощебаза или автоколонна. Что делать?
В конце концов, Маленький, уже поработав на овощебазе и поимев определённые знакомства в Посёлке, уговорил Большого пойти рано утром в автоколонну, мол, авось «пронесёт» и дойдут без приключений. А если удастся и камерами обзавестись, то возвращаться будут не через Посёлок, а большим кругом, через Силинку. Всё это, конечно, было «вилами по воде писано», но желание заполучить камеры пересилило.
Дойти до автоколонны удалось почти без приключений, так как все же наткнулись на троих местных пацанов, но двое из них работали с Маленьким и знали не только его самого, но и кто привёл. А это было серьёзно. Плюс, все трое знали и Большого, так как учились в одном классе. Мальчишки не стали «быковать», и даже спрашивать, что тут делают, и без этого всё было понятно, но и положительных эмоций не дали:
– Там уже не дают камеры, – сказал один из них, кивнув головой на автоколонну, – достали водил просьбами, а они им самим нужны. У меня брательник был там неделю назад, так мужики его прогнали, мол, задолбали эти попрошайки, всё «цыганят» с базы, что под руку попадётся. Если заранее не договоришься с проверенным человеком, то делать там нечего.
Остальные двое покачали головой в знак согласия.
– Я сам свою камеру распорол о сук, так что заклеить уже не получится, но новую найти не могу, – сказал другой.
Но не поворачивать же обратно, всё же весь Посёлок уже прошли, и автоколонна, вот она, рукой подать. Короче, братья послушали, послушали, но пошли дальше своим путем. Обойдя высокий забор, они нашли дыру, через которую уже не одно поколение поселковых «просачивались» внутрь. Так же, как и Маленький с Большим.
Автоколонна была крупной, с огромным двором. Здесь, под открытым небом стояло несколько десятков грузовых автомобилей, плюс в боксах ещё немало. Куда податься? Что делать? До попадания на территорию эти вопросы как-то не приходили в голову. Казалось, что попади туда внутрь, они сами собой решатся, но не тут-то было. Пацаны спрятались за стопкой бетонных плит и стали «мониторить» ситуацию, выжидая удобного случая. Но «пришёл» не совсем удобный случай. Вернее, этим «удобным случаем» оказался какой-то мужик, заметивший братьев.
– Вы что тут делаете? – спросил он. – Здесь нельзя посторонним. А ну, вылазьте, а то сдам охране!
Маленький с Большим вылезли из-за плит, понимая, что «попали», и в лучшем случае их просто выдворят с территории как «нежелательные элементы».
– Что-то я вас не знаю, вы чьи? Кто родители? – спросил мужчина.
– Мы с Базы, не посёлковские, – промямлил Большой. – Дяденька, отпустите нас, мы больше не будем…
– Чего не будете? – переспросил тот. – В засаде сидеть? Малолетние вредители… Что припёрлись то?
И здесь Маленький не стал «выворачиваться» и признался:
– Камеры нам нужны. За камерами мы тут, короче.
– А… – протянул мужик, – камеры им нужны… Голоштанные расхитители социалистической собственности. Вот сейчас составим протокол о вашей поимке на закрытой территории, и вызовем родителей. Кто, кстати, родители? – снова спросил он. – Где работают?
Маленькому говорить о своих родителях не было смысла, они в городе трудились, а родителям Большого вообще было на него наплевать.
– Бабушка у нас на мельзаводе работает, – признался старший брат, – Токарская.
– Это случайно не Елизавета Петровна, – удивился мужик.
– Да, она, – неохотно протянул Большой, уже предчувствуя серьёзную «разборку» после того, как её известят о поимке «на месте преступления» обоих внуков.
– А что же она сама не попросила за камеры? Я бы ей сам привез.
Тут братья уже открыли рот от удивления.
– Что смотрите? – засмеялся мужчина, – знаю я вашу бабушку. Да кто её не знает. Мы муку постоянно вывозим с мельзавода, а она там далеко не последний человек. На Доске Почёта – первое фото, первостроитель города. – уже с восхищением продолжил он. – Значит так, коли вы сами сюда пришли, видите вон те вёдра с тряпками, – показал он на «средства труда».
– Видим, – ответили братья, ещё не понимая, что будет дальше.
– Тогда берёте, набираете воды в колонке, и моете вон те две машины. – указал мужчина на легковые Москвич и Жигули, стоявшие в сторонке. – После чего идёте ко мне в контору, расположенную на втором этаже, и отчитываетесь. Если машины будут блестеть как новые, то получите свою камеру.
– Две! – тут же выкрикнул Маленький. – Две камеры. Машины ведь две надо мыть, – логично завершил он свои требования.
Мужик посмотрел на него с большим удивлением, но ничего не сказал, только кивнул головой.
Через пару часов обе машины блестели и братья пришли в контору за «вознаграждением», которое уже лежало в углу. И тут Маленький представил, что идти в окружную домой как-то уже не очень хочется, а напрямки – через Посёлок означало нарваться на серьёзные неприятности. Что-то ему подсказывало, что на выходе из автоколонны их уже могут «пасти». И даже если никого там нет, то нарваться на местных малолетних «таможенников» будет означать прямую потерю с таким трудом добытых камер.
– Скажите, а у вас поедет какая-нибудь машина на Базу или на мельзавод? – набравшись наглости спросил он.
– Да, скоро поедет. Довезти?
– Мы были бы очень рады! – хором ответили оба, так как, похоже, мысль о «таможенниках» пришла в голову не только Маленькому, но и Большому.
И действительно, через полчаса к конторе подъехала грузовая машина, в кузов которой братья и забрались, а возле выезда из автоколонны на лавочке сидела гоп-компания в составе пяти местных «контролёров». Но их труды оказались пустыми хлопотами, так как всё, что они смогли сделать – так это открыть рот и проводить глазами «ценную добычу». А «добыча» радовалась своему невиданному счастью – попасть в автоколонну и вернуться с камерами, которые они заклеили в тот же день, а на следующий, накачав и проверив склеенные места, пошли на Силинку.
Вот это было счастье! Забравшись высоко по реке, они сплавлялись и не верили своей удаче – собственным камерам, на которых могли кататься когда хотели. Так остаток лета и провели на реке, на зависть другим пацанам с Базы. Но при этом никогда не отказывали, если их просили дать покататься.
Зимняя Силинка
Специфика Дальнего Востока заключается в том, что лето здесь короткое. По большому счёту оно длится с середины июня до двадцатых чисел августа. Это время – когда можно купаться, загорать и предаваться прочим летним удовольствиям. Конечно, имеются люди, которые ходят на пляж и в мае, и в сентябре, но таких немного. Это – фанаты. А вот зима – длинная. Во времена СССР народ ходил на ноябрьскую демонстрацию в зимней одежде под завывание метели и топтал уже появившиеся сугробы. И так – до середины марта, а то и начала апреля.
Но морозы и снег никак не мешали местным пацанам проводить целыми днями на той же замёрзшей Силинке все свои выходные и каникулы, катаясь на лыжах, коньках, играя в хоккей. Температура ниже тридцати градусов? Да разве это проблема? Просто надо одеться потеплее – и все дела! Валенки, тёплые варежки, шапки, штаны с начёсом и, конечно, зимнее пальто или ватник. Куртки зимой тогда не носили, не было подходящих для сурового дальневосточного климата.
Также и наши пацаны с Посёлка и Базы ходили на Силинку, где пробивали тропы по пояс в сугробах, не обращая внимания ни на мороз, ни на ветер. Но в отличие от лета, ходили обычно компаниями, по пять – семь человек. Причём каждый брал с собой что-то съестное. В этом плане никто ни о чём не договаривался, каждый прихватывал то, что под руку подвернулось, или что легче было дома взять. У одного была картошка, у другого пшённая крупа, у третьего рыбные консервы, у четвёртого – хлеб, у пятого – концентрированный суп в пакетике, а шестой прихватывал упаковку с макаронами. С тем и шли.
Но компании собирались не просто так, главное условие было – чтобы кто-то из пацанов имел на Силинке припрятанный котелок, а с ним, как обычно, соль и лаврушку. Нагулявшись на морозе, у пацанов разыгрывался такой аппетит, что ни о чём другом думать уже не могли. Но и бежать домой не хотелось. Вот и делали себе обед на свежем воздухе.
Кроме припрятанного котелка, его владелец, как правило, знал место, где можно было остановиться и сготовить. Всё было под глубоким снегом, поэтому сначала надо было расчистить «поляну», а уже потом браться «за кулинарию».
Как готовили? «Рецепт» был очень простой: набирали воду прямо из Силинки в полынье, она тогда была кристально чистая, потом ставили котелок на треногу и… бросали в него всё, что брали с собой. Никого не интересовало насколько ингредиенты соответствуют друг другу, главный принцип был – чтобы погуще и побольше. А вот соль добавлял самый старший, то есть самый «опытный кулинар». Во время готовки пацаны рассаживались вокруг костра с котелком и с голодными и нетерпеливыми глазами смотрели на процесс термической обработки принесённых ими ингредиентов. У каждого была своя ложка (идти зимой гулять на Силинку, не взяв ложку – это было всё равно, что летом пойти купаться без плавок), и свой кусок давно порезанного хлеба.
«Старший кулинар» определял и степень готовности похлёбки, он же начинал приём пищи, первым черпая и вылавливая самое вкусное. Далее – по кругу, каждый погружал ложку по очереди, обжигаясь и глотая то, что успел выловить в котелке. И, надо сказать, что несмотря на немудрёный рецепт, ничего вкуснее в жизни Маленький не ел. Когда он первый раз оказался на таком «мероприятии», то сначала не мог понять, как это можно всё валить в кучу, то есть в котелок, что, мол, рыбу надо отдельно, а концентрированный мясной суп – отдельно. И так далее… И что лично он это есть не будет. Так как не сможет. Но одуряющий запах из котелка свёл на нет всю его городскую дурь, то есть логику классических рецептов, а потом и первая же ложка похлёбки заставила забыть обо всех правилах кулинарии, что он видел дома. Какая рецептура? Кому нужны эти глупости? Главное – побольше и погуще!
В один из морозных декабрьских дней, когда Маленький собирался уже выйти из дома, чтобы поехать на Базу к бабушке и брату, зазвонил телефон. Это был Большой:
– В спорттоварах на Кирова продаются коньки без обуви, но это не двухполосные салазки. Обычные коньки, только чистый металл, без обуви. Стоят по полтиннику. Возьми мне две пары, я деньги потом отдам. Ну и себе тоже купи.
– А зачем они нужны?
– Приедешь – увидишь.
Маленький всё так и сделал. Деньги были, и вот он показывает брату четыре пары коньков.
– Пошли во двор, делом будем заниматься, – сказал старший брат и забрал две пары.
– А деньги? – поинтересовался Маленький.
– Какие деньги? – «включил дурака» Большой.
– За коньки деньги, какие же ещё! Ты ведь сам сказал, что отдашь, – возмутился экономный младший брат. – Мне уже надоело просить бабушку вернуть за тебя то, что я трачу по твоим просьбам.
– Слушай, что ты такой жадный? – с удивлением в глазах вопросил старший. – Мы ведь братья, а не просто так. Ты не тратишь на меня бабло, а помогаешь. Чувствуешь разницу? А разве можно за помощь деньги просить? Пионеры так не поступают…
– Я уже не пионер.
– Ну тем более, комсомолец. Вот ты один в семье, правильно? У тебя нет ни родного брата, ни сестры. Но зато есть двоюродные братья: я и Сашка. Впрочем, про Сашку вспоминать не будем… Неужели ты способен отказать в помощи своему брату? Или оказать её, но потребовать компенсацию за это? Я ведь, например, никогда деньги с тебя не беру за помощь, – и с таким «убойным примером» Большой завершил свой опус, посвящённый сложной системе взаимоотношений между старшими и младшими братьями.
К концу этой воспитательной тирады Маленький уже понял, что Большой его опять «кинул», да ещё обставил всё так, что у него, Маленького, должно быть чувство вины за скромную попытку вернуть обратно свои кровные, сэкономленные на завтраках, деньги. А что поделать, такая она доля, младших, которых вечно дурят старшие…
– Ладно, пошли, покажешь для чего я на этот металлолом деньги потратил, – уже примирительно сказал Маленький.
Во дворе воодушевлённый старший брат начал пояснять технологию изготовления новой «фишки» местных пацанов:
– Первым делом надо сделать основу. С этой целью берём несколько досок и сбиваем из них каркас размером примерно полметра на полметра. Снизу скрепляем поперечными перекладинами. После этого делаем бруски по длине, соответствующие длине коньков, и прибиваем их друг к другу. То есть коньки к брускам.
Где-то час братья изготавливали каждый для себя «основу» и всё остальное. После чего Большой продолжил:
– Теперь бруски прибиваем снизу к основе, так чтобы получились санки на коньках. После чего останется только найти по две хорошие крепкие палки диаметром пару-тройку сантиметров и длиной не менее полметра. В них с одного торца вбиваем по большому гвоздю, с которого потом скусываем шляпку. Палки нужны как для лыжников – отталкиваться.
