Дмитрий Арефьев
Джек
Собачка продолжала буравить меня маленькими глазками. Вот он – последний шанс! Вот он стоит рядом с чёрным зонтом, но в то же время он так далеко. Глупо думать, что случайный прохожий полезет в мусорный бак доставать пищевые отходы, чтобы скормить их бродячим животным.
Мне не пришлось переступать через себя, чтобы решиться на это. Я не думал, как буду выглядеть в глазах окружающих, когда мои руки увязнут по локоть в помоях. Не думал, что скажет шеф, когда я приду на работу в воняющем плаще с испачканными рукавами, не говоря про ботинки, потерявшие свой цвет от налипшей на них грязи.
Собачка поняла моё намерение. Её хвостик вдруг зашевелился. Внезапно вся накопившаяся усталость и боль куда-то ушли. В измождённом до крайности теле вновь заиграла кровь. Глаза жадно заблестели. Я сделал пару шагов навстречу. Пёсик искренне обрадовался, а крохотный хвостик уже не унимался.
«Неужели он поможет? Он мне поможет!»
Нос жадно улавливал запах приближающегося незнакомца, пытаясь оставить в памяти след долгожданного человека. Человека, который впервые за много-много раз не прошёл мимо. Человека, который его не бросил.
Мой левый ботинок уже увяз в грязи, когда я услышал звук приближающегося троллейбуса. Моего троллейбуса. Вместе с протяжным гулом электрических двигателей в мозгу всплыл колющий, как нож, голос шефа: «Алексей, еще раз опоздаешь, уволю к чёртовой матери! Это не шутка. Больше можешь не приходить на работу!»
– Не приходить на работу, – повторил я слова, сказанные мне на прошлой неделе, и встал на месте.
Маленький хвостик вдруг замер. Щенок будто понял, что сейчас произойдёт.
«Уволю к чертовой матери!» – колоколом прозвенело в голове.
Собачонка словно слышала мои мысли, но мириться с ними не хотела. Её взгляд настаивал: «Помоги! Помоги! Помоги! Не уходи!»
– Прости, друг, – тихо прошептал я и направился к остановке.
В траллик уже набивались пассажиры. Ещё минуту, и я не вошёл бы в переполненную машину. Лишиться работы было для меня сравни с концом света. Долговые обязательства сами собой не разрешатся, к тому же я рисковал остаться без крыши над головой, как тот самый пёсик, смотрящий мне в спину разочарованным взглядом. Что творилось в голове маленького животного, я и представить не мог. Последний шанс, который был так близко, сейчас укатит на рогатой железной телеге в неизвестном направлении. Я старался не оборачиваться. Ноги не шли к остановке, заставляя меня усилием воли делать каждый шаг. Втиснувшись между высоким мужчиной и пышногрудой дамой лет сорока, я засунул руку в карман. Мелочь приятно зазвенела. Есть что вручить кондуктору. Меня обилетили. Двери с хрустом закрылись, и троллейбус тронулся. Была половина восьмого. Успеваю. Я старался не думать о том, что случилось на улице, но от одной только мысли, что я оказался ничем не лучше тех, кто вышвыривает питомцев из дома, мне становилось до блевоты противно. Едва я смог отвлечься на что-то позитивное, дабы избавиться от мучительных угрызений совести, как вдруг я услышал:
– Эй, смотрите! Чей это он?
–Ух ты, и правда, гляньте!
Толкая друг друга локтями, пассажиры один за другим стали оборачиваться. Я тоже обернулся и увидел, что за троллейбусом кто-то бежит. Вернее, старается бежать. Изо всех сил старается, спотыкаясь на трёх лапах. Он падал и снова поднимался. Затем снова падал и снова поднимался.
– За кем это он? Кто хозяин собаки? – вдруг поинтересовался пожилой старичок в кепке. Его вопрос погряз в шумном рокоте пассажиров. Троллейбус свернул за угол.
За грязным стеклом уже никого не было видно, но я точно знал, кого собачка пыталась догнать.
На работу я прибыл вовремя, правда, в весьма скверном настроении. Шефа на месте не оказалось, и опоздай я хоть на три часа, никто бы меня не выгнал.
– В командировку сорвался, – пояснила Маша, его секретарь. – Позвонил и сказал, что будет завтра. Вот так.
Настроение стало ещё хуже. Работать не хотелось. Сложенные в стопку документы ждали меня на столе, но мысли мои были далеки от отчётов, справок, накладных. Я заварил крепкого чаю и расположился в своём кресле, за последнее время порядком поднадоевшем. Возникшие в душе угрызения совести не пропадали. Более того. Стало нарастать чувство тревоги, ответственности за того маленького брошенного пёсика. Последние свои силы он потратил, чтобы догнать троллейбус, догнать меня, а я… День не клеился. Время предательски остановилось.
Было около десяти часов утра, когда я твёрдо решил, что возьму эту бродягу себе. Наплевать на ворчливую старуху-хозяйку! В конце концов, я же плачу ей! Пусть с опозданием, но плачу. В своей жизни я сделал немало ошибок. Не проходило ни дня, чтобы я не сожалел об этом, и я не хотел ошибаться вновь. Теперь я буду делать то, что посчитаю нужным. Неважно, что скажет обо мне окружение, важно то, что я знаю о себе сам. Скорее всего, пёсика можно было бы найти у мусорных контейнеров. Да, там постоянно орудуют бродячие собаки. Странно, как я раньше не замечал его среди этих тощих, матёрых огромных псов.
Решено! Будет жить у меня в квартире! Сначала нужно будет привести его в порядок: отмыть, откормить, только не давать сразу много, а то результат может быть плачевным. Щенку нужно будет выделить место для ночлега. Обычно таким местом может послужить коврик в прихожей или же рядом с кроватью хозяина. А как насчёт самой кровати? Отличная идея, но только после того, как он избавится от паразитов. Наверняка у него их немало. Думаю, для начала место в углу рядом со шкафом будет в самый раз. Попрошу Машу, чтобы раздобыла мне старое покрывало или плед. Маша очень любит животных, поэтому не откажет.
