ЧерновикПолная версия:
Дмитрий Сова Чёрная нить
- + Увеличить шрифт
- - Уменьшить шрифт
Под «приключениями» я имел в виду его фирменные трюки. Например, когда он срывался с места и полчаса лаял на неподвижного ежа, свернувшегося у корней дерева, словно это инопланетный десантник. Или его страсть к катанию в самой вонючей луже, после чего он с видом победителя пытался запрыгнуть ко мне на колени, щедро делясь ароматами разложившейся органики.
Бывало, он притаскивал мне «подарки» – полуразложившуюся ворону или дохлую крысу, гордо бросая их к моим ногам и смотря преданными глазами, ожидая похвалы за свою добычливость. А в прошлый раз он умудрился так запутаться в поводке, что я десять минут распутывал этот узел, пока Честер радостно вилял хвостом, принимая всё за новую увлекательную игру.
Сегодня мне было не до его шалостей. В голове звучал испуганный голос Лёхи, а в ноздрях стоял тот сладковато-гнилостный запах из бункера, который, казалось, въелся в меня навсегда.
…
– Вот у этого дерева он нужду справлял! – Лёха тыкал пальцем в ничем не примечательный ствол. – Самое интересное, что вокруг куча сухих веток, я бы…
– Да, я понял! – резко перебил я. – Ты бы его услышал. Я не идиот. Значит, ты отвернулся, и он просто испарился? Ты же сам сказал, что он куда-то отошёл.
– Да я… я подумал, что он просто отошёл! – Лёха нервно затянулся, его руки дрожали.
– Я был пьяный в стельку, смутно всё помню, хватит допрашивать!
– А домой к нему ходил? – не унимался я.
– Конечно ходил! – он развёл руками. – Его там нет! Дверь заперта, не открывает.
Я тяжко вздохнул, сжимая переносицу. Голова раскалывалась.
– Слушай, я понимаю, что это звучит как бред… Но может, он по пьяни обратно в тот штаб подался?
Лёха с надеждой посмотрел на меня, словно я предложил спасительный вариант.
– Не знаю… – он сгрёб окурок в кулак. – Пошли. Что ещё остаётся? Попытка – не пытка.
Мы приближались к штабу, как вдруг Лёха схватил меня за руку.
– Смотри… – прошептал он.
В двадцати метрах от нас, в сером свете утра, застыла сюрреалистическая картина. Андрей стоял на коленях, его тело изогнуто в неестественной, почти молитвенной позе. Но в этой позе не было ни смирения, ни жизни – только мертвенная статичность. Голова безвольно свесилась на грудь, подбородок почти касался ключицы. Руки болтались вдоль туловища с пугающей расслабленностью, пальцы были неестественно вывернуты, словно у тряпичной куклы.
От его силуэта веяло такой леденящей странностью, что воздух вокруг казался более густым и тяжёлым. Каждая складка на его одежде застыла в неподвижности, которую не мог объяснить простой сон или опьянение. Создавалось впечатление, что время вокруг Андрея остановилось, оставив его в этом жутком, застывшем поклоне перед чем-то невидимым.
– Андрей! – крикнул Лёха.
– Андрюха! – присоединился я.
Лёха нервно усмехнулся:– Допился до чёртиков, что ли…
Но с каждым нашим шагом его улыбка таяла. Мы ближе разглядели Андрея, и нас охватил ужас.
– Какого хрена? – вырвалось у меня.
Вся земля вокруг него была покрыта чёрной пульсирующей массой. Тонкие нити опутывали его тело, сплетаясь в сложные узоры и уходя в землю. Его кожа была мертвенно-бледной, а когда он медленно поднял голову, мы увидели, что его глаза… исчезли. На их месте были две абсолютно чёрные бездны, в которых отражалось наше бледные, искажённые страхом лица.
– Лёха, это что такое? – сорвалось у меня, голос предательски дрогнул.
– Да, ты всё правильно понял, – позади раздался до боли знакомый голос Макса. Он стоял в паре метров, его лицо было бледным и напряжённым.
– Ты как здесь… – я на мгновение запнулся, но тут же махнул рукой. – А впрочем, неважно сейчас.
Макс появился словно из ниоткуда, его появление в этот момент было одновременно и пугающим, и странным образом обнадеживающим. Но вопросы могли подождать. Сейчас важнее было то, что происходило с Андреем, и то, как черное пятно на земле начинало пульсировать и медленно расползаться, поглощая все живое вокруг.
Лёха сделал порывистое движение в сторону Андрея, его рука непроизвольно потянулась вперёд – знакомый жест, когда хочешь встряхнуть за плечо товарища, вернуть его к реальности. Но пальцы не успели даже приблизиться.
Он резко отпрянул, будто коснулся раскалённого металла. Его взгляд прилип к чёрным нитям, оплетавшим тело Андрея. Эти странные образования, местами почти столь же толстые, как человеческий палец, пульсировали с едва заметным, но зловещим ритмом. Они не просто обвивали друга – они словно врастали в кожу, образуя мерзкий симбиоз плоти и чего-то чужеродного, неживого и в то же время ужасающе живого.
– Макс, что с ним делать? – в моём голосе слышалась паника. – Может, скорую вызвать?
– Какая скорая? – Макс криво усмехнулся, и в его усмешке не было ни капли веселья. – Что они тебе сделают? Волшебный укольчик поставят? Прочитают молитву?
– Да не знаю я, не знаю! – уже почти кричал я, чувствуя, как трещит по швам самоконтроль.
И в этот момент Андрей… издал звук, от которого кровь застыла в жилах. Это был нечеловеческий, гортанный рёв, в котором смешались невыносимая боль и первобытная ярость. Его тело дёрнулось в судорожном спазме, выгнувшись так неестественно, что на мгновение показалось – позвоночник не выдержит.
Он рванул с места с пугающей, неестественной скоростью. Не бежал – ноги почти не касались земли, словно его тянула за собой невидимая сила. Через секунду он уже исчез в чёрном провале дверного проёма штаба, как призрак, поглощённый тьмой.
Словно пелена спала с глаз. «Конец. Надо бежать». Мысль была настолько чёткой и ясной, что, казалось, прозвучала вслух. Лёха и Макс, словно прочитав её, уже разворачивались, чтобы бежать. Я бросился за ними, не оглядываясь, под аккомпанемент диких воплей и грохота, доносящихся из-за спины. Убегая, я не видел, как чёрное пятно, оставшееся на земле, начало пульсировать и медленно, неумолимо расползаться, обволакивая и черня траву, кусты, мелких насекомых – всё живое на своём пути.
Глава 5
Горячий кофе медленно остывал в моей кружке, покрываясь тонкой плёнкой. Мы втроём молча сидели за столом, никто не притронулся к своим напиткам. В воздухе висела тяжёлая, гнетущая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием сигареты Лёхи.
– Надо собирать вещи и уезжать отсюда. Подальше, – голос Лёхи прозвучал глухо, вырывая меня из тягостных раздумий.
– Думаешь, оно пойдёт дальше? – я сделал затяжку, чувствуя, как дым щиплет лёгкие.
– Да! – он с силой раздавил окурок в пепельнице. – Эта дрянь за ночь выбралась из бункера и прорвалась на поверхность. Что мешает ей двигаться дальше?
– Но с этим же нужно что-то делать! – в моём голосе прозвучало отчаяние. – Сообщить кому-то…
– Кому? – Лёха горько усмехнулся. – Мне кажется, все уже в курсе.
В этот момент Макс молча поднялся, залпом допил свой чёрный кофе, натянул куртку и, кивнув на прощание, вышел за дверь.
– Куда он? – удивлённо спросил Лёха.
– Кто его знает, – я пожал плечами. – Он всегда на своей волне. И, честно говоря, мне кажется, он что-то от нас скрывает.
Лёха тяжело вздохнул и посмотрел на меня.– Кстати, Герман, можно я у тебя сегодня останусь? Родители опять… ну, ты понимаешь. Не хочу домой идти.
– Конечно, – я кивнул. – Какие могут быть вопросы.
…
Честер носился по заднему двору, описывая безумные виражи, его хвост работал как пропеллер, поднимая в воздух опавшие листья.
– Ну и грязнуля же ты, – с улыбкой покачал головой я, открывая дверь через домофон. – Сегодня вечером точно будем мыться.
Спустя час, после бурных водных процедур, завершившихся всеобщим мокрым хаосом в ванной, и своего вечернего ритуала – чашка кофе и сигарета на кухне, – я наконец лёг в кровать. Из соседней комнаты доносился ровный храп Лёхи. Но меня охватывала бессонница. В темноте перед глазами снова и снова вставал образ Андрея – его бледное лицо, пустые глаза-бездны.
«Что с ним? Где он сейчас?» – эти вопросы, настойчивые и безответные, кружили в голове, не давая погрузиться в спасительное забвение сна.
…
– Герман! Герман! – крик Лёхи вырвал меня из объятий тяжелого, беспокойного сна.
– Что тебе не спится, – проворчал я, с трудом разлепляя веки. – Петух горластый…
– Включи новости! – его голос срывался от паники. – ВК, телеграм, да что угодно! Там… там начался кошмар!
Я судорожно нащупал на тумбочке телефон, который, видимо, свалился ночью с кровати. Экран ослепил глаза. Открыв ВКонтакте, я увидел, что приложение буквально захлебнулось от количества уведомлений – десятки сообщений, упоминаний, пересылок. Та же картина была и в Телеграме.
Дрожащим пальцем я ткнул в первое попавшееся видео с говорящим названием «СРОЧНЫЕ НОВОСТИ. ЧП в районе старого завода».
Кадры, снятые с воздуха, заставили кровь стынуть в жилах. Опознавалась та самая поляна, где мы вчера стояли. Но чёрное пятно разрослось до невероятных размеров – оно покрывало территорию, сопоставимую с несколькими футбольными полями, поглотив большую часть территории старого штаба. Здание самой «жёлтой двухэтажки» было почти не видно – все стены, крыша, оконные проёмы были затянуты плотным, пульсирующим ковром той самой чёрной субстанции, похожей то ли на плесень, то ли на паутину.
– Что же мы натворили… – прошептал я, глядя на экран.
– Надо собирать вещи и уезжать. Сейчас же! – Лёха метался по комнате, затем резко остановился и посмотрел на меня. – Тот твой «Урал» в гараже… Он хоть на ходу?
Я сглотнул, вспоминая пылящийся в гараже мотоцикл.– Не знаю… Заводил последний раз, когда ещё в школе учился… Но мне нравится твоя мысль, на нём явно быстрее будет, чем на твоей "малышке".
– Ладно, проверим, – Лёха кивнул, и в его глазах читалась та же безнадёжная решимость. – Заодно в гараже можем что-нибудь полезное взять.
Наш диалог прервал глухой стук в дверь. Может Макс что-то забыл?
– Я открою, – бросил Лёха и направился в коридор.
Щёлкнул замок, скрипнули несмазанные петли… и наступила тишина.
– Лёха, что там? – крикнул я из кухни, наливая воду в чайник.
Ответа не последовало.
– Лёха! Ты оглох, что ли? Если это твои шутки, то сейчас совсем не до них!
Я вышел в коридор и замер. Лёха стоял бледный как полотно, уставившись в дверной проём. На пороге, не произнося ни слова, стоял Андрей. Совершенно неизменившийся, будто вчерашний кошмар и не происходил.
…
Последний подход вытянул из меня все соки. Тяжёлая штанга, с грохотом опустившаяся на стойки, казалось, унесла с собой последние силы. Я стоял, обливаясь потом, грудь вздымалась в такт бешеному ритму сердца. Влажное полотенце на плечах стало прохладным спасением.
Под ледяными струями душа я медленно приходил в себя. Холодные капли стекали по рельефной мускулатуре, выкованной годами тренировок, собираясь в тонкие ручейки, которые расходились по изгибам мышц, словно реки на карте моего тела. Допив до дна шейкер с протеином, разведённым тёплым обезжиренным молоком, я почувствовал, как к мышцам постепенно возвращается жизнь.
Моя комната была отражением моего характера – функциональная и аскетичная. В левом дальнем углу, под слабым светом настольной лампы, стоял простенький компьютер. Напротив него компактно, но продуманно располагался домашний спортзал: шведская стенка, скамья для жима, беговая дорожка. Рядом с кроватью скромно стоял шкаф для одежды, где висели лишь отцовская поношенная кожанка, несколько простых футболок и аккуратно сложенная военная форма деда.
Мой взгляд скользнул по отражению в зеркале на дверце шкафа. Мощное, проработанное тело было испещрено татуировками. Каждый узор, каждая линия – веха, боль, победа или потеря. «Может, добавить ещё одну?» – мелькнула мысль, пока я изучал свободный участок на предплечье.
Отведя взгляд от собственного отражения, я обратил внимание на карту мира, висящую на стене. Она была усыпана аккуратно воткнутыми канцелярскими кнопками, соединёнными нитями. В воображении всплыл образ деда – Сергея Александровича – склонившегося над этой картой, его уверенные пальцы протягивают очередную нить от одного пункта к другому.
«Сколько же тайн ты унёс с собой…» – пронеслось в голове.
На книжной полке, среди потрёпанных томов, лежал кожаный ежедневник. По слою пыли было видно, что появился он там относительно недавно. Я взял его в руки, чувствуя под пальцами шершавую, потрёпанную кожу переплёта. Книга была вся в царапинах – свидетельство того, что дед не расставался с ней, постоянно открывая и перелистывая страницы.
Вспомнился тот день. Его худая, дрожащая рука с жёлтыми от табака пальцами протягивала мне этот дневник. «Прочитай… Это очень важно…» – прошептал он угасающим голосом.
Завтра будет ровно полгода, как его не стало. Сергей Александрович – высокий, худощавый мужчина с короткими седыми волосами, полковник в отставке, и как я узнал позже – агент КГБ. Он был строгим, ворчливым, но в его любви ко мне я никогда не сомневался. Семнадцать из моих двадцати семи лет я прожил с ним, и он вложил в меня всё, что считал нужным – дисциплину, упорство, умение работать руками.
«Пора, – подумал я, разминая пальцы. – Пора исполнить последнюю просьбу умирающего».
Я медленно открыл кожаный переплёт, и пожелтевшие страницы пахнули пылью, временем и тайнами.
…
Чашка с обжигающим кофе выскользнула из моих пальцев и с глухим стуком приземлилась на ногу, но я почти не почувствовал боли. Вся моя сущность была парализована видом, который открылся в дверном проёме. Андрей стоял на лестничной площадке, в метре от порога, с невозмутимым выражением лица, будто вчерашний кошмар был всего лишь дурным сном.
– Парни, вы чего застыли, как будто привидение увидели? – его голос звучал ровно, почти механически, без единой нотки волнения.
В голове пронесся вихрь противоречивых мыслей. Лёха замер у стены, его лицо побелело, как мел, а глаза стали неподвижными, словно у охотничьего трофея. Время будто застыло, и лишь тиканье кухонных часов нарушало гробовую тишину, царившую в прихожей.
– Андрюх, ты в норме? – наконец выдавил я, и мой собственный голос показался мне чужим.
– Ну, даа… – он медленно покачал головой, словно удивлённый нашей реакцией. – А что? Что вообще происходит, вы чего стоите как истуканы?
Лёха продолжал молча сверлить его взглядом, будто пытаясь разгадать страшную загадку. Я тем временем успел заметить пугающую деталь: на Андрее не было ни малейших следов вчерашних событий. Его одежда была безупречно чистой и отглаженной, волосы аккуратно уложены, а туфли начищены до зеркального блеска, отражавшего тусклый свет лампы в подъезде.
– Андрюх, слушай, – внезапно оживился Лёха, и в его голосе прозвучала наигранная лёгкость, – давай через 20 минут в баре встретимся, ну, у "Василича"? У нас тут с Германом как раз лапша заварилась…
– Ну, ладно, – Андрей пожал плечами. – Странные вы какие-то…
Дверь закрылась с тихим щелчком. Я повернул ключ в замке, чувствуя, как по спине пробегают мурашки.
– Ловко ты его сплавил, – пробормотал я, прислоняясь лбом к прохладной поверхности двери.
Лёха уже носился по квартире, с шумом захлопывая шторы. Я наклонился, чтобы поднять пролитый кофе, и снял промокшие носки. Бросив их в корзину для белья, я с содроганием подумал, что эта бытовая мелочь стала последней каплей в рутине, которую мы, возможно, уже никогда не вернём.
Андрей удобно устроился на заднем сиденье новенькой иномарки. Его лицо оставалось невозмутимым, когда он произнёс:– Мне кажется, они догадались.
Машина тронулась с места. Массивный водитель в тёмных очках бросил короткий взгляд в зеркало заднего вида:– Куда едем, босс?
– В штаб, – ответил Андрей, и в его глазах вспыхнул холодный огонь. – У меня большие планы на этот городишко…